Читать книгу Стальное поколение. Четвертый роман серии «Противостояние» - Александр Афанасьев - Страница 3

В Вашингтоне не спали вот уже вторую ночь, и все изрядно устали. В самых разных учреждениях кончались запасы кофе, которым усталые государственные чиновники пытались поддержать свои иссякающие силы, на кушетках спали по очереди. ЦРУ было переведено на казарменное положение, всех свободных сотрудников бросили на отдел по борьбе с советской угрозой. Пентагон без лишнего шума приказал трем атомным подводным лодкам типа Огайо, только что ставшим в строй начать маневр отрыва от противника и в полной скрытности выходить на рубежи пуска. Сделать это было несложно – новые, только что вступившие в строй лодки отличались исключительно низкой шумностью, там даже ротор в кофемолке был обтянут резиной. Армия и Агентство национальной безопасности насиловали сектор ELINT1, люди на расшифровке данных, поступающих через спутники КН-11, КиХоул одиннадцать, замочная скважина работали посменно, по четыре часа, потому что больше работать на расшифровке снимков нельзя, спали тут же, на кушетках, питались, кофе, сигаретами и руганью. Новых КН-11 над СССР не подвесили только потому, что их и так было достаточно – зато теперь они проходили «со щелчком2», нещадно расходуя драгоценное гидразиновое топливо. В воздух подняли все самолеты RC-135 Cobra Ball3, которые только были, они летали вокруг СССР и вообще восточного блока кругами – ждали беды. Кое-кто уже начал поговаривать о том, что самое время поднимать «Коленную чашечку4», самолет Судного дня и сажать туда вице-президента, который по расчетам должен был в следующем ноябре стать Президентом – но горячие головы осадили, потому что русские тоже наблюдали за ними. До следующих президентских выборов еще дожить надо, а если вот так просто поднять Коленную чашечку в небо – у кого-нибудь могут сдать нервы, и тогда не будет ничего вообще, ни президентских выборов, ни страны, вообще ничего.

Боялись…

За годы правления Рейгана страх как то поутих. Знаменитый ролик с медведем в лесу давал о себе знать, страна оправилась от унижения и позора Вьетнама, русские вязли в кровавой пучине Афганистана, в то время как их страна вооружалась. Но страх никуда не делся, стоило только раздаться злобному рыку из-за океана – и он вернулся. Самое страшное было то, что никто не понимал, чего теперь ждать. Про Горбачева были самые разные мнения – от «отличный парень» до «Сталин в костюме с Сэвилл-роу». Но теперь, с тех самых пор, когда обрезали связь, а американская резидентура передала, что в Москве начался государственный переворот – страх снова поселился в душах. Никуда он не уходил, он всегда был рядом, он забился в темную нору подсознания только для того, чтобы сейчас выскочить, пробежаться своими ледяными пальцами по потной спине дружески похлопать по плечу – вот он я здесь, я никуда не делся и всегда останусь с тобой.

Боялись…

Страшно было даже в Белом Доме, средоточии власти. В восьмидесятом году американцы избрали одного из самых пожилых президентов в своей истории – но тогда он был на пять баллов, улыбался и бодро шутил. Мало кто знал, что он так до конца и не оправился после покушения Хинкли, когда пуля двадцать второго калибра застряла меньше чем в дюйме от сердца. Теперь, после восьми лет безумной борьбы с Советами, после нескольких лет хождения по лезвию бритвы на него было страшно смотреть – больная развалина. Мистер Альцгеймер5 предъявлял на него права уже тогда, президент иногда забывал сказанное и впадал в совершеннейшее детство, он не мог плодотворно работать больше тридцати минут в день. Почуяв запах крови, со всего океана ринулись акулы – мстя за унижение последних лет за президента взялись демократы. Верней, не за самого президента – за его ближайшее окружение. Уже затравили ключевого игрока в его войне против Советов – директора ЦРУ Уильяма Кейси, он лежал сейчас в госпитале при смерти. Затравили министра обороны Каспара Уайнбергера – черт, они же просто хотели как то помочь тем американским бедолагам, которым не повезло оказаться в руках у иранских фанатиков – а теперь Конгресс вел расследование, которое могло закончиться тюрьмой. Еле держался Эдвин Миз Третий, генеральный атторней США – но и против него готовилось дело по обвинению в сексуальном домогательстве. Терпеливо как волки демократы обкладывали президентскую администрацию республиканцев со всех сторон, и клыки щелкали уже совсем рядом.

Собрались ночью, в два часа ночи – новость, которую ЦРУ готовилось вынести на СНБ, была такой, что ради этого можно было собраться и ночью. Ради этого разбудили президента, и теперь он сидел во главе стола, пил кофе и руки у него тряслись так, что он еле мог удерживать большую чашку с эмблемой ВМФ. Лицо у него было землистого цвета, президент прикашливал. За дверью наготове дежурил врач, па рядом с президентом, в нарушение всяческих норм сидела Нэнси Рейган, леди Дракон. Остальные участники совещания спешно рассаживались по местам, стараясь не смотреть ни на президента, ни друг на друга. Все были помятые, небритые, с красными глазами и в несвежей одежде – произошедшее, безумный ритм работы вымотали всех.

Одним из последних приехал Джордж Герберт Уокер Буш, он приехал в одной машине с директором ЦРУ судьей Уильямом Уэбстером. Неудивительно – Буш и сам был в свое время директором ЦРУ. Все последнее время он находился в Виргинии, в Лэнгли, на последнем этаже здания имени Алена Даллеса, в спешно созданном оперативном центре. Решение Уильяма Кейси отселить отдел по борьбе с советской угрозой из Лэнгли теперь аукнулось очень здорово.

– Ну все, начнем, господа – сказал он, присаживаясь – Боже, благослови Америку.

Генеральный атторней США начал вслух читать молитву, остальные склонили головы. Из тех, кто присутствовал здесь так думали все – «Боже благослови Америку». Что бы ни говорили демократы – президенту Рейгану удалось собрать одну из лучших администраций в истории этой страны. Лучей потому, что по крайней мере до недавнего времени большинство составлял монолит, люди, которые пришли сюда не ради того чтобы набить свой карман, не для славы или политического продвижения – хотя куда уж дальше. Целью жизни этих людей было уничтожение коммунизма и уничтожение советского государства, каждый из них хотел своими глазами увидеть, как рухнет колосс. Они искренне верили, что это возможно и необходимо сделать что СССР – последняя преграда на пути Pax Americana, американского века, американского времени, и стоит только ее убрать… Все они были религиозными людьми, а кто-то даже фанатично религиозным, все они верили в особую историческую миссию Америки, в ее особое историческое предназначение. Все они искренне, а не ради пункта к рейтингу ненавидели коммунизм и СССР, даже когда их лодка дала течь – они все равно смотрели вперед, верили в великое американское будущее и надеялись на него.

Президент поднял голову, когда молитва еще не была закончена, обвел глазами собравшихся. Сейчас он был в здравом уме – и ему хотелось плакать. Где все? Куда все подевались? Почему бросили его? Почему за этим столом, где ни говорили о том что СССР осталось не больше десяти лет – незнакомые лица?

Он что – один должен отвечать за все?

Миз закончил с молитвой

– Приступим, повторил Буш – мистер Уэбстер, расскажите.

– Да… – седовласый, подтянутый судья поправил очки, у него была великолепная память и он говорил без бумажки – турецкие официальные власти сообщили нам о том что два часа назад к ним обратился человек, перешедший границу вместе с группой других лиц, и попросивший политическое убежище в США. Сейчас проводится опознание – но есть основания предполагать, что это советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, бежавший из страны, опасаясь расправы сталинистов. Этот человек находится в очень тяжелом состоянии – но есть все основания полагать, что это и есть Шеварднадзе. Сейчас я дал команду перебросить в Анкару группу офицеров из Пакистана, группу возглавляет Майкл Уорден, очень опытный оперативник. На данный момент больше нам ничего не известно об этом человеке.

Все молчали. Джеймс Бейкер, секретарь Казначейства, что-то писал в блокноте, и карандаш противно скрипел по бумаге.

– Прекратите Джеймс – недовольно сказал Буш

– Извините, сэр. – Бейкер перестал писать.

– Этот человек… – слабым, скрипучим голосом заговорил президент – он что, ранен?

– Нет, сэр. Он в очень тяжелом психологическом состоянии. Турки не допускают нас к нему сейчас Госдепартамент готовит ноту протеста, а Пентагон готовит список того, чего мы их можем лишить, если они будут плохо вести себя. Они вооружены нашей техникой, так что проблем не возникнет. Он говорит сущую чушь, сэр.

– Какую именно, Билл?

Все боялись посмотреть друг на друга – только что президент перепутал нового директора ЦРУ с бывшим. Их звали одинаково – Уильям – но Кейси не слишком то любил свое имя, и все его звали Биллом, в том числе Президент. Уэбстера Биллом никто и никогда не называл.

Уэбстер счел за лучшее не заметить.

– Сэр, он говорит по-грузински, у нас там пока нет переводчика с этого языка, и доступ к нему очень ограничен. Турки перевезли его на территорию воинской части в горах, там расположены горнострелковые части, а сам район сильно укреплен. Турки боятся, что русские нападут на них, чтобы убить его или выкрасть. Сейчас мы направляем самолет – собираемся его перевезти в Рамштайн и дальше сюда в США, как можно быстрее. Пока русские возможно не знают, где он – но рисковать, оставляя его в Турции нельзя.

– Что он говорит, Билл? – настойчиво повторил президент

– Сэр, по-русски он говорит только «Все пропало». Вместе с ним приехал еще один человек, он в лучшем состоянии и турки его допросили. Он сказал, что ему позвонили из Москвы и сказали, что нужно бежать, потому что сталинисты уже убили Горбачева и продолжают арестовывать и убивать людей. По улицам ездят тюремные машины и хватают людей.

– Все пропало… – тупо повторил президент, глядя в какую-то точку на стене

Нэнси Рейган склонилась к мужу и начала что-то говорить ему на ухо, злобно посматривая на министров. Если бы не она – никогда бы посредственному актеру не стать президентом.

– Не так далеко от истины – ядовито заметил новый глава ФРС Алан Гринспен, тоже приглашенный на совещание вопреки правилам и не имеющий допуска. Сейчас он – невысокий, щуплый, в старомодных очах что-то рисовал в блокноте, не особо обращая внимание на то, что говорят. Вопреки расхожему мнению Федеральная Резервная Система США – это не правительственное учреждение, а частная лавочка, и последним кто попытался передать функции печатания доллара федеральному казначейству, был Джон Фитцджеральд Кеннеди. После него желающих рискнуть не находилось. Бывший глава ФРС США Пол Уолкер6подал в отставку при темных и таинственных обстоятельствах, ходили слухи, что он вдрызг рассорился с управляющими, доказывая что политика накачки деньгам оборонного, непроизводственного сектора экономики до добра не доведет, да и темпы эмиссии американской валюты, совсем не обеспеченной, надо поуменьшить. Нынешний глава Федерального резерва только пришел – но уже зарекомендовал себя «знающим малым», быстро купировав чудовищную катастрофу Черного понедельника7, грозившую запуском самоподдерживающегося процесса и разрушением американской экономики. А мрачен он был потому, что буквально на днях он получил кое-какие гарантии относительно будущего Советского союза – именно его разрушение должно было связать необеспеченную долларовую массу. Теперь план трещал по швам – а ведь Черный понедельник тупо залили деньгами и задавили административным ресурсом. Если предсказанное не произойдет – стране грозила экономическая катастрофа, почище Великой Депрессии.

– Мистер Гринспен, мы дадим вам возможность выступить – заметил Буш – соблюдаем порядок, джентльмены.

– А что нам известно по ситуации в Москве, Джордж? – в нарушение всяческих норм спросила Нэнси Рейган, пока президент силился прийти в себя.

– Посольство не блокировано, но посол приказал всем американским гражданам не выходить за ворота. Усилено наблюдение за посольством, в том числе и контрразведывательное, выставлены дополнительные посты. Фиксируется очень сильная работа средств глушения, русские как будто взбесились, глушат все подряд. Информацию о смерти Генерального секретаря Горбачева передана заявлением ТАСС несколько часов назад.

– Как он погиб, русские сказали?

– Нет, мэм – бывший директор ЦРУ начал раздражаться – у русских это не принято. Есть официальные формулировки. Здесь применена формулировка «после тяжелой, непродолжительной болезни». Это значит, что все произошло внезапно, и общественное мнение никто подготовить не успел. У нас же есть несколько версий произошедшего. Первая, которая нам кажется наиболее достоверной – крушение самолета при взлете, дело в том, что Горбачев сопровождающими его лицами должен был прибыть в Бонн с коротким рабочим визитом, но так и не прибыл. Визит отменили только после того, как Министерство иностранных дел Германии официально выразило недоумение по поводу того, что Горбачев так и не прибыл. БНД8 по нашей просьбе навело справки по своим каналам, и выяснило, что вместе с Горбачевым исчезли еще как минимум двое людей из тех, кто должен был прибыть в Германию. Им позвонили, чтобы узнать что произошло – обычный телефонный частный звонок – и не ответил ни один, телефоны отключены. Бы полагаем, что эти люди пропали, скорее всего погибли вместе с Горбачевым и произошло это на русской территории. Вторая версия, немного менее вероятная – правительственный кортеж был расстрелян взбунтовавшейся воинской частью или воинскими частями на шоссе, ведущем к аэропорту. Третья версия – убийство произошло в самом Кремле. В любом случае – следует признать установленным фактом, господа, что в СССР произошел государственный переворот. К этому перевороту ЦРУ не имеет никакого отношении, более того – вероятно, к власти пришли силы придерживающиеся крайне жестких, сталинистских взглядов. Работать с ними будет очень сложно, а все то чего бы добивались за последние несколько лет, все наши усилия – могут пойти прахом, если в СССР у власти удержатся ортодоксы.

– А как же наши люди?

– Наши люди в тюрьме. В СССР нет такого понятия как права человека – вообще. Сегодня одного из сотрудников ЦРУ схватили при контакте с некоей Еленой Боннер, супругой академика Сахарова, не согласного с политикой властей. Прямо на площади.

– Он в тюрьме? – вдруг поинтересовался президент, приходящий в себя

– Нет, сэр. Кагэбэшники подвезли его на машине прямо к входу в посольство. Придется срочно отзывать, там он уже работать не сможет. Пропали контакты с Московско-Хельсинкской группой, мы считаем, что ее членов схватили чекисты.

– Чекисты?

– Сотрудники КГБ, сэр. Так они называют себя. Раньше КГБ назвалось ЧК – Чрезвычайная комиссия. Больше половины наших контактов за последний день потеряны. Мы блуждаем во тьме, сэр.

– Почему бы просто не позвонить этим Иванам по красному телефону9и не спросить какого черта они творят?

И снова наступило молчание. Президент не помнил, что он звонил по красному телефону несколько часов назад.

– Сэр, думаю, что это не стоит делать сейчас – осторожно сказал Джордж Буш – у русских ночь и Иваны спят.

– Но надо же что-то делать! – разозлился президент.

– Сэр, мы делаем все что можно. Но наши возможности ограничены, Даунинг10 не хочет рисковать своими людьми. Русские не настроены шутить.

– Черт, а чем тогда должно заниматься ЦРУ, если не рисковать, Джордж? – свирепо воззрился на него Президент

– Сэр, то что произошло в Москве сильно выходит за рамки нормального. Несколько наших сотрудников проехались по Москве, просто чтобы оценить обстановку. Несколько улиц наглухо перекрыты, особенно подозрительно то, что русские не пускают никого на Лубянскую площадь, там находится основное здание КГБ. Мы подозреваем, что кто-то напал на здание КГБ на Лубянке, возможно те же воинские части, которые подняли бунт.

– Черт знает что… – от размазанного Президент перешел в воинственное настроение, все знали, что президент быстро перегорал и расплачивался длительным и серьезным упадком сил – русские решили показать свою силу? У них нет никакой силы! У них прогнившая экономика и недовольное население, которое нечем кормить! Стоит только нам прекратить поставки им зерна и они умрут с голоду! Их экономика держится на экспорте нефти, если наши саудовские друзья еще поднажмут, Иваны свалятся без чувств! Мы полностью перевооружили армию, в то время как Иваны к этому и не приступали, они застряли в середине семидесятых! Я не желаю слышать больше про Иванов и угрозу, исходящую от них! Если они начнут переигрывать – мы просто их раздавим! Вот и все!

К концу сего пассажа Президент побагровел, да так, что Нэнси испугалась за его здоровье. Вскочив, она подбежала к дверям – и президента увели врачи. Они остались одни, без капитана, без ветрил, возможно и без руля

– Продолжаем – тяжело сказал Буш, как бы принимая обязанности капитана на себя – мистер Гринспен, чем вы нас порадуете? Я вчера купил некоторое количество акций.

– Новости начали поступать примерно к середине сессии, сначала отреагировали нервно и сдали вниз – начал объяснять ситуацию старый биржевой лис – затем столь же резко рванули вверх, и под занавес немного корректировались, но все равно остались в приличном плюсе – плюс два и три по Доу-Джонсу. В лидерах роста высокотехнологичный и индустриальный сектор, сдают назад банки и финансовый сектор. Общая картина ясна – надеемся на новые военные заказы, и боимся усугубления экономической ситуации и очередного роста дефицита бюджета, и так уже малотерпимого. На завтра фьючерсы в плюсах, Гонгконг открылся с небольшим минусом, но ничего серьезного. Европа, я думаю откроется с большим минусом – но краха ждать не стоит. Европейцы всегда реагируют на то что происходит в Москве, потому что им приходится жить бок о бок с русским медведем, и они нервничают каждый раз, как он начинает ворочаться.

Вице-президент облегченно вздохнул

– Я ожидал худшего.

– Сэр, худшего стоит ожидать чуть позже – сказал твердо финансовый маг в профессорских очках – не забывайте, что рост у нас происходит после Черного понедельника, и мы его так назад и не отыграли. Пока информации недостаточно, да и большинство игроков не заглядывают так далеко, как можем заглядывать мы. Настоящие танцы с волками начнутся, когда мы будем принимать бюджет. У нас в бюджете дыра, сэр, и мы ее сможем закрыть, но ненадолго, потом эта дыра утопит нас. Если мы бросим волкам кусок мяса – они обрадуются, но потом попросят еще и еще, а если мы не дадим, они нас просто сожрут. Мы живем не по средствам, вкладываем деньги в военный сектор экономики, печатаем их и тратим их на противоборство с СССР – рано или поздно за это придется расплачиваться. Туча денег, которые мы напечатали, концентрируется в спекулятивных пузырях, но если экономика не генерирует достаточно добавленной стоимости, чтобы расплачиваться за все за это – рано или поздно нам придется расплачиваться. Мы провели стресс-тесты ведущих финансовых институтов и проработали несколько вариантов дальнейшего развития экономической ситуации. Если мы прямо сейчас не начнем реализовывать комплекс мер по сокращению дефицита бюджета, при том что сокращать другие расходы кроме военных нельзя – мы рухнем. Сначала обвалится один из рынков, возможно акций, возможно недвижимости в той же Японии, куда многие вложились, потом начнется кризис доверия и банкротства, целый вал банкротств. В лучшем случае это произойдет в девяносто шестом, в худшем – в девяносто первом.

– Что мы можем сделать, что бы этого не допустить?

– Нужно связать деньги. У нас очень много необеспеченных денег. Они не идут на пользу экономике, потому что не создают рабочие места, а скапливаются в спекулятивных пузырях. Деньги стали делать деньги, сэр, пока это хорошо, но долго так мы жить не сможем.

– Почему бы не связать деньги, сделав хорошую ракету?

Гринспен улыбнулся, как профессор на шутку студента

– Потому что ракета не принесет дохода. Если вы вкладываете свои личные деньги – вы вкладываете это в то, что нужно другим людям, что будет работать и принесет доход, ведь так? У государства давно нет своих денег, все деньги заемные. Это не хорошо и не плохо, мы занимаем деньги, и нам их занимают, потому что считают, что мы достаточно умны, чтобы ими распорядиться. Но как бы мы не были умны – рано или поздно деньги придется возвращать, а ракета их не вернет, ракета наоборот потребует дополнительных вложений. Мы можем, конечно, поиграть с отчетностью – но потом за это придется расплачиваться. И я предупреждаю, господа – очередной виток оборонных расходов исключен начисто.

– Но при чем тут Советский союз?

– При том, что это поле для расширения. Это дешевые ископаемые ресурсы. Дешевая нефть это еще не все, нужно много чего другого, чего не могут дать друзья из пустыни. Наконец, это некая уверенность в будущем, что немаловажно. Без этого господа – инвесторы будут держать деньги в своих карманах. Открою небольшой секрет: настроение всех рынков зависит не от того, что происходит, а от того, как к этому отнесутся инвесторы.

– Так убедите их! Черт возьми, это же ваша задача! – взорвался недалекий, мало чего понимающий в экономике Буш

– Сэр, это не моя задача. Это задача мистера Президента, покинувшего нас – нагло ответил Алан Гринспен

– Министр торговли так же считает? – Буш перевел взгляд, и только сейчас понял, что совершил ошибку. Новый министр торговли Уильям Верити, только летом занявший пост скончавшегося на посту Малькольма Болдриджа был внуком основателя Армко Стил Джорджа Верити и председателем совета по советско-американскому экономическому сотрудничеству. Его назначение прошло с ножом у горла, демократы знали что делали. Требуя назначения подобных людей, они расшатывали команду, нацеленную на победу Америки в холодной войне, и делали ее уязвимой.

Тем более – Верити родился «с золотой ложкой во рту» и не имел никакого желания отдавать что бы то ни было ради победы в войне с Советами.

– Джордж, мне не нравится тон, который мы взяли – спокойно сказал министр – совсем не нравится. Если это все записывается, и каким-либо образом попадет в прессу, будет второй Черный понедельник. Мне не нравятся слова, которые здесь используются. Сталинисты хватают людей, сталинисты убивают людей. Мистер вице-президент, достаточно один раз побывать в СССР, чтобы убедится, что там нет никаких сталинистов.

– И кто же там по вашему есть?

– Люди, сэр. Там есть люди, в чем то очень похожие на нас. Да, может быть их власть не столь совершенна, как наша, но это не их вина, а их беда. Эти люди также водят детей в детский сад и школы, ходят на работу, и самое главное – эти люди являются потребителями. Вы понимаете, о чем я?

– Более чем. Но я не спрашивал вас про советских людей. Я спрашивал про состояние нашей экономики.

– Про состояние экономики… Состояние экономики таково, что наш торговый баланс трещит по швам. С Японией состояние торговли катастрофическое, они ввозят сюда свою высокотехнологичную продукцию и скупают недвижимость, потому что у них недвижимость стоит на порядок выше, за те деньги, что у них стоит императорской дворец с парком в центре Токио можно скупить весь Лас Вегас. Гораздо опаснее другая тенденция: увеличивается экспорт дешевой, низкотехнологичной продукции с юга, из Китая и Тайваня, из Малайзии. В семидесятые-восьмидесятые мы пошли на то, что лишили рабочих мест миллионы американцев и вывели часть производства в Мексику, чтобы сократить издержки. Но с нынешним экспортом не сможет конкурировать ничего китайская продукция превзойдет нашу по уровню издержек, японская – по качеству и технологиям. Мы оказываемся в тупике.

– И что вы предлагаете?

– Ответ очевиден. Ни у Китая ни у Японии нет того, что есть у нас: возможности договариваться с Советами. Если Советы откроют для нас свой рынок, согласно договоренностям – наша промышленность получит практически бездонный источник заказов. Нефтяники, металлурги, станкостроение – поднимутся все. Я имел возможность изучить промышленность СССР и знаю, что она нуждается в модернизации. Если сменилась власть – очень много будет зависеть от того, ко протянет руку первым. Если мы – то и заказы будут наши.

– Ради бога! Для чего мы разрабатывали программу КОКОМ11, вам вообще известно что это такое, или нет?

– Известно. Это одна из самых больших глупостей, какую только предпринимало правительство Соединенных штатов Америки. Японцы благодаря этому получили возможность втридорога драть с русских за свои станки и вычислительные комплексы, получая такую прибыль, какая американским производителям станков не снилась и в розовых снах. Швеция закупила столько станков с ЧПУ – что удивительно, как она не стала первым мировым экспортером после Японии. Этот КОКОМ – просто еще один способ наживы, созданный наивными и не желающими видеть очевидное людьми!

– Достаточно, мы вас поняли. Джеймс, можешь нас порадовать?

Секретарь казначейства, Джеймс Бейкер отложил в сторону карандаш.

– Пока у нас сухо в трюмах -сказал он – но это пока. Сводить концы с концами становится все труднее, доходность по казначейским обязательствам повышается уже третий месяц подряд. Бойня в понедельник12немного сбросила напряжение, и нам удалось хорошо разместить выпуск тридцатилетних /облигаций/. Но пока это все, чем можно порадовать на рынке не так много денег, чтобы их изымать, скорее есть их нехватка.

– Нехватка?

– Да, нехватка. Деньги оттягивает Европа и Япония, особенно Япония.

– Хорошо. Фрэнк, скажешь что-нибудь?

Фрэнк Карлуччи, министр обороны, глава Карлайл-групп, инвестиционного банка, и одновременно руководитель Юнайтед Дефенс, придворной компании, которой по странному стечению обстоятельств доставалась огромная доля из пирога гособоронзаказа, оторвался от своих записей.

– Я бы тоже не стал смотреть на будущее в черном свете и заранее поднимать панику, сэр. Главное ведь не то, что могут русские – а то что можем мы. А мы уже можем немало, прошедшая армейская реформа начала давать свои плоды. Например – возможно впервые за все время существования этой проблемы, я могу дать некоторые гарантии, что если русские пойдут на нас в атаку в Европе – они не сметут нас одним ударом13. Впервые мы можем выставить им надежный заслон за счет новых танков и нового противотанкового вертолета Апач.

Министр был человеком хитрым – иначе бы не сумел создать собственный банк. И докладывал он тоже хитро. Забывая, например что русские по данным ЦРУ ведут эксперименты уже со 152-мм танковой пушкой, прошибающей американские танки чуть ли не насквозь, а в следующем году планировался запуск в серию ударного вертолета Ка-50 Черная Акула, который вообще почти невозможно было сбить имеющимися в распоряжении американских бронетанковых бригад средствами ПВО, и который мог поражать американские танки с расстояния в десять километров. Впервые с новым советским противотанковым оружием столкнулись израильтяне в Ливане в восемьдесят втором – и не сказать, что угощение им понравилось.

– Успехи есть у нас и на других направлениях. Обновлена вся стратегическая триада. На дежурство поставлены ракеты МХ Пискипер, в море вышли новые ракетные подводные лодки «Огайо», которые русские торпедные лодки-охотники не засекают, новый бомбардировщик Б-2 может безнаказанно летать над самой Москвой за счет радионевидимости. Ничего подобного у русских нет и в ближайшее время не появится.

* * *

И с этим утверждением тоже можно было поспорить. Тогда американцам не была еще известна эпопея, когда ГРУ удалось выкрасть чертежи новейшего истребителя – невидимки Ф117 НайтХок, и перед советскими конструкторами была поставлена задача снизить радиозаметность обычных самолетом. Задача была выполнена – просто разработали специальную краску и нанесли ее на самолет, после чего в некоторых ракурсах (только в некоторых!) радионевидимость старенького Миг-23 сравнялась с новейшим американским Ф117. КБ Туполева уже разрабатывало новые виды стратегических бомбардировщиков – Ту-22М4 и громадную стратегическую «бесхвостку», сильно напоминающую В2 – Ту-202. Со стапелей сходили громадные лодки класса Акула – Тайфун по классификации НАТО, оснащенные специальным шнековым винтом, звук работы которого американские военные акустики путали со звуками, издаваемыми китами. Ну, а знаменитые американские Стелсы мы тоже уже научились видеть – защитив самолет от современных радиолокаторов, работающих в дециметровом диапазоне волн, американцы забыли защитить его от… старых локаторов, работающих в метровом диапазоне! Такие локаторы у советской ПВО имелись, их уж хотели списывать – а вот с появлением американских «призраков небес» решили погодить это делать, потому что они их видели просто великолепно.

Как всегда русские несколькими рублями обесценили вложенные американцами в разработки миллионы долларов.

* * *

– Ракеты типа Томагавк морского и воздушного базирования придали нашим войскам совершенно иную силу, позволяя им высокоточным ударом, ядерным или неядерным, уничтожить объект, расположенный за несколько сотен километров от пусковой позиции.

* * *

Вот тут нечего сказать. Туше. Мы всегда отставали в крылатых ракетах.

Но… отставали ли? А если взять стратегический разведчик «Рейс» КБ Туполева, и поставить на него вместо разведывательной аппаратуры заряд мощной взрывчатки? Что получится, не то же ли самый Томагавк? Да то же самый Томагавк и получится, даже лучше. Ведь стратегический беспилотник, не найдя цели может возвратиться и совершить посадку, чтобы потом быть использованным для следующего запуска! А американский Томагавк – это просто ракета, пусть и высокоточная. У нас уже тогда были технологии ракет-дронов, патрулирующих местность, и если видящих цели, то нападающих на них, если нет – то возвращающихся. Только сейчас израильтяне и французы приходят к такой концепции ракеты – дрона. А у нас она уже была тогда, пусть несовершенная – но была!

Да и Искандер не забывайте. Тоже солидная штука, пусть и не такая как Томагавк. Аналог Томагавка – Оку – порезали, РК-55 «Рельеф» тоже угробили ничтоже сумняшеся. Просто удивительно, как в свое время сдали позиции по ракетным комплексам наземного базирования, отлично зная, что американцы делают ставки на комплексы морского и воздушного базирования, и им согласиться на полное уничтожение наземных Томагавков – любо плюнуть. Те же наземные варианты – где бы американцы стали размещать? ВСША – не долетят до цели, в Европе – нехай размещают, там мы сильнее, в первые же минуты войны эти установки попадут под массированный удар всеми средствами поражения.

– Проводится в жизнь программа полной замены авианосного флота страны, планируется к постройке двенадцать кораблей класса «Нимиц», на сегодняшний день четыре корабля уже спущены, еще два достраиваются, остальные ждут очереди на закладку.

* * *

И тут туше. По непонятным причинам, несмотря на неоднократные попытки советский флот так и не обрел достойного авианосца. Обходились неполноценными уродами – вертолетоносцами, потом на них стали сажать самолеты вертикального взлета-посадки типа Як-38, которые себя то едва в воздух могли поднять, а что говорить про противокорабельные ракеты.

Но! Программа строительства авианосцев была уже утверждена, первый авианосец строился, второй планировался к закладке. На обоих этих авианосцах могли базироваться уже полноценные ударные самолеты. Мало кто знал, что следом должны были быть заложен еще три авианосца, каждый водоизмещением семьдесят пять тысяч тонн, что составляет три четверти от американского Нимица. Но самое главное – эти авианосцы уже планировались не с трамплином, а с полноценной паровой катапультой. Лгут, когда говорят что в СССР не смогли сделать катапульту – смогли, причем с мощностью на десять процентов больше американской.

Преимущество советских авианосцев было в том, что это изначально были универсальные корабли с мощным зенитным и ракетным вооружением. Каждый авианосец класса Варяг мог нести двенадцать противокорабельных ракет типа Гранит. Каждая из них и способна утопить авианосец! Поэтому, русский авианосец был вещью в себе: пусть на нем базировалось намного более слабое авианосное крыло, чем на американском авианосце – но одновременно с авиакрылом он нес ракетное вооружение, примерно соответствующее по мощности залпа ракетному крейсеру! Только сейчас Британцы и американцы стали задумываться о большей универсальности своих мастодонтов моря – а у нас это могло быть и было уже тогда.

– Мы заканчиваем перевооружение наших тактических ВВС на самолеты четвертого поколения: F15 как основной истребитель завоевания превосходства в воздухе, F16 как легкий истребитель и F18 как истребитель морской пехоты авианосного базирования, способный в перспективе заменить и истребительные и штурмовые самолеты авиакрыла своими модификациями.

А вот тут переигрывали уже мы. Новейшие истребители Миг-29 как легкий и Су-27 как тяжелый разом опрокидывали все надежды американцев на завоевание превосходства в воздухе во время войны. Русские ракеты воздух-воздух и воздух-земля именно в это время также превзошли американские аналоги и ушли далеко вперед. Появилось целое семейство высокоточных управляемых бомб типа КАБ с различными способами наведения на цель. Сверхманевренность новых русских самолетов не оставляла американцам почти никаких шансов выжить в ближнем воздушном бою, первые же совместные учения это показали. Опыт Ливана показал чрезвычайную значимость самолетов ДРЛО – АВАКС – но и тут мы догоняли американцев, самолеты ДРЛО уже производились в КБ Бериева, намечалось закупить только для советских ВВС не менее сорока таких тяжелых самолетов, на два уже успели подписать контракт с Саддамом Хусейном. Мало кто знал, что разрабатывался такой же самолет – но для радиолокационной разведки поля боя в интересах наземных войск. С ошеломляющим успехом такую машину американцы применят во время Бури в Пустыне – но и у нас она разрабатывалась, и по характеристикам не хуже американской! Шли в производство воздушные танкеры Ил-78, советские ВВС впервые становились оружием «длинной руки», способным наносить удары за многие тысячи километров от цели.

А ведь были и такие машины, которые американцам не снились! Экраноплан типа «Лунь», способный на скорости 500 километров в час стелясь над волнами подлететь к американской авианосной группировке и окатить ее роем ракет «Москит» – когда американцы стали разрабатывать меры противодействия, стало ясно, что в полете экраноплан создает вокруг себя поле из воздуха, насыщенного мельчайшими каплями воды, и это сильно противодействует обнаружению его радиолокатором. Для самолета экраноплан был слишком медленен и низко летал, для вертолета он был слишком быстр и манёврен. В общем для борьбы с экранопланом нужны были… другие экранопланы, которых у США не было, и их даже не брались разрабатывать. Разрабатывался неперехватываемый бомбардировщик – «мезосферный агрессор» со скоростью полета в 25М – двадцать пять скоростей звука.

* * *

– Для нас самое главное – не останавливаться в своих усилиях, русские тоже держат темп, и пока они не выдохлись – надо бежать на уровне. Но я могу гарантировать, что если программа перевооружения пройдет по плану – то русских нечего будет бояться, мы сможем дать достойный отвеет на любые агрессивные их действия.

– Как вы это сделаете Фрэнк? – внезапно заговорил директор ЦРУ – что вы сможете сделать, если русские например, завтра объявят войну Пакистану?! Вот представьте себе, что завтра новое правительство решит сделать так, как делают израильтяне, и русские танки хлынут через границу. Что будем делать!?

Судья Уэбстер сейчас грубо нарушил правила выживания в вашингтонской политике – он атаковал министра обороны, хотя он ему ничего не сделал, не покушался ни на бюджет его ведомства, ни на привилегии. Это было вызовом.

– Что сделаем? Мы поставили им столько боевой техники…

– Боевой техники?! Фрэнк, вы хоть имеете представление о том, какова эффективность пакистанской армии?!

– У нас там больше тысячи советников!

– И что они докладывают?! Откройте глаза, военные успехи пакистанской армии за все время ее существования ограничиваются двумя просранными войнами, закончившимися потерей территорий и несколькими успешными государственными переворотами с уничтожением законно избранных руководителей страны! Вот и все на что они способны! Русские намотают их на танковые гусеницы, если поступит такой приказ! А может быть и еще похлеще! Советский отдел сообщает, что в советских военных кругах рассматривается вариант завершения афганской войны – а заодно и завершения истории государства Пакистан путем одновременного удара частями сороковой армии и всеми силами индийской армии! Мы готовы воевать на этом направлении с объединенными силами СССР и Индии?! И сколько авианосцев нам для этого потребуется?

– Уилл, в чем дело… – попробовал перевести все в шутку министр – что с тобой, ты так боишься русских?

– Мне просто непонятны бравурные реляции относительно того, что русских бояться нечего, надо просто побольше потратить денег на вооружение, и все будет нормально! Русские могут нам создать сколько проблем, что не расхлебаем!

– Пока что проблемы создаем им мы – спокойно заметил Буш

– Сэр, то что нас не убивает, делает нас сильнее. Откровенно говоря, я боюсь реакции русских именно на южном направлении. У них призывная армия, это значит, что они уже прогнали через Афганистан больше миллиона человек. У них призывной даже спецназ, они сейчас могут создать силы специального назначения численность в двадцать пять-тридцать тысяч человек с опытом активных действий именно на южном ТВД.

– Какова эффективность спецназа по призыву? – не упустил возможности вставить свои пять копеек Карлуччи.

– Нормальная! Нормальная эффективность! Не забывайте о том, что у этих призывников – как минимум год опыта боевых действий в тяжелейших условиях! Никто не рассматривал такой вариант, что русские просто готовят армию для броска на Ближний Восток? Кто-нибудь задумывался над тем, какого черта им сдался этот гребаный Афганистан?!

– Может, не стоит искать бесовщину, там где есть простая глупость?

– Данные поступают от израильтян. Саддам Хусейн перевооружает армию, обкатывает ее в Иране. Хафез Асад перевооружает армию, обкатывает ее в Ливане, в долине Бекаа. Русские увеличили мощности аэродромных узлов на южном направлении за последние десять лет вдвое. Йемен засматривается на нефтяные поля Саудовской Аравии. В Азербайджане создан заглубленный командный центр армейского уровня, способный выдержать прямой атомный удар.

– Русские не посмеют -сказал Буш – они знают, что это наш регион.

– Какие русские? Те, которые были? Или те, которые есть сейчас? И с какой поры этот регион стал нашим? Сэр, если нас принимают в каких то странах на высшем уровне и услаждают наш слух речами – это еще не значит, что эта страна – наша. Если выйти на арабскую улицу то мы увидим, что людей, которые заинтересованы в наших ценностях, ценностях нашего мира – от десяти до пятидесяти процентов, но почти ни в одной стране региона они не составляют большинства. На арабской улице имеют место только четыре основных течения: арабский национал-социализм, сильно похожий на имевший в свое время место в Германии, арабский коммунизм, агрессивный шиизм и агрессивный суннизм. Объединяет все эти течения одно: они глубоко враждебны нам и нашим ценностям, тем ценностям, которые мы исповедуем.

– Мистер Уэбстер, не мне вам напоминать про наработки вашего ведомства по налаживанию взаимодействия с некоторыми из названных вами течений.

– О, да, сэр. Они есть. Но является ли это нашим активом – или наоборот проблемой, какую мы создаем на будущее – трудно сказать. Нельзя думать, что если ты договорился с ядовитыми змеями – они не покусают тебя14. Процесс, который запущен нами на Востоке, контролируется нами все в меньшей степени, мы пытаемся погасить пожар, плеская на него бензином.

– Мы пытаемся направить пожар в нужном направлении, плеская бензин перед ним.

– Сэр, как бы то ни было – мы серьезно зависим от этого региона, и с этим напрямую завязан целый комплекс проблем. Русские полностью контролируют движения арабских коммунистов и частично – социалистов и национал-социалистов. Мы частично контролируем остальное, но наша уязвимость в том, что у русских слова и лозунги не расходятся с действительностью, они открыто заявляют то, что хотят, а вот мы вынуждены врать. Если русские захотят вести войска в этот регион, они просто сделают это и скажут, что это все для установления и поддержки социализма, и их слова не разойдутся с тем, что они говорили раньше. Если мы введем войска в регион – нашим друзьям в чалме придется выбирать: либо отказываться от того, что они говорили раньше – либо больше не быть нашими друзьями.

– Но если войдут русские – они будут драться с ними, а не с нами. Мы сможем только помогать, и если и придем – то придем как защитники и освободители.

– Господа, я не военный специалист, но я предполагаю что возможно, и даже вероятно что первый ход придется делать нам. Если русские сделают его первым – мы уже не сможем им помешать, не хватит ни сил ни времени.

– Что за черт! – взорвался Карлуччи – если нам это будет нужно мы просто туда войдем и все! У нас самый мощный флот в мире! Неужели та же Саудовская Аравия не призовет нас, если речь будет идти о коммунистическом вторжении?!

– Напомнить про британцев? Они со всем своим флотом едва сумели отвоевать несколько маленьких островков. Напомнить про потери?

– У нас в одном шестом флоте авианосцев больше, чем у этих чертовых островитян!

– Кстати про островитян… Дуглас, что слышно от наших кузенов?

Государственный секретарь США Дуглас Херд из всех присутствующих выглядел наиболее жалко – за последнее время он не смог урвать ни капли сна и жил на таблетках. Все это время он сидел на телефоне, пытаясь прояснить ситуацию в Европе и на всякий случай составить антисоветскую коалицию стран.

– Я разговаривал с бароном Хоу,15господа, не далее как три часа назад. Картина безрадостная. Миссис Т16рвет и мечет, ей нравился Горбачев, и она хорошо знала ее лично. Варвары, убийцы – вот и все что от нее можно услышать сейчас.

– А что говорит сам барон Хоу?

– Барон Хоу пытается добиться аудиенции Ее Величества. Никаких официальных заявление по поводу произошедшего пока не последовало, британцы держат паузу.

– Британцы спешно прячут по безопасным домам перебежчиков, мы делаем то же самое, есть основания полагать, что русские начнут с них.

– Если они будут разбойничать в нашей стране…

Буш взглянул на уязвленного до глубины души военного министра и тот счел за благо немного помолчать.

– Но все-таки, британский МИД выработал позицию? Они будут признавать новую власть у Советов?

– Лорд Хоу сказал, что они находится в зоне действия советских бомбардировщиков поэтому у них нет иного выхода. Тем не менее – Рейнская армия скрытно приводится в полную боевую готовность, на случай если русские попытают счастья.

– Британский юмор всегда был странным… – процедил вице-президент – а остальные?

– Полного понимания я добился только у Мойсова.

– Кого?

– Лазарь Мойсов, он в Югославии… что-то типа Президента. Бывший посол Югославии при ООН. Он заявил о том, что Югославия резко осудит происходящее. И будет склонять движение неприсоединившихся стран к тому, чтобы они тоже выразили осуждение.

В дверь неслышно вошел сотрудник Секретной службы, прошел к судье Уэбстеру, что-то прошептал ему на ухо

– Извините, господа, срочный звонок – судья поднялся и немедленно вышел, следом за ним вышел и сотрудник Секретной службы, аккуратно закрыв за собой дверь.

– Русские идут – пошутил Бейкер

Вопреки обыкновению – никто не засмеялся.

– А Франция? ФРГ?

Буш не смог вспомнить, кто их возглавляет.

– Джордж, президент Франции Миттеран социалист, лидер социалистической партии. Русские должны сделать что-то совсем безумное, чтобы Франция их не поддержала. А канцлер ФРГ Коль заявил что им жить рядом с русскими и он не будет делать никаких резких движений. Он же сообщил, что по данным немецкой БНД в ГДР идут повальные аресты диссидентов, священников… увы, и сотрудников иностранных разведок. Кто-то дал сигнал.

– То есть, они знали?

– Возможно, сэр – осторожно сказал Херд.

Вице-президент Соединенных штатов Америки Джордж Герберт Уокер Буш сцепил руки так, что заболели пальцы. Самое плохое – это когда ты видишь победу, чувствуешь ее, предвкушаешь ее – и тут она выскальзывает у тебя из рук, и приходится начинать все сначала.

Вернулся судья Уэбстер, непривычно возбужденный и чашкой кофе в картонном стаканчике, который он раздобыл где-то по дороге.

– Примерно два часа назад, джентльмены – в Нью-Йорке один русский попросил политического убежища у нас.

– Кто именно?

– Сотрудник Аэрофлота. Представился как Николай Шаврин.

Буш выпрямился. Он был директором ЦРУ и знал, что представляет из себя Аэрофлот с конторами во многих странах мира – крышу для русских шпионов.

– А на самом деле?

– На самом деле – сотрудник КГБ. Но самое главное … – судья выдержал эффектную паузу – он прибыл в Нью-Йорк сегодня!

Вице-президент насторожился

– Где он?

– Я дал команду везти его прямо сюда. Вертолет позаимствуют у полиции Нью-Йорка.

– Правильно. Если его нам не подставили русские.

– Не думаю, сэр. Парень серьезно напуган, при первичном опросе это отметили.

– Хорошо. Ричард, мы можем дать пинка русским по твоей линии?

Министр земледелия Ричард Ланг пожал плечами.

– Можем, сэр. Русские почти каждый год нуждаются в зерне, им нужно его от десяти до тридцати миллионов тонн.

– И кто им может его дать?

– Мы, Канада или Аргентина, сэр. Больше ни у кого свободных объемов нет.

Буш моментально прикинул – дело верное. Канада – это Великобритания, а в Аргентине работает Международный валютный фонд, потихоньку разрушая страну, скоро они будут не экспортерами, а импортерами. Если русским будет нечего жрать – они поумерят свои аппетиты.

– Но я бы предпочел этого не делать сэр.

– Это почему?

– Сэр, зерновой рычаг он действенен, но до определенных пределов. Во-первых – найдутся страны, которые будут рады закупить зерно от своего имени и перепродать его русским. Во-вторых – мы проанализировали баланс продовольственной безопасности русских в целом, и выяснили, что дела у них обстоят не так плохо, как это принято считать. Во-первых, они закупают зерно не только для себя, но и для множества стран, которым они помогают. Во-вторых – даже нехватка зерна не приведет к голоду, достаточно будет ввести некоторые ограничительные меры. Дело в том, что у русских хлеб столь дешев, что его скармливают скоту, у них есть даже наказание за это. Достаточно это прекратить, и ситуация у них сразу улучшится. Наконец, это оружие, которое можно применить только один раз. Самое худшее что может случиться – это если русские начнут реформировать сельское хозяйство. У них огромные площади пахотных земель, обрабатываемые нерационально, и если они пригласят тех же немцев, или французов – то через несколько лет они будут уже не покупать, а продавать зерно. Лично я бы не рисковал с жесткими условиями для русских, сэр.

– Вы ошибаетесь, Ричард…

– Сэр?

– В том, что если русские начнут рационально хозяйствовать, это самое худшее, что может случиться. Это далеко не самое худшее. Мы можем надавать на них через ООН?

Вернон Уолтерс, постоянный представитель США при ООН, назначенный вместо довольно известной Джин Киркпатрик отрицательно покачал головой.

– Сэр, мы можем устроить демарш – но не более того. Советский союз – постоянный член Совбеза, они вправе заблокировать любое решение.

– Черт, зачем их сделали постоянными членами…

С историей у вице-президента тоже было худо. Впрочем – этим он ничуть не отличался от среднестатистического американца, отличавшегося в истории и международных делах просто таки дремучим невежеством. В США почти не было общенациональных газет политического толка, а местные газеты на первые полосы помещали информацию о том, что происходило в их городишке, потом в штате, потом в стране и только потом – в мире. Если начнется третья мировая война – американцам придется перелистать всю газету, чтобы узнать об этом.

Хотя нет, им сообщит CNN.

– Еще у кого-то есть какие-то соображения, что мы можем сделать прямо сейчас?

– Мы можем начать серию учений с привлечением наших партнеров – сказал Карлуччи. Учения тоже были золотым дном

– С кем?

– Сэр, я бы в первую очередь подумал об угрозе на юго-востоке. Китай и Южная Корея – наши союзники. И те и другие могут здорово напугать русского медведя.

– С каких пор Китай стал нашим союзником? – спросил Бейкер, снова начавший что-то рисовать в блокноте

– По факту он наш союзник.17 Без Китая мы не смогли бы ничего добиться в Афганистане.

– Он наш союзник только до тех пор, пока не запахнет жареным. Как только запахнет – китайцы сбегут. Тем более – это такие же коммунисты, как и русские.

– Сэр, китайцы ненавидят русских. Они скорее близки к германским фашистам, нежели к коммунистам, они очень своеобразно понимают коммунизм.

– Еще лучше.

– Как бы то ни было сэр, без них нам не обойтись. В наших интересах вооружить Китай как можно быстрее и как можно лучше. Тем более, что они так же движутся по пути демократизации, и Чжао Цзыян…

– Кто?

– Чжао Цзыян. Генеральный секретарь ЦК КПК. Только что избранный, он довольно разумный человек и собирается наотрез отказаться от ужасов времен китайской культурной революции, и вести страну по пути демократических преобразований.

Директор ЦРУ понял, что говорит в пустоту – ни вице-президент, ни другие члены «чрезвычайного совещания» не знали, кто такой Чжао Цзыян и их это мало интересовало.

– Хорошо. Принимается как рабочий вариант. Фрэнк, что мы можем сделать для Китая?

– Сэр, мы уже работаем вместе с ними, но работа предстоит сложная. Все их вооружение – это старые, переделанные советские образцы, они отстоят от современных на одно, а то и на два поколения. Качество изготовления просто ужасное, сталь они, например, льют едва ли не по технологиям каменного века. Сейчас совместно с китайскими специалистами работают две советнические и несколько инженерных групп, мы пытаемся как то модернизировать их самолеты, которые не дотягивают даже до уровня вьетнамской войны, создаем новый танк типа «Леопард», передали им техдокументацию на пушку «Бушмастер», но очень многое упирается в качество.

– А как начет количества? – спросил Бейкер – их миллиард человек.

– Не забывайте, что миллиардный Китай проиграл войну Вьетнаму, за спиной которого стоял СССР. Вьетнам меньше Китая по мобилизационному ресурсу на порядок – но китайцы ничего не смогли сделать с этой страной. Все их богатство на сегодняшний день – это огромные массы живой силы, скверная техника, которой немного и ядерное оружие. Но оно довольно примитивно, сэр – несколько десятков ракет первого поколения на жидком топливе и устаревшие бомбардировщики. Нас они точно не достанут, и мы не уверены, что они чисто технически смогут достать Москву – это если не брать в расчет, что русские имеют лучшую в мире систему ПВО и смогут выставить сильные истребительные заслоны. Сэр, мы можем создать напряжение на границе СССР и Китая – но не более того. Все что может пока Китай – это бить Советам в спину в Афганистане и в Африке – но не более, и в ближайшие десять лет ситуация не изменится.

– А большего и не надо! Господи, мы совершенно не нуждаемся в войне между ядерными державами, нам просто надо дать понять русским, что надо осадить коней. Фрэнк – проработай вместе с ЦРУ некую программу. Фальшивую, естественно. Включи туда… скажем… поставки современных истребителей, ракетных технологий.

– Русские сразу поймут, что это фальшивка, – меланхолично заметил Верити. – Они знают, что у китайцев нет денег, чтобы заплатить за все за это.

– Господи, как будто нам впервой бросать деньги на ветер, оказывая помощь таким вот странам!

– Господа, а что если столкнуть Китай и Индию? – предложил министр Карлуччи. – Если китайцы не справятся с Советами, может, они справятся с индусами.

– Для чего нам это? – недоуменно спросил директор ЦРУ – К тому же у Индии и Китая почти нет общей границы, они граничат через третьи страны.

– Идея не такая и плохая, – задумчиво сказал Буш. – Я пока не вижу, как именно это можно сделать, но возможно в этом есть смысл. Советы кинутся помогать Индии это их давний клиент и крупный покупатель их оружия, они не смогут остаться в стороне. И тогда им придется иметь дело с угрозой не в Афганистане – а во всем регионе. А масштаб войны будет такой, что она продлится долго, и к тому же мы разом уберем или ослабим трех конкурентов. Уильям, проработайте это. Пока чисто теоретически, на уровне реализации и возможных последствий. Пока это очень сырое предложение.

– Да, сэр…

– Еще? – спросил Буш, внимательно оглядывая собравшихся

– Сэр… мы можем плотнее поработать на Ближнем Востоке и в советском Туркестане.

– Точнее.

– Ну… на Ближнем Востоке сейчас складывается достаточно благоприятная для нас ситуация. Мы создали целую сеть вербовочных пунктов, оснащения, дальней переброски, обучения исламских экстремистов. Пакистан – вполне приемлемый опорный пункт, но надо искать и другие, на случай если Советы все же рискнут разобраться с Пакистаном тем или иным образом. Таким образом, у нас получается крупная, хорошо оснащенная и мобильная армия борцов за веру. Причем – нужно обладать богатым воображением, чтобы связать нашу страну с действиями исламских экстремистов. Эта армия может быть быстро развернута в любом месте Востока и приступить к действиям в любой стране. Нас интересуют прежде всего страны – клиенты СССР, мы должны раздергать внимание СССР на десятки мелких проблем, если не хотим, чтобы он сосредоточился на чем-то одном. Самое главное – в отличие от того же Сальвадора это обойдется нам совсем недорого, большей частью заплатят нефтяные шейхи нам же продающие нефть. Эти группировки мы можем развернуть и в советском Туркестане. Как я понял, сэр, – это фанатики не лучше коммунистов, так пусть они убивают коммунистов, а коммунисты их, а мы будем на все это смотреть.

– Ты сегодня фонтанируешь идеями, Фрэнк

– Спасибо, сэр.

– Но эта идея уже подана мною и судьей Уэбстером, ты просто изложил ее в кратком и совершенно понятном виде. Действительно, сотрудничество с исламистами надо развивать, в Техасе я не раз видел, как бушующий огонь гасят взрывом. Лучшее средство против фанатичных коммунистов – фанатичные исламисты. Тем не менее – спасибо, Фрэнк. Еще?

– Почему бы просто не позвонить русским и не спросить, что они намерены делать? – спросил Верити – почему сейчас, мы сидим и сами думаем за русских, что бы они могли сделать нам плохого.

– То-то они ответили. Для тех, кто не слышал – они убили своего генерального секретаря и сейчас проводят массовые аресты!

Едва заметно завибрировали стекла, судья Уэбстер встал

– Извините, джентльмены. Я сейчас.

Судья Уэбстер вышел из кабинета, Буш требовательно уставился на оставшихся.

– Еще?

– Сэр, мы можем поработать с Польшей, – предложил Верити

– Конкретно?

– У них не сходятся концы с концами.

– Мы это знаем. Мы уже пытались подловить их на этом, но русские закрыли их долги.

– Сэр, я не об этом. Я все таки считаю, что военные методы, и методы более характерные для террористов следует оставить в стороне. Польша член СЭВ, так?

– Возможно.

– Воевать надо на экономическом фронте. Представьте себе, что мы договариваемся с Польшей начинаем поставлять туда свои товары. Поскольку в СЭВ товары перемещаются почти свободно – эти товары попадут и в другие страны. Чем больше людей за железным занавесом будут иметь отличные американские товары – тем сложнее их будет убедить в нашей враждебности. Тем более, если мы сами не будем проявлять враждебности.

– Вы собираетесь торговать со сталинистами? – с максимумом яда в голосе осведомился министр обороны

– Это такие же потребители, как все остальные.

– А как вы собираетесь брать с них плату?

– Есть клиринговые схемы, межгосударственные системы расчетов. Если будет желание – схему можно отработать.

– Это поражение в войне, Уильям, – заметил Буш, – предательство всего того, что мы сделали за последние несколько лет. Мы не должны с ними торговать, каким-то образом демократизировать или делать что-то еще Мы должны их уничтожить, чтобы они больше не представляли для нас угрозы. Кроме того – план просто наивен.

– Сэр… – начал Верити, но договорить не успел. В кабинет вошел судья Уэбстер, усталый, но по глазам видно что очень довольный, потом президентский переводчик с русского, потом незнакомый человек, и замыкал процессию сотрудник Секретной службы.

Все как один уставились на третьего человека – он то и был тем самым страшным, ужасным коммунистом, который спит и видит, как уничтожить Америку, обратить в рабство ее сыновей, уничтожить идеалы и установить на планете жестокий и безбожный режим. Все вглядывались в перешедшего на их сторону (хотя черт знает, может быть он просто провокатор) коммуниста с любопытством, густо замешанным на страхе.

Коммунист ужасным не выглядел. Он был не десяти футов роста, а не дотягивал и до шести, он был лысым, очкастым и с каким-то жалкими глазами, на толстыми стеклами очков выглядевшими как вишни. Он постоянно посматривал по сторонам, и видно было, что он очень боялся. От коммуниста несло дешевым одеколоном, а одет он был в костюм, наподобие таких какие продают по каталогам посылторга с сорокапроцентной скидкой.

– Присаживайтесь. Вот здесь.

Место за столом было, коммуниста усадили на место, рядом сел переводчик, за спиной коммуниста встал сотрудник Секретной службы. Ростом он был хорошо за шесть футов и коммунист нервно оглянулся

– Выйдите, – спокойно сказал вице-президент.

– Сэр, согласно инструкции я обязан…

– Выйдите!

Охранник стушевался и покинул кабинет.

– Майк – обратился вице-президент к переводчику – поговори с этим парнем, и попытайся его убедить в том, что если он расскажет всю правду и поможет нам, то это поможет ему начать здесь жизнь не с нуля. Мы поможем ему выучить язык и включим в программу защиты свидетелей ФБР, приобретем дом где-нибудь на среднем Западе, где его не найдут убийцы из КГБ. Но все это будет только в том случае, если он нам поможет.

Переводчик о чем-то заговорил с перебежчиком по-русски, тот напряженно слушал, а потом закивал. Ни один из присутствовавших в кабинете помимо этих двоих русский не знал – а между тем это был язык вероятного противника. Джордж Буш вдруг вспомнил Роберта Гейтса, заместителя директора ЦРУ. Тот знал русский в совершенстве.

Но за неимением гербовой пишем на простой…

– Сэр, он готов говорить, но он опасается

– Спросите, чего именно он опасается?

Переводчик и перебежчик снова заговорили по-русски.

– Сэр, он опасается КГБ. Кроме того – он опасается, что мы выдадим его назад.

– Можете сказать ему следующее, – решительно поговорил вице-президент. – Он находится в Белом Доме, перед ним – вице-президент США. Если он нам поможет, то я лично позвоню Генеральному атторнею США, мы среди ночи поднимем Министерство Юстиции и выдадим ему грин-карту. После этого его никто не посмеет депортировать. Если нужно, мы сделаем судебный приказ о запрете депортации.

Снова последовали переговоры по-русски, пока остальные напряженно ждали.

– Сэр, он готов помочь нам, – наконец объявил переводчик

– Хорошо. В таком случае, пусть он назовет свое имя и место его работы.

– Сэр, его зовут Николай Подбельский, и он сотрудник КГБ.

Вице-президент сделал странный жест рукой, похожий на запретительный

– Дон, я слишком устал, чтобы меня на каждом шагу называли сэром. Пусть он скажет, в каком именно управлении он работал.

– Первое главное управление КГБ.

– Где он работал? Где было его рабочее место? – быстро спросил вице-президент

– Ясенево. Комплекс зданий в Ясенево.

Пока все подтверждалось. Простой советский человек не мог знать про Ясенево, тем более что там находилось, по официальной версии здание Международного отдела ЦК КПСС. Это было не так уж далеко от истины, учитывая то что КГБ являлся боевым отрядом партии.

– Хорошо. Скажите, что я ему верю. Вопрос такой – почему он решил выбрать свободу?

На сей раз русский оживился, начал жестикулировать, что-то бурно доказывая американцу, так что его пришлось даже успокаивать.

– Что он говорит?

– Он говорит, что он боится, сэр. Смертельно боится.

– Чего он боится?

– Того, что его убьют, сэр.

Пока что бывший директор ЦРУ, что нынешний, напряженно вслушивающийся в разговор – ничего не понимали. То, что перебежчиков русские убивают – это было хорошо известно. Но для того, чтобы этого не произошло – нужно просто было не становиться перебежчиком. Перебегали обычно не от страха – от того, что растратили казенные деньги или по шантажу. Как Буш узнал, став директором ЦРУ, что у русских в стране очень мало хороших товаров, их не выпускают за границу, а если и выпускают, то дают по сорок американских долларов. Поэтому русские, попавшие за границу, в том числе и в качестве дипломата или сотрудница ЦРУ бывают падкими даже на мелкие суммы или подарки, попадая таким образом на крючок. Правда, такими были не все.

– Скажи ему, что его история не кажется правдивой. Если он совершил в СССР какое-то преступление, например, растратил деньги, то нам до этого нет никакого дела, но нужно сказать правду. Просто сказать правду и все.

Последовали новые переговоры. Буш бросил взгляд на нынешнего директора, тот отрицательно покачал головой. Этот человек не был раньше на связи у ЦРУ США и следовательно, разоблачения он мог не опасаться.

– Он говорит странные вещи, мистер вице-президент. Он говорит, что очень многих сотрудников КГБ уже убили и продолжают убивать. Он боится, что его убьют, как и остальных. Он боится именно этого и скрылся, чтобы спастись от смерти.

Вице-президент и Директор снова обменялись недоуменными взглядами. Оба они в этот момент сильно пожалели о том, что не выучили русский – допрос человека, если ты не владеешь его языком, это все равно что…

Ладно, неважно.

– Дон, скажи ему, что мы не понимаем, о чем он говорит. Мы должны понять характер угрозы, понимаешь?

– Да, сэр, попробую.

Переводчик снова переговорил о чем-то с русским, а потом выдал такое, отчего кровь застыла в жилах.

– Сэр, вам известны люди по фамилии Крючков, Чебриков, Бобыкин?

Оба – и бывший директор и нынешний, сделали стойку как легавые на гоне, все эти фамилии были им более чем известны.

– Да, Дон. Что с ними случилось?

– Сэр, он говорит, что все эти люди мертвы, и многие другие сотрудники КГБ тоже мертвы. Он говорит, что убили очень многих.

– Он уверен в том, что говорит? Он точно в этом уверен? Скажи ему, что мы не потерпим лжи!

– Сэр, он уверен.

– Как их убили?! Пусть скажет, как их убили?!

Новые переговоры

– Сэр, он сказал, что человека по фамилии Крючков убили военные на дороге. Еще один человек, он сказал, что это был генерал КГБ – он пытался пробиться в военную часть под Москвой за подмогой, но его тоже убили военные. А потом военные в центре Москвы напали на здание КГБ, и убили всех, кто там находился.

Директор ЦРУ отодвинул стул

– Извините, сэр, я должен ненадолго покинуть кабинет.

Кивком головы Буш отпустил его. В правительстве Рейгана он, бывший морской летчик и бывший директор ЦРУ после отставки Кейси и Уайнбергера отвечал за силовой блок.

– Спроси его, уверен ли он в этом. Откуда он это знает?

– Сэр, он был в числе тех, кто дежурил в Ясенево, они слушали эфир. Здание на Лубянке подавало сигналы о помощи. А потом пришли и сказали, что генерала Крючкова расстреляли на повороте к Ясенево.

– Хорошо. Чего боится именно он? Он считает, что его убьют?

– Сэр, он говорит, что военные могут устроить чистку. Он боится, что военные, пришедшие к власти, уничтожат весь КГБ, потому что они его ненавидят.

– Откуда он знает про военных?

Новые переговоры, еще дольше.

– Сэр, он не уверен. Но говорит, что в городе действовали военные, только они могли прорваться к зданию КГБ и всех убить. Он говорит, что сам он не видел, но слышал от тех, кто видел машину генерала Крючкова, что она расстреляна из пушки.

Пресвятой господь…

– Хорошо. Скажи ему, что мы должны проверить информацию, и лучше, если она подтвердится. Теперь спроси его, знает ли он, что произошло с Горбачевым?

– Да, сэр. Он говорит, что Горбачев тоже убит.

– Спроси его – почему он так в этом уверен. И спроси – как именно он был убит?

– Он говорит, что самолет, на котором он собирался лететь за границу упал в поле, не успев взлететь и сгорел.

Точно!

– Почему он думает, что это было убийство?

– Он говорит, что таких совпадений не бывает. Военные ненавидели всех: КГБ и Горбачева, они считали Горбачева предателем и убили.

* * *

Только сейчас, выслушав сбивчивые показания русского перебежчика, многие стали понимать, с чем они имеют дело – с ядерной сверхдержавой, сошедшей с рельсов. Заметно приуныл Карлуччи, он всегда считал себя чистым менеджером, а теперь могло случиться так, что придется воевать, и ему придется принимать решения и посылать людей на смерть.

* * *

– Хорошо. Спроси его – он знает, кто сейчас у власти в стране?

– Нет, он этого не знает. Он сбежал, потому что боялся, что его схватят и расстреляют. Объявления не было, вообще ничего не было.

В дверь заглянул Директор, остановил свой взгляд на вице-президенте

– Сэр, на минуточку

Джордж Герберт Уокер Буш, вдруг отчетливо ощутивший за эти минуты тяжесть каждого прожитого им года, встал и вышел за дверь. Стоящие по обе стороны коридора сотрудники Секретной Службы беспокойно смотрели на них. Они не должны были проявлять какой-то интерес к тому, что происходит, или что говорится в этих стенах – но они были людьми. Когда они были детьми – на урока из заставляли залезать под парты, потому что именно так дети должны были сделать, если русские нанесут по стране ядерный удар. Совсем недавно по американским киноэкранам с блеском прошел фильм «Красный рассвет» – о том, как русские варвары нападают на США, как звери в шапках-ушанках истребляют американцев. Президент Рейган придя к власти, принял свою стратегию общения с русскими – раскованное хамство, выход из себя на каждом шагу, угрозы. Это называлось – мы выигрываем, они проигрывают. Пока это работало – но только пока. Сейчас все остро ощутили правдивость предостережения, что не стоит дергать спящего тигра за хвост – он может и проснуться.

– Что?

– Сэр, поступают новые данные. В странах Восточной Европы идут чистки, но не во всех.

– В каких же?

– Румыния и ГДР.

– И?

– Сэр, размах чисток позволяет предположить, что они готовились. А скоординированность действий наводит на мысль, что это совместная акция.

– Польша.

– Сэр?

– Что происходит в Польше?

– По нашим данным ничего.

– Старина Збиг порадуется. Этот парень только что сказал, что самолет Горбачева поднялся в воздух и тут же рухнул.

– Сэр, это соответствует одной из наших версий.

– Да, да… соответствует. У нас еще остались тихие коттеджи в Виргинии или они уже пали жертвами экономии разведывательных расходов?

– Полагаю, остались, сэр.

– Тогда берем этого парня с собой и отваливаем отсюда. Полагаю, с бесплатным цирком надо заканчивать, тем более что никто не горит желанием заплатить за билет.

Вице президент Соединенных Штатов Америки Джордж Герберт Уокер Буш был техасцем, и Вашингтон его если и обтесал то совсем немного. Решительность – вот то качество, которое у него всегда было в избытке, и именно поэтому величайший президент в истории США (так искренне считали все члены его команды) взял его в свою команду.

* * *

В здании в Лэнгли, ставшем неофициальным штабом активности американских силовых ведомств горел свет почти на всех этажах, на стоянках было полно машин – это в четыре часа утра! Раньше такие дни называли «снарядно-шрапнельными», сейчас молились Богу, чтобы их было как можно меньше.

Пройдя контроль на входе два американских разведчика – неважно, как назывались их должности раньше и сейчас – прошли мимо зловещего киоска с напитками и сладостями, зловещего потому что в нем работали слепые к общему лифту. В лифте было три человека, в том числе начальник сектора анализа ELINT занимающийся русской проблематикой.

– Как дела, Боб? – спросил его судья Уэбстер.

Боб устало протер глаза

– Скверно, сэр. Ребята из АНБ пока обгоняют нас, но мы стараемся. У них оборудование лучше.

– Есть что-то?

– Ничего, сэр. Только немного повышенная активность в Подмосковье.

– Как именно?

– Техника выводится к Москве, сэр. Скрытно.

Буш и Уэбстер переглянулись. Возможно – готовился «дубль-два».

– Если что-то будет – информируй немедленно. Можешь лично.

– Спасибо, сэр.

– Хочешь?

Судья Уэбстер пристрастился к мятным конфетам еще когда был судьей – помогали не заснуть. Буш отказался. Боб взял.

На последнем этаже у них вновь проверили документы, потом офицер безопасности, у которого за отворотом пиджака скрывалась кобура со Смитом десятой модели, провел их до кабинета, при нем они вскрыли печать. Судья вошел в пустую приемную обернулся.

– Э…

– Майк, сэр – поняв, что от него хотят, представился охранник.

– Майк, окажи мне услугу. Найди заместителя директора Гейтса и если он в этом здании – скажи, чтобы поднялся ко мне.

Охранник не должен был этим заниматься – но он видел, что больше некому.

В кабинете было темно, судья бросил папку с документами на стол и принялся за приготовление кофе, Джордж Бущ поднял к телефонному столику, поднял трубку с телефона спецсвязи, по памяти набрал номер Пентагона.

– Адмирала Гроува. Это вице-президент.

Адмирала Уильяма Гроува пришлось поискать – председатель Объединенного комитета начальников штабов спустился из своего кабинета в подземный ситуационный центр. Во Вьетнаме он был главным военным советником по малым речным силам – подразделения спецназа морфлота, занимавшегося действиям против Вьетконга на реках с использованием малых катеров и вооруженных судов на воздушной подушке. С тех пор он отчетливо чуял запах жареного и знал, какие меры надо предпринимать, когда такой запах появлялся.

Наконец, адмирала нашли, и он взял трубку, судя по доносящемуся в трубку тяжелому дыханию – бежал.

– Сэр.

– Что нового на мостике, Уилл? Берлин все еще наш?

Как ни странно – западному Берлину, городу – государству, расположенному в центре враждебной ГДР придавалось огромное значение – прежде всего американцами. Это был символ – хотя все понимали, что если начнется – ему продержаться получится максимум сутки.

– Да, сэр. Наш. Мы только что вышли на связь с командованием советской группы войск в Германии, спросили – какого хрена? Они сами ничего не знают.

– А то они тебе скажут. А в других местах?

– Все спокойно, сэр. Активность русских даже меньше, чем обычно. Мне кажется, что командование частей боится что либо делать, пока не прояснится обстановка в Москве.

– А Москва?

– Отмечены передвижения войск, но все в пределах нормы. Только что расшифровали снимки – в черте Москвы не увидели ни одной единицы бронетехники.

– Это радует. Ты еще не планируешь уходить с мостика?

– Нет, останусь еще как минимум на день. Потом выпью виски с содовой и буду долго-долго спать.

– Удачи.

– Спасибо сэр.

Вице-президент положил трубку.

– Похоже, русские временно забыли про нас.

– Это временно. Им нужен враг, чтобы объяснять народу, почему в их супермаркетах нечего купить.

– У них нет супермаркетов, Уильям. Только обычные магазины для людей и необычные для избранных. Но даже ассортимент для избранных соответствует не самому богатому Кей-Марту.

– Бывали там, сэр?

– Да, несколько раз. Но уже как вице-президент. С русскими чертовски сложно договариваться, никогда не знаешь, о чем они думают.

– А Горбачев?

– О, Горбачев… Этот парень отдельная тема. Миссис Т. очень тепло к нему относится, потому что сумела разговорить этого парня. У нее тогда были хорошие источники… что-то типа пятого туза в рукаве. Сейчас уже нет. Она говорит, что этот парень хочет… верней уже хотел выглядеть большим, чем он есть и надо было только подыгрывать. Русские удивительные парни, ты, наверное, сам знаешь. То, что у нас немало стоит – у них стоит сущие копейки. И наоборот – то, что у нас есть на каждом углу у них это… есть такое слово, когда чего-то не хватает. Дефицит, да. У них, к примеру, автомобиль не самый лучший стоит в несколько раз дороже квартиры, представляешь?

Судья Уэбстер, истинный американец, даже среди ночи будучи поднятым способный без запинки отбарабанить сколько еще осталось платить по ипотеке за дом покачал головой

– Машина – как несколько домов…

– Ну, не домов, а квартир. У них очень маленькие квартиры, но все же квартиры.

– С трудом верится, сэр.

– А между тем это так. Мы в свое время проводили широкомасштабное исследование. Приглашали всех, кто сумел сбежать из социалистического рая и спрашивали. У нас был опросник на пять тысяч вопросов, и кроме того существовало изложение в свободном стиле. Чем США отличается от СССР. Что вам запомнилось в США, что в СССР совершенно по другому. И так далее. Мы собирались готовить нелегалов. Интересная тема получилась, думаю, мы не зря тогда потратили деньги. Думаю, это есть в архиве, будет небезынтересно взглянуть.

– Безусловно, сэр.

Постучав, в дверь вошел Роберт Майкл Гейтс, в очках, серый от усталости, как и все они.

– Успел к кофе – констатировал судья

– Спасибо, сэр – заместитель директора плюхнулся на стул – было бы как нельзя кстати.

Кофе пили в молчании, наслаждаясь – слишком много им за последнее время приходилось хлебать всякой подогретой бурды из общих кофейных аппаратов.

– Чем занимается русский Иван, пока мы пьем здесь кофе? – спросил судья Уэбстер, отставив чашку.

– Боюсь, что ничем хорошим, сэр – осторожно сказал Гейтс – мы считаем, что в стране идут массовые аресты. Несколько человек сумели перебраться в Финляндию, но только двое из них пришли по нужному адресу. Финны нас не любят, и не оказывают нам никакой помощи.

– Им приходится жить у самого входа в берлогу – заметил Буш

– Сэр, они там неплохо устроились – ответил директор ЦРУ – все финские порты забиты товаром, идущим в СССР. Про то, что они творят в рамках программы АнтиКОКОМ, я и не говорю. Любовь к русским они превратили в хороший бизнес

– Каждый должен на что-то жить – пожал плечами Буш – я перебил вас, прошу прощения. Продолжайте.

– Да, сэр. Работа московской резидентуры почти что парализована, мы не можем рисковать американскими гражданами. Но все равно – есть серьезные симптомы. Один из агентов, относящихся по статусу к «голубой книге» не вышел на связь.

Гейтс говорил максимально неопределенно – но это было правильно, ведь даже сейчас упомянув голубую книгу он нарушил режим секретности и сделал он это только потому, что присутствовавший в кабинете Джордж Буш сам когда то был директором ЦРУ и точно знал о том агенте, который не вышел на связь. Речь шла о человеке, в американских разведывательных структурах именуемом Топхэт, Цилиндр. Была у него и вторая агентурная кличка – Бурбон. Под этими псевдонимами скрывался генерал ГРУ Дмитрий Поляков, лучший агент американской разведки со времен Олега Пеньковского. И тот и другой относились к голубой книге – данные о них вносились в тетрадь с голубой клеёнчатой обложкой, а высшим должностным лицам США информация передавалась спецкурьером пакетами голубого цвета, спецкурьер обязан был дожидаться, пока адресаты не прочтут содержимое конверта и не вернут его. Секретной директивой Совета национальной безопасности информация об агентах этой категории не могла быть выдана даже в конгрессе или сенате в комитетах по разведке. На заданные вопросы по разведчикам этой категории директор ЦРУ обязан был лгать.

– Мы что-то делаем для проверки?

– Сэр, мы не можем таковы условия работы с агентом. Он сам выходит с нами на связь, если это сделаем мы, он просто порвет с нами взаимоотношения.

– А что по ситуации с арестами в Москве? – в разговор снова вступил Бущ – мы слышали, что там повальные аресты.

– Информация есть, сэр – но ее мало. Мы пока не может точно сказать о масштабе арестов, но знаем что они есть.

– Что по нашему турецкому гостю? – задал вопрос Уэбстер.

– Сэр, пока Турция не идет с нами на контакт. Нам разрешают видеть его, но не более. Все что мы пока смогли сделать – провести короткий опрос.

– Чего они хотят?

– Мне кажется, сэр, что они просто хотят проверить, насколько нам нужен этот их незваный гость и что мы можем отдать за него взамен.

– Группа в Пентагоне и Госдепе проверит, чего мы можем их лишить! – отрезал Буш – это не самая лучшая политика – угрожать Соединенным штатам Америки. Если они думают, что то, что мы им даем мы им даем просто так, и это не надо отрабатывать – они ошибаются и сильно. Но дело не в этом. Дело в Москве и обстановке вокруг нее. У вас есть какая-то информация? Что с Горбачевым? Кто у руля и у ядерной кнопки.

– Сэр, у нас бы она была, если бы агенты Секретной службы не умыкнули у нас из-под носа перебежчика в аэропорту ДФК. На будущее, сэр, я отдал приказ в таких случаях действовать максимально жестко. Ведь можно перепутать агента секретной службы и оперативника русского КГБ, не так ли. Особенно если насмотреться фильмов про русских шпионов.

Буш какое-то время изумленно молчал – потом расхохотался

– Роберт, где вы работали при мне?

– Советский отдел, сэр, ведущий аналитик. Я не был частым гостем на последнем этаже, сэр

– Рад, что вы выбрались из аналитики, рад. Что касается перебежчика – то он запел как певчая птица. Мы даже усомнились в его искренности, судя по всему, парень до смерти напуган. Он говорит, что Горбачев убит, его самолет упал при взлете.

– Это совпадает с одной из наших версий, сэр.

– Да, совпадает. А потом он сказал такое, от чего последние волосы дыбом. Он сказал, что генерал Чебриков убит. И генерал Крючков тоже убит.

– Вот как? – вопреки ожиданиям Роберт Гейтс не сильно удивился, как будто речь шла о чем то несущественном.

– Да, убиты. По его словам генерал Крючков был расстрелян на дороге в Ясенево. А генерал Чебриков и весь его штаб были убиты при штурме здания КГБ!

Вот тут проняло даже заместителя директора ЦРУ, привыкшего профессионально лгать и скрывать эмоции.

– Штурм здания КГБ, сэр?

– Вот именно! Он говорит, что здание на Лубянке подверглось штурму и многие сотрудники КГБ убиты.

– Вероятно, он лжет, сэр.

– Кое-что заставляет ему верить. Он сказал, что это военные затеяли государственный переворот и убивают сотрудников КГБ. Вы должны помнить – восемьдесят первый год, восемьдесят третий, восемьдесят пятый. Подготовка захвата Андропова, потом две попытки государственного переворота. Обе провалились – и, кстати, последний раз благодаря нам. Похоже, что сейчас военным удалось взять власть.

– Тогда как мы пропустили? Схема отслеживания…

– Не сработала. Все это мы выясним потом, сейчас мне важно знать ваше мнение.

– Сэр, у меня…

– Мало информации. Мне нужно чисто экспертное заключение. На основании того, что у нас есть, только экспертное мнение.

– Сэр, если перебежчик не лжет, то это один из худших вариантов для нас. Военные расправились с собственным правительством в ядерной стране. Теперь они могут диктовать условия и нам, они привыкли решать проблемы, применяя силу, и сейчас применили ее. В политике, поскольку легитимность КПСС подорвана произошедшим – можно ждать одного из двух. Если они заручатся поддержкой значительной части Политбюро – то им не придется развенчивать Горбачева, про него все просто тихо забудут, изберут нового. Если же нет – нас ждет слом режима.

– Что же в этом плохого? – недоуменно сказал Буш

– Многое, сэр. Никто так всерьез и не задумывался над тем, что будет, если нам удастся добиться своего, и Советский союз рухнет. Это ядерная страна, сэр, у них есть достаточно средств, чтобы стереть нас с лица земли и не один раз. Сейчас у нас, по крайней мере, есть красный телефон, и если там что-то происходит, то мы можем просто поднять трубку и спросить, какого черта. Теперь представьте, если этих телефонов будет десять. Или двадцать. Советский союз – это известная величина, сэр, она предсказуема и прогнозируема, чего не скажешь о тех странах, что могут появиться на обломках. Тем более если к власти придут военные, и они будут располагать хотя бы небольшим кусочком советского ядерного арсенала. Чем меньше страна, имеющая ядерное оружие – тем больше у нее соблазнов применить его.

Судья Уэбстер понял, что разговор идет совсем не в ту сторону, и Буш недоволен. А портить отношения с будущим президентом – не стоило.

– Что по Вашему мы должны предпринять, Роберт – спросил судья – по вашему мнению?

– Сэр, то что мы должны предпринять, мы уже предпринимаем. Нужно проверить, что с нашей агентурой, это самый ценный наш актив у Ивана и при необходимости – законсервировать или даже попытаться эвакуировать ее. На данный момент у нас нет никакой информации, которая бы наталкивала нас на мысль, что русский медведь собирается вырваться из своей берлоги. Мы должны быть готовы к тому, что это произойдет – но не должны сделать ничего такого, что подвигло бы Иванов на эту мысль. Уровень готовности наших вооруженных сил по моему дилетантскому мнению достаточный, даже более чем. Может быть – даже слишком достаточный. Если то, что рассказывает русский перебежчик правда – и Иванов должна смениться власть и настанет период выбора. Точно так же в свое время он настал у Михаила Сергеевича Горбачева, он смог по-настоящему определиться с ориентацией и дальнейшим движением только к началу нынешнего года. Мы должны играть очень аккуратно и деликатно, одной рукой предлагая русскому медведю пряник, а другой демонстрируя кнут. Точно так же как мы делали это с Горбачевым. Кто бы сейчас не пришел к власти – на первых порах он будет один из многих. И он будет одинок, сэр, он будет очень одинок. У советской политической системы есть одна особенность – у крупных политических деятелей Советского союза нет команды в общепринятом смысле слова, в том, в котором его понимаем мы. Им просто негде и не на чем ее сформировать. Если у нас команда формируется на выборах, в партийной борьбе, и она всецело предана ее лидеру – то в Советском союзе человек, занявший какой либо пост, становится врагом для всех остальных, все остальные начинают копать под него и ненавидеть, чтобы занять его место. Если новичку везет – как повезло Брежневу – он удерживается у власти достаточно долго, чтобы подобрать преданную ему команду и уничтожить всех своих противников. Если же нет – варианты могут быть разные. Горбачева в свою очередь бы взяли в первую очередь на том, что предложили ему помощь, не находя союзников внутри страны, он начал искать их вовне и нашел. Если нам удастся сделать это с новым генсеком – нынешний переворот ничего не значит. Если же нет…

Гейтс помолчал

– Боюсь, нас ожидает война.

– Почему же?

– Потому что и мы и русские на последнем издыхании, сэр, это хорошо видно. Мы слишком много вложили в противостояние, чтобы закончить его чем то кроме победы. Они – тоже. Их экономика намного лучше, чем наша приспособлена к сложным и тяжелым временам.

– Вы считаете, что наша экономика в сложной ситуации? – снова начал заводиться Буш

– Сэр, деньги моего пенсионного фонда вложены на Уолл-стрит18 – исчерпывающе ответил Гейтс.

Судья почувствовал, что надо заканчивать – он провел немало судебных заседаний и знал, когда надо заканчивать.

– Последний вопрос, Боб. Кто из русских менее приемлем для нас на посту генерального секретаря партии.

– Гейдар Алиев – не задумываясь ответил Гейтс

– Вот как? Я думал вы назовете кого-то другого. Громыко, к примеру – я правильно произношу? И потом – я слышал, что Алиев не при делах, ему дали отставку.

– Для всех для нас будет лучше, если это так и останется, сэр. Алиев чрезвычайно опасен для нас, сэр, это самая опасная для нас кандидатура, и британцы приложили немало усилий, чтобы разделаться с ним.

– Чем же он так опасен?

– Многим, сэр. Во-первых – он генерал-майор государственной безопасности. Более того – он сторонник Андропова – или считается что он сторонник Андропова, значит большая часть КГБ априори будет за него. Во-вторых – он имеет значительный опыт работы в промышленности, в хозяйственном комплексе, значит, за него могут выступить и хозяйственники в аппарате ЦК, а это значит больше, чем принято представлять. В третьих – он известен как противник Горбачева, а это многое сейчас будет значить. В четвертых – он хоть и азербайджанец, но длительное время работал в Москве, с русскими. В пятых – он сильный специалист по Востоку, как раз по тем странам, на какие мы делаем сейчас основную ставку в борьбе с русским медведем. Но самое плохое не это…

Гейтс замялся, хлебнул кофе

– Самое плохое, сэр, что он все таки азербайджанец, восточный человек. Нацмен – как говорят русские, у них есть такое выражение, подобное нашему «ниггер». У него есть целая республика, готовая его поддержать как своего, он может черпать оттуда и кадры и поддержку, вне зависимости от того, как он там правил. На Востоке любят сильную руку, сэр, уважают волю в сочетании с жестокостью – а Гейдар Алиев проявил себя именно таким человеком в Азербайджане, сильным и жестоким. Вероятно, такой человек может пригодиться и всей России, Россия всегда становится слабее, когда смотрит на Запад, и всегда набирает сил, когда смотрит на восток, это все-таки восточная, а не западная страна. Если русские бросят соревноваться с нами и повернутся на Восток, как следует повернутся – у нас не останется никакого пути, кроме как применить силу. Из всех правителей советской империи я могу припомнить только одного человека, с которым можно сравнивать Алиева, и этот человек тоже родом с Востока. Его звали Иосиф Виссарионович Сталин, сэр. Если Гейдар Алиев вернется во власть – боюсь рано или поздно нам придется иметь дело со вторым Сталиным.

От упоминания Сталина настроение упало у всех в этом кабинете.

* * *

Когда за Робертом Гейтсом закрылась дверь, Буш тяжело вздохнул.

– Знаете, что самое мерзкое во всем в этом?

– Что? – спросил судья

– То, что он прав.