Читать книгу Стальное поколение. Четвертый роман серии «Противостояние» - Александр Афанасьев - Страница 8

Как он встал на джихад? Да очень просто, точно так же, как и все встают. Сначала его взяли в армию – гребли Афганцев в армию своеобразно, облавами. Он приехал в Хост купить муки и керосина для своей семьи, в это время базар кружили, начали проверять документов. Денег, чтобы откупиться у него не хватило – хотя то что было отобрали – и так Сангар стал защитником революции.

Их привезли в лагерь под Кабулом, где постригли, накормили и выдали одежду. Потом пришли шурави – они все выглядели совсем не страшными, не такими как о них говорили – обычные мужчины, в отличающейся от афганской, более светлой форме, кто-то с усами, кто-то – в дешевых очках от солнца. Они заставляли бегать, прыгать, выполнять какие-то дурацкие упражнения – и в конце концов Сангара и еще нескольких людей, среди которых было четверо его соплеменников выбрали учиться на пулеметчиков – он тогда этого не знал, их просто посадили в крытую машину и повезли.

Один из соплеменников Сангара по имени Фаридун сумел сбежать из лагеря на третий день – а вот Сангар, немного поразмыслив решил этого не делать. В конце концов – ему дали одежду, его здесь трижды в день кормили, ему платили какие-то деньги, пусть и небольшие и его здесь учили забесплатно, хотя в Афганистане никто и никого бесплатно не учил. До того, как его загребли в армию он и его молодая жена жили совсем даже не сытно, денег постоянно не хватало, а их жилище комфортом напоминало постройки, в которых богатые люди держали своих лошадей. Да к тому же в те времена считалось, что будущего у моджахедов нет, и рано или поздно шурави и те, кого они поддерживают – победят душманов и так думали даже шейхи и вожди племен, шедшие на переговоры с народной властью и заключавшие соглашения о перемирии. Возможно – если он честно отслужит в армии и вернется в свой кишлак – новая власть не будет его притеснять и возможно даже даст что-то. Так подумал Сангар – и остался в народной армии.

Шурави учили хорошо, тщательно – Сангар, который до этого из оружия знал только старый британский Ли-Энфильд, доставшийся ему от отца и у которого приклад был полностью покрыт металлическими клепками – теперь досконально знал два типа пулеметов, ДШК и НСВ, мог обслуживать и стрелять из любого из них, умел стрелять из автомата, метать гранаты и перебегать под огнем. Еще его научили читать и писать на родном языке, отчего Сангар сразу возгордился – из грамотных в их кишлаке был лишь мулла, после каждого пятничного намаза мужчины собирались в круг возле него, а мулла рассказывал им о том, что происходит в мире и в Кабуле. Он говорил им, что шурави плохие, что шурави хотят отнять у афганцев земли, женщин и золото, что они хотят уничтожить религию ислам и сделать всех мужчин рабами. Не поверить в это было трудно – особенно после карательной экспедиции Амина, когда многие из соплеменников Сангара были убиты просто за то, что встретились на пути и были людьми Джадран. Сейчас же – Сангар мог написать свое имя, расписаться, мог прочитать газету и даже мог написать целое письмо – хотя писать его было некуда, оставшаяся в кишлаке жена была неграмотной. Он даже подумывал, что когда вернется в кишлак – то на всякий случай, научит и жену читать и писать, хотя знал, что мулла этого не одобрит, что это – против Аллаха. Хотя Сангар больше не верил мулле и не собирался слушать его.

Три года службы прошли довольно быстро, он служил в третьем корпусе и не раз ходил на боевые операции. С самого начала его амер – в звании капитана – разъяснил ему, что вперед рваться не следует, и усердствовать – тоже не следует. Шурави эту войну затеяли – вот пусть сами и воюют. Надо просто делать вид, что воюешь, а чуть что – просить помощи у шурави и они обязательно помогут. Сангару было стыдно, потому что он был пуштуном, был воином Джадран и происходил из рода мизи, из славного рода, давшего Афганистану немало добрых воинов, как и все племя. Но капитан был старше, и капитан был его начальником, амером, его следовало слушаться. Тем не менее – Сангар со своим расчетом воевал хорошо, и один раз на операции точным огнем с предельной дальности уничтожил две пулеметные точки моджахедов. За это большой амер-шурави после боя вызвал его из строя, пожал руку и подарил часы, которые в Афганистане были большой ценностью и были далеко не у каждого. Говорили, что Сангару дадут еще медаль, или даже орден – но почему то не дали.

А потом Сангар, отслужив, вернулся в родной кишлак. Работы там естественно не было – какая работа в кишлаке, многие жители посматривали на него косо, а женщины обижали его жену, потому что он служил на шурави, а у этих женщин мужья воевали, а многие – погибли, воюя в рядах муджахеддинов за ислам.

Пришли к нему довольно скоро, нет, не ночью – белым днем возле его дома остановилась машина и трое мужчин вошли в его дом. Он знал, кто это такие и откуда пришли – но они были гостями, и он не мог не пустить их в свой дом, а еще они пришли без оружия и не сделали ничего дурного. В доме, когда они сели за скудный достархан и выпили чая, один из мужчин – в черной чалме57, с длинной черной бородой и белыми, бешеными глазами неспешно достал толстую пачку денег и бросил ее перед Сангаром. Он сказал, что братья наслышаны о том, как он воевал а стороне шурави – но все они братья, и они не держат на него зла. Просто если он три года отслужил в народной армии – значит надо чтобы он три года отслужил в армии муджахеддинов, воинов Аллаха. Тем более, что у них есть крупнокалиберные дэшэка58, но мало братьев, умеющих обращаться с ними и тем более чинить их. Ели он согласится – то уважаемая Марьям-ханум (тут гость допустил бестактность, по пуштунскому кодексу чести Пуштун-Валлай ему вообще следовало делать вид, что кроме Сангара в доме никто не живет) может отправиться в Пакистан, где братья найдут ей работу, и помогут положить деньги в банк для сохранности, или вложить в дело, чтобы они давали рост. А он сам будет получать… для начала восемь тысяч афганей в месяц. Это не считая того, что находится в этой пачке, это так подъемные. Ну и… за каждый сбитый вертолет к примеру пятьдесят тысяч афгани которые в расчете делятся между всеми. Самолет – семьдесят тысяч. Бронетранспортер – двадцать тысяч. Автомашина – десять.

Вот таки и воевали.

Подумал – подумал Сангар и… согласился. А что было делать. Работы – нет что здесь что в городе. Если отказаться – вырежут всю семью, ни это могут, для тех кто приходит по ночам – нет ничего святого. Он в тот момент как-то некстати вспомнил своего капитана – тот говорил, что стрелять по единоверцам грех. Вот тебе и грех…

Ну и… согласился, конечно. Спросил – где бумага, чтобы подписать, потому что в армии он привык расписываться, когда выдают деньги – а бородатый рассмеялся гортанным, клекочущим смехом, и сказал, что слова мужчины достаточно, а Аллах не любит нарушителей клятв.

Так Сангар стал командующим сектором, в первый же день ему приставили молчаливого пехлевана, то ли защищать, то ли убить если он решит изменить джихаду, и дали под начало двадцать пацанов, пришедших из Пакистана, совсем еще бачей. Один был больной и он отправил его лечиться, прикинув, что в случае чего встанет за пулемет сам. А пехлеван будет подавать патроны – должен же он что-то делать, а то молчит… даже имени не назвал.

В первый же день он провел смотр технической части и навыков личного состава. То и другое заставило его вспомнить слова, которые говорили шурави-мушаверы, когда были чем-то недовольны, он не знал, что они означают – но запомнить запомнил. Пулеметов у него было пять, все – Тип-59, китайские ДШК, из них новый только один. Еще один… из него пытались стрелять, но не получалось, Сангар произведя неполную разборку, понял, что перед стрельбой соплеменники даже не удалили консервационную смазку, отчего пулемет то и дело спотыкался. Еще на одном ДШК нерадивый расчет стрелял длинными очередями и наглухо запорол ствол. Короче говоря – матчасть отдельного батальона ПВО моджахедов была далеко не в полном порядке.

Не лучше дело было и с личным составом. Из девятнадцати подчиненных – только семеро хоть как-то знали матчасть пулемета, оказалось, что в Пакистане считали, что вторым и последующим номерам расчета знать матчасть вовсе не обязательно. Проведя контрольные стрельбы, Сангар нашел только двоих, которые хоть что-то смыслили в искусстве стрельбы из крупнокалиберного пулемета с упреждением по воздушным целям, о таблицах поправок же не слышал ни один. Остальные же искреннее считали, что чем больше пуль в минуту они выпустят, тем вернее собьют проклятую летающую шайтан-арбу.

Времени у них было немного, и Сангар понимал это. В сущности, ему не нравилось то, что происходило – моджахеды сразу двумя фронтами заблокировали город Хост, установили позиционный район ПВО на трассе подлета самолетов из Кабула, окопались по обе стороны идущей через перевал дороги и объявили блокаду Хоста. Полной блокады, конечно добиться не удалось – лихие летчики -шурави несмотря на постоянные обстрелы делали свое дело, приземлялись в Хосте и поднимались с постоянно обстреливаемого аэродрома в воздух – но и то что удалось сделать ставило город и провинцию на грань голодной смерти. Целый город не насытишь тем, что привозят самолеты, да кроме того нужна не только еда, нужны боеприпасы и многое другое, чтобы держаться. Лично он, Сангар – доведись кому спросить его мнения о происходящем – сказал бы, что надо оставить в покое шурави, и пусть они уходят, тем более что они уже объявили об этом. Не следует дразнить тигра, даже если он ранен, даже если тебе удалось пустить ему кровь – раненый тигр все равно остается тигром. Но мнения Сангара по политическим вопросам никто не спрашивал – его дальнего родственника моулави Хаккани интересовала только эффективная оборона района от воздушных атак, и только по этому вопросу он и его люди готовы были слушать Сангара. Поэтому он просто делал свою работу, добросовестно, как его научили шурави. На сегодняшний день кое-чего ему удалось добиться – два наиболее изношенных пулемета у него забрали, а взамен прислали два новых, один – слава Аллаху – советский, второй – почему то румынский, но уж по всякому лучше китайского барахла. Удалось ему подтянуть и знание матчасти, а так же – под страхом репрессий – исключить из рациона зенитчиков вечерний косяк с коноплей и заставить их учить поправки.

Сангар и сам не знал – зачем он сегодня ночью поехал на позиции. Время еще было – агентура донесла, что наступление начнется не ранее первого декабря и какое-то время можно провести в собственном, опустевшем без жены доме, поспать в нормальных условиях, а не в промерзшем, продуваемом ветром, сыром блиндаже. Однако Сангар, разделив со своим пехлеваном вечернюю трапезу вдруг приказал вести его на позиции. Пехлеван удивился – но пока что слово амера было для него законом, и он вышел из теплого, гостеприимного дома, чтобы завести мотоцикл.

Прибыв на позиции – Сангар обнаружил, что часовые несут службу не пойми как, вместо того, чтобы вести наблюдение, оставаясь при этом невидимыми – они разожгли небольшой костерок и посадили свое ночное зрение. Сангар вставил им по первое число, он знал новую тактику атаки укрепленных районов, разработанную шурави – передовые группы спецназа выдвигаются не на вертолетах – а по земле, имея заданием по возможности тихо нейтрализовать один или несколько секторов ПВО обреченной базы. Затем, как только ПВО будет уничтожена или ослаблена – к базе прорываются уже основные силы, нанося бомбовые удары и высаживая десант. Сангар защитил свои позиции как мог – минами, брошенной колючкой, танками из-под тушенки с камешками внутри, которые гремели, если ночью их потревожить. Да и позиции его расположены так, что перед ними обрыв, чтобы добраться до него – надо подниматься метров пятьдесят по отвесной стене. Дав нагоняя нерадивым подчиненным, Сангар устроился спать в блиндаже…

Растолкал его через час его подчиненный, с дрожью в голосе сообщив, что они слышат в воздухе шум моторов самолета. Единственным средством ВНОС59в позиционном районе ПВО были глаза и уши моджахедов – поэтому Сангар поверил ему и выскочил из бункера, побежал по траншее. Следом за ним молча, сопя бежал верный пехлеван.

– К бою!

На ходу он выхватил ракетницу – и плюнул в воздух сгустком огня.

Ракету кто-то воспринял буквально – открыл нервный, слишком плотный огонь по неясно видимой цели. Ракета качалась с воздухе на парашютике, потом кто-то выстрелил осветительную, потом еще одну – и в неверном свете магния моджахеды увидели качающихся под куполами парашютистов…

– Вражеский десант! Заградительный огонь, короткими! Направление шестьдесят! Возвышение ствола шестьдесят! Огонь!

Пулемет привычно дрогнул, выпустив короткую очередь, отдача ткнулась в руки, прошла через все тело. Целясь по ракурсному прицелу Санвар ставил заградительный огонь, окончательно намереваясь расстрелять выживших десантников на земле. Его не покидала мысль, что что-то здесь неправильно… он никогда не видел десанта шурави с парашютами, тем более – ночью60. Шурави никогда не станут так подставляться…

Ответом на опасения Санвара стала вспышка САБа61, ослепившая их и заставившая на мгновение прекратить огонь.

– Ложись! – заорал Сангар, понимая, что они совершили… да какого дьявола, он совершил самую большую глупость в своей жизни. Открыв огонь, они полностью раскрыли систему обороны, все позиции пулеметов – а сами пулеметы сейчас надо перезаряжать. САБ – это только цветочки, потом будет…

В воздухе траурно завыло – и сплошная стена разрывов покатилась по горному склону, взметая комья мерзлой земли и пронзая воздух огнем и раскаленной сталью. Ан-12, с которого сбросили приманки – напоследок сбросил САБ, подсветив для штурмовиков, заходящих на цель. На штурмовиках было смешанное вооружение – бомбы ОФАБ-250, тяжелые ракеты С-24 и более легкие С-8. Волна за волной штурмовики СУ-25 заходили в пике, расклевывая огнем и сталью выдавшую себя с головой оборону перевала Сатыкандав. Захлебываясь от ярости им отвечали уцелевшие пулеметы и установки Эрликон – но их становилось все меньше и меньше. Головная часть части ракет С-8 была начинена игольчатыми поражающими элементами – и после подрыва такой боеголовки зенитный расчет больше походил на кусок размороженного на котлеты заботливой хозяйкой фарша.

Американцы считали, что Су-25 не способны осуществлять ночные полеты, тем более массовые. История перевала Сатыкандав показала обратное – не потеряв ни одного человека и ни одной машины советские штурмовики всего за час работы пробили в противовоздушной обороне Хоста огромную дыру, которую невозможно было закрыть даже за неделю. Тем самым они создали предпосылки к успешному продолжению операции «Магистраль».

* * *

Почти одновременно со штурмовиками, свое слово сказали и артиллеристы. Обеспечивая выход подразделений ОКСВ на господствующие высоты, они вели огонь более четырех часов, поражая разведанные цели. Огонь на сложных участках корректировался летчиками-наблюдателями с вертолетов. Этим самым они обеспечил довольно быстрое падение считавшегося неприступным перевала Сатыкандав…