Читать книгу Иностранец - Александр Афанасьев - Страница 7

В тот день, меня снова вызвали в Ниш, в полицейское управление. Что-то уточнить.

Я даже подозревал, что именно. Сербия страна небольшая, все про всех знают. Вряд ли мой контакт с лидером мафии и сторонником ультраправых – остался незамеченным. По крайней мере, предостережение мне должны вынести.

В Сербии – политика и преступность идут рука об руку, это обычное дело на Балканах. В Хорватии кстати еще хуже – там ситуация сильно похожа на нашу, приватизацию провели как попало, и образовались мафии, самая главная из которых – сигаретная. Она настолько сильна, что в связях с ней обвиняют бывшего премьер-министра. Есть и мафия бывших участников войны за независимость, потому что у них есть налоговые и таможенные льготы… дальше надо объяснять? Это как у нас – афганцам дали льготы, и в итоге началась бойня.

Сербская мафия занимается примерно тем же, чем и итальянская, они связаны напрямую. Нет, это не наркотики, хотя и наркотики тоже. Сейчас мафия не связывается с наркотиками, оставляя это отморозкам – появились другие темы. Паленые сигареты при сегодняшних акцизах курит половина Европы, и доходность как у наркоты. Немалая часть органических продуктов, которые втридорога продаются в супермаркетах Франции и Германии – выращивается тут же. Там просто надо уметь документы делать – и цена возрастает сразу в три раза. Фермерам от этого достаются лишь крохи, хотя продукты часто действительно органические, просто у фермеров денег нет на удобрения. В некоторых местах на лошадях начали пахать. Многие держат кур, яйцо свободной курицы стоит в три раза дороже. Просто чтобы это подтвердить, нужна дорогостоящая программа сертификации, на которую у фермеров нет денег. А у мафии есть, они продираются через бюрократию, получают сертификат и начинают под него скупать продукты.

Китайскими товарами контрабандными торгуют. Сербия вообще тесно связана с Китаем, даже предельно тесно, и не просто так у сербов есть безвиз с Китаем – ни у одной европейской страны его нет. До сего времени – товар с Китая поставляли в основном по морю, в итальянские порты, но сейчас итальянская полиция смотрит на это совсем иначе, потому что именно от китайских нелегалов – начала заражаться коронавирусом Италия. Потому итальянская мафия начала выносить свои операции в Сербию и вообще – на Балканы. Под Нишем – собирают с грядок настоящий итальянский чеснок. Оживают ткацкие фабрики, заброшенные еще при Тито – там мигранты отшивают Дольче и Габбана по приемлемой цене. Но главный вопрос сейчас – порты. Сербия осталась без портов, и всем на это плевать – но не Китаю, а вот на интересы Китая плюнуть уже никто не может. Я послеживаю за ситуацией… смех иногда берет. Ключевые порты Югославии остались в руках Хорватии, но они не были загружены даже наполовину. Перед эпидемией – в Хорватии разразился туристический бум, потому что именно на хорватском побережье снимали Игру престолов – но сейчас понятное дело, от бума ничего не осталось, а вот есть что-то надо. Хорватские националисты – топили за Европу, но сейчас… Китаю нужны хорватские порты, но только в связке с сербскими, уже построенными логистическими активами. Но проникновение Китая не нужно ни Европе, ни США, они давят на Хорватию, заставляя отказываться от выгодных контрактов, от продажи портов. Только вот взамен ничего не предлагают – у самих денег особо нет. Предлагают отказаться просто из принципа, из-за дружбы. А Хорватия и готова бы, да только безработица больше десяти процентов и никак не спадает. И вот, хорватский националист, одиозный деятель туджмановского режима, выступает и говорит, что Хорватия должна преследовать исключительно свои интересы и не оглядываться всякий раз на Брюссель. И если для этого потребуется работать вместе с Сербией – значит, так тому и быть, пора зарыть топор войны. Чудеса да и только. Оказывается, любой националист мгновенно становится разумным и видящим свои выгоды человеком, стоит только дать денежку.

Ну и особняком стоит футбольная мафия. Знаете, сколько играло до эпидемии сербов в разных чемпионатах? Более шестисот! В самых разных клубах, в том числе и в элитных. А сейчас, как начались все эти дела – более слабые чемпионаты вообще потеряли спонсорскую поддержку, и теперь на футбольном рынке распродажа за распродажей. Все готовы продавать и продаваться за смешные по меркам того, до 2020 года мира – только чтобы уехать. И понятно, что свой куш имеет футбольная мафия – семьи и друзья то остаются, верно?

Но я – вдалеке от всего от этого. Мне не нужен ни футбол, ни мафия, ни местные разборки. По крайней мере, до тех пор, пока они не подступят к порогу моего дома…

Выгнал машину – я не так часто езжу. На всякий случай – окатил из ведра. Все-таки в город еду…

Тот год… тогда и зимы то не было. Считай, всю зиму – как поздняя осень. А потом – как и положено, в високосном году пришла беда…

И вроде сама эпидемия – ничуть не была похожа на мор от чумы или испанки. Страшнее было то, что миллионы и миллионы людей лишились средств к существованию. Карантин – ударил по самым слабым.

А дальше – пришла пора выкладывать карты на стол. По-крупному. У кого какое государство, общество, кто что смог построить и накопить. И получилось то, что все знали и до того… только старались не думать об этом. Что человек человеку волк, особенно когда начинает всего не хватать. Что во власти – каста обнаглевших клептократов. Что соседи – в тот самый день тебе разом все и припомнят…

Но знаете что? Есть в этом во всем и один хороший момент. Вот эта вот банда гламурных подонков, которая нами рулила и смотрела на нас как на кормовую базу – они внезапно прозрели: там их никто не ждет, и при первой серьезной заварухе – их туда не пустят. Что они могут сыздить деньги на строительство больницы в Нише и купить на них квартирку в Лондоне… но если припрет, лечиться придется у себя дома, в Нише. Оттуда – в момент выхерят, хоть ты замок купи! Все это словоблудие про единую Европу без границ – оно до разу, а как жареный петух клюнул, как приперло – в момент вспомнили, кто есть кто. И кому здесь место – а кого здесь не стояло!

И вот сейчас – эти подонки с удивленным видом стоят посреди угробленной ими страны и спрашивают себя – это че, мы всё сделали? Это мы тут так похозяйствовали? И че теперь делать?

А весна опять теплая. Ранняя.

Ох, ранняя…

…

Внизу в местной ментовке – меня ждал ни кто-нибудь, а комиссар полиции. Смотря на меня, как большевик на Ленина – он чуть ли не с поклонами провел меня в свой кабинет, где меня ждал среднего роста человек со светлыми, почти блондинистыми волосами и неприятным, прилипчивым взглядом. Доставив меня, комиссар попятился и спиной вперед вышел из своего кабинета.

Удивительные дела

Человек продолжал разглядывать меня. Здесь он вел себя как хозяин.

– Если вы хотите предложить мне что-то – то спасибо, нет – сказал я

– Почему же?

– Потому что я ни в чем не нуждаюсь.

Человек еще меня поразглядывал, потом ему надоел этот театра одного актера

– Меня зовут Люба Йованич, я помощник министра внутренних дел Сербии

– Панин. Александр.

Человек иронически поднял брови

– И всё?

– А что еще?

– Да много чего. Полковник криминальной полиции, к примеру

– В отставке.

– Из полиции в отставку не уходят.

Я вздохнул

– Ошибаетесь, уходят

Меня принимали на работу полгода, а уволили в полдня. Помните, откуда это?

– Мы навели про вас справки. Вы работали в отделе по расследованию особо тяжких преступлений. Потом вас перевели в специальный отдел. Который занимался выявлением коррупции.

Если бы – коррупции.

В нашей системе – невиновных нет. Но и в ФСБшной – тоже. Правила довольно просты. Если не хочешь, чтобы посадили тебя или кого-то из твоих – копи компромат на тех, кто может тебя посадить.

Это как теория взаимогарантированного уничтожения.

Началось все видимо с Андропова. Он тогда сильно закусился со Щелоковым – великим, непревзойденным и поселе министром, который по сути создал МВД в том виде, в каком оно есть. Шестнадцать лет на министерском посту! А довели его до самоубийства за то что он какие-то половики из министерства на дачу уволок.

Андропов и его ставленник Федорчук – дуболом и придурок – систему сломали. Сорок тысяч опытных ментов и следаков загремели. И с тех пор – нормальный процесс преемственности в МВД был сломан, и не восстановился и поныне. А на улицах – больше не было ни дня спокойно.

Но из этой ситуации – был извлечен урок. Если не хочешь повторения – имей компромат на таких как Андропов – и потенциальные андроповы.

Игра эта – страшная, на лезвии ножа, потому что с той стороны – люди, которые… слово и дело государево, короче. И если они узнают, что на них компру собирают – не простят. Но и переоценивать их не надо. Народ там пошел…

Скажем так – те, кто приходит, чтобы на гелик заработать.

Они меня два года мариновали в зоне. Я не сломался. Потом они поняли, что и не сломаюсь и начали договариваться. Я сдал часть материала – в обмен на реабилитацию и возможность выехать из страны. Меня выпустили…

А мои… коллеги…

Как думаете, кто среди них был стукачок из-за которого мы влетели?

Не знаете? И я вот – не знаю. Так что…

Никто не забыт, ничто не забыто.

– И какой смысл было наводить обо мне справки?

– Это вы сами скажите.

Я сделал недоуменное лицо, долженствующее означать что-то вроде… простите, не понял?

– Вы как-либо связаны с ультраправыми?

Связал ли я как то с ультраправыми? Тоже хороший вопрос.

Знаете, один мужик из числа мне знакомых – ездил в Африку на подработку. Он до того не был расистом, а как вернулся – стал. А я еще совсем молодым сидел в ночном РОВД в одном из районов Чечни, и думал – нас сегодня вырежут или доживем до утра? Так что правым я, по крайней мере, сочувствую. Но сам не состою.

– Я беспартийный.

– Я не об этом спросил.

– Я не состою ни в одной сербской партии. Русской тоже. Я аполитичен.

– Тогда как вы познакомились с Василием Никичем?

Вот оно.

– Он приехал на стрельбище местной дружины. Попросил выслушать его.

– Вы ходите на стрельбище?

– Да

– Зачем?

– Чтобы стрелять.

Помощник министра полистал папку

– У вас много оружия. Зачем вам столько?

– Это граница.

– Но вы не ультраправый?

– Послушайте – сказал я – я какое-то время работал в Чечне, когда там была война. Так что все разговоры про то зачем кому-то нужно оружие – оставьте для кого-то другого. Оружие нужно для того чтобы прожить ночь. Эту и следующую. Может, оно и не потребуется, но если потребуется, лучше чтобы оно было.

– Вы встречались с Василием Никичем. Верно?

– Да. Это преступление?

– Нет, конечно. О чем вы говорили?

– Он спросил меня, все ли я рассказал полиции про ту убитую девушку.

– А вы все рассказали?

Я выдохнул

– Послушайте, к чему вообще этот разговор? А?

Помощник министра помолчал

– Василий Никич человек с большими связями. В том числе в Скупщине. Он не верит официальному расследованию убийства его родственницы.

…

– Он требует, чтобы мы включили вас в оперативную группу.

Вот как.

– Он мне это предлагал. Чтобы я расследовал.

– И что вы ответили?

– Нет.

Помощник министра задумался. Потом заговорил другим тоном.

– Мы действительно наводили о вас справки. Вы опытный оперативный офицер.

– Ну и что?

– Понимаете… все сложно. Есть решение министра… точнее предложение. Мы… могли бы предложить вам вот что. Работу консультанта.

– В каком смысле?

– Посмотреть уголовное дело. Может, мы что-то упустили.

– То есть, расследование в тупике?

Помощник министра ничего не ответил, но явно был недоволен.

А мне это нафиг было не нужно – возвращаться. Но потом я вспомнил, о чем я думал, когда ко мне постучался в дверь Душан и сказал, что в канаве труп.

И как вот рассказать эту правду читателям детектива? Что это за детектив такой – совершено убийство, а Эркюлю Пуаро, например – пофиг, он свою повышенную пенсию на карточку за службу в бельгийской полиции все равно получит, ну а то, что убивают… дело житейское. Все мы смертны, однако…

А? Никакая Агата Кристи до такого сюжетного поворота не додумается…

Получается что и мне пофиг, да? У меня на пороге убивают, а я не ищу убийцу, мне пофиг? Ну и чем я тогда лучше тех, кто в полицию идет на двадцать лет перекантоваться и потом пенсию получать?

Ничем.

– Обещать я ничего не могу. У меня нет здесь доверенных лиц, я не знаю местный криминальный мир.

– Мы это понимаем.

– Хорошо, что понимаете. Дело я посмотрю. Возможно, и не только. Мне нужен напарник. Из молодых, но чтобы дело знал. Желательно, чтобы… а хотя все равно. Тот парень, который меня первый раз здесь опрашивал, из местных. Он как раз и пойдет.

Помощник министра заинтересовался

– Почему он?

– Ему не пофиг.

– Простите?

– Он к работе относится добросовестно, увлечен ею.

– Как вы это поняли?

– Я полковник полиции. Бывший. Научился разбираться в людях.

Помощник министра задумался

– Это возможно. Но он не местный, он из Белграда как раз

Я удивился

– Что же он тут то делал?

– Командировка.

– Чем он раньше занимался?

– Наркомафия.

Я кивнул

– Пойдет…