Читать книгу Иностранец - Александр Афанасьев - Страница 8

Парня, который меня допрашивал – его уговаривать не стали, просто вызвали в кабинет и поставили перед фактом… то есть отдали приказ. Но я уже на гражданке, да и да того не погонами, а головой думал, и от того понимал, что приказ можно выполнять по-разному, и от того как именно выполнять – зависит многое, если не всё. Потому – едва мы вышли из кабинета, я кивнул ему и первым пошел вниз.

…

В Нише – много кафе, точнее – было много, сейчас все позакрывалось, но тут – нет, видимо потому что полицейские забегают сюда выпить кофе, а полицейский это такая профессия, которая будет существовать, пока существует человек. Пока есть правила – будут и люди, которые их нарушают, а значит – будем и мы.

Копы.

Сербское кафе называется кафана, там подают только кофе, к нему холодную воду и закуски. Все это турецкое, например популярная закуска к кофе – это несколько маленьких кубиков пахлавы на деревянной шпажке. Но сербы считают это сербским и сильно обижаются при одном упоминании турок. Турок у них ругательное слово, как у нас в прошлом веке были шутки про незваного гостя – татарина. Только тут все еще болезненнее.

Лука появился, когда я уже успел уговорить одну чашку кофе на террасе под чинарой и заказал следующую. Не спрашиваясь, плюхнулся на стол напротив, уставился на меня

– Что происходит? – спросил он

– Ты мне скажи.

– Вы не говорили, что полицейский

– И не обязан был.

…

– Я русский полицейский. В отставке.

…

– Тебя кстати как зовут?

Серб решил, что на конфликт идти не стоит

– Лука меня зовут.

– Опыт расследования неочевидных убийств есть?

– А почему вы спрашиваете?

– Потому что именно такое и произошло. Придется его расследовать.

– Вы то тут при чем?

– Во-первых, меня попросил дядя убитой. Но это не главное. Главное то, что мне на порог дома свалили труп. Я этого не люблю. Это вызов.

– На порог? Вы же сами говорили – дальше по дороге.

– Успокойся, это оборот речи такой у русских. Близко к моему дому.

– Там не близко

– Раз пешком можно дойти – значит близко. В любом случае, я в это дело не лез. Это решение начальства из Белграда.

– Но вы же русский.

– По паспорту уже серб. Эркюль Пуаро тоже был бельгийцем, верно? И преступники – везде одинаковы.

Принесли кофе – первую чашку для Луки и вторую для меня

– Так как? Есть опыт?

– Ну, убийства приходилось расследовать. Но такое…

– Соображай, Лука. Это резонансное дело. Я назвал тебя, потому что тебе добра хочу. Раскроем – будешь на виду, карьера полетит как на крыльях.

– А если не раскроем?

– Тогда плохо. Но я намерен раскрыть.

– Вы же ничего не знаете.

– Ну, вот ты мне и поможешь. Преступления везде одинаковы. И преступники.

Лука отпил кофе, задумался

– Плохое это дело.

– Чем.

– Да всем. Как будто… дьявол поработал.

– Каждый преступник в какой-то мере дьявол.

Я допил свой второй кофе

– Я так понимаю, расследование зашло в тупик. Так?

Лука не ответил. Может и не знал. Но я понимал, что если бы это было не так – МВД никогда не пошло бы на такой отчаянный шаг как приглашение меня.

– Так что же будет плохого в том, что мы посмотрим на дело свежим взглядом

Я допил кофе

– Помощник министра тут был. Назвал твое имя ему – я. Просто потому, что никого больше не знал. А мне кажется, тебе не наплевать. Как и мне.

Я допил кофе. Посмотрел на часы.

– Завтра в шесть утра на дороге. Прямо на выезде. У меня будет джип Паджеро, черный. Я буду стоять на обочине, и ждать тебя. Решай.

Но я видел, что он уже решил. И что я в нем вряд ли ошибся…

…

В доме у меня был тир. Настоящий, пистолетный на двадцать пять метров.

Вернувшись, я взял пару пистолетов, патроны и пошел пострелять. Не то чтобы я маньяк какой-то по части стрельбы – но голову почему то прочищает. Я это называю – по мозгам подолбить…

В отличие от Луки – я понимал и подводные камни всего этого… по крайней мере, думаю что понимал. Произошедшее убийство – вызов правым. Не знаю, есть вообще тут политика или нет… все действительно… как будто дьявол поработал. Но правые испытывают некий пиетет к русским. Потому – согласились с тем, что я поработаю по делу.

Удобно ли будет на меня все спихнуть? Не факт – само то, что меня, не местного копа и даже не серба по крови привлекли – подставляет и МВД и лично министра. Но вот какой, кстати, интересный факт – если бы пригласили помощников из ФБР, вопросов не было бы. Хотя они в Сербии были бы как слон в посудной лавке.

Постреляв немного, я вернулся в дом, засел за компьютер. Конечно, интернет еще та свалка – но и полезного есть немало.

Почти сразу наткнулся на группу на Фейсбуке, посвященную этому делу. Группа была многолюдной – больше семи тысяч. Самодеятельные детективы, провайдеры ненависти, неравнодушные граждане, любопытные и просто подонки, готовые глумиться над чем угодно.

Посмотрел версии… а их, по сути, и не было, только одна.

Межнациональная.

Я не знаю, предусматривал ли это убийца, но если нет – ему сильно повезло. Дела, отягощенные вопросами межнациональных отношений – одни из самых тяжелых в раскрытии. Каждый шаг – как по минному полю. И от тебя ждут не правды, а подтверждения своей ненависти и ксенофобии.

Но здесь это норма. Чем отличаются сербы от русских – так это обостренным пониманием национального, чего у нас не было и нет. Билл Клинтон называл это «древней ненавистью», а настоятельница православного монастыря в Пече – «бунтом злой крови». Но они говорили об одном и том же. История ненависти друг к другу здесь насчитывает сотни лет. Список претензий – длинный и обстоятельный, как «Война и мир». Каждый живет и понимает, что в любой момент он может оказаться под бомбами, сосед может прийти с топором, в любой момент можно стать беженцем, потерять семью. Возникает защитная агрессия. Думать уже никто особо не думает – все сбиваются в стаи и скалят клыки.

Вспышки вражды происходят в каждом поколении, иногда войну удается предотвратить, но иногда нет. Причина проста – каждое новое поколение с детства выслушивает о попранных правах своего народа, о героизме своих предков – но не об ужасе войны, о голоде, о беженстве, о лишениях. Оно жаждет славы. Хочет повторить.

Вот сейчас и возник идеальный момент, чтобы повторить. С девяностых – прошло двадцать – двадцать пять – тридцать лет, то есть ровно столько, чтобы сменилось активное поколение. В этом, в новом поколении – сербы и хорваты считай на одной стороне, по крайней мере, интересы у них пока общие. Хорваты в Боснии не получили самостоятельной республики. Босния и Герцеговина до сих пор разделена в пропорции 49/51 – сорок девять сербам, пятьдесят один объединенной республике хорватов и мусульман, причем у хорватов тогда никто не спрашивал. Их просто поставили перед фактом – или соглашаетесь или становитесь таким же врагом прогрессивного человечества, каким стали сербы. Хорваты согласились и им дали за это право совершить геноцид сербов в Сербской Краине.

Надо сказать, что мусульманам тогда крупно повезло. После 9/11 у них не прокатило бы. Общественное мнение Запада в их пользу склонил по сути один человек – Кристиан Аманпур, тогда журналист, а сейчас директор CNN. Именно она, своими репортажами из боевых порядков муслимских моджахедов сумела доказать недоказуемое – что идет геноцид мусульман христианами, новый крестовый поход. Ее репортажи тех дней сейчас на журналистских факультетах изучают, как пример «побуждающего репортажа». Хотя до сих пор никто не встал и не сказал простую как камень вещь – что в тех репортажах ложь, и с этого надо начинать. Кстати, мы тогда тоже пострадали – взгляд Запада на войну в Чечне формировался тоже под влиянием этих репортажей. Главное то что чеченцы не утерпели и начали снова – а потом некстати случилось 9/11, и Запад стал относиться к мусульманам без понимания.

А кого тут только не было. Настоящий балаган. К Алие Изитбеговичу, которого на Нобелевскую премию мира выдвигали – приезжал Осама бен Ладен, это уже доказано. Стражи исламской революции из Ирана тут были и воевали. Боевики Дудаева тут были и воевали. Афганские моджахеды тут были и воевали. Это девяностые, сынок. В те годы происходило то, что сейчас и представить себе трудно.

Война в Боснии – а она совсем рядом, несколько десятков километров отсюда – была прекращена американцами фактически под дулом пистолета. Всех лидеров противоборствующих сторон привезли на американскую авиабазу и сказали – не выпустим, пока не договоритесь. Договоренности – были написаны под диктовку одного британского лорда, который вряд ли хотел плохого – он пытался составить государство так, чтобы все стороны были вынуждены сотрудничать друг с другом, так как не могли друг без друга обходиться. Но по факту получилось так, как если бы кошку с собакой заперли в одной клетке.

Тем договоренностям в Дейтоне – скоро будет тридцать лет. Сотрудничества не было ни дня и нет сейчас. До сих пор там стоят миротворцы, и вывести их нельзя. Люди тупо не хотят жить вместе и потому каждая община голосует за самых радикальных политиков, каких только может найти. Община боснийских мусульман век назад поставила памятник Льву Толстому, а сейчас молодежь свободно цитирует радикальных шейхов и обменивается роликами с взрывами и отрезанием голов.

Сербы ищут союзников и пытаются сделать таковыми хорватов, которых обделили республикой и которые теперь члены НАТО. Хорватская молодежь снова вспоминает про Герцег-Босну. В хорватской экономике, политике и криминале – важное место занимают хорваты из Боснии, они там как, к примеру, донецкие на Украине. После того, как сопрезидентом Боснии от сербского народа выбрали самого радикального из сербов – Босния и Герцеговина находится в кризисе и фактически не управляется. Это надоело всем и Западу в том числе – и не хватает только повода.

Может, это повод и есть. Молодую сербку – модель – изнасиловали мусульмане, группой, убили и выкинули недалеко от границы. Для любого сербского патриота это как осколком стекла по нервам. Надо воевать. Надо идти к ним и отомстить. Может, это и есть мотив? Ну не надо быть социологом, чтобы видеть – здесь конкретно сидит группа и конкретно долбит по мозгам в одну точку – это сделали мусульмане, мусульмане, мусульмане. О чем бы разговор не шел – рано или поздно появляется один из них и начинает полоскать мозги.

Интересно, а с какой это стати? Какие ваши доказательства? Может, вам проплатил кто? А? А зачем проплатил, какой его интерес?

Я взял блокнот и выписал ники. Надо будет в Белграде отдать на проверку, может и пустой след, а может, и нет. Еще римляне руководствовались правилом qui prodest – кому выгодно.

Еще немного посидел в интернете, потом завел будильник и спать лег. Завтра утром рано выезжать надо.