Читать книгу Стальное поколение - Александр Афанасьев, Александр Николаевич Афанасьев, А. Н. Афанасьев - Страница 14

Комитет государственной безопасности СССР

Секретно

Москва, Свиридову[51]

СПЕЦДОНЕСЕНИЕ

Докладываю, что вчера, 17 августа 1980 года в аэропорту Звартноц состоялась встреча представителей партхозактива, криминальных авторитетов и националистических элементов Армянской ССР. Во время этой встречи было принято решение добиваться большей автономии для Армянской ССР в составе Союза, выделения дополнительных фондов, а также передачи в состав Армении части территорий Грузинской и Азербайджанской ССР, населенных преимущественно армянами. Кроме того, было принято решение о создании в Армянской ССР местного отделения партии Дашнакцутюн и ее боевого крыла Дро с целью дестабилизации обстановки в Армянской ССР и в последующем – захвата власти.

Расшифровку материалов аудиоконтроля встречи на сорока девяти листах направлю спецкурьером.

Бажанов.

Перед зданием республиканского ЦК – истерили митингующие. Руки со сжатым кулаком – вздымались волной в ответ на очередной выкрик оратора. Был установлен свободный микрофон – и каждый мог высказаться, таким образом, обеспечивался постоянный интерес населения к митингу. Очевидно, что власть, в лице и.о. первого секретаря армянской компартии Сурена Арутюняна и митингующие возглавляемые местными националистами во главе с доктором филологических наук Левоном Тер-Петросяном решили просто брать друг друга на измор. Десантники держали под контролем основные городские объекты, транспорт был парализован забастовкой, некоторые предприятия народного хозяйства тоже не работали или работали по принципу «итальянской забастовки[52]» и складывалось ощущение, что это уже не совсем советская республика. Или совсем не советская республика. Во всяком случае – отчуждение народа от власти уже явно чувствовалось.

В этот день, по одной из улиц города, по которой можно было скорее карабкаться, чем подниматься – неторопливо шел человек. Было видно, что передвижение по таким улицам для него было делом непривычным, и он каждый раз думает над тем, как поставить ногу. По противоположной стороне улицы, метрах в тридцати от него – шел молодой человек в ветровке – и он был не единственным, чей маршрут движения сегодня подозрительно совпадал с маршрутом ереванского гостя…

У магазина Соки-Воды, где продавали конечно же, вино – человек задержался. Из автомата выпил газировки – удивительно, но в Ереване в автоматах были стаканы. Шумно отдышался – было довольно жарко, поставил стакан на место. И вдруг – полушагом – полубегом направился в магазин…

Молодой человек в ветровке побежал следом, похожая на гуляющую студентку дама резко развернулась.

Внутри магазина было темно – экономили электроэнергию. Товаров практически не было, а посему продавщицы – все кроме одной русские – собрались в уголке погутарить. На покупателя они соизволили обратить внимание только тогда, когда он перемахнул через прилавок.

– Мужчина!

Темнота. Деревянные ящики для фруктов и стальные корзины – для соков – вод, молока и всего остального. Темный лаз прохода – быстрее.

Поворот. Открывающаяся дверь.

Он врезал по ней ногой и пробежал дальше.

Еще поворот. Дверь, через которую принимают товар. Благословенная щеколда – а то хоть стреляй…

Дворик. Какая-то гниль, старые ящики, грязь. Мусорные контейнеры в углу, гора мусора, вонь – не вывозят.

Крыса шарахнулась в сторону, едва не попав под ноги.

Ворота.

Шарахнул с разбегу, грохнул ботинками, тяжело сипя подтянулся. Костюм безнадежно испорчен – с этой стороны ворота никто и не думал красить – не на улицу.

Слава Богу, от Дивизии Дзержинского, где сметливого паренька приметил замполит – кое-что осталось – подтянулся.

Перевалился через забор. Грохнулся, прострелило болью колено.

Дзержинец гребаный!

Шарахнулся в проулок, обставленный старыми ереванскими домами. Только бы успеть!

* * *

Молодой человек в ветровке вбежал в магазин. Лихорадочно огляделся – пусто!

Бросился к завешенному кокетливой завесой из бамбуковых палочек ходу во внутренние помещении я магазина, в подсобки – где и был принят на грудь некоей Розой Ивановной, товароведоорм первого разряда.

– А ну, пошли отсюда! – со ста двадцатью килограммами веса Роза Ивановна легко справлялась с любым хулиганом – алкашня! Щас милицию!

Молодой человек выдернул из кармана удостоверение, махнул им. Из-за темноты – не было видно, что в нем написано.

– Куда побежал!?

– Туда! – побледнела Роза Ивановна. Магазин был в передовых – то есть воровали в пределах усушки – утруски, кормилицы. Но все равно – испытывали к органам понятный пиетет.

Молодой человек рванулся в темноту. На пути – запнулся об ящик, который кто-то хитрый на Бергу умудрился выставить или выпихнуть в проход. До крови разбил ладони, обо что-то порезался и порвал куртку.

Приехали…

С трудом поднявшись, выбрался обратно в торговый зал. Покупателей там было гораздо больше, чем минуту назад.

– Что? – тревожно сказала женщина – «студентка на прогулке».

– Ушел… бози тха[53]…

Женщина достала из сумочки массивную рацию, выдвинула антенну. Под курткой – такую было не спрятать…

– Товарищ майор… пост девять… объект оторвался в районе…

– Давайте… перевяжем… – засуетилась Роза Ивановна.

– Да пошла ты! – молодой человек плюнул и пошел на выход.

* * *

Полкилометра пробежал – предынфарктное состояние и летящие из всех дыр сопли. Сбил дыхание… времена Дивизии Дзержинского остались далеко в прошлом. Правила работы он знал – в одних школах учились. Сейчас начнут перекрывать квадраты, этот и соседние. Могут осмелиться дать ориентировку по городу через ГУВД… не указывая причины задержания. Могут осмелиться – потому что дать ориентировку на задержание полковника государственной безопасности из Особой инспекции КГБ СССР – само по себе если и не преступление, то действие требующее объяснений. Хотя если у них все вась-вась, милиция может и отбрехаться. Накатают заявление о грабеже, дадут в ориентировку похожие приметы – поди, докажи. Это в России милиция и КГБ на ножах, а здесь – в не совсем уже советской республике…

В тени дерева – достал платок, кое-как привел в порядок лицо, затем одежду – постарался убрать хотя бы самые вызывающие пятна. В таком виде – он и без ориентировки хорош, любой патруль попросит документы.

Ржавчину платком убрать проблематично, но что получилось – то получилось.

Сверился с указателем на боковом доме. Пришел – а точнее прибежал – правильно.

Глянул по улице. Люди, редкие машины – в основном машины стоят на приколе. Топливо по карточкам здесь, без проблем заправиться только государственным машинам и машинам «своих людей», для которых законы здесь не писаны. Остановлено автобусное сообщение райцентров в Ереваном – для того, чтобы люди не смогли добраться до Еревана и попасть на митинг, по этим же причинам до предела ограничена продажа бензина – хотя бензина хватает. Не совсем советская республика.

Шагнул во двор – как в холодную воду. В таком виде – глупо прикидываться кем-то, растрепанный мужик средних лет сам по себе бросается в глаза. В Минке, когда они на практических занятиях водили друг друга – ему было сложнее всего оторваться. Высокий, видно в толпе. Приходилось придумывать, работать головой – как и всегда.

Как и было условлено – пошел по правой стороне. Дома тут старые, еще времен Царя. Хорошие дома, тогда не приноровились воровать при стройке.

– Извините…

По-русски. В последнее время в Ереване было как то не приято разговаривать по-русски.

– Да?

– Не поможете?

Мужик. Какая-то штука в большой коробке – наверное, телевизор.

– Конечно, помогу.

– Вот спасибо, дорогой…

Коробка оказалась неожиданно тяжелой. Внесли в подъезд.

– Извините…

Руки сзади – быстро и профессионально обыскали, в то время как его руки были заняты коробкой. Изъяли пистолет.

– После встречи вернем. Сюда.

Тяжелая коробка и руки занимает и оружие – можно блокировать ей как лестницу, так и входную дверь.

Прошли через какое-то помещение – вроде как дворницкая. Застарелый запах сигарет, точнее даже не сигарет, а махры, водки, блевоты. Пятна на обоях.

Еще одна дверь, на соседний проулок.

– Бежим быстро. Хорошо?

– Да.

Рванулись – как спринтеры – на сто метровке. Ввалились – в двери подъезжающих Жигулей. Он на заднее сидение. Сопровождающий на переднее.

– Пошел, пошел, пошел!

Машина резко скакнула с места, белая стрелка спидометра метнулась вправо… Водила явно был асом – в угрозыске других и не держат…

– Нормально, ара?

– Да – напряженный голос сопровождающего…

Вообще – Попов, как и полагается КГБшнику, ненавидел милицию. Ненависть эта складывалась из самых разных факторов, взять хотя бы то, что в КГБ у всех высшее образование, а менты – в основном от сохи. Манеры у ментов тоже оставляют желать лучшего. Но в отличие от многих других – Попов честно признавал, что хомуты лямку тянут, и не брезговал обращаться к ним. И помогать им – если будет в том необходимость. Потому что любые отношения строятся на двусторонней основе.

Этот мент был честным. Подтверждением этого было то, что при чистке системы его вышибли одним из первых – предоставленная сама себе система выбрасывает не лучших, а худших. Совсем его не вышибли – перевели на кадры в Ленинакан. Это при том, что воры в законе перед ним шапку ломали. Сейчас вернули…

В запыленных окнах – летели какие-то улицы. Серые, узкие, неуловимо опасные…

Проскочили центр. Выскочили на эчмиадзинскую дорогу. Полетели по ней…

– Здесь меня обстреляли – заметил Попов.

– Знаю, друг. Карпета работа… Поговорим еще…

* * *

Съехали с дороги на какую-то тропу. Тропа круто уходила в горы. Остановились – проехав километра три…

Двое – водитель и сопровождающий – вышли, не дожидаясь кивка. Кивнул и попов.

– Выйдем?

Хозяин машины усмехнулся. Все правильно – в машине могло быть подслушивающее устройство. Не доверяй никому.

Вышли. Хозяин машины – крепкий, усатый, за пятьдесят – открыл багажник. Из сумки – авоськи достал два больших граната, кинул один Попову.

– Откуда такая роскошь?

– Э… друг, это у вас там ничего нет. У нас – все есть…

Попов начал неумело чистить гранат. Сок тек по рукам, терпкий и липкий.

– Э… не так. Дай-ка…

У армянина получилось гораздо лучше. Пальцы у него – были как стальные…

– Ты из КГБ?

Вместо ответа – Попов протянул удостоверение.

– Особая Инспекция… полковник… раньше на армейские деньги – генерал-лейтенант было…

– Застали те времена?

– Нет… Но другое застал.

Армянин бросил в рот горсть рубиновых зерен.

– В семьдесят седьмом у нас одного паразита разоблачили. Из ОБХСС. Двадцать тысяч ему доказали… хотя явно в несколько раз было больше. Думаешь, это ему было главным наказанием? Нет… Отец как узнал, ствол в рот – и застрелился. Этот… Арутом его звали – в автозаке головой о стенку долбился, говорил – умереть дайте…

Армянин вздохнул.

– Другие теперь времена. Другие…

– От нас зависит.

– Ошибается, друг. Ничего от нас не зависит. Ладно. Спрашивай.

– Что произошло в аэропорту?

– Хороший вопрос. Личность террориста установили?

Матерый УГРОшник проявил себя – такого не допросишь. Он сам кого хочешь допросит.

– Нет.

– Понятно. Но я примерно, знаю, кто это был.

– Кто?

– Гия. Гия Сантурия. Ему все равно деваться особо было некуда – инвалидность, с головой неладно. Уроды…

– Подробнее.

– Да куда уж подробнее. Брат у него перед ворами попал… все это знали. Ты гэбэ, не знаешь, что такое воры. А это параллельная власть. Никуда от нее не денешься. В общем – брат старший у Гии – Леон – попал на наркоте. Большую дачку… то есть передачу в зону запорол. А за это – пику в бок. Судил явно Карпет, без него не обошлось. Ему сказали – отработаешь за брата. Потому что даже если бы Леон на пику вспрыгнул, все равно долг бы на семье остался. А у Сантурии – трое младших еще. Два брата и сестра.

– Где он потерял ногу? Афганистан?

– Он самый. Я его по базе пробивал. Пропал без вести. Перед тем, как пропасть – навестил брата. В ИТК-14, в Новочеркасске. Позиции там у воров ой какие хорошие. Черная зона. И я уверен, что аудиоконтроль свиданки не велся.

– Карпет. Зачем ему это надо? Политику на себя вешать.

Армянин улыбнулся.

– Попробовал бы он на себя не повесить. Это не Россия дорогой. У вас – все сами по себе, а тут – нет. Сказано – надо делать. Наверное, он и сам не рад бы делать. Но приходится. А то – свои на пику поставят. Кто-то из своих.

– Кто? Дашнакцутюн?

– Знаешь, уже? Да, Дашнакцутюн. Они здесь уже не первый год, даже не первый десяток лет.

– Почему вы ничего не предпринимали!? Вы же коммунисты!

– Коммунисты…

Армянин показал на отошедших людей.

– Как думаешь, им можно доверять? Нет. Потому что они армяне. А не армяну – никто ничего не скажет. И не доверит. Думаешь, если бы кто чего сказал – поверили бы? Все молчали бы. Семью бы убили…

Попов неверяще смотрел на армянина.

– Тебе нас не понять, русский, потому что вы другие. Вы никогда не теряли большинство народа в резне. А мы теряли. Для нас любой армян – прежде всего армян. А потом уже коммунист, вор или кто там еще. У нас когда в суд идут – стараются, чтобы дело дали русскому судье. Иначе – правды не жди…

– Я хочу встретиться с Карпетом. Нам надо поговорить.

Армянин покачал головой.

– Как ты себе это представляешь? Для него как для вора встречаться с тобой – западло, ему потом свои по ушам дадут. То есть воровской короны лишат. Он же тебя убить хотел.

– Все равно. – упрямо набычился Попов.

– Дело твое. Я кину слово, посмотрим, что будет. Но учи – Карпет непрост. Человека, который его исполнить пытался в молодости – распяли на воротах собственного дома.

– Мое дело. Кто в КГБ связан с Дашнакцутюн?

– Это ты сам выясняй. Мое дело хомутовское.

– Хорошо, в МВД, прокуратуре?

Армянин назвал несколько фамилий. Попов запомнил.

– Доказательства.

– Это уж ты сам расстарайся. Я оперативную информацию даю – работай. Ты же следователь.

– Хорошо. Что происходит в Карабахе?

– В Карабахе… В Карабахе много чего происходит. Основная буза идет от комсомольцев и от кое-каких деловых. Азеры решили там власть поменять. Свою установить. И перехватить контроль над деньгами – а там их много, хотя бы потому, что при Меченом там чачу никогда не запрещали готовить. А там – много осело из тех, кто в Сумгаите пострадал. Та же самая республика, смекаешь? Так что добра не жди. Туда оружие начинает собираться… охотничье пока, но уже и винтовки с автоматами есть. И люди приезжают.

– Люди?

– Молодежь. С армянских общин по всей стране. Я уже говорил – мы один народ, русский. Один маленький народ…

– Имена?

Мент назвал. Попов запомнил.

– Еще чем можешь помочь?

– Советом. Не верь никому.

Попов нехорошо посмотрел на армянина.

– И тебе?

– И мне дорогой. Мне – тем более…

Все… ползло под пальцами как гнилая пряжа.

– Когда еще встречаемся.

– Через несколько дней. Я попробую узнать о Карпете, если ты так этого хочешь.

– Мне нужны имена людей, связанных с Дашнакцутюн.

– В твоем ведомстве плюнь – не ошибешься. Они по политике работали, не то, что мы – хомуты… Армен!

Время было возвращаться в город.

– У гостиницы тебя выкину. Будь осторожен, русский…