Читать книгу Играй, гормон! Impetuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 9 - Александр Амурчик - Страница 8

– Ты пойми, Савва, – говорила мне дорогой Любаша спустя полчаса, когда мы, покинув ресторан, шли неторопливо по улице Ленина. – Ну не могу я выйти за него замуж, не люб он мне. Ростом низенький, живот вон какой, а ведь ему всего тридцать. То ли дело ты – высокий, стройный, красивый.

– В твоей ситуации, я считаю, Любанчик, кивать на живот предположительных женихов неразумно, – с умным видом сказал я. – Я тоже со временем приобрету медвежью фигуру, это вполне даже вероятно для спортсмена-борца. Но ведь он, Семён, реально сегодня существует, любит тебя, замуж зовёт. С деньгами человек, и, судя по всему, ребёнок, то есть дочечка твоя, ему не помеха. Очень много факторов за него. Подумай хорошенько. Ты ему ещё родить сможешь, жизнь продолжается.

Любаша от моих слов выглядела сконфуженно, даже подавленно.

– Ты считаешь? Стоит выйти за него? Но ведь я его не люблю.

Она выдавала эти сентенции скороговорками.

Я приподнял брови, но промолчал.

– Ну что ж, раз ты так считаешь, то я согласна, – наконец сказала она, поняв моё молчание. Видно было, что это решение далось ей нелегко, хотя разговор наш был просто разговором,

– Но при одном условии: ты останешься моим любовником.

– А может, он лучший любовник, чем я, – пожал я плечами. – Может же быть такое? Кстати, он сказал мне, что вы с ним давние любовники.

– Брехло, – лицо Любаши вспыхнуло. – Наглая ложь. Вот потому-то ещё я за него и не выйду, так как он пустой балабол. Я ему даже руку не позволяю себе целовать, а он – туда же… А ты, Савва, значит, считаешь, что семь с половиной лет, которые нас с тобой разделяют, непреодолимый барьер для того, чтобы быть вместе?

– Нет никакого барьера, Люб. И ты классная, спору нет! – откровенно сказал я. – Просто я ещё незрелый товарищ в качестве жениха, мне ни дама твоего возраста, ни девушка восемнадцати лет (тут я вспомнил Ирину), сегодня никак для брака не подходит. Я ещё попросту не готов к семейной жизни.

Этот разговор для нас обоих был тяжелым, но, как я понимал, необходимым. И последняя фраза, сказанная мной, поставила точку в выяснении наших отношений. Любаша эту тему больше не поднимала и не развивала, я – тем более. Но мы и в последующие дни всё еще оставались друзьями-любовниками. Нередко теперь после работы я провожал её домой, в село под названием Рошу, до которого идти хорошим темпом было не менее часа. И ещё столько же мне требовалось, чтобы вернуться домой. При этом мы часто, добравшись до ж.-д. станции, расположенной на краю города, а это было нам по пути, присаживались на полюбившуюся нам деревянную скамеечку, стоявшую в паре со столиком в тени двух крупных деревьев, кроны которых успешно отбивали свет от мощных станционных светильников, установленных на вышке. Тут Любаша, оперативно снимая трусики, забиралась на мои колени лицом ко мне или же задом, и мы в этих позах предавались любви. Очень редко в этот час кто-то проходил мимо, но увидеть что-либо со стороны было невозможно, разве что услышать наши охи-вздохи.