Читать книгу Грации и грешники - Александр Андреевич Шмонин - Страница 7

Когда совокупление не одобряется обществом, когда оно вне брака, то партнёр, уговаривая партнёршу, обещает, что никто не узнает, никому он не расскажет, ибо она опасается огласки и осуждения. И всегда партнёр, а иногда и партнёрша, нарушает обещание, хочется похвастаться хоть кому-то.

В нашем городке в те годы соблюдалась традиция: знакомые, родные и не очень тётушки и даже молодые ядрёные бабушки (рано вышли замуж и рано овдовели), поздравляя своих отпрысков с окончанием школы, награждали их интимом. А тоже хвастались или оправдывались друг перед другом: «Бабоньки, я его не совращала, не соблазняла и не обольщала, вот те крест. Сам меня совратил, так настойчиво требовал отдаться. Школу, мол, закончил, положено, чтоб дала, так просил, так умолял. П…да ведь не камень, как не порадеть родному юному человечку. И не устояла, а он такое вытворял, что ни с мужем не бывало, ни с другими мужиками не позволяла. А с внуком что могла поделать, не думала и не гадала, как всегда, спали вместе на печке, прижавшись спинами; просыпаюсь, а он у меня на груди и е… ёт во всю прыть, аж полати трещат, откуда что взялось, никто ведь не учил».

Школяры тоже ждали последний звонок и знали, что знакомые тёти будут в этот день подобрее, не скажут, как уже было: «Рано тебе давать разок, школу хотя бы закончи, тогда посмотрим на твоё поведение, какими словами будешь уговаривать». А школяры предвкушали, как это будет, почему из-за какой-то е…ли всякие драки, дуэли, убийства и даже войны.

В этот день Фёкла под выдуманным предлогом уложила своего вроде непонятливого, но послушного юного школьника-выпускника (сам ростом невелик, но достоинство-акселерат выросло с опережением) спать вместе с дальней родственницей, двоюродной тётей Лизаветой.

– Сын, тётя навестила нас, спать ей негде, пусть с тобой на твоей кровати поспит, и ты её не беспокой, с роднёй это не положено, да и рано тебе об этом думать, понял? Как зовут? Знать тебе не обязательно, завтра уедет.

– Хорошо, ма, как скажешь.

Так начались хождения Миши по лабиринтам запретной любви.

Утром, посмотрев на их рожи, она поняла, чем они занимались всю ночь. Хотя понять было нетрудно: в соседней комнате сразу, едва голубки улеглись и накрылись одним одеялом, заскрипела и затряслась кровать.

Она было зашептала:

– Да погоди ты, парень, не сдёргивай с меня трусы, не расстёгивай лифчик… не знаю, как тебя звать. В соседней комнате мамаша вроде ещё не спит, а она хотела, чтоб мы просто полежали рядом и без этого, ещё, не дай бог, вмешается и разлучит нас.

– Не могу больше терпеть, весь день на тебя смотрел. Мамка предупредила, что вместе спать будем и чтоб я тебя не трогал, да разве тут удержишься, ты такая красивая, а я истомился весь. Неужели такое богатство на всю ночь моё? Неужели сегодня ночью она будет моей, и я впервые почувствую женщину и узнаю, почему мужики так страстно этого хотят? И вот ты рядом, такая красивая, такая большая и… Без одежды… Весь день я смотрел на тебя и не спускал глаз с треугольничка джинсов между ног, где у тебя лохматый лобок, и так хотелось снять с тебя джинсы и погладить там шёлковую шёрстку; и я прелюбодействовал с тобой в мыслях моих.

– Ох, какой же ты, милёнок, говорливый и нетерпеливый. Я, видно, у тебя первая, и ты не знаешь, что это будет у нас очень шумно, поэтому, пока мамка твоя не заснёт, подождём, потихоньку погладь меня пока, пожми сиськи и подержи за лохматку-пипиську, нежно поцелуй, наконец; а ты сразу хочешь туда… где рай для мужчин, где море огня, сладострастия и блаженства… А чтобы ты немного успокоился и не дрожал от нетерпения и страха, я тебя, милый мой мальчик, за х…й подержу… У меня в молодости был случай: с одним юношей начали, а сосед-бугай ещё не заснул; только юноша кончил и вынул, а сосед тут как тут и с ходу мне засадил… Добрейшей был души мужик, мог юношу прогнать, но они всю ночь только менялись… Ну ладно, начинай… За стенкой дяди нет, только твоя мамаша… О-го-го, с таким большим достоинством ты у меня первый… Чувствуешь, какая у меня тугая, плотная и горячая; гордись, е…ёшь первую красавицу района…

«…И дикие странные звуки всю ночь раздавалися там…» А утром, естественно, оба божились: «Ничего не было, тебе показалось», – но глаза отводили.

Но мать не поверила Елизавете:

– Разговоры она, видите ли, разговаривала. Может, мысленно, а так: я всё слышала, кровать сразу заскрипела и половицы зашатались, не успели вы прилечь, и до утра с перерывами. И откуда у мальчика засосы на шее и царапки на спине? И кто там громко стонал?

– Ох, Феклуша, права ты, конечно, всё у нас было, кроме разговоров и слов, и кровать сразу заскрипела, как только к нему легла, и даже орала несколько раз. Смущаюсь от того, что впервые такая большая разница в возрасте и в весовых категориях. И у меня впервые девственник, а это очень волнительно. И не познакомила ты нас, и он просил его не выдавать, поэтому не выпытывай подробностей, может, потом… А в общем, я очень довольна… Показала ему три позы: легла на живот и отклячила попу, затем поперёк кровати, ноги ему на плечи, и наконец, «амазонка в седле», – и он со всем справился. Феклуш, да ты вроде ревнуешь… Странно, ты вроде хотела, чтоб я лишила его невинности, а утром хочешь, чтоб у нас ничего не было. Совсем меня запутала, уж не сама ли с ним хочешь?

– Лизка, ты сдурела, типун тебе на язык!

– А как ты это себе представляла? Первую ночь мы просто полежим, он привыкнет к моему телу, на вторую будем целоваться, и только на третью… Он же молодой мужик, а я не кукла деревянная. Он сразу, едва прилегли, распустил руки: одна его рука уже у меня в трусах, ухватил главную приманку для мужчин, главное моё богатство, второй рукой сорвал пуговку лифчика и моё второе богатство вывалилось наружу – тут уж ни один мужик и до него не мог устоять… Парень прекрасно понимал, зачем я в гости пришла, я поймала его взгляд: захотел меня с первого взгляда, иначе я б с ним не легла. Он уже днём пытался мной овладеть, едва ты вышла, да я отговорила: не сейчас, не здесь, у нас с тобой вся ночь впереди…

Ну а дальше понятно: у этой пары то была разовая ночь, а у иной ночь растягивалась на год-другой, и уж совсем редко – надолго…

История о Лизавете, Фёкле и сыне её Мише имела необычное продолжение. По селу гуляли непроверенные слухи, что Фёкла после этой ночи преобразилась и помолодела, что завела себе полюбовничка и даже вроде у неё что-то было с Мишей.

Я, как добросовестный летописец, за что купил, за то и продаю: можно верить, можно нет.

Фёкла была недурна собой, того же возраста и комплекции, что и Лиза, и на неё заглядывался Ермолай, сосед, объездчик двадцати трёх лет, колхозник. Фёкла отвергала его намёки: «На интим-фронте я уже не игрок», – после смерти мужа строго блюла себя.

А случай с Лизой что-то в ней перевернул, она сделала знак Ермолаю, которого тот ждал лет десять, и хотя он уже был женат и любовница у него была, но о Фёкле продолжал мечтать; и ночи через три Миша услышал, что у мамки через стенку весело и радостно заскрипели и запели пружины кровати, чего не случалось давно, послышались сладострастные звуки; и к рассвету всё замерло.

Утром лик Фёклы, вечно мрачный и угрюмый, просиял, глаза излучали умиротворение и огонь желания: вот что скрип-то кровати животворящий делает. Фёкла вела себя необычно раскованно и весело, как и положено вести себя немолодой женщине после верного свидания с молодым любовником. Она даже игриво толкнула бедром Мишу: мол, знай наших, не только у тебя с Лизой всё было. Затем как бы невзначай показала сиськи, мол, Ермолай всю ночь их сжимал, а они всё равно распрямились, потому что упругие.

И случилось невероятное, непредсказуемое и запретное.

Миша поплыл, ему померещилось, что перед ним Лиза, по телу пробежала ломота, и член встал. «Боже, свят-свят! Что же со мной творится? Совсем сдурел, мамку вые…ать хочу, и даже сильнее, чем Лизу». Он выскользнул в сени, плеснул на член холодной водой и погасил греховное постыдное желание.

Через две-три ночи громкий скрип кровати, тихие нежные вздохи и робкий шёпот за стеной повторились, потом ещё и ещё… Миша плохо спал, ворочался за стенкой и упорно гнал греховную мысль: «А ведь на его месте мог бы быть и я. Я тоже хочу е…ать эту женщину каждую ночь, это днём она мать, а ночью просто баба, и я её хочу».

Но через месяц Ермолай собрался в областной центр по делам и попросил Мишу: «Передай мамке, месяц меня не будет», – а он не передал. У него появился шанс заменить Ермолая, чем он не преминул воспользоваться. Злые языки заявляют, что Фёклина кровать всё равно по ночам продолжала скрипеть, хотя Ермолая не было, и даже громче и продолжительнее… Но вздохов и шёпота слышно не было.

По утрам Миша был весел и доволен, Фёкла хмурилась, на Мишу старалась не смотреть, глаза были на мокром месте.

Фёкла ночами была в нирване и упоительно наслаждалась весёлым скрипом кроватных пружин, которые она сама же заставляла петь и скрипеть своей пышной задницей, а утром её не отпускал комплекс Марии Магдалины:

«Зачем же я Мише-то даю? Неправильно это. Почему я стала такой развратной и похотливой? Первый раз, когда он в темноте навалился на меня и вставил свой юный х…ишко мне в п…здину, я подумала, Ермолай пришёл, потому что точь-в-точь так же е…ёт, и всю ночь шептала его имя; потом поняла, что это не он, но было уже поздно, а потом просто притворялась, что меня е…ёт только Ермолай. Я грешу, но велик ли мой грех и почему я не в силах остановиться? Ведь нам обоим хорошо и приятно, иначе бы он не приходил каждую ночь за этим, и никому мы не делаем вреда.

Если люди не прознают про наши шашни, должна ли я раскаиваться и молить высшие силы о прощении за мою слабость? А пока я укладываюсь спать и хочу, чтобы это повторилось, чтобы он тайком пришёл и овладел мной.

Чтобы его молодой член проник в мой канал и долго-долго там ёрзал и тёр, гладил, ласкал мою плоть; а мне становилось бы всё приятнее и приятнее, пока наконец всё моё тело не задрожит от наслаждения и сладострастия – и я в нирване, я в улёте, я на облаках…

Такого пика блаженства я не достигала ни с мужем, ни с другими, ни с Ермолаем, хотя у него толще и длиннее и он целует, и ласкает, и шепчет слова любви. Миша ничего этого не делает, а только е…ёт меня, причём несмело, робко, стыдится, смущается – и вот поди ж ты, разный результат… Видно, в этом всё дело.

Поэтому я выбираю греховодство, запретную любовь в надежде на прощение, наслаждаюсь не любя, но черту не перехожу, пока не понесла, а случится – избавлюсь от греха…

И ещё очень волнительно и любопытно сравнивать два члена: нежный, меньше среднего размера, Мишин, и грубый, толстый, пятивершковый Ермолая. Член Ермолая входит в меня туго, плотно, и он получает максимум приятности, заверяет, что когда меня е…ёт, то получает больше, чем с женой и любовницей, – ещё бы, ведь я умею управлять мышцами вагины, но я не получаю от него вершины экстаза.

А от скромного Мишиного члена, который гуляет по моему каналу довольно свободно, я не решаюсь подмахивать, моя вагина не «целует» его член, я всё равно получаю максимум наслаждения, чего не скажу про Мишу, который явно хочет Лизу. Похоже, они больше подходят друг другу в плане интима, а меня е…ёт он всё равно робко, молча, стесняется и стыдится, всё время называет Лизой, кончив, сразу уходит в свою комнату, правда, раз-другой за ночь возвращается, чтобы нае… аться до отвала, а утром шатается.

Понимает, греховодник, мамку во грех ввёл, мамулю е…ёт чуть не каждую ночь. Мог бы на тот конец к Лизке сбегать. Далеко? Тогда Фрося. Правда, она сестра его, но троюродная, седьмая вода на киселе, да и считает он её чужой, моложе меня, дом напротив, – нет, надо на дому, прямо через стенку желанная женщина есть.

А ведь сама спровоцировала: с Ермолаем е…ёмся, а он через стенку слышит… Вот и дое…лись… А теперь, к чему лукавить, я никому не отдана и готова пуститься во все тяжкие ради экстаза с ним…»

Миша быстро понял, чего от него хочет Фёкла, и стал ей подыгрывать: мол, к скрипу её кровати я непричастен, это всё Ермолай. И Фёкла довольна: ещё бы, хорошо и на х…й сесть, и рыбку съесть. Правда, Миша никогда её не целовал, не ласкал, не шептал ласковых слов, сразу туда и давай-давай…

И это её устраивало, видно, поцелуи не главное, иногда вообще не нужны, и это как раз тот случай.

Кровать вскоре сломалась. Фёкла положила матрас и перину прямо на пол. Скрип прекратился, остальное продолжалось:

А когда Ермолай вернулся, Фёклина кровать по ночам заскрипела чаще, почти каждую ночь… Хотя Ермолай приходил ночевать всё реже, и Фёкла ожила… И комплекс её отпустил…

На перине свидания проходили инкогнито, в полной темноте: Миша воображал, что е…ёт Лизу, и шептал её имя; Фёкла убеждала себя, что отдаётся Ермолаю, и шептала его имя. Утром оба были довольны, легко общались и делали вид, что ночью не встречались.

Бывали совсем небывалые случаи, когда Фёкла тайком приглашала Лизу, укладывала её на свою постель, а сама уходила спать на сеновал.

Кто тогда навещал Лизу на перине, история умалчивает. Некоторые летописцы считают, что Лиза в одну и ту же ночь досталась и Михаилу, и Ермолаю. Ей понравилось, и она стала навещать этот дом чаще. Впрочем, за одну ночь и Фёкла иногда доставалась обоим, и у неё потом дня два болели голова и влагалище.

И всё смешалось в доме Фёклы Облонской: великолепная разновозрастная четвёрка занималась любовью по ночам то вместе, то поврозь, а то попеременно.

* * *

Ермолай и Лиза стали догадываться, что между Фёклой и Мишей что-то есть; и она, опасаясь огласки, решила свести Мишатку с Фросей.

Фёкла легко переключила Мишатку на Фросю, просто предложив ей заночевать на своей кровати.

К её удовольствию, они в первую же ночь легко поладили, и Миша даже собирается сделать Фросе предложение.

Когда я расспрашивал Мишу об этой истории, он признавал, что у него было с Лизой и Фросей («Обеих хорошо у…б, обе классно е…утся»), но отрицал инцест с Фёклой:

– Сплетни распускает Вовка Тихомиров, мой ровесник. У него как раз первый интим-опыт и был с мамулей, он пробирался ночью к двоюродной тёте, что у них гостила и днём дала ему понять, что ночью его ждёт, и перепутал кровати. Утром они опомнились, и он перебрался на кровать к тёте; разумеется, она ему поспать не дала…

Некоторые, правда, говорят, что дамы намеренно легли не на своих постелях, чтобы запутать Вову…

Ох, уж эти ошибки молодости. Грешник Вовка Тихомиров во время инициации в мужчины за одну ночь поимел обеих граций, обеих сестёр, но проснулся в объятьях младшей тёти Катерины Масловой и полагал, что у него было только с ней. Сестрицы планировали, что будет разовый интим, а затем Владимир найдёт девушку-сверсницу и с ней будет удовлетворять свои интим-желания.

Но всё пошло не так. Девушку не нашёл. На сестёр смотрел равнодушно, староваты, никаких желаний, не возбуждают. Всё изменилось, когда Катюша в выходные снова пришла в гости и осталась ночевать.

Вовка не мог заснуть: по обе стороны на двух кроватях спят две женщины в возрасте «жаркая Африка» и он понимает, немного наглости и нахальства и можно ими овладеть: ведь неделю назад всё получилось ко взаимному удовольствию. Сказано-сделано: и в него вселился бес, вот уже он, грешник, поочерёдно е. т двух граций, якобы спящих, переходя с кровати на кровать. И воображает, и шепчет про себя, что занимается любовью с Надей Тиллер и королевой Шантеклера.

А утром после бурной ночи все трое делают вид, что было у него только с Катей, проснулся ведь у неё на груди, лицо между сисек, а член у неё в п. де.

Так возник курьёзный «любовный» интим-треугольник: втроём всё получалось отлично, а вдвоём ничего не получалось. Вовка и хотел заниматься ЭТИМ только с Катей, но не получалось, попросту не вставал, а вот ежели сначала по…ёт старшую сестрицу, т. е. мамулю, то, как бы получал одобрение и благословление на соитие с Катей. При этом делами с Катей он мог смело хвастаться перед сверстниками, а что было перед ЭТИМ скрывал и отрицал, тут хвастаться, нечем- греховное дело. Но постепенно он воспринимал обеих сестриц за одну и разницы не чувствовал и это всех троих устраивало. Одна бурная ночь и заряд бодрости всем троим на неделю.

Года три это продолжалось, пока Вовка на срочную не ушёл. Спустя годы, Владимир был давно женат, собутыльник мог спросить:

– Правда, что у тебя первой женщиной и первой любовницей была родная тётя и старше тебя втрое.

– Что было – то было, – отвечал, – ошибки молодости, мне только 15 стукнуло, а ей лет 45, да Катя была несравненна в постели, хоть и старше втрое, но горяча и активна, потом случалось с молодкой, красива, лицом – что полная луна, фигура, что Надя Тиллер, втрое моложе, но в постели никакая, фригидна, пассивна. Такие, брат, дела.

Я постоянно отвлекаюсь, вернёмся к рассказу Миши.

– Я, конечно, не монах, – продолжал Миша, – если есть возможность, случай не упускаю. Всем – и Лизе, и Фросе – говорю: ты у меня первая. Но первой-то, стыдно признаться, была бабуля Прасковья. На селе так принято: в баню дамы приглашают кавалеров, разница в возрасте без ограничений, отказаться нельзя, неприлично, засмеют, считается, чтоб спину друг другу потереть. А я только школу закончил, бабы считают, что выпускник достоин приза натурой.

Моемся, думаю, не получится с ней, не встанет, старая, несимпатичная. Она попу отклячила, тру мочалкой спину, и вдруг попа показалась мне молодой, симпатичной, упругой, как потом и манда, а всё потому, что у меня встал. Она попой мне по причиндалам егозит, он и встал – и понеслось… до утра… Баня шатается, половицы скрипят… Я как с цепи сорвался, а всё потому, что впервые испытал необычные ощущения близости с женщиной, «снаряды» у меня закончились, а член всё вставал и вставал, и устремлялся туда, в женское лоно. Вот тебе, бабушка, и банный день.

Потом мне сказали: «Баба Параша – твоя бабушка». Ну, не знаю, обеих родных давно нет в живых. Получается трижды я занимался запретной любовью.

А вот с Фёклой у меня не было этого и быть не могло, и никакая кровать не скрипела, вон она, целёхонькая, а то, что у мамки было с Ермолаем, не моё дело, и ничьё.

.. То же утверждала и Фёкла: поклёп это.

Осуждать их нельзя. Ты уж, наверное, знаешь, в те годы мужики не вернулись с войны, бабы одиноки. А на селе принято мыться в бане вместе. Мамка (тётя, бабуля) привыкла, что сынуля (племянник, внучек) ей спинку трёт и не ожидает чего-то иного, а ему уже 14, у него впервые встал, а она на карачках, и он вдруг увидел, что перед ним голая женская жопа, о которой так много говорили взрослые. А дальше всё на автомате, само собой: он и спинку ей трёт, и через жопу е… ёт… А как иначе?

И ни один не поступил иначе в этой ситуации, и ни одна не отвергла, а ведь без спроса, без согласия. Более того, пришли из бани, в доме люди, – парочка, не сговариваясь, уединяется в тёмный закуток и продолжают грешить и любить друг друга… Но это крайне редко, пары, которые продолжили тайком грешить, на селе известны, и я о них рассказал.

Большинство тех, у кого был первый контакт с роднёй, говорят, что вышло случайно и только раз, желание повторить не возникло, и потом делали вид, что ничего не было. Некоторые уверяли, что долго отбивались, прежде чем это случилось, зато потом возвращались из бани домой под утро поврозь, оба опустошённые, растерянные и в прострации.

Объясняли наваждением и любопытством. Партнёрша говорила о неожиданности и сочувствии: думала, он ещё мал, не сможет, рано ему, член висит; пока успокаивала себя, батюшки, глядь, а он уже засадил и е…ёт, – пришлось инстинктивно подмахивать.

Я продолжал допытываться у одного юноши, который был посвящён в мужчины в бане своей взрослой родственницей:

– Когда ты решил, что пора количество превратить в качество – хватит, мол, шуровать, пора вкалывать? Ведь вы и раньше шалили, плескались водой, толкались, хихикали и похлопывали друг друга.

– Решил всё же не я, – объяснял он, – а она. Я думал, как всегда, разойдёмся – и спокойной ночи; пять лет вместе мылись – и ничего не было, считалось, что она меня моет как ребёнка, а я спину ей потру.

Она впервые, как бы ненароком, потрогала меня за писун, он встал, я в ответ впервые ухватил её одной рукой за мохнатый лобок, а другой – за сиськи, мы затаили дыхание и замерли. Как говорится, смех смехом, а и…да уж кверху мехом. Дальше несколько сумбурных, суетливых взаимных движений – и вот уже я ей овладел, и мой х…й у неё в п…де. Она, конечно, как и положено женщине, немного посопротивлялась: «Нет-нет, не надо, ты не так понял, мне просто захотелось подержать тебя за х…й, давай сделаем это в следующую субботу, не сегодня, не сейчас. Хочешь прям сейчас? Потом не пожалеешь? Ну ладно уж, вставляй и е…и, бесстыжий нахалёнок…

И прощай беззаботное детство, теперь я обречён постоянно думать, как добиться этого у другой женщины, родственница больше не даёт и в баню не берёт.

* * *

Вот такая история про славные эти дела, про банные приключения рассказана мне была Васей Кругловым. Он потом, после банного опыта, активно промышлял до самой армии среди одиноких возрастных сельских тётушек. С ровесницами ничего не получалось: надо долго ухаживать, писать письма, ходить в кино, а она в ответ: только после свадьбы.

Другое дело со вдовыми селянками, они, конечно, не модельной внешности, все как на подбор грудастые и пышнозадые, зато можно сговориться в первый же вечер и даже в первый час, – а что ещё надо пятнадцатилетнему шалопаю.

– Настёна, у тебя вчера огонёк вечером горел, вроде чай пили с Васяткой Кругловым, а потом свет потушили… Было дело?.

– Ну что ты выдумываешь, Марковна, типун тебе на язык! Какой он кавалер, во внуки мне годится! Ну, поговорили за жизнь, ну, поцеловались, может, пару раз, позволила ему титьки потискать, очень страстно меня обнимал, аж кости хрустели, но до этого не дошло, выпроводила его за дверь: ищи бабу для этого помоложе, в свою постель не положила. И то из любопытства, как это такой молоденький, а хочет меня целовать и даже потоптать, но вряд ли он это может…

– Ну не скажи, Ксюха Мякишева хвасталась, что он её в бане три раза «помыл». Но коли ты с ним не хочешь, присылай его ко мне: у меня чай точно будет с мёдом…

– Нет ты не спеши, он сегодня ещё раз обещал заглянуть на огонёк. Кто знает, может, всё у нас сладится, на первом свидании я как-то не могу сразу отдаться, но, похоже, он очень серьёзно хочет меня… А я уже предвкушаю, как это у меня может быть с таким молоденьким кавалером… Может, и в постель положу, разделим интимное ложе, а может, прямо на столе ему дам, был такой случай у меня до замужества… Тогда поделюсь…

Единственный раз на столе у меня случился в юности, лет 35 тому назад. Только что поступила в МГУ, на факультет почвоведения. Мне всего 17, меня пригласил на чашку кофе мужчина вдвое старше, представился лётчиком-космонавтом. Я уже не была невинной овечкой, знала, что надо мужикам: после чашки кофею наверняка попытается затащить меня в постель.

Невинность потеряла два года назад с ровесником, Славиком Каленовым, на берегу речки Велетьмы: июль, жара, бегали по песочку, целовались, решили искупаться нагишом, прижались в воде друг к другу… И вот оно! О, этот сладкий миг между прошлым и будущим… Вода под нами забурлила, волны от нас кругами, испуганно вспорхнула стая диких уток, с другого берега неодобрительно смотрит семейка бобров…

Так вот, попиваем с космонавтом кофей, он не спускает глаз с моего глубокого декольте, не выдерживает, прихватывает за талию и сажает на стол. Думала, будем целоваться, а он сразу засадил до упора, и стол затрещал и зашатался. Он стоит передо мной, а я сижу, такая странная поза, кофейный сервиз полетел на пол – и вдребезги…

А теперь вот беспокоюсь, как у нас получится с Васей: как его юный х…й будет чувствовать себя в моей далеко не юной п…де, правда, давно не знавшей мужчину, значит, в сохранности. Но если ему понравилось с Мякишевой, а она старше лет на пять…

Значит так: чайный сервиз убираем, на стол – новую скатерть… нет, лучше простыню. Я в лёгком халате на голое тело, глубокое декольте, дразнящие зовущие ляжки видны, усаживаюсь на дубовый стол, должен выдержать, и жду гостя Василия… Ой, что-то будет… Хоть ночь, да мой, а повезёт – заведу себе юного любовничка…

Вот и пойми этих мужиков, чего они хотят: я такая толстуха, втрое старше, ему бы девочку-ровесницу стройненькую, а он меня хочет. Впрочем, возможно, у него синдром первого раза, такую же захотел: Ксюха-то полнее меня, старше меня, жопа у неё о-го-го, габаритнее моей, как брякнется на кровать, пружины чуть ли не до пола, а он её и после бани захотел, подкрался ночью к кровати: «Ксюша, дай ещё». А она: «Вась, ты сдурел, пружины заскрипят, весь дом разбудим, меня осудят. Пока думают, что я тебя мою, всё в порядке, а узнают, как ты меня «помыл», не приведи хосподи что начнётся: совратила малого, такая-сякая… Прекрати, не суй руку мне меж ног… Ну ладно, выходи из дома в сад, в беседку, я накину тёплую накидку, а ты возьми одеяло, постели там, и я мигом к тебе. И заруби на носу: эта ночь у нас последняя…»

* * *

Вася Круглов остался в истории нашего села как главный специалист по пышкам, охотник исключительно за толстухами. Он до ухода в армию поимел всех грудастых и пышнозадых одиночек на селе. Уверял, что ему с ними легко и приятно. Как раскинет ляжки пошире, п…да открыта, х…й легко входит, и сразу понятно: сама дама большая, на две головы выше, втрое шире, а п…да маленькая, тесная, плотная, горячая. И вот уже она орёт, вся дрожит от блаженства и шепчет слова любви.