Читать книгу Хочешь похудеть? Спроси себя как. Версия 1.0 - Александр Бег - Страница 11

Существует одна задачка из школьного курса математики, которая привела меня в бесконечное изумление при первой с ней встрече. Берётся бассейн, в который по одной трубе вода вливается, а по другой, напротив, в то же самое время выливается, и спрашивается, сколько времени понадобится для его наполнения? Ну не странно ли? Если хотите налить поскорее – делайте это сразу в обе трубы, чего кота за хвост тянуть! Мы знаем, конечно, что математика – наука об абстракциях, но хоть как-то в ней должна теплиться реальная жизнь?

Со временем, как мне кажется, я догадался, о чём хотели сказать нам авторы этой поразительной задачки. Если соотнести бассейн с человеческим телом, входную трубу – со всем, что это тело съедает, а выходную – с энергией, в которую превращается всё поступающее, то наконец становится ясно, это она в точности представляет собой аллегорию энергетического баланса, о котором нам толкуют диетологи.

Сколько « втекло» – столько и должно « вытечь». Подаётся больше, чем расходуется – бассейн наполняется, то есть тело набирает вес. Прикрывается входной кран и побольше отвинчивается сливной – уровень воды начинает понижаться, то есть тело неизбежно вес теряет. Следствие напрашивается само собой (очевидно, это и есть главная мысль, которую хотели донести до нас авторы): уровень воды в этом абстрактном бассейне будет оставаться на одном уровне (то есть тело не будет ни худеть, ни толстеть), если выливать из него ровно столько, сколько вливается – переводя в язык науки, сколько калорий съедено, столько и требуется сжечь. Что ж, аналогия весьма наглядная, но, на мой взгляд, ей не хватает динамики.

Как только речь заходит об энергетическом балансе, то наилучшей иллюстрацией мне представляется паровоз, этот неизменный участник вестернов.

Вот он стоит под парами на станции – заслонка топки закрыта, кочегар оставил свою лопату и с любопытством разглядывает толпящуюся на перроне публику. Наконец дежурный по станции тренькает колокольчиком, машинист берётся за рычаги, состав начинает набирать ход в клубах пара. Кочегару пора взяться за лопату, ибо железного трудягу нужно кормить, дабы он мог справиться со своей работой. При этом, понятное дело, нужно не перестараться и не закинуть в угля больше, чем требуется на то, чтобы добраться до конечной станции – иначе что прикажете делать с раскалённой топкой по прибытию?

И вот унылая выжженная солнцем холмистая равнина неторопливо расстилается за окном, колеса ровно постукивают на стыках, огонь гудит, кочегар может наконец расслабиться и медитировать под стук колёс, глядя на плывущие мимо выжженные солнцем окрестности. И вдруг – бах! ба-бах! – банда грабителей выскакивает из засады и устремляется к поезду.

Захват поезда шайкой негодяев – эпизод, который я очень не люблю в вестернах, поскольку машинист и кочегар непременно становятся первыми жертвами нападения. Бандиты заскакивают на подножку вагона, ловко вскакивают на крышу, добегают до паровоза и немедленно их пристреливают, чтобы беспрепятственно рвануть рычаг тормоза. В нашем же случае у них ничего не выйдет, потому что, во-первых, книжка моя и я здесь распоряжаюсь, а во-вторых, команда у нас готова ко всему и знает, что в таком случае нужно делать.

Наш храбрый машинист переводит рычаги на полный ход и подбадривает кочегара, который распахивает заслонку и начинает лихорадочно лопата за лопатой швырять уголь в топку. Пламя бешено взвивается, колёса крутятся быстрее и быстрее, паровоз совершает умопомрачительный рывок и летит так, словно собирается догнать убегающий горизонт. Бандиты отстают, в бессильной злобе кусают локти и почём зря палят вслед из ружей. Можно перевести дух и спокойно вздохнуть, оставив поезд катиться по прерии навстречу новым приключениям. Скоро он исчезает в знойном мареве, оставляя за собой лишь поднимающийся в небеса дым и повод задуматься о том, что обильное питание может быть оправдано только в условиях чрезмерных усилий. При обычном ходе вещей нужно соблюдать умеренность, и уж совсем себя ограничить при отсутствии движения – то есть поступать так же, как и управляющие паровозом ребята из вестерна.

Вообще-то вы вправе возразить: все эти бассейны и паровозы выглядят не более чем притянутой за уши метафорами. Живое существо, а особенно человек, управляется иными законами и пищеварение его – штука тонкая, подчиняющаяся иным правилам, не то что тривиально закидываемый в печку уголь. На первый взгляд замечание совершенно справедливое, с готовностью поддерживаемое простой житейской логикой. И всё же…

Различается ли количество энергии, извлекаемой телом из съеденных продуктов, от количества энергии при сжигании той же самой еды в печке? Вопрос этот очень долгое время не давал спать по ночам людям, не принимающим на веру не подкреплённые доказательствами утверждения – речь идёт об учёных. В течении многих веков пытались они познать природу трансформации одних веществ в другие, например куда девается сгоревшее дерево и что всё-таки происходит с попавшем в желудок яблоком?

С огнём всё оказалось относительно просто. Стёртая в порошок Аристотелем идея Демокрита об атомном строении мира, отлежавшись пару тысяч лет, завоевала-таки себе место под солнцем, и стало понятно (если не нам с вами, то, как минимум, учёным), что сгорание древесины или угля – это не более чем химическая реакция разложения целлюлозы (углерод, кислород, водород) на углекислый газ и воду. Последние естественным образом улетучиваются, так что ничего в никуда не исчезает. Учёным эта идея очень понравилось, и, чтобы быть уверенными до конца, они принялись сжигать всё, что могло быть сожжено, в специальных камерах, в которых точно измерялись вход и выход, включая количество затраченного и полученного тепла. К своему великому удовольствию они констатировали, что при всех видах экспериментов ничто не пропало бесследно, как и ничто не возникло ниоткуда – в точности как и вода в задачке про бассейн! Этот примечательный факт несказанно обрадовал исследователей, поскольку в очередной раз подтвердил природное явление, издавна называемое законом сохранения: ничто не появляется само по себе и не пропадает бесследно (буддисты скажут – карма).

Вдохновлённые успехами, стали разбираться с органикой. Для начала выяснили, что все потребляемые в пищу продукты делятся в основном на три категории: жиры, белки и углеводы, причём – удивительное дело! – в их состав входят всё те же углерод, кислород и водород. Однако! – воскликнули учёные – а ведь вдыхаем мы содержащийся в воздухе кислород, а выдыхаем углекислый газ, да ещё и выделяем воду. Не напоминает ли это процесс горения, только идущего без пламени? К тому же и объём исторгаемых телом продуктов переработки пищи мал по сравнению с исходным её количеством – в точности как остатки золы от сгоревшего дерева. Просто подозрительно похоже!

И что вы думаете? В течении девятнадцатого столетия исследователи с энтузиазмом взялись за работу по измерению количества продуктов, потребляемых и получаемых (разумеется, в химическом и физическом смыслах) в ходе жизнедеятельности различных организмов. В специально оборудованные камеры начали помещать от растений и червяков до мышей и собак (вечные мученики науки). Разойдясь не на шутку, построили аппараты и для людей, в которых их заставляли есть, спать, заниматься спортом и так далее. Чем же вы думаете закончилось дело? Разумеется, законы сохранения оказались верны и в этом, казалось бы, совершенно несравнимом случае. Исходные продукты, вещество и энергия, преобразуются в другие продукты, тоже вещество и энергию, и в смысле работы законов сохранения не обнаружилось принципиального отличия паровоза и человека.

Вы скажете – всё это, возможно, бесконечно интересно, но какое отношение оно имеет к нашей истории? Разумеется, самое прямое.

Как и в паровозе, когда весь вброшенный в топку объём угля обязан сгореть, улетев дымом и осев золой, так и съеденное телом обязано быть переработанным до конца. Есть, впрочем, одно отличие, несущественное для законов сохранения, но принципиально важное для нас. Если паровоз остановлен, а пламя в топке не погашено, то полученное тепло будет просто напрасно растрачено в воздух. Конструкция же наших тел не позволяет такого разбазаривания, и невостребованные излишки преобразуются в запасы энергии, каковыми и являются жиры – гораздо более энергоёмкие, чем углеводы и белки. По сути, это не более чем аккумуляторы, куда направляется избыток питания. Весьма разумный подход! Ведь если назавтра случится недостаток еды – не беда, переждать плохие времена можно будет, получая энергию из накопленных запасов. А если хорошие дни идут один за другим и потребление превышает расход, переполняя существующие батарейки, тогда срабатывает ещё одно замечательное решение, и аккумуляторы – то есть жировые клетки – благополучно достраиваются из этих же самых излишков, так что копить энергию можно почти бесконечно! Разве это не прекрасно?

Но постойте… Мне показалось, или вы и вправду приуныли? Разумеется, всё это означает только одно – набор веса (он же запас энергии) случается только от избытка потребления, и, стало быть, нужно либо больше двигаться, эту энергию расходуя, либо меньше есть, снижая её поступление, а лучше и то и другое одновременно. Что? « Я и так съедаю совсем немного, а всё равно вес набирается, будь он неладен!» – знакомый напев, уважаемые, но как насчёт повторить эту же фразу, глядя закону сохранения прямо в глаза? Вы готовы выступить с заявлением, что его или вовсе нет, или он не универсален, или, на худой конец, он попросту не работает в вашем абсолютно уникальном случае? Я бы не стал поступать столь опрометчиво – а что если учёные это услышат? Представляю, как они обрадуются столь замечательной возможности ещё раз проверить непреложность своего любимого закона! Они непременно засунут вас в измерительную камеру и начнут мучать экспериментами, по ходу дела делая ставки – удастся ли наконец его нарушить, или же он таки устоит? Я, конечно, не эксперт, но не думаю, что у вас будут хоть какие-нибудь шансы.

Впрочем, не будем предаваться отчаянию, но недрогнувшей рукой запишем большими буквами результат нашего экскурса в науку:

Потребляемая энергия должна полностью расходоваться.

Разумеется, ничего неожиданного не произошло, и утверждение это в целом довольно очевидно. Однако оно настолько фундаментально, что деваться некуда и мы берём его в свой арсенал как правило номер один, « энергетическое». Впрочем, мне больше нравиться называть его « правилом паровоза» – наверное, я всё-таки люблю вестерны.