Читать книгу XX-XY - Александр Берник - Страница 2

Москва – столица победившего феминизма России. Сверкающая словно огромный кристалл Сваровски или правильнее сказать россыпь миллиардов кристаллов в оправах из металла с полимерным зеркальным напылением под золото всевозможных оттенков, серебра и никеля, гранённых поляризованным стеклопластиком всех цветов радуги. Яркими рекламными девайсами всех вероятных и невероятных размеров, раскрасок, фактуры и многомерности. Всё блестит, сверкает, искрится. Ну как можно не любить эту мегополюсену – мать их.

Вылизанные дороги с ещё больше зализанными электромобилями, бесшумно снующими во всех возможных и невозможных направлениях, а не только по строго очерченным полосам разметки. Стоит только присмотреться к этому броуновскому движению и можно не задумываясь сделать вывод, что эти транспортные средства просто едут туда, куда хотят, но при этом умудряются не сталкиваться и ни сигналить матом друг на друга в истерике. Машины ехали прямо, боком, наискосок с заносом. Единственно какого движения нельзя было наблюдать на дорогах, так это движения задним ходом. Оно у них просто отсутствовало за женской ненадобностью.

Лидерши победившего феминизма в пух и прах разбили шовинистические утверждения прошлого, что женщина за рулём – это обезьяна с гранатой и непременная причина аварии. Вот они. Едут, куда хотят, как хотят, упразднив всякие правила дорожного движения и ни одной аварии! Правда женщины в машинах действительно были, а вот руля там никакого не было. И педалей никаких не было, чтоб их утончённым натурам не приходилось путать газ с тормозом и ещё там с чем под ногами мешающимся.

В них вообще ничего не было из арсенала прошлых времён, кроме самой машины с мягкими диванами и всеми необходимыми женскими аксессуарами с зеркалами, ящичками, полочками и бортового искусственного интеллекта как минимум третьего уровня. А ниже ни-ни. Безопасность – наша всё!

По полированным тротуарам утопающим в разномастных цветочных клумбах, декорированных узорным кустарником и модельно остриженными деревцами, всё строго по фен Шую, с разной скоростью жизни двигались горожанки. За редким исключением отдельные особи торопливо цокали в режиме бизнес-леди с дежурной маской на лице, мол вы тут все мусор бездельный, одна я вещь ценная, вся деловая и по горло занятая. Большинство же вальяжно выгуливалось либо в гордом одиночестве с романтической задумчивостью, либо исполняя парное хождение, всех вокруг разглядывая и себя показывая. Но всё же в большинстве случаев семенили походками киношных зомби уткнувшись в ручные и наручные девайсы.

Кто-то выгуливал домашних животных, таща их на поводках или руках, либо животные тащили своих хозяек. Всё зависело от массогабаритных характеристик системы: хозяйка-питомец.

Был вечер понедельника. Всеобщий рабочий день закончился уже чуть более двух часов назад, а так как маразматическое утверждение, что понедельник день тяжёлый с концом патриархата канул туда же, куда и само это явление, то во всём городе чувствовалась лёгкость, непринуждённость и всеобщая удовлетворённость очередным нескучно проведённым рабочим днём.

Но это картинка центра столицы, а вот на окраинах полотно мегаполиса выглядело несколько иным. Нет, здесь не было развалившихся хибар и улицы не напоминали городскую свалку. Боже вас упаси, как вы могли такое подумать. Окраины были идеальны чисты, ухожены. Просто в отличие от центральных районов, здесь было значительно тише и в звуковом сопровождении кипучей жизни, и в световом. Реклама была, куда без неё, но тут она вела себя значительно скромнее и ни так агрессивно набрасывалась на органы чувств местного населения огромных спальных районов.

На восточной оконечности столицы, практически упираясь в заросший травой по пояс МКАД, пропади он пропадом, почти у самого его охранного периметра, приткнувшись задним фасадом к лесному массиву на месте старого забытого кладбища, скромно пристроился шедевр современной архитектуры, но без каких-либо признаков фешенебельной жизни.

Никакой кричащей рекламы, притом в прямом и переносном смысле этого слова. Никаких сверкающих вывесок и мечущихся туда-сюда транспарантов. Полная тишина, покой и умиротворение с пением птиц, шуршанием молодой листвы деревьев и ласковым вечерним солнцем.

Небольшое по размерам строение с навороченными спортивными площадками по бокам и довольно обширной огороженной автостоянкой перед ним казалось задремавшим, как и шедевры автопрома в количестве трёх единиц на вылизанном перед ним асфальте.

Малюсенький красный мини, вместимостью максимум на две особи. Туда больше просто не влезет по габаритам. Хотя можно с абсолютной уверенностью утверждать, что хозяйка предпочитает исключительное одиночество в передвижении на этой малютке.

По цвету, размеру и конфигурации машинки можно предположить, что обладательница этой игрушки страдает комплексом детской инфантильности, хотя против этого был тот факт, что на четырёхколёсном девайсе отсутствовало какое-либо украшательство. Ни рюшек, ни оборок, ни кукол приляпанных. Отсутствовали реснички на фарах и поворотниках. Ни одного постера, наклейки и граффити. Абсолютно чистая от каких-либо надписей, кроме номера, на котором красовалась лаконичная надпись: «люся», притом именно так, с маленькой буквы. С большей вероятностью эта «люся», если и страдала комплексом, то это был скорее всего комплекс собственной неполноценности.

Кстати, с исчезновением патриархата в идентификации жительниц столицы исчезли и отчества, зато появились матчества. Ещё одно замечание в этой области: Люся – это не сокращение от Людмилы. Люся, она и есть Люся. Что тут не понятного?

Рядом с «люся» припарковался огромный чёрный монстр-внедорожник с высотой колёс как раз на уровне рядом стоящей мини. Непонятно, где этот внедорожник ездит в Москве вне дорог? Это ж ещё поискать требуется. Но факт его наличия говорил сам за себя. В отличие от красной машинки он не блестел, как у кота причиндалы, а был матовый. Даже множество различных дуг и спойлеров не выделялись никелированным блеском, как обычно это бывает, а имели тот же чёрный матовый коллаж.

Даже боковые зеркала заднего обора в данный момент были затемнены и ничем не выделялись из общего зачернения. Единственными цветными пятнами на этом жутковатом электрозвере были сине-красные вёдра мигалок, установленные в ряд на крыше кузова, да светлый фон номера, на котором красовалась опять же красно-синяя надпись: «МАША», да внизу светлела полоска букв: «закон и порядок».

Что хотите, думайте о хозяйке этого индустриального монстра, но, по-моему, тут всё и так понятно. Что говорится без комментариев. Нет смысла отыскивать какие-то комплексы, а сразу необходимо ставить диагноз.

Чуть подальше, отдельно от этой парочки пристроилась изящная золотая штучка, напоминающая собой гоночный пентакондакоптер. Ну для гонок она, конечно, была не совсем приспособлена, и не пента, а всего лишь тетраконда, тем не менее коптер. Этот шедевр промышленного искусства действительно не только мог ездить по дорогам, как прочая шелуха на колёсах, но и летать, хотя это в черте города было категорически запрещено. Да и искусственный интеллект этой машинки не в пример соседкам был четвёртого уровня, т.е. на целую голову круче.

Но и среди автокоптеров эта штучная, а не серийная модель буквально причала роскошью, вычурностью и спецзаказанностью. Такими игрушками по баснословным ценам обладал лишь один единственный круг современного общества – мажорки и никто кроме них.

На номерном знаке в форме платинового слитка, инкрустированного россыпью промышленных алмазов, искусственными рубинами было выложено: «Милена!!!». Несмотря на то, что машина стояла на парковке и, судя по всему, уже давно, светодиодная подсветка номера продолжала жить полноценной жизнью: бегая, мигая и вспыхивая. А что поделать? Понты для этого среза общества – всё!

У единственной входной двери здания скромно высвечивалась надпись на панельном дисплее: «Закрыто. Санитарный день». Именно этим и объяснялся спящий режим и самого здания, и прилегающей к нему территории.

Вообще-то в обычные дни, весь этот комплекс являлся ярким и светлым пятном в простоте урбанизированного окружения, но только не в понедельник. Сегодня не маячила 5-d голограмма, зазывающих всех в центр здорового совершенства «Милена». Ни разливались вокруг разноцветные лучи с ритмичной музыкой. Ни сыпался искусственный снег огромными снежинами, сверкающими в рекламных лучах и создавая ощущение сказки.

В обычные дни здесь действительно довольно многолюдно. В спальном районе, на окраине коего и стоял этот шедевр роскошной жизни, был единственным культурным местом подобного уровня. К тому же комплекс представлял некий элитарный клуб местных авторитеток, от того практически никогда не пустовал. Ну, где ещё можно было продемонстрировать успешность жизни, собравшись с себе подобными, ни на скамейке же у подъезда, как это делалось раньше!

Снаружи комплекс был крайне своеобразным. Он представлял собой строгий и глухой параллелепипед из облицовочного керамостекла, и входная дверь была единственным отверстием в этой строго геометрической фигуре. Ни одного окна, ни одной лишней детальки, только неприметная раздвижная входная дверь по центру из того же материала, что и всё здание.

С первого взгляда даже не имелось возможности определить сколько в нём этажей. Ну, единственно как можно было логически догадаться о его трёхуровневых внутренностях, так это то, что половина верхнего этажа была сделана из самого настоящего хрустального стекла, притом не только стены по всему периметру, но и потолок. Эта часть комплекса являлась кафе и как вы уже, наверное, догадались, исключительно здорового питания. Только сегодня оно было пустым. Столы и удобные стулья подняты под прозрачный потолок, а по полу тихо шелестя ползал робот-уборщик.

Пол уже был давно вылизан, но искусственный интеллект первого уровня был запрограммирован на постоянную уборку вне зависимости от функционирования кафе. Единственное его время отдыха была подзарядка, когда он покидал свою рабочую зону и уползал на станцию.

Вторая, закрытая от посторонних глаз половина третьего этажа была супер навороченной кухней, полностью автоматизированной и тут роботы с искусственным интеллектом первого и даже второго уровня сложности находились в полном бездействии, так как главным здесь был «шеф» – искусственный интеллект аж третьего уровня и он ни допускал лишнего и не нужного мельтешения в своей епархии. Даже тупые роботы-уборщики и чистильщики кухонного оборудования смирно сидели на своих станциях в ожидании команды свыше.

Ещё один труженик-трудоголик трудился на крыше. Вернее, их там было два, но трудились они по очереди. Вдвоём эти санитары «верхнего уровня» работали лишь когда погодные условия с их точки зрения ухудшались, а сегодня погода благоприятствовала отдыху. Были эти крышатёры значительно крупнее своих «домашних» аналогов, в специальном защитном панцире, да и мощнее полотёров, оттого не только шелестели, но и ворчливо гудели, всасывая в себя вредную пылюку, принесённую с города ветром.

В отличие от третьего этажа, на втором кипела роботизированная жизнь во всю. В правой половине, что представляла собой мегатренажёрный зал с самыми современными девайсами, имеющиеся в индустрии фитнеса, шелестела приточно-вытяжная вентиляция. В свете противовирусного и антибактериального излучения ползали, лазили, таскали железо туда-сюда и просто мельтешили десятки мини роботов. Они чистили, подмазывали, облизывали, перетаскивали, в общем наводили порядок после того, как «кто-то» здесь устроил по их искусственно-интеллектуальному мнению настоящий погром.

Примерно то же самое творилось и в другой половине этого этажа, что значилась на плане здания как спа-салон. Во всей половине так же проводились экстренные санитарно-восстановительные работы, будто здесь не люди только что получали кайфовые процедуры, а как минимум произошёл теракт с применением химического оружия.

Ну и наконец первый этаж был так же разделён на две половины, одна из которых представляла футуристический бассейн авторского дизайна "аля-не-пойми-имени-кого" с водопадом и морским приливом, а вторая – банный комплекс куда входила, соответственно баня по белому – одна штука, сауна стеклянная – одна штука и зачем-то хаммам – одна штука. Последний турецкий изыск был выполнен по личному пожеланию хозяйки. Ну, а строительной корпорации, сооружающей данный шедевр архитектуры, какая в пень разница: любой каприз за ваши деньги.

Кроме того, между банным комплексом и бассейном имелось небольшое помещение для отдыха, где во всю длину стоял стол из настоящего свежеструганного и отполированного дерева и шикарные анатомические кресла, способные раскладываться в кушетку или это были кушетки, складывающиеся для удобного сидения. Не знаю. Но то, что они были сделаны из специального материала, впитывающего влагу, и имели систему климат контроля, это точно.

Именно в них обнаружились три живых существа на весь этот роботизированный муравейник. Три девушки примерно одного возраста. Конкретно уточнять не будем во избежание судебного преследования. Поэтому думайте об их возрасте что хотите. Гадайте на кофейной гуще, картах, обращайтесь к экстрасенсам. Это ваше дело. С мой стороны могу лишь заверить, что они были молоды, красивы и требую занести эти слова в протокол!

Две девушки находились с одной стороны стола, а одна строго между ними, напротив. Вот с неё и начнём знакомство. Она представляла собой премилейшее создание. Маленький ротик с чуть припухлыми губками, пуговка аккуратного носика. Притом эта мелкота явно не плод современной пластической хирургии, а природное генетическое естество.

Выразительные голубые глазки с опахалами ресниц и идеально вычерченные брови по всем канонам соответствующего писка моды указывали на то, что в отличие от первых деталей, этим серьёзно досталось от индустрии пластической красоты. До такого природа просто бы не додумалась. По крайней мере, как утверждают рекламные слоганы ведущих компаний ножа и нитки с иголкой: такая красота даже природе не подвластна.

И вся эта милота аккуратно расставлена на мягком овале личика даже без признаков проступающего черепа на фоне разливающегося по пухлым щёчкам румянца. В общем про таких в древние времена говорили: девка кровь с молоком.

Такие же мягкие, окатые контуры узких плеч. Великолепные естественные груди, чуть больше третьего размера. Только природа, творя это совершенство забыла выполнить опцию развал-схождения. Оттого два надутых шара завалились на бока в разные стороны, торча сосками толщиной с палец.

Мягкий, даже на вид, округлый животик придавал фигуре женственность, тем не менее ни съедая проблески талии. Зона бикини была явно депилирована высокотехнологичными процедурами, поэтому там не только волос, даже намёка на них не было. И вообще у неё на теле волосы имелись только на голове, в данный момент закутанные в махровую чалму, куда от кресла подавался воздух температуры тела с добавлением питательных аэрокомпанентов с витаминами. Во всех же остальных местах даже поры не проглядывались, будто их чем зализали до полной аннигиляции.

Эта девушка явно не любила загар, притом ни в какой форме. Кожа её была молочного цвета, а сейчас после очередной банной экзекуции покрылась красными пятнами с разводами. Притом, что самое интересное зона бикини до самого пояса была отчего-то просто багрово красной. Складывалось такое впечатление, что девушка по пояс сидела в кастрюле, где тщательно варилась с острыми специями.

Ниже зоны бикини описание красотки невозможно, так как ноги она спрятала, укрыв накидкой и вовсе не для того, чтобы сохранить тепло распаренного тела. Она их попросту… стеснялась. Нет. Она их ненавидела. Ненавидела собственные толстые кривые ноги всеми фибрами своей души. И если всё остальное тело её в общем-то устраивало, то ноги готова была обменять на любые другие, притом наплевать какие, хоть от козла безрогого. Потому что хуже её ног просто не бывает. По крайней мере она была в этом абсолютно уверена.

Девушка полулежала в кресле держа блюдце и чайную чашечку из настоящего китайского фарфора жутко дорогого раритетного сервиза в три или четыре сотни лет давности, которых на складе, как она знала, хранится несколько больших упаковок и запасы, с завидной регулярностью пополняются из поднебесной по мере их прихода в негодность. Отхлёбывала травяной чай, заваренный по хозяйскому спец рецепту и мило улыбалась, с интересом слушая очередные байки своей подруги, что восседала напротив.

Подруга, что в данным момент разглагольствовала, разительно отличалась от полулежавшей толстушки. Во-первых, она сидела с вертикальной как стена спиной, строго под девяносто градусов, хоть транспортиры проверяй. Лицо её было исключительно природного наполнения без каких-либо признаков высокотехнологического вмешательства. Как говорится, всё что мама выдала при рождении то и носила, не брезговала.

Косметикой не пользовалась в принципе, хотя от ухаживания за лицом не отказывалась, позволяя себе подобные процедуры, но только здесь и только в узком кругу подруг. Если к их троице по каким-то обстоятельствам добавлялись лишние девочки, а это иногда случалось по прихоти хозяйки, то при посторонних она категорически отказывалась от этой «няшной мазни», как она её демонстративно и брезгливо называла.

Тем не менее черты её лица были привлекательными, если не сказать большего – природно-красивыми. В нём было что-то модельное. Худое, без единой капли жира. Упругая смуглая кожа обтягивала нестандартные скулы, широкие и делающие форму лица несколько квадратной. Во всём её лике просматривалась решительность, целеустремлённость и королевская заносчивость. Его крайне редко посещали эмоциональные всплески гримас. Всегда спокойное, холодное, невозмутимое.

Угловатые челюсти ещё больше контрастировали на фоне довольно тонкой для данной комплекции шеи. Только по её скрытым от всех соображений, это единственная часть тела, которую девушка не прокачивала, даже лишний раз при разговоре, не поворачивая в сторону, предпочитая для бокового общения пользоваться пренебрежительно скошенными глазами.

А вот плечики у неё были – да-а. Бицепсы с трицепсами наличествовали во внушительных объёмах. Грудные мышцы бугрились больше, чем сами груди, практически нулевого размера, что кстати саму их обладательницу ни капельки не расстраивали. Зато с развал-схождением у них было тип-топ. Идеальная симметрия, предельно допустимый подъём, практически до надплечья. Тёмные, почти чёрные ореолы сосков, говорящие о её не то метисной, не то мулатной примеси в крови, располагались строго по центру, никуда ни заваливаясь и ни смещаясь.

Рельефный пресс кубиками, и на удивление, и на зависть всех остальных тонкая талия. Обалденно аппетитная попочка, выпирающая ровно настолько, на сколько требуется.

Вот только с ногами ей тоже, по её мнению, не повезло. Она считала их короткими. Вот прибавить бы им сантиметров десять, вот тогда бы да, не раз высказывалась о них хозяйка. Но её подруги уверяли, что ноги у неё были нормальные, но излишне перекаченные, оттого и казались короткими. Но этот момент внешности тоже как-то не очень задевал хозяйку мясных голеней, оттого девушка особо не переживала. В конце концов ей же не на подиуме на них расхаживать, а единственное место, где она их оголяла было только здесь, в довольно узком кругу.

Эта особь в глазах подруг всегда выглядела не логично и противоречиво. Хотя бы взять тот факт, что девушка с патологической скрупулёзностью боролась с волосяным покровом, где бы он не произрастал. На голове ультракороткая стрижка. Усики на верхней губе, подмышки, волосики вокруг сосков, на руках, ногах вытравливала самым безжалостным образом всеми возможными способами, а вот зону бикини, никогда. Гордо утверждая: что естественно, то не безобразно. Вот и пойми её после этого. И все подколки подруг по поводу «дикого палисадника» и «зарослей черёмухи душистой» её не трогали ни коим образом. На все их подколы у неё был один ответ: завидуйте молча.

Заросшего сада, конечно, там никакого не было. Волос был короткий и мелко-мелко кучерявый, с чёрным смолянистым отливом, что всегда радовал хозяйский глаз в зеркале. Но самое непостижимое в них было то, что они были на редкость мягкие и шелковистые! Вот у всех там волосы как проволока, а тут прямо природная аномалия какая-то. Подружки первое время как узнали, так, то и дело приставали, дай потрогать, да дай потрогать. Извращенки. Хотя в последнее время вроде бы как успокоились. И приставать перестали, и подкалывать.

Третья подруга за столом и ни сидела, и ни лежала. Вообще затрудняюсь назвать то положение, в котором она находилась. Девушка вроде бы лежала на полностью разложенном и высоко поднятом кресле, только оно располагалось не горизонтально, а под углом градусов сорок, наверное. Притом поднята была не голова, а ноги. Само же кресло было развёрнуто так, что девушка головой была направлена к столу и наблюдала за подругами из перевёрнутого вверх ногами положения.

Это и была хозяйка комплекса. Девочка, рождённая не то что с серебряной ложкой во рту, а прямо сразу с платиновым половником. Вот уж у кого от естества вообще ничего не было. Идеальные, кукольные черты лица. Сорок раз посаженная и пересаженная шевелюра, в данный момент изумрудно зелёного цвета с перламутровым отливом, длины чуть больше среднего, искрящимся водопадом свисающая с опрокинутой вниз головы. Огромные глаза в пол лица с неестественным таким же как волосы изумрудным блеском радужки. Черты лица точёные под микроскопом. Ни малейшего даже намёка на изъян и отклонения от Госстандарта совершенства.

Длинная лебединая шея. Соразмерные плечи и руки с чрезмерно длинными ухоженными пальцами. Идеальной формы грудь размером больше второго, но меньше третьего. Упругая и недвижимая на теле будто гвоздями приколоченная. Даже в этом изощрённом положении они не лезли на плечи, а оставались как приклеенные на своём первоначальном месте дислокации.

Идеально прокаченный пресс кубиками. Соразмерная подчёркнутая талия, хотя и не такая узкая как у соседки. С попой тоже было всё нормально, притом в отличие от подруги-качка о чью задницу можно было не только руку, но и лопату сломать, у этой попочки соотношение «внешний вид – внутренняя консистенция» составляло хрестоматийные стандарты.

Зона бикини представляла собой коллаж художественного эстетизма. Элегантная причёска с тримерными подрезами. Слева и справа от лобка симметричная и в высшей степени профессиональная многоцветная татуировка. Притом уровень её изготовления был столь велик, что хоть сейчас вывешивай на стену Третьяковки.

Бриллиантовые вставки в клитор и пупок притягивали взгляд как проблесковые маячки. Кстати, это были не единственные украшения на коже. Татуирована была и спина, и левая рука, начиная с плеча и кончая мизинцем. Брюлики были вживлены в мочки ушей в непонятном количестве, уголки бровей и один мелкий в виде капельки росы в крылышко идеального по форме носа. Раньше ещё губа была «отбриллиантена», но на данный момент губки бантиком были девственной целостности.

Но самое главное достояние мажорки были её ноги. Вот тут очень трудно сказать: сделали ей это произведение искусств или здесь всё же присутствует естественный природный компонент. Скорее всего и то, и другое. Сложно описывать совершенство. Они просто были идеальны. Соразмерно длинные, прямые до зависти на них смотрящих, притом не только молча, и представляли собой предел мечтаний всех без исключения завистниц. Мало того. Она была не только обладательница этого сокровища, но ещё и умела в совершенстве ими пользоваться.

Мажорка никогда не выходила на официальные мероприятия без шпилек. Поэтому в её гардеробе было только две разновидности обуви: высоченные шпильки и кроссовки. Притом и с той, и с другой обувью справлялась на уровне высшего пилотажа. Так, как она ходила на шпильках, больше никто не умел ходить. По крайней мере в Москве. Дохлые анорексичные модели вообще рядом не ползали. В её походке была не просто грация восхитительного танца показательных выступлений титулованных фигуристок, в них чувствовалась естественность жизни, природной совершенности и общеобъемлющей законченности.

А что вы хотели? Спортсменки практически всю жизнь тренируются в своём виде спорта, чтобы достичь хоть каких-нибудь результатов. Муниципальные служащие все силы и время отдают продвижению по карьерной лестнице, понимая, что стоит им остановиться на ступеньке для отдыха, их тут же обгонят конкурентки. Женщины науки вообще живут по принципу: всю жизнь живи – всю жизнь учись. А она всю свою жизнь полирует навыки хождения на шпильках.

Как бизнес-леди, девушка состоялась сразу и на всю катушку, лишь достигнув совершеннолетняя и получив право на бизнес деятельность. А разве могло быть как-то по-другому с такой-то мамой? Нет, мама у неё, не президентша страны и даже не вхожа в её окружение. Она ни мэрша Москвы, что тоже не плохо было бы, она её первая замша и лучшая подруга детства. Вот и всё.

И когда девочка вместо того, чтобы с себе подобными тусоваться непонятно где, как и с кем изъявила желание остаться в Москве и заняться столь мирным бизнесом, мама у себя в кабинете на Тверской прыгала до самого потолка! И место нашла, и подрядчиков подогнала. Построила, то, что дочь захотела и спланировала, оснастила всем необходимым и до сих пор продолжает нести все расходы по переоборудованию и модернизации этого шедеврального комплекса.

Кстати, и мама, и её подруга мэрша, и женщины окружения президентши являются не такими уж редкими гостями в этих апартаментах. И именно по понедельникам. Но эти взрослые девочки как правило женщины занятые и обычно собираются прямо с утра и максимум часа на четыре. После чего разъезжаются с мигалками по неотложным государственным делам, а вот вечер исключительно принадлежит молодой хозяйке.

История, как эти три девушки стали подругами до банальности проста. Трудно поверить, но они знакомы всего чуть более двух лет. Изначально по совету мамы дочь сделала понедельник резервным днём для себя любимой. Это был у неё не выходной, как можно было подумать изначально, она и в такие-то дни особо не перетруждалась и довольно редко показывалась в комплексе, так как держала связь с главным искусственным интеллектом своего заведения регулярно в режиме on-line и всегда была в курсе происходящего.

Но иметь такой бизнес и быть сапожником без сапог, по крайней мере смешно. Она создавала его в первую очередь для себя любимой, а уж потом для зарабатывания средств для своего будущего безбедного существования. Вот только заниматься в «центре имени себя» при посторонних оказалось ни комильфо. Сначала это не особо напрягало, и бизнес-леди на правах хозяйки спокойно шныряла из одного блока в другой, собственным примером показывая возможности комплекса, а заодно и занимаясь для себя, но со временем посетители её стали раздражать, а вот понедельники она полюбила.

Правда, занятия в полном одиночестве так же скоро наскучили, и тогда ей как по мановению волшебной палочки и подвернулись эти две девочки. Сначала они были просто клиентками, затем стали клиентками постоянными, затем VIP и наконец мажорка как-то решилась их пригласить на понедельник и всем так понравилось подобное время провождения, в том числе и самой хозяйке, что это сначала превратилось в еженедельный ритуал, а после переросло в обыкновенную девичью дружбу.

Девушки они были разных социальных кругов, но в этом и оказалась вся прелесть! Никому, ничего друг от друга меркантильного не требовалось. Не меркантильного тоже делить было нечего. Одна из них учёный сухарь. С отличием закончившая Главный Университет Москвы (ГУМ) самое престижное учебное заведение столицы и в данным момент корпела там же на аспирантуре. Она появилась в клубе, потому что живёт недалеко и от природы имеет склонность к полноте. Для неё, как и всем женщинам её проблемы, заняться собой без дополнительной стимуляции – архисложная задача.

Когда толстушка начала ходить в тренажёрный зал, спа-салон и банный комплекс она буквально тащила себя за шкирку и если бы не предложение хозяйки с её понедельниками, то точно бы бросила уже давно это издевательство над любимым организмом.

А сейчас молодая учёная уже год ходит только по понедельникам, т.е. один раз в неделю, хотя и продолжает оплачивать абонемент в полном объёме, но нисколько не жалеет потраченных денег. Во-первых, ей просто нравятся их посиделки, а во-вторых, этого понедельника оказалось вполне достаточно, чтобы держать себя в константной форме и при этом, особо не ограничиваясь в еде, что приходилось делать раньше скрепя сердцем и не только им. Регулярные понедельники сделали своё дело.

Вторая приглашённая подруга оказалась работницей правоохранительных органов. Та вообще жила в доме через дорогу и то, что сейчас её машина стояла на стоянке, было крайне редким явлением. Обычно она просто приходила пешком. В отличие от «распиранторши», как она частенько обзывала учёную зануду, особенно когда та начинала свои заумные измышления по психологии, эта была фанаткой издевательства над собственной физической оболочкой.

Её мало интересовал спа-салон, вообще не интересовало кафе, она там не бывала в принципе. За редким исключением посещала баню и то только за компанию и как правило всегда выскакивала оттуда первой даже толком не прогревшись. А вот тренажёрка с бассейном были её слабостями.

Железо тягала до тех пор, пока не оттаскивали от него за уши и плавала туда-сюда по дорожкам пока на развороте не ловили за ногу. Она обожала их вечерние застолья, но открыто никогда не признавалась, что сидеть вот здесь за чашечкой чая ей очень нравилось. Наверное, потому что никогда и нигде более у неё такого не было и не будет. Девушка это прекрасно понимала. Чтоб вот так, как обычные подруги посидеть и потрепаться о своём о девичьем, да это просто счастье какое-то.

У неё не было биологической мамы. Она родилась в перинатальном центре искусственного деторождения. Кстати, как и учёная аспирантка. Только той повезло больше. Толстушку удочерила и воспитала приёмная мама, а вот её никто не забрал из центра и всё её детство и юность пришлась на интернат, а дальше кадетское училище, офицерское звание и вот уже два года службы в рядах правопорядка.

Сослуживки, конечно, девчонки нормальные. Да и матери командирши, грех жаловаться, но там как-то всё по служебному, не то что тут. Именно по этим понедельникам она сделала для себя удивительное открытие, что мир оказывается настолько огромен и многообразен, что с детства ограниченная казарменным положением девушка даже представить себе не могла.

Из описания уже без подсказки можно догадаться кого как зовут, связав их с машинами на стоянке. Та, что прятала свои толстые ноги, хлебала чай и блестя глазками слушала женщину порядка или ЖП, как их кликало за глаза мирное население, звалась Люся. Люся Мариевна Амова. Сама ЖП – Маша Ириновна с раскатистой фамилией Гром, а хозяйка, подрыгивающая холёными ножками в воздухе – Милена Маргаритовна Хорощенко собственной персоной.

Смуглая Маша, как всегда, доводила до подруг сводки-сплетни правопорядка за последние дни. Естественно, самые прикольные, по её мнению, и имеющие широкий общественный резонанс. Делала это девушка очень увлекательно и своеобразно. Она не разглашала служебную информацию на прямую, и вполне грамотно могла держать язык за зубами, но излагая все события с известной долей юмора, а с этим у неё было всё нормально, могла так или иначе намекнуть на интересующую подруг тему, но не более. Её всегда было интересно слушать и зачастую сложно было определить, где она говорит правду, а где привирает для «красного словца».

Девушки весело хохотали от её рассказов с комментариями. Не пойми от куда звучала ненавязчивая музыка. Чай был ароматным и вкусным. Тела после изнурительной тренировки и сауны до нельзя расслабленные. В общем атмосфера посиделок была умиротворяющей и в принципе абсолютно раскованной.

– Слышь, Маш, – обратилась Милена к рассказчице, продолжая распластавшись на кресле висеть вниз головой словно сопля, прилипшая на стенке, – а что у тебя с голосом? Осипла будто в Лужниках на кубке Москвы по фигурному катанию болела за Загузакову?

– А, – отмахнулась стражница порядка, – почти. Что-то под настроение сегодня в раж вошла да орала по дороге сюда больше обычного.

– В смысле? – влезла в их разговор ничего не понимающая Люся, делая очередной глоток отвара, – ты же живёшь через дорогу? На кого ты тут успела поорать?

Маша: (Здесь и далее в таком формате будут озвучены мысли героев.) Хм. Ну что, пора взорвать их куриные мозги мега бомбой. Ах, какое же это блаженное предчувствие чужого апокалипсиса с судорожной истерикой.

– Да я Люся не из дома сегодня. С дел особой, так сказать государственной важности сюда добиралась через всю Москву, а ты же знаешь, я никогда стёкла в машине не затемняю, а предпочитаю орать на куриц кривожопых, что рулят по городу на своих тарантайках кто во что горазд. Мне это позволяет эмоционально разрядиться.

Люся: Господи, вот дура. Какой же надо быть идиоткой, чтобы сидеть в автоматически управляемой машине и орать на такие же электромобили. Хм. Я представляю, как это выглядит со стороны. Едет огромная чёрная коробка с большими стёклами, а внутри мечется бешеная обезьяна с красной мордой от перенапряжения, кидаясь от одного стекла к другому и распахивая в беззвучном оскале пасть. Вот умора.

– Так ты же была на смене в воскресенье, – вновь не открывая глаз констатировала Милена, проявляя непонятную для Маши осведомлённость, – а значит сегодня выходная.

Маша: Всё-то ты знаешь, сволочь мажорная. Убивать пора.

– Да, официально я сегодня выходная, но в связи с особым заданием почти всё наше отделение, десять расчётов, сама Меркулова собирала на инструктаж в Новодевичьем монастыре.

Милена резко открыла глаза, и на её милом личике проступила эмоция изумления.

Милена: Не поняла. Это что ещё за массовая групповуха намечается? Почему я не в курсе?

Девушка резко опустила руку к пульту управления креслом и то послушно, сначала развернулось на 180 градусов, а затем и поменяло угол наклона в обратную сторону, практически превратившись в нормальное кресло.

Люся: Ну всё. Сейчас начнутся разборки. Почему не знаю? Почему не доложили? Прямо ни хозяйка банного-прачечного заведения, а как минимум мэрша города.

– Кались, – уставилась мажорка на ЖП, – что там у монашек намечается такого сверхъестественного, что на их отцепление бросают аж тридцать ЖоПов?

Милена: И почему это инструктаж проводит сама Меркулова?

Маша: Ой. Как мне нравятся такие моменты по прибиванию дур тупорылых кувалдой «понедельник».

– У монашек намечается грандиозный ремонт монастыря с реставрационными работами. Ты давно там была?

– Вообще ни разу не была, – тут же не задумываясь ответила Милена, – делать мне больше нечего как по монастырям шастать. Мне монашество пока точно не грозит.

Люся: Ремонт? Реставрация? Любопытно. А причём здесь ЖоПы в фуражках? Их что решили использовать в качестве грубой рабочей силы? Давно пора. Хоть какая-то польза для города.

– Ну и напрасно, – тем временем спокойно и загадочно улыбаясь одними уголками губ пожурила её Маша, – это всё-таки архитектурный памятник не только Москвы, но и мирового значения. А его состояние крайне плачевно. Стены растрескались, штукатурка отваливается, того и гляди какую-нибудь международную делегацию прибьёт. Плиты на дорожках полопались, перекосились. Там не только ноги, там всё что угодно сломать можно.

– И вас решили использовать в качестве дармовой рабочей силы? – с ехидной улыбкой продолжила допрашивать мажорка.

Люся: Хм, прямо мои мысли читает.

– Нет, Милена, – столь же ехидно парировала Маша, – в качестве дармовой рабочей силы будут использованы приговорённые к общественным работам…

– Что за бред, – недовольно прервала её бизнес-леди не дав досказать, протягивая руку к чайнику с чаем, – Меркулова что там вообще в разнос пошла пока мэрши в городе нет. Да мама её в порошок сотрёт, когда они с Листратовой вернутся, за то, что приговорённых к общественным работам припахали к тяжёлому физическому труду. Ты же сама законница и прекрасно это знаешь.

– Знаю, – подтвердила смуглянка, продолжая при этом хитро улыбаться, – только есть одно «но». Там будут работать по приговору не нашего городского суда, а решению суда высшей инстанции Руси.

– Что?! – одновременно, в один голос вырвалось и у Милены, и Люси, при этом у обоих глазки полезли на лоб и обе подались всем телом вперёд, почти вскакивая.

– Да, девочки, – самодовольно подтвердила свои слова Маша и опустив руку на пульт несколько завалила спинку своего кресла.

Маша: Кайф. Видели бы вы свои рожи, куры полированные.

– Церковницы странные женщины, – продолжила Маша добивать подруг, – кто-то, не брезгуя идёт в ногу со временем, а кто-то, и кстати их большинство, категорически сторонится прогресса. Настоятельница монастыря игуменья Макария отказывает строительным компаниям в контракте на подряд если те используют современных строительных роботов. Как будто сегодня как-то можно строить по-другому.

Тут она перевела взгляд на Люсю.

– Нам довели на инструктаже, что ГУМ пришлёт большой отряд реставраторов, которые в меру своих возможностей, откопав в архивах старинные технологии поспособствуют работам, но главную ударную силу по типу принеси-отнеси будут составлять проштрафившиеся мужчины с Руси. Я не знаю, как монашки на них вышли и по каким каналам, но те неожиданно решили помочь. Притом игуменья сказала, что просила человек тридцать, но ей дали только десять.

Милена: Пипец!

Люся: Кошмар! Почему же в универе ни слуху, ни духу. Или ректорша пока думает, как это преподнести? Я представляю, что у нас будет твориться.

– Ты хочешь сказать, что это всё идёт через мэрию? – неуверенно спросила ЖП мажорка.

– Ничего я не хочу сказать. Я понятия не имею как они на них вышли.

– Но инструктаж-то проводила Меркулова – министрелла по безопасности мэрии Москвы. Я её хорошо знаю. Она бы ни в жизнь не пошла на самоуправство, перепрыгивая через саму Листратову. Кишка тонка.

Милена: Значит мама всё знала? И ничего мне не сказала?

– А кто такие? – влезла в разговор Люся, – вам хоть обрисовали за какие проступки наказаны. Может там сплошные убийцы и маньяки.

– Ну, я думаю, – сделала задумчивый вид ЖП, – даже там маньяков и убийц не приговаривают к месяцу общественных работ. Меркулова сама точно не знает, но её заверили, что провинившиеся проходят по одной и той же статье: причинения вреда государственной собственности. Обычно мол в таких случаях взыскивают стоимость нанесённого вреда и сверху штраф в зависимости от тяжести проступка, но по просьбе церковниц и отдавая должное историческому наследию, и радея за сохранность архитектурного памятника человеческой цивилизации, притом Меркулова эти слова прямо зачитала по листочку, чтоб ничего не напутать, суд Руси принял решение заменить возмещение убытка и штрафа общественными работами на Земле.

– Месяц?! – взвилась Милена, – целый месяц!

– Мамочки, – вторила ей Люся, – что же будет твориться в Москве?

– Армагеддон, – ответила за Машу мажорка, откидываясь обратно в кресло и уставив пустой взгляд куда-то под потолок…