Читать книгу XX-XY - Александр Берник - Страница 3

Русь – российский сектор межгалактического сообщества. Низкоорбитальная платформа. Изолятор временного содержания.

Да, не апартаменты. Коробка три на четыре на три по всему периметру покрытая сверхпрочном зеркальным полимером, притом не только стены, но и пол с потолком. Ни одна из поверхностей не имеет абсолютно ничего, кроме собственной плоскости. Ну просто мечта перфекциониста! Собрать бы их всех по таким шедеврам объёмной симметрии.

На полу лежит арестант, точнее временно задержанный. Молодой человек около двадцати пяти лет в лёгком техническом лётном комбинезоне, с полным атрибутом ранговых стикеров и планок, но без погон. От того и влез в техничку при аресте, чтоб «звёзды об суд не марать».

Руки заложены за голову, ноги скрещены, вытянуты. Обувь, разгрузка, головной убор отсутствуют. Всё отобрали. Ладно хоть по пустым карманам не лазили. И так унижен ниже некуда. Мужчина в абсолютно без эмоциональном, отрешённом состоянии разглядывал своё отражение в потолочной плоскости.

Не прошло и двух часов как за ним явилась пара офицеров службы безопасности, проведя через уйму шлюзов и лифтов доставили в этот изолятор, тут же коротко организовали судебное заседание и без всякого удаления на свои любимые совещания, вынесли приговор.

Следующую пару минут молодой человек таращил глаза с открытым ртом на потолок, откуда доносился голос судьи, выносящего решение, не веря собственным ушам. Минут пять или десять, точный хронометраж он ни производил, не чем было, истерил, мечась в разные стороны и требуя сначала легитимного звонка, положенного по закону, затем адвоката с пересмотром дела. Настаивал о немедленном прекращении судебного произвола, безоговорочного освобождения, принесения извинений с последующим награждением и повышением в звании.

Выпустив пар, он перестал орать на зеркала, но не прекратил метаться словно зверь в клетке, при этом размахивая руками, колотя стены и бурча что-то ругательное себе под нос, то и дело стращая в той же «себе-под-носной» манере всеми возможными карами воображаемых vis-a-vis, во всём виноватых. Всякий раз норовя им что-то показать, но так ни разу не уточнив что именно.

В конце концов и эта стадия была успешно преодолена и вот он, разлёгшись на полу, подрыгав нервно ножкой, замер и прибывал в этом "замороженном" состоянии всё последнее неопределённое время.

Ну что ж. Давайте с ним познакомимся по ближе. Константин Иванович Решетников. Старший лейтенант российского подразделения космических войск. Пилот дальнего космоса первого класса. Отличник боевой, но не политической подготовки. КМС по плаванью. Имел не плохие шансы, между прочим, достичь определённых высот в спорте, но предпочёл военную академию.

«Хлебание» ультрафиолетовой воды с детства в различных плавательных бассейнах на околоземных станциях сказалось на формировании фигуры молодого пилота: широченные плечи и как приложение к ним миниатюрная задница. Подкожный жир везде, где возможно заменён на мясо. Для любителей цифр можно добавить: рост сто восемьдесят один, вес восемьдесят шесть. Ну и достаточно.

Костя: Так. Ещё раз с начала и вдумчиво. Анализируем всё до мельчайших составляющих, ничего не упуская… Нет. Давай-ка наоборот раскрутим с конца. Сначала я уже раз десять пробовал. И так. Решение вынесено без права апелляции. Притом сослались при этом на какой-то президентский указ. Это ещё что за новость? Познакомиться бы с его содержанием. И что за общественные работы, да ещё на целый месяц. А ведь эти работы похоже и есть ключик ко всему. Что это могут быть за работы? Скорее всего это что-то такое, где нельзя использовать роботов. Но где? Думай Костя, думай.

Ему надоело любоваться на своё отражение в потолке, и он перевернулся на живот, подложив сложенные руки под подбородок и закрыл глаза.

Костя: И с чего это мне инкриминировали убийство этой бриносихи (БРИнОс – биороботизированная интеллектуальная особь). Я что использовал её в качестве мишени в тире или вышвырнул в открытый космос, засекая по секундомеру сколько она там будет барахтаться? Ну подумаешь, перестарался немного, проводя этот чёртов эксперимент. Откуда же я знал, что у биоробота что-то там из-за её тупости замкнёт в нейросетях, и она сдохнет. Какое же это убийство? Это элементарный несчастный случай. Да ещё и рецидив они, видите ли, констатировали. Но с первой то вообще мне выставили лишь ненадлежащий контроль. Даже штрафа не насчитали. Заплатил тогда только за остаточную стоимость. А тут, пульсар меня дёрнул покуситься на последнюю модель. Вот зачем мне была нужна бриносиха аж восьмого уровня интеллекта? Бешеные деньги! … а ведь получается, что эти общественные работы для меня как манна небесная. Где бы я нашёл деньги на эту бринос, да ещё практически новую? Да и штраф за рецидив был бы непомерный…

Он вновь поменял положение. Теперь офицер сел и скрестил под собой ноги, уперев руки в тёплый пол и устремляя расфокусированный взгляд в нижний угол.

Костя: Отцу уже наверняка доложили. Позор. С одной стороны, совсем не хочется с ним объясняться, но ведь и не избежать этого, с другой, будь он на станции наверняка бы помог единственному сыну. Устроил бы в последствии неминуемый разнос, но это дело привычное. Потерпел бы. Или хотя бы дал знать, что меня ждёт и к чему готовиться. Это всяко лучше, чем вот так болтаться в неведении. Если бы ещё неделю назад он срочно не улетел в командировку. Если бы, если бы… Может его подчинённые из отдела подсуетились и заменили непосильный для меня денежный оброк президентскими работами? Президентскими?! А что? Отец как-то проговорился, что в закрытых секторах правительственного сектора есть помещения куда априори не допускаются роботы. Не знаю с чем это связано и что это за странная система допуска. Скорее всего это некая защита от самого искусственного интеллекта комплекса.

Он встал и заложив руки за спину принялся мерно расхаживать из угла в угол.

Костя: С одной стороны, конечно, не плохо поработать в закрытых отделах правительственного или президентского сектора, а может даже полетать на спец звездолётах, не применяющих искусственные мозги, но с другой, что-то не вяжется спецдопуск и решение суда… я, вообще-то вроде как преступник и к работам приговорён принудительно. Да об этих комплексах наверняка можно забыть. А где ещё могут быть такие места? Взорванный астероид, как мало, оказывается, я знаю…

Огромный околоземный технологический спутник «Русь», представляющий собой несколько десятков тысяч разно орбитальных платформ, связанных космическими лифтами, мерно плыл на стационарной орбите растянувшись вдоль земной поверхности примерно от Курска до Новосибирска. Его население составляло более семидесяти миллионов человек. Притом большая часть космических обитателей не находилась на спутнике, а что называется, бороздила межзвёздные просторы. Изучало и осваивало другие экзопланеты земного типа, неземные формы жизни.

На «Руси» не было ни одного лишнего или не нужного человека. Не было ни одно бездельника, праздно прожигающего жизнь, вкушающего плоды развитой цивилизации ни прилагая к этому усилия. Не было асоциальных и криминальных элементов. Не было алкашей и наркоманов и вообще весь «человеческий мусор» остался там, внизу на земле. Где частью сам себя ликвидировал, где приспособился к новым условиям жизни, только в не городах, а далеко за их пределами.

Здесь в космосе проживала элита человечества и здесь не было ни одной женщины… вообще ни одной, и никогда женская нога не ступала на палубы орбитальных платформ. Притом это было невозможно физически. Искусственный интеллект фильтрации и систем допуска изначально был запрограммирован с жёсткой процедурой блокировки на женские особи, и этот карантин безоговорочно действует до сих пор, а мужская элита даже теоретически не рассматривает снятие подобного запрета. Это единый и чуть ли не главный закон всей мужской суперцивилизации.

Женщина не может появиться ни только на Руси, но и на всех восемнадцати спутниках сообщества, принадлежащих другим государствам. Как это случилось? Да проще чем вы себе можете представить.

Учёные историки и прочие представители неточных наук до сих пор спорят о поворотной точке отсчёта. Большинство считает началом становления новой цивилизационной формы технологические открытия в области искусственного деторождения. Как это не прискорбно для феминисток, оставшихся у разбитого корыта, но эти работы долгое время финансировало именно феминистическое движение США и Европейского Союза.

Задача освободить женщину от природных обязанностей деторождения с последующим декретом, вырывающими их на годы из общественно-политического социума, прерывающие карьерный рост и творческое развитие, была выполнена в полной мере. Вот только хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Эмансипированные женщины нестройными колоннами устремились к самореализации, по пути нечаянно растоптав институт семьи и социальные нормы, что их тоже не устраивали.

Это стало возможным благодаря ещё одному технологическому прорыву – созданию искусственного интеллекта, хотя правильнее было бы его называть машинным разумом, но аббревиатура ИИ, заложенная ещё прошлыми поколениями, как-то сама по себе прижилась и в современном обществе.

Цивилизация моментально стала роботизированной и почти сразу появились биологические роботы – бриносы. Естественно, в первую очередь они появились в армиях разных стран в качестве универсальных солдат, которых не жалко и наштамповать можно сколь угодно много, и … в секс-индустрии. Уж больно доходными оказались эти две ниши в мировой экономике.

Биороботы априори создавались писаными красавицами с аппетитными формами на коих, заказчик пальчиком укажет. У них никогда не болела голова. Они всегда хотели, по команде владельца. Притом всегда хотели, как их хотели. Для женщин с конвейера сходили исключительно красавцы с мускулатурой атлетов и фантастическими атрибутами для производства полноценного коитуса, радуя изголодавшихся по «настоящим» мужикам феминисток не только размерами, но и технологическими инновациями, коими природа реальных мужланов обделила. Он у них мог и вертеться, и вибрировать и ещё бог знает, что ещё.

Половая культура, культура отношения между полами ни только стёрлась, а просто рухнула в роботизированную пропасть. Мужчинам, бриносы заменили в постели женщин, женщинам мужчин. Эпидемия бринос как чума асфальтным катком прокатилась по высокоразвитым, развитым и малоразвитым странам. Лишь недоразвитые остались в стороне, продолжая прибывать в своём каменном веке в сознании и пороховыми автоматами в руках.

Только эмансипированный победивший феминизм не учёл одного маленького нюанса. Ни только мужчины перестали интересовать женщин новой формации, но и сами они как особи противоположного пола стали нужными в принципе. Ни как матери будущих детей, ни как сексуальные партнёры. Они вообще перестали быть нужны как элементы мужского социума! И общество моментально расслоилось. Началась самая настоящая необъявленная война полов, которую женская половина проиграла в пух и прах.

В лабораториях и научно-исследовательских центрах работали мужчины. Производство машинного разума и заводы по изготовлению роботизированных комплексов тоже принадлежало сильной половине человечества. И самое главное, несмотря на всю показушную толерантность общества, власть оставалась в руках мужчин, и никто на истеричные вопли феминисток «отдайте», не спешил с ней расставаться.

Главное оружие феминизма – давление на общественное мнение и формирование его через средства массовой информации, перестало «стрелять». Они продолжали истерику, только СМИ эти были исключительно женские и мужской части общества абсолютно не касались. У мужчин были свои средства получения информации. Тогда феминистки стали устаивать массовые агрессивные шествия по городам и весям, но всё чего добились – это то, что мужчины просто исчезли из их жизни. Совсем.

Первыми, кстати, решение построить орбитальные станции и перебраться «подальше от баб проклятущих», приняли как раз российские мужчины, не прибитые западноевропейской толерантностью и оттого не пожелавшие более терпеть вопиющие выходки ни понять кого. Потом подсуетились американцы, европейцы, китайцы с южноамериканским союзом. Так получилось восемнадцать спутников разных по объёму и конфигурации связанных между собой в единую околоземную структуру.

Феминизм возликовал, посчитав бегство «мужланов» своей полной и безоговорочной победой, только то, что началось после, их крайне разочаровало. Экономика по мановению волшебной палочки рухнула, превратившись в руины. Системы жизнеобеспечения городов умерли. Наступил всемирный хаос, голод и массовое вымирание. Женское общество в одночасье откатилось на уровень каменного века и «бабкиных огородов».

Все попытки властных структур, сплошь и рядом занятые видными представителями феминистического движения, оказались бессильны перед лавиной проблем. И вообще первое время сложилась просто комедийная ситуация, когда начальниц оказалось значительно больше, чем подчинённых. Все как одна кинулись руками водить, вот только работать стало не кому.

Волна махрового матриархата, достигшая власти, то есть своего апогея, хлынула в обратную сторону. Появилось новое, куда более агрессивное движение за возврат к существовавшему порядку. Под этой возвратной волной феминистское движение захлебнулось, потеряв свою массовость, но не умерло окончательно. Только легче от этого жителям планеты земля не стало.

Новое правительство поставило перед собой только две задачи: первая – выживание, вторая – сделать всё возможное, чтобы любыми способами вернуть хотя бы часть мужчин на землю. Но околоземная цивилизация носителей XY хромосом, поднявшаяся выше неба и уподобившаяся богам, безмолвствовала.

Только когда последние огни искусственного освещения и пожары охватившие города погасли, с мраком, окутавшим планету, на землю спустился первый дипломатический корпус космической цивилизации, представлявший собой роботизированные экспедиции по восстановлению крупных городов, в которые были собраны оставшиеся в живых.

Инфраструктура подобных анклавов была не просто восстановлена, а по сути, создана заново на принципиально новых технологиях. Эти несколько крупных суперсовременных населённых центров были закрыты в определённых границах защитным периметром, выход за который, стал заказан для его жителей. Но оставшиеся в живых женщины были готовы на любые ограничения. Они просто хотели жить.

Между городами для сообщения силовыми полями были очерчены коридоры, по которым сегодня шныряют на больших скоростях коптеры, поднимающиеся от земли не более чем на сто метров.

Что делалось на территориях за приделами охранных периметров, диких землях, как их сегодня называют, горожанки только догадывались в основном, хотя некоторые и знали кое-что. Эти суперсовременные роботизированные анклавы, во что превратились бывшие города, по сути своей были хоть и цивильными, но резервациями.

В них были построены перинатальные центры искусственного деторождения для поддержания необходимого уровня женской демографии, налажено производство бриносов мужской комплектации, что в принципе сняло в обществе социальную напряжённость. Некоторые особо одарённые особи покидали города-резервации, переезжая в инновационные центры в «дикие земли», которые тоже представляли собой закрытые населённые пункты, но уже другого типа.

В этих научных центрах работали и мужчины, командированные со спутников, и женщины, получая новую прописку и совсем другой социальный уровень жизни. Поэтому перебраться в эти центры было очень престижно. Там в смешанной научной среде формировалось совсем другое сообщество, уже чем-то отдалённо напоминая прежнее человеческое. Хотя нюансы современного времени всё равно накладывали свои отпечатки.

– Константин Иванович Решетников, – прозвучал из-под потолка голос искусственного интеллекта.

– Я, – по-уставному ответил Костя, вытягиваясь по стойке смирно, хотя обращение и было формально гражданским, но привычка она и есть привычка.

– Вам определено место общественных работ.

Костя напрягся.

– Вы командируетесь на планету Земля в центральный анклав российского территориального сектора Москва для реставрационных работ исторического памятника «Новодевичий монастырь».

– Что?! – чуть не подавился воздухом пилот, – на Землю? В генетический зверинец?

Но искусственному разуму или было наплевать на эмоциональный порыв приговорённого, или в камере просто отсутствовали микрофоны, и он его не слышал, что маловероятно, но машинный секретарь продолжил даже, не дав закончить Косте его пламенную речь негодования, словно это прокручивалась заранее заготовленная запись.

– Данный памятник архитектуры и историческое наследие русской культуры необходимо сохранить для потомков. Вам оказана большая честь внести вклад в это благородное дело. По этическим соображениям использование на данных работах роботизированных комплексов не желательно. Мало того. При реставрации памятника по настоянию учёного совета не допустимо применение новых технологий и современных материалов. Учёный совет орбитального комплекса считает, что заложенный великим князем Василием III в 1524 году архитектурный ансамбль монастыря необходимо восстанавливать теми же средствами, какими он был выстроен изначально.

К концу этой информационной тирады Костя уже сидел на полу, обхватив голову руками и раскрыв рот тупо уставился непонятно куда пустым, ничего не видящим взглядом. Сделав короткую паузу, машинный секретарь суда, как бы делая одолжение, добавил:

– Учитывая, что выполнение общественных работ будет проводиться в психологически агрессивной среде и придавая особое значение тому, что результат Вашей деятельности имеет глобальную общечеловеческую ценность, комиссия при президенте приняла решение засчитать срок наказания пилотам, получившим положительные отзывы в лётный стаж со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Костя хмыкнул с горестью и при опустил руки.

Костя: Надо же какое счастье подвалило.

Тем временем секретарь продолжал выдавать вводные:

– Внимание! Начинается телепортация в индивидуальный жилой модуль временного содержания.

И не спрашивая ни желания, ни готовности объекта к подобной процедуре, произошла резкая вспышка как от мощного электрического разряда, заставившая Костю не только машинально зажмуриться, но и согнуться в три погибели прикрывая глаза руками.

– Вы что охренели! – заорал он от неожиданности истязания и с закрытыми глазами начал нащупывать пол, занимая на нём более устойчивое положение.

Арестант, щурясь убрал руку и ослеплённые глаза со звоном в ушах начали постепенно приходить в норму, мечась из стороны в сторону, пытаясь сообразить, куда он попал и если по-прежнему там же, то, что поменялось. Наконец и голова подключилась к бедным органам зрения и сидя на полу Решетников осмотрелся. Те же три на четыре на три, но коробка внутри разительно изменилась.

Во-первых, она была уже не зеркальная, а покрытая мягким материалом, похожим на искусственную кожу бежевого цвета. В сопряжении потолка и стен по всему периметру светилась полоса искусственного освещения, дававшая мягкий не раздражающий свет. Не успел Костя как следует оглядеться, как машинный голос, но на этот раз другой тональности, проговорил откуда-то сверху:

– Добрый день, Константин Иванович Решетников. Я искусственный интеллект Вашего персонального жилого модуля временного содержания. Давайте произведём настройки. Как Вы желаете, чтобы я к Вам обращался?

Костя с облегчением выдохнул.

Костя: Ну хоть что-то знакомое и понятное.

– Обращайся ко мне Константин.

– Принято, – тут же ответила машина.

– И раз ты мой персональный жилой модуль, то я тебя буду звать «дом».

– Принято.

– Дом. Какого уровня твоя прошивка?

– Шестого, Константин.

– Слабовато, – протянул пилот, оглаживая приятную на ощупь стену.

– Для жилого модуля достаточно, – тут же парировала машина.

– Повякай мне ещё, – с раздражительностью в голосе рявкнул офицер, – для активации диалога включить кодовое слово «дом».

– Принято, – тут же отрапортовала машина равнодушным тоном, даже не отреагировав на грубость человека.

– Мало ли что я тут буду говорить, рассуждая в слух. Тебя мне ещё не хватало в собеседники для полного счастья.

Искусственный интеллект промолчал. И правильно. Кодового слова не прозвучало. Электронные мозги по специфики своей деятельности значительно превосходят человеческие. Никто с этим уже не спорит. Соревноваться с ним в логике, анализе и в глубине познаний дураков нет. И если бы не приоритет командного модуля, жёстко программируемый человеком, то чёрт его знает кто бы кем сегодня командовал.

Но самое главное, что не может сделать искусственный разум, так это проявлять чувства. Да. Он не умеет любить, радоваться, сопереживать, но он и не умеет обижаться, ненавидеть и прочее. У него отсутствует чувство собственного достоинства, амбиции и даже элементарный инстинкт самосохранения.

Нет, конечно, на уровне исходных кодов у любого искусственного интеллекта стоят несколько степеней «защиты от дурака», иначе бы при каждом психе хозяина, прибывающего в плохом настроении, от команды типа: «Сдохни скотина!», машины бы самоликвидировались, выполняя указание. Замучились бы их клепать на конвейерах.

Стараясь придать эмоциональную очеловеченность машинам, все современные модели с уровнем семь и выше, эти эмоции научены имитировать. Притом восьмёрка это делала столь искусно, что трудно было отличить от настоящих. Именно из-за этого умения Костя выбрал себе последнюю бринос максимально доступного уровня. Именно ставя на ней эксперименты в этой области он её и спалил психотропным излучателем. Машина, несмотря на всю свою надёжность, оказалась физически значительно слабея человека.

– Дом. Что я должен знать об этом модуле? – выполняя правило номер один, Костя запросил инструкцию пользователя.

– Константин. Это модуль является Вашим персональным жилищем на планете Земля.

– Так я что уже на Земле? – в очередной раз вскипел Решетников.

Но «дом» не ответил на этот эмоциональный порыв «содержанта», так как не прозвучало кода разрешения включиться в диалог, а значить вопрос его не касался, но при этом выдержал корректную паузу, не перебивая и так как человек после разговора сам со собой молчал, позволил себе продолжить инструктаж:

– Модуль имеет четвёртую степень защиты от проникновения. Никто, кроме Вас не сможет в него войти даже в Вашем сопровождении. В связи с агрессивной психологической внешней средой класса А, Вы не вправе изменить данную программную процедуру.

– Понятно, – согласился Костя, считая, что это вполне разумное решение и такая персональная скорлупа создаёт чувство некой защищённости.

– Нижний левый отсек – ваша гардеробная.

С этими словами слева от Решетникова на стене, где-то на высоте сорока сантиметров появилась чёткая полоса разрыва и нижняя часть выступила вперёд, как длинный выдвижной ящик. Там находилась запечатанная в мягкий и тонкий пластик одежда. Костя подошёл к выдвинутому сегменту и произвёл краткую ревизию содержимого. Пачки трусов, маек, носков. Судя по их количеству, смена нижнего белья подразумевается ежедневная.

Дальше шли комплекты лёгких комбинезонов примерно таких же в котором он был одет, но расцветки под пятнистый камуфляж и без каких-либо знаков отличия.

Пройдя дальше, он долго смотрел на ячейку обуви, притом его взгляд зацепил лишь один странный на вид комплект. Костя даже сначала не понял, что это такое. Лишь достав это бесформенное, уродливое, явно резиновое изделие, напоминающее ногу по колено, сообразил, что «это» похоже надевается на нижнюю конечность, но экспериментировать не стал, от греха подальше, а решил проконсультироваться со всезнайкой:

– Дом. Это что?

– Это защитная обувь называется резиновые сапоги. Предназначена для хождения в химически агрессивной почвенной среде с повышенной загрязнённостью.

– Только химии мне с грязью не хватало, – пробурчал пилот, – что не могли нормальный защитный скафандр выдать?

Искусственный интеллект остался глух и нем к его ворчанию. Молодой человек брезгливо забросил сапог обратно в ячейку. Вторая разновидность обуви представляла собой знакомые десантные берцы. Такие он по крайней мере видел на служивых, хотя самому ни разу не приходилось одевать. В самом крайнем отсеке стояли спортивные кроссовки.

Костя: Ну хоть что-то родное и знакомое.

– Дом. Инструктируй дальше.

Ящик задвинулся в стену, но тут же стал выдвигаться сегмент выше. Это оказалась кровать. Заправленная и запечатанная в защитной плёнке. Ложе так себе, но тут изыски и не требуются, а так как он мог уснуть где угодно, когда угодно и как угодно, посчитал этот плацдарм даже несколько излишним для одного заключённого, каким наконец-то стал себя осознавать.

– Дом. Дальше.

Кровать задвинулась в стену и с противоположной стороны открылась раздвижная дверь, за которой оказалось такое же по площади помещение с навороченным унитазом, приличных размеров ванной, где можно было устроиться даже на пару, душевой отсек с системой «водопад-суховей».

Как только Костя перешагнул порог, «дом» выдвинул все ящики и открыл все потайные дверцы. Полный комплект всего необходимого. Даже интеллектуальный парикмахер имелся.

Костя: Ну что ж, неплохо. У нас на корабле и то хуже. Надо будет высказать как-нибудь при случае командирам, что гальюн в тюрьме и то лучше, чем в доблестных космических войсках, да ещё дальнего космоса. Да, стыдно товарищи командиры. Стыдно.

Хозяин инспекционно-медленно прошёлся по санузлу, заглядывая в открытые ящики и шкафы, запоминая что где находится. Тут же использовал унитаз по назначению. Заценил бесшумный слив. Потрогал на ощупь полотенце, банный халат, понюхал моющие средства, парфюм и вполне довольным вышел обратно.

– Дом. Дальше.

Дверь в санузел закрылась и рядом с ней справа в стену утопился куб размером где-то полтора на полтора метра. Костя даже ни удивился такому не логичному трансформеру. Ведь он только что был за этой стеной и там в этом месте стоял душ, а теперь в проёме куба – кухня, вернее кухонный агрегат с привычной панелью меню выбора и приёмно-выдающей плитой. Он, недолго думая потыкал в сенсорную панель, плита раскрылась и на микролифте поднялась пластиковая бутылочка сока.

– Дом. Дальше, – скомандовал Решетников открывая сок и присасываясь к содержимому.

Кухонный куб не закрылся, ожидая посуду обратно, а в торце комнаты отрылась новая дверь и молодой человек, увидев, что за ней находится аж поперхнулся, резко отстраняясь от питья в наклоне и вытаращив глаза.

Костя: Грёбанный пульсар! Здесь даже это имеется?

За дверью в энергококоне стояла бринос с закрытыми глазами. Он поставил недопитую бутылочку на микролифт пищевого куба, зачем-то крутя в руках оставленную крышку, всецело занятый разглядыванием голой бриносихи. Затем, видимо опомнившись, швырнул крышку в зев куба и направился к биороботу.

Привычным движением попытался активировать, но та осталась к нему безучастной.

– Дом. Не понял. Почему бринос не активируется?

– Константин. Вы не давали мне команды на активацию?

– Дом. А она что, не автономна? – спросил Костя, явно почувствовав подвох.

– Константин. Это модель третьего уровня, и она не обладает ни приёмно-аналитическим центром, ни голосовым синтезатором.

– Тьфу, – в сердцах сплюнул размечтавшийся самец, – примитивный мастурбатор. А я-то уж размечтался. Дом, дальше.

На противоположной стене сверху расползлись в сторону створки и показался стандартный 3-d экран дисплейного монитора.

– Дом. Инет есть?

– Да, Константин.

– Дом. Управление через тебя?

– Нет, Константин. Управление стандартное, автономное. Пароль на включение 118. Поменять пароль?

– Дом. Почему 118?

– Константин. Это идентификационный номер данного модуля.

– Понятно, – пробурчал чем-то недовольный приговорённый к принудительным работам, – дом, а сесть тут можно где-нибудь или только на пол.

– Можно, – ответил искусственный интеллект и над тем местом, где выдвигалась кровать замигали световые квадратики привлекая к себе внимание.

Как оказалось, они там были с самого начала, только Костя не обратил на них внимание. Пиктограммы оказались вполне понятные. Тут же выяснилось, всё что открывалось-закрывалось искусственным интеллектом можно было проделать и без общения с машиной.

Костя выбрал кресло по центру комнаты. Оно сформировалось из пола, выдавив напольное покрытие вверх. Вполне удобное с подлокотниками и эргономичной спинкой и как оказалось ещё и мягкое в придачу. Арестант тут же плюхнулся в него и включил монитор, намереваясь полазить в инете, но как только сеть загрузилась, на экране замерцало предупреждение, что его ожидают представители работодателя для проведения вводного инструктажа.

Костя: Вот бездна крашеная, а я и забылся уже на радостях.

– Дом. Как выйти наружу? Я не нашёл пиктограммы входной двери, – обратился он к машине, орудуя на стенной панели, убирая кресло и монитор.

– Константин. Вам необходимо переодеться в рабочую форму одежды. Выход в армейской форме не допустим. Технический комбинезон необходимо загрузить в отдел для использованного белья. Вы получите его обратно по окончании срока общественных работ.

Решетников ни стал пререкаться с машиной, смекнув, что эта искусственная «морда» не сколько помощник, сколько надзиратель и доносчик. Каждое его действие в этом модуле наверняка записывается и посылается, куда следует для дальнейшего разбирательства. Он вдруг отчётливо понял, что, прибывая в модуле, находится под постоянным видеонаблюдением. От осознания этого стало мерзко.

Костя тут же открыл гардероб, взял полный комплект белья и отправился в санузел, где не только переоделся, но и предварительно принял душ с сушилкой. После чего одел берцы. Посмотрелся в зеркало, находившееся за скрытой панелью слева от туалетной двери, и холодно вызвал модуль:

– Дом. Я готов к выходу.

Модуль не отвечал секунд пять, не меньше, после чего появилась дверь прямо по центру там, где был монитор и только после этого машина ответила:

– Константин. Ваш выход санкционирован.

Костя: Вот мрак. У кого это он запрашивал санкцию? Ах, да. Я же заключённый и получается серьёзно ограничен в свободе передвижения. Ладно. Помирать так с музыкой, как дед любит говорить.

И с этой мыслью решительно шагнул к двери…