Читать книгу Уголовные преступления и наказания - Александр Борисович Смушкин - Страница 9

Статья 117 УК регламентирует уголовную ответственность за истязание. Под истязанием понимается причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, если это не повлекло причинение средней тяжести или тяжкого вреда здоровью.

Данная статья предусматривает причинение как физических, так и психических страданий одним из двух способов: либо систематическим нанесением побоев, либо с помощью иных насильственных действий. Систематичность нанесения побоев подразумевает неоднократное (не менее трех раз) их нанесение, совершенное в течение относительно небольшого промежутка времени, охватывается единым умыслом виновного, т. е. составляет определенную линию поведения.

Физические страдания выражаются в достаточно длительном испытывании жертвой физической боли, психические – в нравственных переживаниях или психической напряженности. Следует учитывать, что в некоторых случаях нравственные страдания могут явно преобладать над физическими, например при неоднократном нанесении побоев потерпевшему в присутствии лица, к которому потерпевший испытывает явную симпатию.

Иные насильственные действия по сравнению с побоями осуществляются на протяжении более длительного времени. Это, например, продолжительное щипание, воздействие электрическим током слабого напряжения и т. д. К иным действиям при истязании можно отнести также оставление на длительное время в условиях, причиняющих физические и нравственные страдания.

Умысел при совершении данного преступления может быть только прямой: виновный должен осознавать, что своими действиями причиняет потерпевшему физические и нравственные страдания, и желать их наступления.

Квалифицированными видами данного преступления являются совершение его:

а) в отношении двух или более лиц;

б) в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга;

в) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности;

г) в отношении заведомо несовершеннолетнего или лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии либо в материальной или иной зависимости от виновного, а равно лица, похищенного либо захваченного в качестве заложника;

д) с применением пытки;

е) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;

ж) по найму;

з) по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды.

Большинство из этих квалифицирующих признаков было рассмотрено нами в предыдущем параграфе данной главы, поэтому особо уделим внимание лишь признакам, отличающимся спецификой, – пунктам «г» и «д».

По п. «г» может быть квалифицировано преступление только в том случае, когда виновный точно и достоверно знал, что потерпевший является несовершеннолетним. Источник получения информации не имеет значения. Преступник может давно знать потерпевшего или его семью, по роду своей деятельности или по стечению обстоятельств ознакомиться с документами жертвы. В некоторых случаях внешнего вида жертвы достаточно для обоснованного предположения о ее несовершеннолетнем возрасте.

Беспомощным является состояние, когда жертва не может адекватно реагировать на происходящее и оказать сопротивление. Преступник должен осознавать беспомощное состояние жертвы.

Под материальной зависимостью понимаются ситуация, когда материальное положение жертвы, его ухудшение или улучшение зависят от преступника (например, зависимость должника от кредитора), либо ситуации, когда потерпевший полностью или в значительной мере зависит от материальной помощи преступника. Иная зависимость – любые другие взаимоотношения преступника и жертвы: служебные, брачные, профессиональные. Следует учитывать, что совершение преступлений в отношении лица, находящегося в материальной или иной зависимости от потерпевшего, характеризует самый большой процент латентности (т. е. сокрытости). Нередко жена, подвергающаяся истязаниям со стороны мужа, или подчиненный – со стороны начальника, неверно трактуя свои взаимоотношения, не желая «выносить сор из избы», опасаясь неблагоприятных для себя последствий или по иным причинам, не обращаются в правоохранительные органы, предпочитая стерпеть боль и нравственные страдания.

При истязании похищенного человека или захваченного в качестве заложника содеянное следует квалифицировать по совокупности нескольких статей: 117 и 126 УК (при похищении человека) либо 117 и 206 УК (при захвате заложника). В указанных ситуациях лицо попадает уже не в материальную или иную зависимость от преступника, а практически в физическую зависимость, когда сама жизнь и здоровье жертвы зависят от действий виновного. Под похищением человека понимаются его «изъятие» из привычной среды любым способом (обманом, насилием и т. д.), перемещение его в другое место и последующее принудительное удержание. Под захватом заложника понимается неправомерное ограничение свободы человека, когда его свобода, здоровье или даже жизнь ставятся в зависимость от удовлетворения требований преступника, обращенных к государству, организации или физическому лицу. Захват заложника посягает не только на жизнь и свободу человека, но и на общественную безопасность. При квалификации содеянного следует учитывать, что, несмотря на сниженный возраст уголовной ответственности за захват заложника (14 лет), ответственность за истязание заложника может наступить только начиная с 16-летнего возраста.

Под пыткой понимается причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях. Применительно к истязанию пытки можно охарактеризовать как причинение физических или нравственных страданий с целью получения признания в чем-либо или добывания каких-либо сведений.

Пример

16 апреля 1999 г. около 20 ч С, находясь в квартире дома по ул. Королева, на почве личных неприязненных отношений с Е. нанес удары последней, причинив ей кровоподтеки на лице, рану головы, кровоподтеки в области надплечий и обоих коленных суставов, т. е. физическую боль и страдания, которые согласно заключению эксперта не вызвали кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности и поэтому как вред здоровью не расцениваются и тяжесть их не определяют. Он же 16 апреля 1999 г. около 20 ч, находясь в вышеуказанной квартире, в состоянии алкогольного опьянения в ходе ссоры, возникшей на почве личных неприязненных отношений, нанес несовершеннолетней П. неоднократные побои, тем самым причиняя ей физическую боль, угрожая П., заставлял пить таблетки «Нозепам» и запивать их вином.

На следующий день, 17 апреля 1999 г., около 11 ч С. также заставлял П. под угрозами пить таблетки «Нозепам» и за пивать их напитком «Джин-тоник», в результате чего вечером этого же дня П. потеряла сознание, ей была вызвана «Скорая помощь» и промыт желудок. П. высказывала суицидальные мысли и новые способы уйти из жизни вследствие того, что боится С. Он же в период времени с 16 по 17 апреля 1999 г., находясь в вышеуказанной квартире, тайно похитил из прихожей дубленку стоимостью 800 руб., принадлежащую хозяйке квартиры Е., чем причинил последней значительный материальный ущерб. 16 апреля 1999 г. С., находясь в состоянии алкогольного опьянения в вышеуказанной квартире, после ссоры, возникшей на почве личных неприязненных отношений с Е., с целью лишения последней возможности позвонить в милицию повредил телефонный кабель, выведя из строя телефонную линию в квартире, на восстановление которой Е. потратила 200 руб., а также сломал замок входной двери стоимостью 40 руб., ремонт которого составил 50 руб., таким образом, он причинил потерпевшей значительный материальный ущерб на сумму 290 руб.

Подсудимый С. вину не признал и пояснил, что ударов П. и Е. он не наносил, не заставлял П. пить таблетки. Он не отрицал, что они пили с П. «Джин-тоник», которым П. по собственной инициативе «для остроты ощущений» запивала таблетки. Дубленку он не похищал, дверь не ломал, телефонный кабель не обрезал. Несмотря на непризнание вины, вина подсудимого в суде была подтверждена следующими доказательствами:

1) показаниями потерпевшей Е., которая показала, что П. являлась ее квартиранткой. 16 апреля 1999 г., когда она вернулась вечером около 20 ч домой, в квартире находились П. и С., который стал просить ее прописать его в квартиру. Когда она отказала ему, С. ударил ее ногой в живот, в результате чего она упала и ударилась головой о холодильник. Она хотела выгнать С. из квартиры, но он не уходил, продолжая ее оскорблять, и, чтобы она не смогла позвонить в милицию, отрезал телефонный кабель. Затем она ушла в свою комнату, а С. – в комнату к П. Затем он вновь стал требовать прописать его в квартиру и, когда она отказалась это сделать, вновь стал наносить удары руками и ногами по телу. П. стала ее защищать от С., но последний также стал наносить ей удары. Впоследствии ей стало известно со слов П., что С. угрожал ей, заставлял пить таблетки и запивать их вином. Затем С. куда-то выходил из квартиры, а когда пришел, она не стала его пускать, но он каким-то образом открыл дверь, сломав при этом замок на входной двери. На следующий день утром С. ушел из квартиры, а П. весь день спала, не просыпаясь. Тогда она вызвала для нее «Скорую помощь». Как С. украл ее дубленку, висящую в прихожей, она не видела, но считает, что он сделал это ей «назло»;

2) показаниями потерпевшей П., которая рассказала, что она ранее встречалась с С., но затем между ними испортились отношения и она перестала с ним встречаться, но С. ее везде преследовал. Она снимала комнату у Е., и 16 апреля, когда последней не было дома, С. пришел в квартиру. Она слушала разговор между Е. и С. по поводу прописки и видела, как С. ударил Е. в живот. Затем С. перерезал телефонный провод. Она вступилась за Е., а С. ударил ее несколько раз, а затем стал ей угрожать. Она боялась С., знала, что он может сделать все, что угодно, и не хотела жить. С. предложил ей способ как уйти из жизни – перерезать себе вены. Когда она отказалась это сделать, тогда он предложил выпить таблетки, запивая их вином. Она выпила четыре таблетки, запив их вином. На следующий день, когда она проснулась, С. ей сказал, чтобы она шла с ним на улицу, где он вновь предложил ей выпить таблетки, запив их «Джин-тоником». Она выпила около 15 таблеток, после чего потеряла сознание. Как она оказалась в квартире, не знает. Таким поведением С., его угрозами она была сильно напугана, даже не хотела жить, поскольку знала, что С. способен на любые действия по отношению к ней;

3) показаниями свидетеля Г., которая показала, что 17 апреля 1999 г. к ней обратилась Е., так как она была напугана, ее избили, обрезали телефонный провод. Е. объяснила, что в отношении нее указанные действия совершил молодой человек, который встречался с ее квартиранткой. По просьбе Е. она зашла к ней в квартиру и увидела молодого человека, спрятавшегося на лоджии. По ее требованию молодой человек ушел из квартиры. Со слов Е. ей известно, что молодой человек заставлял ее квартирантку пить таблетки, спиртное, и, когда она хотела вызвать милицию, тот сломал телефон и замок на входной двери;

4) показаниями свидетеля Н., которая показала, что 17 апреля 1999 г. ей позвонила ее сестра Е., которая была напугана, пояснив, что к ней в квартиру рвутся. Когда она увидела Е. в этот же день, на лице у нее были кровоподтеки, рана на голове. Вечером, вновь приехав в квартиру к сестре, она увидела, что замок входной двери сломан. Девушка, которая снимала у сестры комнату, лежала на кровати. Она увидела, что девушка находится в тяжелом состоянии, и вызвала «Скорую помощь». На вопросы врача «Скорой помощи» П. отвечала, что выпила более 10 таблеток «Нозепама», и высказывала мысли покончить с жизнью, причем такие мысли она высказывала неоднократно. Затем ей была вызвана бригада специальной помощи и она была отвезена в больницу;

5) протоколом очной ставки между Е. и С., показания которой потерпевшая подтвердила в суде;

6) протоколом очной ставки между П. и С., показания которой потерпевшая подтвердила в суде;

7) заключением судебно-медицинской экспертизы в отношении Е., согласно которой у последней имелись кровоподтеки на лице, рана головы, кровоподтеки в области надплечий и обоих коленных суставов. Указанные повреждения возникли от действия тупого предмета или предметов, не вызвали кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности и поэтому как вред здоровью не расцениваются и тяжесть их не определяется. Таким образом, вина подсудимого в суде установлена полностью. Действия подсудимого суд квалифицировал по ст. 116 УК как нанесение побоев и иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК, по п. «г» ч. 2 ст. 117 УК как истязание в отношении заведомо несовершеннолетнего лица, п. «г» ч. 2 ст. 158 УК как тайное хищение чужого имущества (кража) с причинением значительного ущерба гражданину, по ч. 1 ст. 167 УК как умышленное уничтожение и повреждение чужого имущества, которое повлекло причинение значительного ущерба (прим. ред.: ссылки на статьи УК даны в соответствии с их редакцией, действовавшей в 1999 г.). Суд критически отнесся к показаниям подсудимого о его невиновности, поскольку они опровергались показаниями потерпевших в суде, которые являлись последовательными, логичными и не доверять которым у суда нет оснований, а также другими доказательствами, исследованными в суде. Оценивая действия подсудимого С. в совершении истязания, суд пришел к выводу о том, что под иными действиями, которые носили характер истязания в отношении несовершеннолетней потерпевшей П., следует отнести оставление ее длительное время в условиях, причиняющих ей физические и моральные страдания.

Так, потерпевшая показала, что боялась С., боялась осуществления угроз с его стороны, находилась в беспомощном состоянии под влиянием С., что причиняло ей, помимо физических, психические страдания. При назначении вида и меры наказания суд учел характер и степень общественной опасности содеянного, личность подсудимого.

Обстоятельств, отягчающих наказание подсудимого, суд не установил.

Ранее С. не был судим, что суд считает обстоятельством, смягчающим наказание.

Учитывая, что С. совершил преступление в отношении несовершеннолетней и потерпевшей, являющейся инвалидом II группы, суд посчитал необходимым назначить наказание в виде лишения свободы. Суд без отложения дела не мог произвести подробный расчет по гражданскому иску, поэтому признал за потерпевшей Е. право на удовлетворение иска в порядке гражданского судопроизводства. Моральный вред, заявленный потерпевшей Е., с учетом конкретных обстоятельств по делу суд оценил в 1000 руб.

Таким образом, суд признал С. виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 116, п. «г» ч. 2 ст. 117, п. «г» ч. 2 ст. 158, ч. 1 ст. 167 УК, и назначил наказание на основании ст. 69 УК путем частичного сложения назначенных наказаний (окончательно три года шесть месяцев лишения свободы) без штрафа с отбыванием в исправительной колонии общего режима.