Читать книгу Всадник - Александр Булаев - Страница 10

– Где они были, когда ваши дома грабили, мужей убивали, а жен насиловали? Где они были, когда детей ваших в рабство уводили? – Надрывался монах.

Толпа, выстроившаяся полукругом вокруг Эдвина, внимала каждому его слову.

– А что они хотят теперь? Прийти и забрать ваши дома, отнять то немногое, что вам удалось сохранить! Разве ели вы досыта при короле Хитклиффе? Не вы ли трудились на фермах его Величества каждый день, принося к его столу молочных поросят? А позвольте спросить, сколько таких поросят побывало на столах у вас?

– Ни одно! – Раздались гневные восклицания толпы.

– Голодали мы. – Кричали одни.

– Пока мы объедки подбирали. – Вторили им другие.

Эдвин взмахнул руками, призывая свой народ к молчанию.

– А что теперь? Где вы живете? И что едите сейчас?

– Не в господских ли домах вы ночуете? Не на перинных ли постелях вы спите?

– А едите вы что? – Вновь обратился к народу монах.

– Курицу, уток, хлеб, фрукты. – Раздавались отовсюду восторженные крики.

Вновь Эдвин взмахнул руками, и толпа замолчала.

– Только теперь через страдание и горе, через боль и муки, пройдя через очистительное пламя, вы стали по-настоящему свободны, дети мои! Теперь вы трудитесь для себя, ради себя. Едите то, что вырастили, живете в тех домах, которые сами и построили. А теперь там, с востока идет войско, чтобы отобрать у вас то, что уцелело, чтобы прогнать вас с ваших домов, отнять землю, забрать еду! – Эдвин сделал паузу, осматривая испуганные лица в толпе. – Лишь он, наш новый покровитель, выступил на защиту нашу. Молитесь за него, дети мои, молитесь за его победу.

Мазсе выпускал одну стрелу за другой, лишь одна из пяти попадала в цель, не отскочив от доспехов, каким-то чудом угодив в глаз или небольшую щель на стыке лат. Но и этого было достаточно, чтобы войска неприятеля, не преставая, редели. Три сотни всадников под его командованием выскочили наперерез конной процессии Симеона, только что перебравшейся через реку. Пройдя по всему фронту неприятеля с юга на север, Мазсе осыпал врага ливнем стрел.

Затем он начал отступать всё дальше на запад, преследуемый рыцарской конницей, углубляясь всё дальше в долину. Когда последний рыцарь оказался далеко впереди оставленных засадных отрядов, расположившихся в лесах, Мазсе протрубил в рог и тут же выпустил ещё три стрелы, одна из которых попала в лошадь, которая, упав, опрокинула своего наездника.

С севера и с юга выехали, взрывая копытами землю, всадники, возглавляемые Партатуей. Они без труда догнали уставших лошадей Симеона и принялись преследовать его войско, построившись полукругом. Практически поравнявшись с неприятелем, Партатуя отдал приказ, обстреливать тыл и фланги вражеской конницы.

До ушей Партатуи доносилась сладкая музыка людских стонов и ржания умирающих лошадей. Теперь ситуация получилась такая, что Симеон со своими превосходящими силами отступал от отрядов Партатуи. К сожалению, это продолжалось не долго, и Симеон скомандовал развернуться с целью наступления на всадников старика. Процессия остановилась, начала разворачиваться. Остановился и отряд Партатуи, оставаясь на месте, им было гораздо проще прицеливаться и обстреливать войско Симеона. Подоспели и воины Мазсе, и на мгновение Симеон оказался окружен немногочисленными сератайскими войсками.

Симеон пытался пробиться то к реке, то к лесу. Затем вновь начал наступать на Мазсе, но все было бесполезно, теперь уже обессиленные лошади Симеона сами падали от усталости, руша боевой порядок его армии.

Раздался чей-то крик, и изрядно поредевшая армия вновь остановилась. Под ливнем стрел она разделилась на две части. Одна под предводительством Симеона погналась за Мазсе, другая начала загонять Партатую к лесу, ниже по течению реки.

Лишь чудо могло помочь тяжелой, закованной в стальную броню, коннице Симеона догнать легких всадников Мазсе, на которых лишь изредка встречалась кольчуга. Возможно, надеясь вот на это чудо, Симеон и продолжал преследовать его. Мазсе, играючи, петлял, ходил вокруг него кругами, то приближался к нему так близко, что слышал проклятия, выкрикиваемые Симеоном, то уходил так далеко, что даже его собственные стрелы не могли достичь цели, давая своим коням временную передышку.

Солнце было в зените, и лошадям Симеона, облаченным в кольчужную сбрую было всю труднее преследовать сератаев. А тут уже подоспели воины Партатуи.

Он прогнал преследовавших его воинов вдоль леса, потом на север по побережью, вновь перевел преследование в долину, где смог окружить оставшиеся войска противника. Когда они бросились к переправе в надежде убежать от битвы, Партатуя догнал их и навязал сражение в ближнем бою, лишенные преимущества мощного натиска, восточные рыцари были легкой добычей для изголодавшихся по кровопролитию сератайских воинов. Партатуя преследовал отступающую конницу, пока не перебил всех до последнего рыцаря.

Сератайские конные лучники как осы летали кругами и жалили беспомощных, неповоротливых воинов Симеона. А он подобно неуклюжему человеку кричал, стонал, махал руками, кидался из стороны в сторону, останавливался, прикрываясь щитами, но все было бесполезно. Его силы таили на глазах, воины умирали от каждого залпа.

Принц посмотрел на палящее солнце в надежде найти спасения у своего бога, но его шлем, увенчанный черными вороньими перьями, пронзила стрела. Лишившись чувств, он повалился из седла, нога запуталась в стремени, и лошадь потащила его прочь из-под ливня из сератайских стрел.

Мазсе сделал ещё два залпа и увидел, что не осталось ни одного вражеского конного воина, лишь лошади, беспорядочно скачущие в разные стороны.

– Арргхааа. – Взревели воины, поднимая вверх луки.

Они скакали, кружились, поздравляли друг друга, кричали какие-то бранные слова и показывали неприличные жесты в сторону Оберола. Кто-то уже вовсю стаскивал с умерших драгоценности, кольца, ожерелья, ничто не могло скрыться от жаждущих добычи сератаев.

А Мазсе все стоял как вкопанный и не мог отдышаться. Сердце его бешено колотилось.

– Победа! – Доносилось вокруг.

Но он не верил, ему казалось, что вот-вот из леса вырвутся ещё войска и бой снова закипит.

– Эх, мальчик, славная битва. А ты хитер как змей. – Партатуя прищурил глаза и пригрозил ему пальцем.

Мазсе почти не слышал его слов. Но в голове его что-то щелкнуло, и он пришел в себя. Осмотрев поле битвы, над которым уже кружили вороны, он приказал Партатуе:

– Пошли отряд в город, пусть пришлют людей, нужно собрать доспехи, одежду, оружие, все. Ещё нужно найти уцелевших лошадей, нам понадобится каждая из них.

– Вождь, вождь, Мазсе! – Скача галопом, выкрикивал Иданфирс.

Мазсе перевел взгляд на светловолосого разведчика.

– Тебе будет интересно взглянуть на этого пленника. – Сказал он, остановившись.

И вот они уже оба прискакали к месту, где держали пленника, рядом с ним было ещё два десятка выжавших.

– Говори. – Приказал ему Иданфирс, потянув за оперение стрелы, торчащей у него в плече.

– ААаа. – Взревел молодой воин.

– Я, Альберт сын Валентайна, короля Винсгрира. За меня дадут хороший выкуп. Тысячи золотых монет. – Надрывался криками пленник.

– Вот. – Улыбнувшись, сказал Иданфирс и указал рукой на Альберта.

– Есть ли ещё знатные воины в вашем войске? Родня королей? – Практически без акцента спросил Мазсе на восточным языке.

– Среди выживших. – Паренек огляделся.

– Только Вистан, Альберт взглядом указал на окровавленного пленника в доспехах, на которых были вмятины от лошадиных копыт.

– Заткнись. – Закричал пленник хриплым голосом.

Мазсе подошел к пленнику. Откупорил мех с водой и дал ему попить. Тот не сразу, но все-таки сделал глоток.

– Так кто ты, Вистан? Чей ты сын? – Спросил Мазсе.

Воин хранил молчание, тогда Мазсе провел своей рукой по его длинным волосам.

– Ты же хочешь домой вернуться. – Произнес он с улыбкой.

Воин посмотрел в сияющие каким-то добрым блеском глаза Мазсе и сказал:

– Я сын Кадмуса, брата Редманда Четвертого, короля Живого города.

– Мазсе, сам Всадник протянул нам руку помощи. – Схватил его за плечи Партатуя.

– С такими заложниками, можно смело и перемирие просить.

– Никто не пойдет с нами на перемирие, а вот выкуп получить можно солидный. – Вмешался Иданфирс.

Мазсе ещё раз взглянул на пленника. Схватился за рукоять обломка меча, потом посмотрел на Партатую и Иданфирса.

– Жаль, что Эдвина сейчас нет здесь. А ещё лучше, если бы ты, отец, был сейчас со мной, ты бы не колебался, ты никогда не сомневался, ни в чем. И я не буду. – Размышлял Мазсе над своими следующими действиями.

Затем он схватил свой меч, подарок отца, вытащил его из ножен и одним ударом срубил племяннику короля голову. Под выкрики и проклятия Партатуи и своего главного разведчика, он поднял голову юношу за волосы и подошел ко второму знатному пленнику.

– На колени его! – Скомандовал Мазсе двум стоящим рядом с ним всадникам.

Те, словно ошпаренные, бросились выполнять приказ.

– Мой отец… – Не успел договорить Альберт, как меч Мазсе застрял в шее у пленника.

Партатуя закусил кулак оставшимися зубами, а разведчик истерично улыбался, горюя о пропавшей наживе. Мазсе сделал очередной взмах и на этот раз отделил голову от тела. Он спрятал меч обратно в ножны и освободившейся рукой подобрал вторую голову. Партатуя сверлил его взглядом, ожидая объяснений.

– Вы вправду думаете, что нам бы заплатили? Или что они заключили бы мир? С кем? С нами? Оглянитесь, нас едва ли больше шести сотен всадников. Как сказал Акиннаез мы разбойники. Кто будет разговаривать с разбойниками? Кто будет с этим считаться? – Мазсе обвел рукой своих воинов, которые сейчас занимались мародерством.

– А вот с этим, – Мазсе поднял вверх окровавленные головы, – будут!

Партатуя лишь невольно искривил рот в улыбке. А разведчик просто умолк, под тяжестью слов Мазсе.

Он прикрепил головы к седлу Асприд, и сам запрыгнул на свою лошадь. Старик и разведчик теперь просто стояли молча и смотрели на него.

– Партатуя, отправь отряд в город, за рабочими. Иданфирс найди тело Симеона и принеси мне его голову. – Не теряя проявленной решимости, скомандовал Мазсе.

Он объехал все поле боя, осматривая павших, ища выживших. Его люди перебегали от трупа к трупу, подобно стервятникам. Они вытаскивали из трупов все мало-мальски ценное, дрались за каждое кольцо или браслет. За ними на трупы спускались стаи хищных птиц и лакомились трупным мясом. К вечеру воины, удовлетворившись грабежами, разбились несколькими лагерями в лесах, ели и пили, кто-то танцевал, были и те, кто играл на самодельных флейтах.

Подойдя к одному из таких лагерей, Мазсе в стороне наслаждался их причудливым весельем.

– Вождь! – Закричал один из танцоров, увидевший Мазсе.

– Пойдем к нам!

Мазсе не особо хотел присутствовать на их гулянке, но все-таки решил подойти. Воины встретили его радушно, выкрикивали его имя, пили за его здоровье. Все прекрасно знали, что это победа его заслуга.

– Когда Марсагет отправил меня воевать за этого мальчишку, я подумал, что он мстит мне за то, что я оприходовал его мамашу. Но теперь я, после такой славной битвы, рад, что Всадник свел нас с тобой. – Воин поиграл перед лицом Мазсе своими пальцами, на каждом из которых было по золотому перстню.

От него сильно разило вином, но Мазсе не подавал вида, что ему неприятно общество этого воина.

– У нас впереди ещё много таких славных битв. – Улыбнулся он и похлопал пьяного воина по плечу.

Они до утра сидели у костра, не отпуская Мазсе, пили и веселились, даже Мазсе позволил себе выпить немного вина. С одной стороны ему нравилось простое общество его всадников, и даже их пошлые шутки он находил местами забавными, но с другой он видел, что воины относятся к нему как к ребенку, называют его вождем для смеха, а серьезно обращаются, лишь зовя его мальчиком. Это задевало его, но он, как обычно, просто не подавал вида, что ему есть до этого какое-либо дело.

Утром прибыл отряд из замка с крестьянами и повозками, они довольно быстро погрузили все снаряжение павших латников, и с лошадьми, оставшимися от восточных рыцарей, отправились назад в Антерол в сопровождении всего войска Мазсе. Трупы павших воинов, как своих, так и вражеских Мазсе приказал сжечь.

Он, Партатуя вместе с передовым отрядом далеко оторвались от своего войска и к вечеру уже достигли замка. Не успели они приблизиться к воротам, как те со скрипом отворились, и Мазсе на полном скаку ворвался в город. Сразу у ворот на них обрушился шквал криков и аплодисментов.

Люди, толпами стоявшие на стенах и у ворот, не давали ему пройти, они выкрикивали его имя, падали на колени и благодарили за спасение. Горожане со стены забрасывали его цветами.

Мазсе смотрел на это все и не знал, как реагировать. Ещё большее удивление это вызвало у Партатуи. Его и раньше встречали как победителя в Аббие, но никогда так, как делали эти люди. Партатуя осмотрел лица своих воинов, в их глазах он увидел тот же восторг, что испытал сам. Бывшие рабы, девушки, которых он, возможно, подвергал насилию, все славили их как своих спасителей.

Мазсе достал из окровавленного мешка три отрубленные головы своих врагов и поднял их в воздух, демонстрируя своим людям его трофеи. Толпа тут же замолчала, увидев столь отвратное зрелище. Но Мазсе, заряженный той энергией, теми возгласами, которыми его наградила радостная толпа, улыбался и ликующе выкрикивал возгласы победы. Видя его радость, толпа снова взорвалась диким криком.

– Прибей их над восточными воротами. – Приказал Мазсе, передавая головы одному из всадников.

Тут из толпы вышел Эдвин. Мазсе слез с коня и обнял своего учителя.

– Мы сделали это. Мы их победили.

– Поздравляю Вас, милорд. Как видите, ворота открыты. – Эдвин распростер руки, показывая на ликующих людей.

– Ты волшебник, монах. – Улыбнувшись, произнес Мазсе.

Когда они вырвались из толпы, то направились во дворец, чтобы как следует поесть. Стол накрыли прямо в тронном зале. Мясо птицы, филе рыбы. На столе было даже мясо кабана. Партатуя, подливал Эдвину вино и подшучивал над его богом, но восхвалял его ораторское мастерство. Эдвин лишь улыбался и молча сносил пьяный разговор Партатуи. Иданфирс тоже сидел молча, высматривая что-то в своем кубке с вином. Мазсе же смотрел на то, как радостный Партатуя пытается влить очередной рог вина в Эдвина, и обдумывал дальнейшие свои слова.

– Партатуя. – Наконец-то решился Мазсе.

– Да, мой вождь. – Радостно воскликнул старик.

– Вчера я видел, как у одного из воинов каждый палец был увенчан кольцами, которые он снял с трупов оберольцев.

Партатуя нахмурился, пытаясь понять в какое русло мальчик хочет направить разговор.

– Я хочу, чтобы ты и Иданфирс собрали все драгоценности, что воинам удалось найти на телах убитых воинов. Погрузили их в сундуки и отправили Акиннаезу.

– Акиннаезу? – Возмутился разведчик.

Мазсе оставил его вопрос без внимания, но Партатуя, судя по его хитрому виду, понял замысел мальчика или хотя бы догадывался, чего он этим хочет добиться.

– Воины этого не одобрят. – Покачал головой Иданфирс.

– Что мне сказать всадникам? – Спросил Партатуя.

– Скажи, что это цена нашего спасения. – Ответил Мазсе.