Читать книгу Всадник - Александр Булаев - Страница 3

Раскаты грома сотрясали землю. Воины смотрели на небо в ожидании дождя, но Великий Всадник молчал. Мазсе не выпускал из вида Скилура, они были почти на самом нижнем ярусе осадной башни.

– Не лезь на рожон, держись меня. – Звучал голос Скилура в голове у Мазсе.

Сердце колотилось с бешеной скоростью, ноги казались ватными.

– Страх перед битвой – это хорошо. – Говорил отец. – Именно благодаря ему, мы живы, – говорил отец, – главное не дать перерасти ему в панику. Из-за неё мы гибнем.

Под прикрытием грома и ночи, войска толкали башни, не было звезд, луну закрыли тучи. Гром громыхал так, что трещали стены осадной башни.

– Всадник гневается. – Со страхом произнес какой-то воин, стоявший рядом.

– Не гнев то, но благословение! – С дикой уверенностью, произнес Скилур, ударив в щит.

Он воодушевил войска, как будто сам Всадник говорил его устами. Остальные подхватили его призыв и начали обстукивать щиты мечами. Даже Мазсе почувствовал общую заряженность на бой, ему хотел скорее ринуться в самое пекло, не было больше страха, была лишь жажда крови и непоколебимая уверенность в победе.

На середине пути Мазсе услышал, как кто-то долго и протяжно протрубил в рог.

– Они подняли тревогу. – Понял Мазсе.

Почти сразу мальчик услышал, как стрелы мелким градом втыкаются в башню. Когда ее практически подвели, он услышал крики и возгласы со стороны стены. Не зная языка, Мазсе не мог разобрать, что они говорят. Но крики были столь яростные и громкие, и сразу стало ясно, что защитники настроены на бой не хуже сератаев.

Братья пошли одними из первых, Араме же ждал более выгодного момента. Когда башни наткнулись на стены и начали открываться, сератаев, пытающихся выбраться накрыл град огненных стрел, кто-то бросил кувшин с маслом и башня загорелась. Мазсе лишь слышал вопли людей, падающих в агонии со стены замка. Люди выходили и гибли, кому-то удавалось пробиться вглубь, но там они оказывались в окружении неприятеля и тоже погибали. Вот уже очередь выходить подошла и к братьям.

– Готовься! – Сказал Скилур.

Он плотнее надел шлем, прикрылся щитом и побежал вперед. Мазсе, опомнившись, ринулся за ним. На стене выжившие сератае в плотном кольце отбивались от врага. Выбегая из башни и укрываясь от стрел, Мазсе окинул взглядом правую часть стены, где должна была встать ещё одна башня, там картина складывалась аналогично той, которую мальчик видел у себя под ногами. Неприятель заполнил всю стену одной сплошной массой из железа и стали. Первым на стену спрыгнул Партатуя, за ним Скилур, а потом и Мазсе.

Выжившим уже было тесно и некуда было спрыгивать остальным воинам из башни, а их все теснили и прижимали. Первые два ряда еле держали стальной натиск неприятеля. Стук стали о дерево и лязганье доспехов на мгновение заглушили раскаты грома.

Но Всадник, будто понял, что про него забыли, и рассек молнией, с невиданным доселе грохотом, небесный свод, осветив всю стену.

– И что, братья? Мы так и будем прятаться?! Всадник крови хочет, так утолим его жажду! – С яростью в голосе закричал Партатуя.

Он изо всех сил оттолкнул щитом латника, на мгновение, открывшись, нанес рубящий удар сверху своим кавалерийским мечом по шлему воина, стоявшего рядом. Тот, сраженный, упал, дико стоная и держась за глаз, через мгновение он уже был затоптан своими же товарищами. Партатуя, верный своему слову, продолжал рубить все, что ему попадалось под руку. Казалось, что его меч сам каким-то чудом находит щели и уязвимые места в доспехах врага.

Скилур увидев, ярость Партатуи начал напирать в свою сторону, ведя воинов за собой. Мазсе разрывался. На правой стороне рубился Партатуя столь дико и не обуздано, что сам Великий Всадник бы позавидовал. На левой стороне теснил врага старший брат. Ещё одна молния ударила прямо перед взором мальчика, попав в какой-то дом во внутреннем дворе замка, осветив дикое лицо бегущего на него латника. Лицо было залито кровью, зубы сжаты и оскалены от гнева. Шлем его сполз на левый глаз, закрывая обзор. Мазсе отбил его удар щитом, выставив лезвие меча вперед. Меч скрипнул, пробивая кольчугу врага. Тело упало в сторону, гримаса спала. Вновь грянул гром, начался ливень.

– Центр! – Крикнул Мазсе, видя, как враги прорвали стену из щитов.

Мазсе отскочил от одного удара, увернулся от летящего на него тела, полностью закованного в доспехи. Нанес рубящий удар, какому-то воину, не видящему его. Двое, трое налетело на Мазсе. Он отбивал удар за ударом. Одного рыцаря сразила стрела, выпущенная своим же товарищем. Видимо, она предназначалась Мазсе. Парировав выпад рыцаря с полуоткрытым шлемом на голове, он легко провел лезвием по его горлу, но этого хватило, чтобы его кровь хлынула на камень, из которого была выложена стена замка. Развернувшись, мальчик нанес удар по ноге оставшегося за спиной врага, тот припав на колено, лишь посмотрел в сторону Мазсе, ожидая своей дальнейшей участи. Мазсе не колебался. С размахом от плеча, он срубил голову неприятеля.

– Руби под углом. – Так учил отец.

Из башни все прибывали и прибывали сератае, теперь уже они теснили врага. Мазсе потерял из вида брата в этой кромешной тьме. Кольчуга сковывала его движения, сам он весь промок до нитки, во рту был привкус крови. Еще один удар молнией осветил побоище.

– Партатуя! – Воскликнул Мазсе, увидев его отрывающегося от своих воинов вперед.

– Он загонит себя в ловушку. – Подумав об этом, Мазсе бросился к нему.

Мальчик протиснулся среди рядов своих воинов и начал рубить неприятеля. Кто-то падал, сраженный его мечом, кто-то оставался стоять, он не смотрел по сторонам, он видел лишь Партатую. Призывая воинов, быстрее идти на помощь, он, наконец-то, прорубил себе путь к старику. В то мгновение, когда он уронил кого-то щитом, Партатую свалили два мечника одетые лишь в кольчуги. Огромный латник занес над ним свой двуручный меч. Старик закрыл глаза, готовясь отправиться на встречу с Всадником!

В ушах его раздался треск дерева и щепка, попавшая в лицо, привела в чувство старика. Он увидел, как какой-то маленький мальчик, сгибаясь на коленях, удержал щитом удар меча. Латник, выругавшись, вынул меч из щита паренька. И мощным ударом руки о щит отбросил его к краю стены. Партатуя удерживаемый, лежа на спине, двумя мужами, был скован в движениях. Правой рукой он притянул к себе противника, и оставшимися целыми передними зубами вцепился ему в нос, да так, что тот взвыл и отпустил его руку.

Пока латник отвлекся на мальчика, Партатуя выхватил привязанный к бедру кинжал и вонзил его в паразита, уцепившегося в левую руку. Поднявшись, он метнул меч в огромный силуэт, закованный в сталь. Меч только лязгнул от плеча громадины и отлетел в сторону. Великан перевел свой взгляд с мальчика на старика. Тот, улыбаясь, постучал в щит, который выронил Мазсе, призывая гиганта к себе. Откуда-то выскочили еще двое мечников, но Партатуя убил их тремя взмахами меча.

Латник, не спеша, приближался к старику. Шлем его упал на камни, раздавшись глухим звоном метала. Дальше Партатуя наблюдал, как маленький мальчик, запрыгнув на огромную груду металла, легко и непринужденно провел лезвием по горлу, тем самым поставив на колени столь могучего воина. Он упал, зажимая горло одной рукой, второй пытался дотянуться до выроненного меча, царапая пальцами камень. Партатуя вознес меч над головой великана и избавил его от страданий.

Взгляд Мазсе привлекла толпа латников, взбирающихся по лестнице на стены с внутренней стороны замка. Тут Мазсе почувствовал, как со спины подоспели воины Партатуи, они бросились вперед, рубя и убивая врагов. Натиск неприятеля был мощным и стремительным, это были закованные в сталь ветераны. И тяжело было найти в доспехах их уязвимое место, чтобы направить клинок. Мазсе успел убить ещё двоих, во всяком случае, он видел, как они упали, прежде чем латники начали стремительно оттеснять их, убивая сератаев одного за другим. Партатуя ругался, выкрикивал проклятия, раз за разом пытаясь, пробить доспехи латников.

Дождь все усиливался, как вдруг откуда-то послышался протяжный гул. Это был ещё один трубящий в рог дозорный.

– Лестницы прибыли! – Сказал Партатуя, не дав Мазсе самому об этом догадаться.

Но враг продолжал напирать. Мазсе удалось вонзить свой клинок в глаз кому-то из мечников, но на его место тут же встал другой латник.

– Заряжай! – Донеслась откуда-то с башни на стене протяжная команда.

Над головами пронеслась молния, и мальчик увидел Араме, в доспехах казавшегося ещё больше своего роста. Волосы его, не то от дождя, не то от крови мокрыми прядями спадали на плечи, сейчас они казались ещё темнее, чем были прежде. Он с оставшимися силами захватил сторожевую башню.

– Пли!

Сотни стрел, свистя, встретили неприятеля, поднимающегося по каменной лестнице на стену.

Партатуя, воспользовавшись минутной слабостью и растерянностью врага, скомандовал наступление. Сератае, крича и вопя, ринулись на испуганных антерольцев. Они валили их на спины, топтали и рубили, скидывали со стен, одни начали отступать, другие шли вперед, осыпаемые градом стрел. Антерольцы потеряли инициативу в этом сражении.

И вот уже два брата встретились у лестницы, ведущей в город, давя и убивая противника. Третий дозорный протрубил в рог.

– Ворота пали. – Подумал Мазсе.

Тысячи конных сератаев во главе с Акиннаезом ворвались в город, убивая каждого, кто вставал у них на пути. Конница, не останавливаясь, промчалась до центральной площади, сметая всех и вся.

Антерольцы бросали оружие и знамена, бежали из последних сил. Те немногие, кто сохранил достоинство и мечи в руках, сражались и пали в стенах замка. По городу лились реки крови, везде лежали убитые или стонали умирающие. В дома вламывались, горожан вытаскивали из подвалов.

Когда битва начала затихать, и Мазсе вместо обученных воинов попадались лишь селяне с вилами, кто-то вдалеке прокричал:

– Антерольский король мертв!

– Бой окончен. Город взят! – Подумал Мазсе.

Кое-где в городе ещё слышался звон мечей. Внезапно мальчик увидел того бойца, стоявшего рядом с ним в осадной башне. Он был уже верхом на коне и куда-то скакал галопом.

– Где Скилур? – Окликнул его Мазсе.

Промчавшись мимо, всадник все-таки обернулся, по-видимому, узнав мальчика, и крикнул:

– Погиб он, стрелой сраженный!

– Как погиб? Не может быть, скорее всего, он его перепутал с кем-то другим, мало ли Скилуров в орде. Мазсе как можно скорее прогнал прочь дурные мысли.

– Как только бой закончится, бери все самой ценное, что сможешь унести, остальное заберет Акиннаез. – Сказал ему Араме перед боем.

И мальчик принялся искать наживы. Он вломился в дом, что выглядел побогаче, на той улице, где он разминулся с Араме. Хозяин дома бросился на него с топором, защищая семейство. Мазсе одним решительным ударом вспорол ему живот. Жена и дети его принялись кричать. Мазсе, не обращая на них внимания, принялся рыскать по дому в поисках драгоценной утвари.

Серебряные подсвечники, Фарфоровая посуда, два золотых перстня, все это Мазсе закидывал в простыню, снятую с пуховой перины хозяина дома. Увлеченный поиском разного рода ценностей, мальчик не заметил, как кто-то подкрался сзади. Лишь скрип половицы под ногою неприятеля, выдал его.

Обернувшись, он увидел, как супруга хозяина, одетая в белую ночную сорочку, занесла нож над его головой, готовая нанести удар.

Мазсе интуитивно выставил свой меч вперед. Женщина без сопротивления приняла в себя холодную сталь. Она округлила глаза, толи от боли, толи от страха перед неизвестностью, а может просто от неожиданно настигшей её смерти. Женщина бездыханная повалилась на пол, держась за рану.

Девочка маленькая русая, увидев смерть родителей, закричала, что было мочи, но все было бесполезно, её никто не слышал, и некому было прийти на помощь. Мазсе замахнулся на неё мечом, собираясь прервать этот дикий вопль, но остановился, забрал мешок с награбленным и вышел вон из злополучного дома.

В ту ночь Мазсе обошел ещё два особняка, пока его, сделанный из простыни, мешок не был наполнен. Уже светало, и Мазсе, поймав какого-то коня, поспешил к центральной площади, именно там собирались все вожди, прежде чем идти на совет во дворце.

Проскакивая мимо антерольского храма, здания большого и величественного, сложенного из белого камня, с пятью куполами, покрытыми медью, он увидел, как трое сератаев, неизвестного Мазсе племени, волокут старого монаха в одежде серой, больше похожей на мешковину. На поступях к храму уже лежали трупы служителей, и Мазсе понял, что и этому не миновать участи братьев своих. Пока двое оттаскивали монаха, третий нес охапку книг.

– Меня убейте! Но книги оставьте, прошу вас. Людьми будьте. – Произнес монах на чистом сератайском языке, как будто всю жизнь в степях прожил.

– Оставьте его! – Вмешался Мазсе.

– Этот раб мой. И книги его мне принадлежат!

– Отправляйся к своей шлюхе матери. – Огрызнулся коренастый, черноволосый сератай, указывая топором в сторону мальчика.

– Оставь, это брат вождя Араме. – Шепотом сказал ему соплеменник, прильнув к его уху.

Наглец отдернулся, а Мазсе слез с коня и начал молча двигаться в сторону своего обидчика.

– Хочешь этого раба, придется забрать его поединком, если не побоишься.

Мазсе молча достал меч из ножен, а со спины свой щит. Сератай перекидывал топор из одной руки в другую, когда Мазсе подбежал к нему и нанес сверху рубящий удар, неприятель закрылся рукояткой топора. Так же он защитился и от второго выпада. Затем враг нанес два удара из стороны в сторону, но мальчик уклонился от обоих. Противник сделал третью попытку поразить мальчишку, но и она провалилась. Мазсе использовал малейшую возможность, когда противник открылся на отмахе, и нанес колющий удар в плечо неприятеля.

Враг закричал и даже припал на колено. Рука его обмякла. Выругавшись, он перекинул топор в левую руку и отбросил лезвие меча от своего плеча. Попытался нанести ещё два удара, но его левая рука была явно слабее правой, поэтому Мазсе без труда выбил из неё топор. Сератай с голыми руками помчался на Мазсе, надеясь задавить мальчика своей массой, но Мазсе ловким движением ушел с линии атаки противника и полоснул его лезвием по спине. Из раны хлынула кровь, а сам незадавшийся боец растянулся на ступенях храма.

– Отче наш, прости их грешных, ибо не знают, чью святыню оскверняют. – Начал причитать монах.

– Забери своего друга, пока я не передумал сохранять ему жизнь. – С грозным видом обратился Мазсе ко второму сератаю.

Испуганный сератай подхватил соплеменника и, позабыв о книгах, повел ее прочь от храма.

– Отныне ты раб мой и храм твой, и книги под моей защитой, старик. Если кто посмеет покуситься на жизнь твою или имущество мое назови имя мое – Мазсе сын Теорека.

Мазсе вскочил на коня и поскакал дальше к площади, оставив монаха с охапкой книг на ступенях храма. Добравшись до неё, мальчик увидел множество вождей и представителей знати, которые, судя по крикам, уже делили дома в городе. Мазсе быстро отыскал своего брата в толпе крикунов.

– Мазсе! Ты жив, хвала Всаднику, я потерял тебя из виду, когда мы начали прорываться к площади.

– Скилур… Он… погиб.

– Что? Нет. Брат словил пару стрел и теперь отлеживается в какой-то харчевне неподалеку от стены, завтра уже будет на ногах, вот увидишь.

– Правда? Но мне сказали, что он погиб.

– Мы многих сегодня потеряли.

Араме посмотрел на небо, уже совсем рассвело, и дождь перестал идти. Солнечные лучи пробивались сквозь редеющую толщу облаков, озаряя улицы города и горы трупов, лежащих на них.

– Я ещё не встретился со всей знатью, но по предварительным подсчетам мы потеряли больше тысячи человек сегодня.

– Я захватил себе раба и какой-то храм недалеко от площади. – Гордо произнес Мазсе.

– Хорошо, покажешь мне его, когда будут уводить рабов. Ты ведь заберешь его в Аббий? – Смеясь, произнес Араме.

– Нет, брат. Я остаюсь, и раб мой останется здесь. Это мой город. Только с этим городом, она снова будет моей. – Хотел сказать Мазсе, но он предпочел сохранить молчание.

Мазсе не знал, что ещё можно на это ответить и просто пожал плечами.