Читать книгу Забытые сказы оренбургских и уральских казаков - Александр Чиненков - Страница 2

Варвара проснулась как обычно рано утром. Подоив коров, она проводила их на пастбище, после чего приготовила отцу и братьям завтрак.

Плотно перекусив, отец обратился к младшему сыну:

– Семён, нынче на хозяйстве остаёшься, а мы с Варюхой на базар.

В семье Рогожиных было не принято задавать вопросы и спорить с отцом: как он сказал, так и будет.

– Прошка и Петро, сено из леса вывозите. Чтоб те полянки, что в лосятнике выкосили, первоочерёдно привезли.

Старшие братья молча кивнули, соглашаясь с отцом, и вышли из-за стола.

– Ты вот что, Варвара, – обратился Митрофан к дочери, – гостинцев побольше собери. К тётке твоей заедем и бабку с дедом зараз навестим.

В это утро девушка чувствовала себя разбитой. Ночное воспоминание о рождественском гадании терзало душу, вдобавок дурное предчувствие и вовсе угнетало её.

Отец запряг лошадь в телегу и дожидался дочь, бросая сердитые взгляды в сторону крыльца. А когда она вышла из избы с тяжёлой корзиной в руках, он осуждающе покачал головой:

– Что-то ты нынче как спутанная, Варвара. Не выдрыхлась что ль?

– Сама не знаю, – ответила девушка, укладывая в телегу свою ношу. – Что-то мне не по себе нынче. Будто камень на душе пудовый лежит, и не пойму с чего.

– Ладно, поехали, – вздохнул отец, беря вожжи. – В церковь заглянем, Хосподу свечки поставим… Глядишь, и камень твой с души зараз и скатится.

По дороге Варвара не находила себе места. Она нервничала, читала молитвы, но легче не становилось. Когда они приехали в станицу, девушка попросила отца в первую очередь зайти в церковь, а уже потом идти на базар и в гости к родственникам.

Переступив порог Божьего храма, девушка немного успокоилась. Тишина внутри воздействовала на неё благодатно. Тупые мысли в голове, ощущение страха и одиночества растаяли довольно быстро. Варвара, повязав платком голову, подошла к иконостасу. Киот божницы, оправленный фольгой и бумажными слегка запылившимися цветами, смотрел на девушку суровыми глазами многочисленных святых. И, глядя на них, на их спокойные библейские лики, Варвара позабыла об ужасных воспоминаниях минувшей ночи. Сейчас ей казалось, что святые с икон разговаривают с ней вкрадчиво, ласково и о чём-то предупреждают. В их «словах» слышалась доброта, которая тёплым потоком проникала в её душу, исцеляя от страха и боли.

Мысли о Царстве Небесном, о Боге, о Его безграничной милости наполнили сердце девушки покоем и благодатью. И эта благодать веяла от икон на Варвару, как на верующую, которая достойна её своим терпеливым и бессловесным шествием по жизни, славя Бога и всех святых, отказываясь от греховных соблазнов и мирской суеты.

«А что такое соблазн? – спросила у себя девушка. – Может, я провинилась чем перед Хосподом?» И тут её как огнём опалило. Варвара едва не присела перед иконостасом, так как ослабели ноги. «Ну, конечно же, провинилась, – подумала она в ужасе. – Я же гадала под Рождество, а значит согрешила!»

– Хосподи, прости меня, дуру неразумную, – тихо прошептала девушка. – Ведь многие гадают, не я одна. Бес попутал, Хосподи, вот и согрешила я.

Со слезами на глазах она смотрела на строгий лик Иисуса Христа, смотревшего на неё с иконы, но не чувствовала осуждения в его взгляде. Она смотрела на образ Божьего сына как на живого, того, кто очень внимательно выслушивает её слова раскаяния и что-то собирается сказать ей в ответ.

– Хосподи, услышь меня, – шептала Варвара, не спуская с иконы покорных глаз. – Смилуйся, если согрешила я… Прости меня, Хосподи!

Неистово крестясь, девушка упала на колени, трижды поклонилась, коснувшись пола, и, медленно поднявшись, попятилась к выходу.

У порога она остановилась. Ей не хотелось выходить на улицу. Полумрак церкви, запах ладана и свечей туманил голову. Она вдруг остро почувствовала, что здесь, в стенах храма, её окружает добро, а там, за порогом, подкарауливает зло.

Почувствовав спиной чей-то взгляд, Варвара замерла и обернулась. Кто-то смотрел на неё через просвет полуотворенной двери. С замирающим сердцем девушка заставила себя переступить порог и выйти на улицу. На ступеньках она облегчённо вздохнула, увидев отца.

– Ты чего эдак долго, доченька? – спросил он озабоченно. – Нам ещё по базару пройтись надо да и к родне заглянуть.

– Я знаю, папа, – сказала Варвара, подходя к нему. – Вот душу маленько облегчила, не серчай…

– Ладно, коли эдак, – улыбнулся одобрительно отец. – Хосподь любит своих чад, и ты люби Хоспода, доченька. Он многое прощает тем, кто верует, и жизнь им облегчает зараз.

На базаре они обошли все торговые ряды, лабазы, ларьки. Варвара ходила просто так, ничем не интересуясь. Зато отец приценивался и проявлял интерес ко всему. Покупать он ничего не собирался, но если вдруг что ему понравилось, он ощупывал и со всех сторон рассматривал товар. Покачивая головой, Митрофан начинал цокать языком, чмокать губами, хитро щурясь, справлялся о цене, даже торговался интереса ради и в конце концов говорил:

– Хорошая вещь и цена достойная. Но у меня на хуторе уже есть эдакая.

Потом он шёл дальше, а Варвара, как привязанная, следом за ним. Проходя мимо женщин, торговавших лесной смородиной, ежевикой, малиной, вишней, Митрофан Рогожин пробовал всё. А когда у него спрашивали, будет ли покупать, мужчина хитро щурился и улыбался:

– Да всё энто у меня на хуторе и без денег растёт! Приезжайте в гости, бабоньки, я вас запросто так угощу!

Увидев казака, продававшего коня, Митрофан подошёл к нему, деловито осмотрел «животину», приценился, помычал и поцокал языком:

– И сколько годочков этой доходяге тощей? Видать, добрая коняга годков десять назад была. Дал бы ей дома век свой доскрести, братец, а ты вон на базар свёл…

Не проходил мимо и мясных рядов Митрофан. Трогал мясо, нюхал, даже кончиком ножа ковырял, а потом спрашивал:

– Видать, от старости подохла коровёнка, а ты вот заместо могилы её на базар приволок?!

Многие торговавшие на базаре люди знали «придирчивого» казака-хуторянина и никто не обращал на его колкости внимания. До полудня Варвара с отцом обошли все ряды вдоль и поперёк. А когда вернулись к телеге и жующей из торбы овёс лошади, отец с довольной ухмылочкой сказал:

– Купить нынче здесь нечего. У нас в хуторе эдакого добра – пруд пруди!

– Да, папа, – согласилась девушка и…

Вдруг она увидела, как что-то блеснуло под телегой. Ещё не зная, что там лежит, под кучкой сыпучей пыли, Варвара почувствовала, как сердце съёжилось от плохого предчувствия.

– Ага, ты здесь, Митрофан! – услышала она радостный возглас.

Обернувшись, Варвара увидела Макара Горшкова, который со своей семьёй раньше проживал на хуторе, а теперь…

– Слыхал, часто вот ты в станицу наведываешься, а в гости не заезжаешь? – радостно разглагольствовал Макар.

– Сам наведывайся, горлопан! – ухмыляясь, говорил ему Митрофан. – Как уехали все с хутора, дык больше и ни ногой!

– Бреши, Емеля, твоя неделя! – хохотал Макар, крепкий коренастый казак с пышными усами и широкой окладистой бородой. – Съехать-то мы съехали, а земли и угодья остались! Аль запамятовал, что хлебушек мы там, на землях своих, сеем и убираем? А картошку… А сенокос?

– Ладно, ладно, брехло, – «сдался» Митрофан. – Бывать-то бываешь, а в гости не заходишь. Ежели бы земли и угодья свои мог забрать с собой, то и вовсе бы тебя не видели…

Макар отвёл его в сторону и усадил на бревно. Бывшие соседи тут же нашли тему для разговора и так увлеклись им, что перестали замечать всё вокруг. А Варвара…

Девушка ещё раз скользнула взглядом по кучке пыли под телегой, из-под которой она увидела отблеск. И ей снова стало нехорошо, точно кто-то страшный и ужасный наблюдал за ней. Благодать, которой она зарядилась в церкви, вдруг исчезла, а на смену пришли мрачные мысли. Эти мысли уводили её куда-то в сторону, как заросшая тропа уводит в глухую чащу леса среди болот, куда не проникает солнечный луч, не ступала нога человека, зато воздух насыщен затхлостью, сыростью и гнилью.

Бросив на отца полный отчаяния взгляд, Варвара присела, протянула руку и осторожно разгребла кучку пыли, которая непонятным блеском привлекала её внимание. Когда её палец коснулся гладкой, почему-то холодной в жаркий день поверхности какого-то предмета, девушка отдёрнула руку и обмерла. То, что увидела Варвара, сначала удивило её, затем насторожило, а потом очаровало. Это было красивое зеркальце в изящной серебряной оправе.

«Кто же потерял такую красотищу?! – подумала девушка, с восхищением разглядывая чудесную находку. – Да ему же цены нет! – Варвара даже не смогла предположить, сколько может стоить найденное ею зеркальце. – Никому в станице не по карману купить такое, – лихорадочно думала она. – А мне ведь счастье привалило какое!»

Словно в ответ на её сомнения, зеркальце отразило пробившийся сквозь прорехи в телеге солнечный лучик, который коснулся лица Варвары. «Возьми меня, теперь твоё я, – вдруг ясно услышала она прозвучавший в голове вкрадчивый шёпот. – Такое зеркальце, как я, даже не каждая богатая барышня может себе позволить…»

Впав в необъяснимый транс, девушка, не понимая, что делает, взяла зеркальце и…

– Дочка, где ты? – услышала она голос отца, вздрогнула, отдёрнула руку и выбралась из-под телеги.

Наговорившись вдоволь с Макаром, Митрофан вспомнил, что пора ехать к сестре, и заторопился. Попрощавшись с Горшковым, он подошёл к телеге и, не увидев дочери, позвал её.

– Что, едем, папочка? – прошептала Варвара с таким виноватым видом, точно её только что застали на месте преступления.

– Да, пора уже, – ответил Митрофан, недоумённо глядя на дочь. – А что это с тобой, Варварушка? Да на тебе лица нет, будто мурло твоё известью выбелили.

– Сама не пойму, – прошептала девушка, уводя в сторону глаза. – Мне опять что-то худо стало. В церкви полегчало маленько, а сейчас…

– Всё, садись в телегу и едем, – нахмурился отец. – Сродственников проведаем, гостинцы раздадим и обратно двинемся. Раз тебе худо, то задерживаться долго не будем.

Он взял лошадь под уздцы и повёл её к выходу с базарной площади. Варвара пошла за ним следом, и вдруг…

– Эй, красавица, это не ты обронила? – услышала она окрик в спину и в недоумении остановилась.

Обернувшись, девушка увидела того, кто пытался привлечь её внимание, и не поверила своим глазам. В нескольких шагах от неё стояло существо неопределённого пола, закутанное от пят до затылка в чёрный балахон. В руке у него она увидела то самое зеркальце, которое…

– Вот, возьми, – сказало существо, протягивая вещицу. – Ты обронила зеркальце, а я подняла его.

Варвара смутилась. Два противоречивых чувства вдруг пробудились у неё в груди. Одно требовало взять зеркальце, а другое призывало просто уйти. Не зная, как поступить, девушка растерялась, занервничала и обернулась, выискивая отца. Но Митрофан уже вывел лошадь за базарные ряды, и его не было видно.

– Ну? Чего ты? – спросило существо, держа зеркальце в сморщенной ладошке. – Бери, твоё оно…

Варвара в нерешительности топталась на месте. Она боролась с искушением, но никак не могла одолеть его. Зеркальце своей красотой просто пленило её, и отказаться от такого великолепного подарка…

Словно понимая, какие чувства овладели девушкой, существо медленно приблизилось к ней, взяло её безвольную руку и вложило в неё зеркальце.

– Оно твоё, слышишь? – прошептало оно зловеще. – Теперь ты не расстанешься с ним никогда…

Леденящий кровь шёпот сковал ужасом душу Варвары, но она так и не смогла отвести глаз от зеркальца в своей руке. А когда она очнулась, зловещего существа рядом не было. Оно будто испарилось в воздухе.

– Варвара, да где же ты?! – услышала девушка голос Митрофана и тут же пришла в себя. Она быстро спрятала зеркальце в карман сарафана и поспешила к дожидавшемуся её отцу.

* * *

В этот день Митрофан Рогожин, как и обещал дочери, недолго гостил у родственников. Наскоро поговорив с сестрой, с престарелыми родителями, он поспешил со всеми распрощаться и повёз дочь на хутор.

Варвара чувствовала себя всё хуже и хуже. Ещё будучи в гостях, на расспросы тётки отвечала невпопад, и по её задумчивому лицу было видно, что она не в себе. Обычно словоохотливая, нежная и ласковая с дедушкой и бабушкой, сегодня она была сухой и неразговорчивой. Её раздражали и тётка, и старики, и все родственники, вместе взятые. Ей никого не хотелось видеть. Единственное желание распирало грудь Варвары – это остаться одной и рассмотреть чудесное зеркальце, которое она, втайне от всех, не переставая трогала и гладила пальцами.

Из станицы отец и дочь возвратились вечером. Было ещё светло и тихо. Митрофан погонял лошадь и курил самокрутку. Он весь день украдкой наблюдал за «странностями» любимой дочери и не мог понять, как вести себя с ней. Пожалеть? Не из таких его гордая доченька – жалости не примет. Попробовать развеселить? Нет, ей сейчас не до шуток. «И что за хандра накатила на неё?» – недоумевал отец.

– Ну, чего ты всё молчишь, Варварушка? – спросил Митрофан, когда они съехали со степи в лес.

– Ты молчишь, и я молчу, – хмуро отозвалась девушка. – Сам ведаешь, что нынче худо мне и говорить ни об чём охоты нет.

– А я вот мыслю…

– Об чём?

Митрофан помедлил с ответом, а потом сказал:

– О тебе я мыслю, доченька, о тебе, голубушка.

– А чего обо мне мыслить?

– Вот, не знаю, как и сказать, – пожал плечами Митрофан. – Выросла ты уже. Замуж тебе пора.

– Сперва пускай братья оженятся, – усмехнулась Варвара. – Годов им хоть отбавляй, а всё бобылями ходят.

– Твои братья казаки и ожениться завсегда поспеют, – вздохнул отец. – А вот ты, доченька, «переспеешь» ужо…

Несколько минут они ехали молча, но уже скоро, как только переехали овражек, девушка сказала:

– Не хочу я замуж, папа. Засватают, увезут из хутора, а кто за меня в избе бабьи дела делать будет?

– Ах, вот ты об чём, – немного повеселел Митрофан. – Ничего, как-нибудь сладим. Я знаю много казаков, кои без жинок проживают, и ничего, со всеми делами зараз управляются.

* * *

…Всю ночь бушевал ветер. Варвара легла спать на сеновале. Сон не шёл. Она лежала с открытыми глазами, смотрела в усыпанное звёздами небо и нежно гладила зеркальце.

В полночь звёзды исчезли. Вокруг стало совершенно темно, и девушка поняла, что тучи заволокли небо. Внутри снова пробудилась тревога и обострилось ожидание чего-то пугающего.

Усилился ветер, послышался шум деревьев. Вдруг сверкнула молния, осветив на мгновение спящий хутор, и грянул гром. «Наверное, дождь будет», – подумала Варвара и посмотрела на крышу сеновала, способную выдержать любую бурю и дождь.

Сначала ей захотелось встать, свернуть постель и уйти в избу, но она передумала. Вскоре гром перестал громыхать над хутором, молнии исчезли, и пошёл мелкий тёплый дождь. Варвара закрыла глаза, прислушиваясь к его шуму, и вдруг…

Она вздрогнула и напряглась. Вокруг сеновала кто-то ходил, но собаки почему-то не лаяли. «Хосподи, мне чудится это или я сплю? – подумала девушка, содрогаясь от страха. – Здесь никого не может быть!»

Все её усилия расслабиться и успокоиться были тщетны. Тревога усиливалась с каждой минутой. Варвара присела на своей постели и, затаив дыхание, прислушалась. Шагов слышно не было, но… Спустя какое-то время хождение вокруг сеновала продолжилось.

– Кто тут? – спросила она негромко, не выдержав всё возрастающего напряжения.

Шаги смолкли. Девушка не шевелясь ждала, когда снова их услышит, чувствуя, как её обдаёт холодом. И вдруг она услышала стон. Он прозвучал так надрывно и протяжно, что Варвара едва не закричала, содрогнувшись от ужаса. Будучи не в силах выдавить из себя ни звука, она забилась в угол сеновала и замерла в ожидании.

Ярко сверкнула молния, и девушка обмерла. Она бы закричала от ужаса, но спазм сдавил горло. То, что она увидела во время яркой вспышки, наверное, не снилось в кошмарах даже самым страшным грешникам. Существо, которое днём на базаре передало ей зеркальце, сейчас находилось рядом.

Вновь ослепительно сверкнула молния. Варвара застонала, видя парящее в воздухе существо в чёрном. В руке оно держало посох.

– Хосподи, помоги! – прошептала в отчаянии девушка, потрясённая увиденным. Она хотела ещё перекреститься, но не смогла поднять руки. Страх или что-то другое парализовало всё тело.

«Сиди смирно и слушай меня! – прозвучал в её голове вкрадчивый шёпот. – Тебе не стоит бояться того, что видят твои глаза. Я не причиню тебе ничего худого, ведь я теперь – это ты, а ты – это я…»

– Кто ты? – прошептала несчастная девушка, находясь в полуобморочном состоянии. – Откуда ты явилось ко мне? Почему…

Она не договорила. При следующей вспышке молнии Варвара не увидела перед собой ужасного существа, и готовые сорваться с её губ слова так и остались невысказанными.

– Хос… – она хотела обратиться к Богу, чтобы поблагодарить его за избавление от видения, но язык прилип к нёбу. Девушка захотела перекреститься, но…

Зеркальце, непостижимо как оказавшееся в её руке, вдруг озарилось таинственным голубоватым сиянием. Варвара только успела с трудом проглотить заполнившую рот вязкую слюну, как её рука вдруг пришла в движение, поднеся к глазам зеркальце, и замерла на весу.

Светящаяся матовая пелена, закрывавшая поверхность зеркальца, стала исчезать прямо на глазах. И вдруг девушка увидела своё лицо, но оно было каким-то странным и неживым. Картина в зеркальце вдруг стала меняться. За какое-то мгновение красивое лицо Варвары состарилось, и она увидела отражение женщины лет сорока. Ещё мгновение спустя зеркальце уже показывало лицо древней старухи: сморщенное, высохшее, с большим кривым носом, с беззубым ртом и клочками седых волос на голове.

Будучи не в силах отвести руку, девушка закрыла глаза и судорожно втянула носом воздух. «Ты будешь такой уже скоро, – услышала она зловещий шёпот, исходящий от зеркальца. – Если ты не будешь служить мне, то потеряешь свою красоту и скоро умрёшь от старости».

«Нет, не может быть такого, – подумала Варвара, заставляя себя не верить происходящему. – Только в кошмарном сне может привидеться такое. Я сильно умаялась за день и дрыхну теперь без задних ног! А утром я встану и…»

«Не пытайся уйти от действительности, – снова послышался посторонний зловещий шёпот в её голове. – Я очень долго искала тебя и нашла. Теперь мы вместе навсегда. Ты и я – одно целое!»

«Не верю, не верю, я сплю! – не открывая глаз, настаивала на своём Варвара. – Ну не может быть такого! Не мо-жет! Какое-то зеркальце заставляет меня себе служить? Ха-ха-ха! Да это же невозможно!»

«Ты будешь служить мне, а я тебе, – ответило ей зеркальце так же зловеще, как и прежде. – И не пытайся от меня избавиться, это невозможно!»

Отражение на поверхности зеркальца снова пришло в движение, но на этот раз оно изменялось в обратном направлении. За каких-то несколько мгновений и без того красивое лицо Варвары неожиданно стало таким прекрасным и выразительным, что девушка пришла в восторг!

«Так ты будешь выглядеть всегда, – пообещало вкрадчиво зеркальце. – Все мужчины, тебя увидев, будут терять головы, и сохнуть от любви. Ну, а ты будешь счастлива и красива вечно! И это я обещаю тебе…»