Читать книгу Смеяться, право, не грешно. Выпуск второй - Александр Дмитриевич Тарасов - Страница 15

Однажды небольшой червяк

Забрался в яблоко, за так,

Хотя его никто не звал,

Сказать по чести, и не знал.

Стал жить себе да поживать,

Плод белоснежный пожирать,

Купаясь в яблочном сиропе

Или с утра до ночи в соке.

В итоге яблоко созрело

До срока, быстро и сгорело.

Упало яблоко с ветвей

На чью-то голову людей,

И отскочив с той головы

Стал плод добычей муравы.

А голова-то та была

Исаака Ньютона, она

Была удивлена весьма.

Исаак же изобрёл закон,

Был очень-очень умный он.

Так небольшой червяк-пустяк

Внёс вклад в законы мирозданья,

Чем наше поразил сознанье.

Что же до яблок, то они

Частенько падают на пни —

На всех Исаков не хватает,

К тому ж число их быстро тает.

Сидела старая ворона.

Под нею суетливый мир:

Однообразный и знакомый —

Зачитанный роман до дыр.

Ну, что, людишки, суетитесь?

Мотаетесь туда-сюда,

Когда же вы угомонитесь

И надоест вам маета?

Я триста лет летаю,

Одно и то же наблюдаю,

Но никого не осуждаю.

Смотрю на мир с высокой кручи

И вижу в нём… большие кучи.

В них столько всякого добра —

Разнообразная еда

На первое и на второе,

Не чувствую себя изгоем.

Но тут малышка-воробей

Решил чирикнуть громко ей.

«Ну что ты, бабушка-ворона,

Ты в небесах, почти у трона,

Летать ты можешь высоко,

Жаль, если видишь лишь… г.. но»…

Ворона старая сидела,

Пред нею жизнь ключом кипела…

Какой-то крендель на мосту

Закинул длинную уду.

Он думал: «Длинная уда —

Залог успеха». Но когда

Его уда не без труда

Достала кренделю… сапог,

Наш крендель тут же занемог.

Он горя вынести не мог.

Плыл мимо белый пароход,

Это с него был тот сапог…

Фиаско с длинною удой

Повергло кренделя в запой.

Мораль сей басни не нова.

Она, по сути, такова,

Что не всегда размер уды

Является гарантом за труды.

Порою малая уда —

Не слишком велика беда.

Да вот ещё следы беды —

Куда-то делись пескари,

И стали не нужны уды…

А если б были пескари,

Не важен был размер уды.

Матка близко – жужжат пчёлы,

Защищая улей-дом,

Всех живущих

и растущих,

Всех работающих

в нём.

Повинуются инстинктам,

Отдавая жизнь свою,

Смело жалят оккупантов,

Посягнувших на родню.

Не всегда, кто любит мёд,

От пчелы живым уйдёт…

Козёл назначен был завхозом в огород,

Надеялись, что он не украдёт,

Не станет он щипать капусту,

Иначе мы насыплем дусту!

Но где вы видели козла,

Чтоб совесть чистою была?

Козёл на то он и козёл…

И наш решил, что огород

Ему достался по наследству

Отгрохал замок по соседству,

В нём поселил козлиху-мать

И стал оброки собирать.

Спросили Главного Осла:

«Кому такая мысль пришла —

Козла назначить в огород?»

Осёл сам на руку не чист,

Но был, как все ослы речист.

«Ведь если всех козлов сажать,

Нам огород не удержать!

Капусту щиплют пусть козлы,

Как раз такие и нужны.

А тот, кто будет много знать

И голос громкий подавать,

Тех ждёт заведомый конец,

Или, по-русски, им – крандец!»

Но ведь ослы-козлы не вечны —

Обычно же они беспечны…

Козлов по осени считают,

Но верю, что число их тает!

«Ничто не вечно под луной!»,

Достаточно лишь смены лун одной.

Козла побьёт козёл другой!

Вот лев поверженный лежит,

Он никуда не убежит.

Всяк подойди к нему и пни,

За ус поникший потяни.

В ответ ты не услышишь рыка,

От коего земля дрожит,

И враг в беспамятстве бежит.

Что ж при живом-то вы молчали?

А мы тогда… штаны держали!

И думали: вот сковырнётся,

Само собою рассосётся,

Народ немедленно проснётся,

Дождь счастия на всех прольётся!

А эта дева, между делом,

Вас поразит роскошным телом,

И вам захочется опять

На все условности чихать!

Вновь стать ковбоем и атлетом,

И молодым ещё при этом.

Бежать по скошенному полю,

И чувствовать полёт и волю,

Схватить в объятья это тело,

Пусть опьянит сильнее сена

Дурман июньских тёплых трав,

Высокий стог, всегда ты прав…

Но голос слышится в постели:

– Больной, ну что вы онемели!

Глаза откройте, дайте знать,

Когда иголку вынимать…

Что означает этот выдох?

А кто за вас будет дышать?

Не вздумайте нам нарушать

Учёт лечебного успеха.

Нам не нужна прискорбность эха…

Большой поэт на склоне лет

Решил немного заработать.

Любовный написал сонет

На склоне лет большой поэт.

Он думал, что любви река

Даст пропитанье на века.

И наш поэт несёт сонет

В редакцию газеты.

Принёс.

В его глазах застыл вопрос:

Не прячься, счастье, где ты?

В редакции прочли сонет,

Что написал большой поэт,

И выдали такой ответ:

«До фонаря» им тот сонет,

Что написал большой поэт.

Ему же шлют большой привет…