Читать книгу Смеяться, право, не грешно. Выпуск второй - Александр Дмитриевич Тарасов - Страница 7

ЕВГЕНИЙ СКОБЛОВ (г. Москва)
НА СУДНЕ БУНТ

Оглавление

Бурштывин сидит, обвешанный проблемами как новогодняя ёлка игрушками. Он напряжённо (слышно, как хрустят извилины), морщит репу над решением ряда вопросов – прежде всего, из разряда безотлагательных, а также и не столь срочных. Судьба любого руководителя – всё решать, за всё отвечать, всё тащить на себе.

В коллектив надо добавить перцу, думает он параллельно, слишком сладко живётся, и особенно – некоторым бывшим единомышленникам. Некоторые, можно сказать, жируют, отхватив себе вкусное, а потому и приятное направление работы, а металлолом грузить и в дерьме копаться – это всё ему.

Постучали в двери. Робко, но настойчиво. Кто-то не из заместителей, а из тех, что пониже. Значит, надо прерываться, слушать его, принимать решения, отдавать указания.

В дверях возникает Перумский – заведующий отделом связей с общественностью и СМИ. Стоит, молчит, смотрит в пространство.

– Ну, что молчишь, Перумский, – очень медленно и очень холодно интересуется Бурштывин, – или ждёшь, пока я сам начну задавать вопросы? Ладно, чего пришёл? Вот тебе первый вопрос.

Перумский переминается с ноги на ногу, начальник явно не в настроении, сесть не предлагает, сверлит взглядом как врага всей отрасли производства.

– Я, Игорь Ильич, вот чего… – Перумский глубоко вздохнул, почти с сожалением, – люди недовольны.

И затих. Первую часть своей миссии он выполнил, то есть зашёл и сказал. Сказал то, на что другие бы не решились. Никто бы не решился.

Бурштывин прищурил глаза, хищно, точно лев, который готовится к прыжку, собрался и немного привстал с кресла.

Перумский невольно отшагнул назад и съёжился.

– Люди недовольны? – переспросил Бурштывин, ещё тише, ещё страшнее, – чем недовольны люди?

Перумский пугливо перевёл взгляд с Бурштывина на люстру, потом в пол.

– Ну… это, слишком много внеплановой работы, а за переработку не платят. Отдыха нет вовсе, вот чем они недовольны… Ну и ещё… тем, что некоторые, помимо своих прямых обязанностей, оговорённых в контракте, выполняют ещё и другие. Вот ещё чем. И ещё тем, что все находятся в постоянном напряжении. Никто не знает, что будет завтра, не говоря уж о том, будут ли выходные. И…

– Молчать, – так же тихо, и, не меняя интонации, тяжело оборвал парламентёра Бурштывин, – много слов и нет конкретики.

– Я же всё как бы перечислил, но… – попытался что-то конкретизировать Перумский.

– Тихо, Перумский. Кто недоволен, давай мне фамилии этих людей.

Перумский, видимо, такого оборота не ожидал. Он рассчитывал просто высказать всё, не более. И если начальник будет слушать его и дальше, то подать пару дельных предложений, каким образом можно сделать так, чтобы люди не возмущались, или по крайней мере, не высказывали недовольства.

– Фамилии! – рявкнул Бурштывин, и Перумского, как от удара, отбросило к самой двери, он втянул голову в плечи и мелко задрожал, – говори, кто тебя прислал! Я им живо бошки поотворачиваю! Говори, Перумский!

– Дак я, это, просто передать, так сказать, мнение коллектива… – испуганно залепетал Перумский, – в принципе-то всё нормально, просто чуть бы помягче с людьми, а, Игорь Ильич?

Бурштывин встал, набычился, выпятил нижнюю челюсть, вывернул губы и двинулся на Перумского, сжав кулаки.

– Значит, говоришь, всё нормально?

– Да, да! Конечно, Игорь Ильич, никаких проблем…

Бурштывин вплотную приблизился к Перумскому, и Перумский, стал ещё меньше, и его уже трусило-потряхивало довольно заметно.

– И значит, говоришь, все довольны организацией труда? – Бурштывин в упор исподлобья смотрел на Перумского.

– Конечно, Игорь Ильич. Это я, так сказать, извиняюсь, немного сгустил краски… то есть немного неправильно вам доложил.

– Пошёл вон, – стиснув зубы, проговорил Бурштывин, – все довольны, а ты мне тут горбатого лепишь. Ещё раз мне попадёшься, отправлю красить урны в плохой район. Понял, писака?

– Я… это… извиняюсь, Игорь Ильич. Вы уж простите… Я как-то не то, – невнятно забормотал Перумский и открыл дверь, – спасибо, Игорь Ильич, извините, пожалуйста… я оторвал вас от дела. Больше не повторится.

Как пробка из бутылки, вылетел из кабинета Перумский.

Бурштывин вернулся за стол, и тяжело опустился в кресло.

– Ну, как тут работать? Как можно с такими людьми вообще решать какие-либо вопросы?

Бурштывин вызвал секретаря.

– Так, значит, – сказал он, – на завтра я объявляю всем выходной, подготовьте распоряжение. Как раз пятница, пусть народ отдохнёт три дня подряд. И ещё. Перумскому запишите от меня взыскание, а именно лишение квартальной премии. За ненадлежащее отношение к выполнению своих прямых служебных обязанностей.

Смеяться, право, не грешно. Выпуск второй

Подняться наверх