Читать книгу 1941, или Игры Сумрака - Александр Эдурадович Макаров - Страница 9

Быть послушником Ордена Молчания Зачарованных Городов мне в целом даже нравилось. Правда лииси Хээльмна как-то отметила, что если бы я училась в ее родном мире, процесс обучения понравился бы мне значительно меньше – на начальной стадии, ученик обычно не вылезает из лукочистки. У меня вместо лукочистки были регулярные посещения Дахау, где я отрабатывала на узниках различные магические приемы. По началу все было безобидно: моей задачей было, например, сделать так, чтобы они не запомнили моего лица после краткого разговора со мной. И прочие тому подобные невинные трюки. Потом пошли упражнения не столь безобидные и наконец пришел черед до умения убивать. Хотя, следует отметить, что это только я по старой привычке делила новые умения на «безвредные» и разрушающие. Сами шиншийцы не придавали этому значения, сортируя свои ритуалы исключительно по степени призванной для их реализации силы. В целом учеба в Ордене вызывала у меня неоднозначное отношение: с одной стороны было страшно любопытно узнавать тайны мира, да и ощущение собственной власти после разучивания очередного магического приема приятно кружило голову. Ряд же вещей откровенно шокировали, причем времени, чтобы справиться с этим шоком моя наставница не предоставляла. С ее точки зрения в ситуации не было ничего экстраординарного. Одним из моих сильнейших потрясений был урок по копированию памяти. Естественно, для повышения уровня практических навыков, все ритуалы, производящиеся незаметно, я стремилась отработать на как можно большем кругу лиц. То же было и с копированием памяти. Я последовательно обработала: хозяйку близлежащего кафе, Щульца, уборщицу в Аненербе и нескольких узников Дахау. Оказалось, что жизнь хозяйки кафе не слишком отличалась от той жизни, что была у нас раньше. К национал-социализму она относилась спокойно и одобрительно, отмечая рост своего уровня жизни, что позволило ей оплатить обучение своей дочки в престижной школе. Память Шульца хранила много того, чего мне хотелось бы поскорее забыть: там было много насилия и крови, которые, несмотря на оправданность, лежали тяжелым грузом. Но труднее всего было уложить тот факт, что всех увиденных женщин я начала делить на тех, кого хочется затащить в постель и тех, кого – нет. Меня же он пока еще не причислял к женщинам, я находилась у него в категории «дети» и даже вызывала некоторую жалость, но в целом, была почему-то несколько противным ребенком. А вот равнодушно смотреть на цветочницу с нашей улицы я не когда еще несколько дней. Уборщица – страшно гордилась, что работает в престижном институте под руководством Рейхсфюрера и особенно тем, что дважды видела самого Адольфа Гитлера, когда он приезжал в институт. Она боялась, что на ее место возьмут какого-то унтерменша, но при этом глубокая вера в Фюрера, Который Позаботиться О Простом Человеке ее успокаивала. В целом читать память граждан Рейха было азартно и увлекательно и напоминало игру в прятки: как будто бы я прячусь, а на виду остается совсем другое. Их немецкие мысли давали картину мира состоящую из разнообразных ярких деталей конструктора, которые можно было крепить один к другому достаточно универсально. Мысль получалась четкая, строгая, весомая и многосвязная. И вообще на мир немцы смотрели позитивно и оптимистично, будучи глубоко уверены в своих силах построить из этих кирпичиков нечто приятное для себя в будущем. С узниками Дахау все обстояло иначе.

Скучно. Скучно. Скучно… И страшно. Надоело. Господи, как мне это все надоело. Скорей бы уж! Чего они так долго ждут. Зачем это все? Зачем этот глупый арест? Зачем эти гои в форме? Зачем эти глупые вопросы? Зачем их некошерные блюда три раза в день. Господи, можно подумать, кому-то хочется это есть. Зачем эта камера? Эта койка? Эта бледная стена? Мирочка говорила про такой цвет – бледное, как тесто для пирогов у фрау Паулины. Мирочка, Мирочка! Как же я без тебя? Мирочка … и Абраша с Ривочкой. Абраша, мой Абраща! Что же они с тобой сделали? Как же так, как же это может быть? Ты всегда был такой веселый и так заразительной шутил про этих коммунистов. А они сказали, что ты – коммунист. Абраша, мой Абраша. Хорошо, что ты уже там с Мирочкой и Ривой. Может быть, вы пьете там кофе, если там пьют кофе. И вспоминаете бледные пироги фрау Паулины. Рива, Рива – прости, что я не хотел видеть тебя женой своего Абраши. Господи, сколько у нас было всего прекрасного! Сколько у нас было всего! Рива прости меня, что тогда, на озере, я не стал тебя слушать. Прости меня, глупого старика… Зачем нам нужны были эти ссоры? Господи, ну почему это все со мной? Скорей бы все это кончилось! Чего они ждут? Стучат в дверь. Наконец-то. Только бы не сейчас…

Выбравшись к границам своего я, я с трудом подавила рвотные позывы. Я как будто бы снова стояла в нашей кавярне за испачканным столом. И снова и снова пыталась отрицать то невообразимое, что уже никак не отменить, но принять невозможно. В сознании всплыли слова отца Павла «.. помните, что зла там может и не быть, но добра там точно нет». Ты не прав, святой отец! Это чистое зло. Это хуже, чем убийство. Чем была виновата я тогда? Что плохого сделал этот старик-еврей, что его ставят перед лицом невозможного? Я тогда столкнулась с этим один раз и нашла в себе силы преодолеть, а его каждый день ломают все больше и больше, заставляя перестать хотеть быть. Я с трудом взяла себя в руки. Спокойно, – говорила я себе, – Надо успокоиться, я не в камере, им меня не сломать, я не должна показывать свою слабость.

День мне дался нелегко, приходилось следить за кучей мелочей, выполняемых в повседневной жизни автоматически – я не хотела показывать окружающим глубину своего потрясения. На плановом вечернем уроке с лииси Хээльмной я с трудом могла собраться.

– Что с тобой, Зоряна? Ну-ка сосредоточься, я обучаю тебя элементарной вещи!

– Сходи сама и посмотри, лииси!, – взорвалась я, не выдержав, – Камера №26, заключенный №14678. Удивительно умиротворяющие впечатления!

– Во-первых, мне не требуется никуда ходить, я и так вижу все в твоей памяти! Если бы ты не пыталась довольно бездарно изобразить брачную пляску самки ээнгоо, ты бы сообразила это сама, – прозвучал холодный голос Хээльмны и в ее глазах предупредительно вспыхнул изумрудный огонь, – Во-вторых, я не вижу решительно ничего такого, из-за чего следует впадать в истерику. Ты начинаешь меня разочаровывать.

– А то, что твориться в Дахау – это, нормально и хорошо? Этих людей планомерно ведут к тому, что они сами уничтожат себя. Это как самоубийство, только без бритвы и пистолета.

– Это всего лишь чойо, да еще из Игрового Мира. Вообще не родич тебе, файа! Нашла из-за чего переживать! Вопросы же смертных грехов обсуждают в Коалиции Артурианских Католиков, а не у меня! А сейчас ты повторишь урок четко и без ошибок, либо это будет последнее наше занятие!

Я сдержалась и повторила.

– А чтобы вылечить тебя от излишней впечатлительности, с завтрашнего дня, ты будешь учиться убивать Зеленым Огнем. К твоему сведению, оно уничтожает не только тело, но и душу бесследно!, – заявила Хээльмна в конце занятия.

Убедившись, что Хээльмны в зеркале более нет, я вызвала лииси Рэйэлл и все ей рассказала.

– Вы все там такие садисты, как Хээльмна?, – спросила я.

– Хээльмна – садистка?, – удивилась она, – Это лииси Фэйарна Аэль Энглэйиинхайа у нас злая фея, а Хээльмна вообще Жрица Любви.

– Любви к доведению до самоубийства?

– А с чего ты взяла, что Хээльмна поддерживает эти глупости с концлагерями?!

– Она же выступает как покровитель Третьего Рейха! А концлагеря ты называешь всего-навсего глупостью?

– Конечно глупость – никакой пользы от них нет. Идею извести евреев придумала кучка идиотов во главе с фюрером, а не Хээльмна.

– А как у вас?

– Это землянам свойственно убивать ради высосанных из пальца идеалов. Мы же играем в другие игры: складываем непротиворечивый узор Путей. Конечно, иногда встречаются неприемлемые элементы мозаики, которые невозможно встроить в общую картину. Их уничтожают.

– А как же добро и зло?

– К святым отцам в Семейство Шиндлейиилайнна с такими вопросами! Впрочем они вряд ли будут обучать тебя – файю из Йа-Семейства, твоя сила им не походит, – рассмеялась Рэйэлл, – А с моей точки зрения важна лишь внутренняя непротиворечивость всей Карты Путей.

– И они оставят меня без духовного утешения, если я к ним обращусь?

– Да, оставят. Дело в том, что добро в их понимании – это построение последовательности непротиворечивых высказываний Смотрителя Музея (Бога по-земному). А взаимодействовать с тобой, файей чужого Семейства, как с представительницей своего Пути недопустимо и будет являться злом.

– Есть же какие-то вещи, которые вы все признаете хорошими или плохими?

– Каждый шиншиец сам отвечает за свои поступки и не ищет себе общественных оправданий. Хорошо быть умным и сильным. И ты сама такая же. Когда кацапы убили твою семью, ты не выскочила под их пули, чтоб бездарно сдохнуть. Ты смогла защитить себя, сплетя защитную сеть, благодаря которой в твою кавярню никто не пришел. Решив отомстить, ты выразила намерению обрести силу – и мир подчинился тебе, приведя Шульца. Более того, лииси Хээльмна выбрала тебя благодаря твоему намерению.

– Ты ж сказала, что я ей не нужна?

– Тем выше статус твоего выигрыша. Хээльмна тратит силу и время на неудавшийся отвлекающий маневр – и не получит ничего. А ты получаешь жизненно необходимые тебе сейчас силы и знания.

– А ты рада такому проигрышу своего врага?

– Лииси Хээльмна мне не враг, а партнер по игре: я играю вместе с лииси Гхлооссиекв и другими членами Коалиции Артурианских Католиков против Коалиции Наважденцев. Но игра-то у нас общая.

– А конфликтные Пути? Например, кацапы – ваши враги?

– Кацапы – не игроки, а игровые фигурки. И весь Совет Рунной Пирамиды единогласно принял решение, что их быть не должно. Причем, уничтожить Россию должны сами земляне – каждая цивилизация должна уметь сама решать проблемы с конфликтными Путями, возникшими на ее планете.

– Вам не жаль, что прольется столько крови?

– Эта кровь для нас столь же реальна, сколь брызги строительного раствора применительно к зданию, находящемуся в состоянии проекта. И мы не испытываем любви или ненависти к этому проекту. Проверить его на прочность мы предоставляем вам – решите вы свои проблемы или нет. А любовь и ненависть, это вообще не характерные для шиншийца эмоции.

– А что же у вас есть? Что вами движет?

– У нас есть Высокая Верность! Мы верны друг другу, нашему миру, нашим Путям, нашим союзникам из других миров. Кстати, я считаю, что тебе пора принести мне эту клятву!

– А что такое эта Высокая Верность?

– В двух словах: принесший эту клятву не предаст ни при каких обстоятельствах интересы того, кому он ее принес. Принесенная клятва становиться физическим законом, который невозможно нарушить и остаться быть.

– Я согласна, цена – освобождение политических заключенных.

– Похоже, ты еще совсем не готова к подобным отношениям и потому больше не буду сейчас это обсуждать. Могу дать один совет: если ты так переживаешь за этих заключенных, не пытайся освобождать их самостоятельно или устраивать еше какие-то глупости подобного рода. Просто как можно больше их запомни.

– И что им это даст?

– Потом узнаешь, – сказала лииси Рэйэлл и исчезла из глубин Зеркального Коридора.

Я закончила разговор с лииси Рэйэлл. Решение было принято, но как бы ни было, я решила не пренебрегать советом своей наставницы. Я спустилась вниз и разыскала герра Вюста.

– Герр профессор, лииси Хээльмна считает, что я не преуспела в чтении памяти. Она хотела бы чтоб я продолжала своли тренировки на как можно большем количестве заключенных, – твердо сообщила я, будучи уверенной, что перепроверять он не будет, – И еще, лииси Хээльмна считает, что с завтрашнего дня мне необходимо приступить к изучению Ритуала Зеленого Пламени. Ранее я не ставила вам никаких условий нашего сотрудничества. С этого дня у меня будет одно: я не буду убивать политических заключенных.

«Шепот Бога» (Рассказывает лииси Хээльмна)

Я отправилась побродить по пескам Красной Пустыни, где ветры и шелест песчинок не только помогают размышлять, но и надежно укрывают мои мысли от подслушивания. Недавно прошел очередной Совет Рунной Пирамиды, на котором лииси Гхлооссиэкв настояла на инициации конфликта между Третьим Рейхом и СССР. Было похоже, что в Коалиции Артурианских Католиков тоже пришли к выводу о необходимости уничтожения русских: вполне возможно, что они также, как и я, завершили построение модели литосферных платформ и сделали соответствующие выводы. Приятно было то, лииси Рэйэлл кажется взяла мой ложный след: в ходе Совета лииси Гхлооссиекв заявила, что работу с русскими стоит поручить мне, тем более, что у меня есть отличный агент – львовянка Зоряна. Действительно, девчонка показывала отличные результаты и очень быстро обучалась магии, но как ее использовать в СССР я не представляла. Она даже по-русски почти не разговаривала (впрочем, обучить языку – дело одной ночи, тем более для Повелительницы Наваждений). В общем, Решением Совета мне навязали операцию, в ходе которой было необходимо усыпить бдительность руководства СССР и создать у него стойкое впечатление, что Третий Рейх не собирается нападать на СССР. В то время как на самом деле, Третий Рейх будет активно готовиться к стремительному разгрому Красной Армии и захвату Москвы. Я неплохо представляла себе план своих действий в Третьем Рейхе, знала кому покинуть необходимую информацию, но как работать в Москве? Этого я не знала – никаких контактов у меня с русскими не было. Более того, я считала, что в силу своего расположения в синеклизе25, Москва вообще является крайне неблагоприятным местом для поиска сколь-нибудь способных к обучению магии людей. Также я была практически уверена, что ни у Рэйэлл, ни у Энволлармы нет никого, с кем можно было бы поработать в Москве, и тем более в Кремле. Ситуация тупиковая. Интересно, а может Зоряна что-то предложит?, – пришла мне в голову мысль, явно принесенная одним из жарких ветров пустыни (скорее всего, мысль эта родилась в брюхе голодного ээнгоо). Но, находясь в тупике, надо использовать любую подсказку – и я немедленно телепортировалась в свою Резиденцию, чтобы вызвать Зоряну, находясь в комфортных условиях.

– Привет!, – произнесла я, когда Зоряна откликнулась на мой зов. Ей потребовалось для этого всего 25 секунд, молодец девчонка, ее владение магией растет с каждым разом. Конечно, любому из Шиншийа хватило бы и 9 наносекунд, но для жителя Земли, изучающего магию всего-то год, Зоряна ответила очень быстро. – Скажи мне, что ты знаешь о Москве?

– Практически ничего, – удивилась она

– А про Кремль и Советское правительство?, – без всякой надежды на успех поинтересовалась я.

– Сейчас…, – неожиданно отреагировала Зоряна. Подожди, я свяжусь с тобой через час!, – и она бесцеремонно оборвала связь.

Прошел не час, а почти два, когда я получила вызов от Зоряны.

– Лииси Хээльмна, вот смотри, – она поднесла к поверхности зеркала небольшое пожелтевшее фото, нам котором я с удивлением обнаружила Зоряну в какой-то идиотской одежде, похожей на военную форму. – Это дочка того типа, что убил мою маму. Он еще тогда говорил, что она работает в каком-то «общепите» и прислуживает самому Наркому. Наркомы ведь в Кремле сидят?

– Это смотря какие Наркомы, – ответила я. СССР был столь бюрократической страной, что чиновников в ранге Наркома там было много, насколько я знала. – Она так похожа на тебя, Зоряна!

– Да. Если выучить русский, я смогу ее заменить. И у тебя будет агент в Кремле!, – Зоряна хищно и злобно ухмыльнулась.

– Даже так? Тобой что, месть движет?

– Именно месть! Займу ее место, а ее… угощу каким-нибудь вкусненьким Наваждением: как раз для кацапки.

– Интересное предложение. Я должна узнать, какому Наркому прислуживает эта девчонка. Может из этого что-то и выйдет, – ответила я без особого энтузиазма. Насколько я знала, обслуга высших чиновников в СССР долго не жила: их меняли, предварительно обвинив в каком-нибудь идиотском преступлении, типа шпионажа в пользу Гондураса.

Завершив связь с Зоряной, я решила поступить нестандартно и нанести визит Великой Магистрессе Ордена Отраженного Паука, лииси Рэйэлл Аэль Враайиинллайа. Резиденция этого Ордена находилась в густом лесу, на ветвях мрачных фиолетовых елей жили огромные ядовитые пауки и я, шипя охранное заклинание, пробиралась по узкой тропинке к главным воротам Резиденции, стараясь при этом не нарушить узоров паутины. Наконец я достигла Врат и постучала. Мне открыл стражник редкой для этих гостеприимных мест гуманоидной формы: тонкокостный блондин с ярко-голубыми, небесного цвета, глазами. Такой цвет бывает лишь в небе над осенней Британией, если там выдастся солнечная погода – небо нашего родного мира белесое. Я сообщила стражнику, что хочу видеть лииси Рэйэлл и он, ухмыльнувшись, попросил меня следовать за ним. Как я и ожидала, захлопнув ворота, стражник обратился в большого черно-голубого паука и ловко забрался по свисающей со сторожевой башенки толстой нити паутины. Выругавшись, я тоже приняла паучий облик (не люблю я его, у меня вечно получается какая-то тонконогая козявочка) и последовала за стражником. Мы вскарабкались наверх и стражник призвал летучую паутинку. Пришлось залезть и на нее. Полет был недолгим, но стремительным, причем стражник, управляющий паутинкой предпочитал лететь вверх лапами… Паутинка лихо пролетела сквозь стену Главной Башни и, перевернувшись в нормальное положение, грациозно спланировала на пол кабинета Великой Магистрессы. Та была в гуманоидной форме: сексапильная полненькая блондиночка с невинными небесно-голубыми глазами и милой улыбкой. Тех самцов чойо, кто велся на этот ее облик, она обычно съедала, обернувших черно-зеркальной паучихой где-то на середине третьего поцелуя. Приземлившись, стражник принял свой гуманоидный облик и торжественно, подражая британским дворецким (завелась в Коалиции Артурианских Католиков такая дурацкая мода), произнес.

– Лииси Хээльмна Аэль Вглеиилхайнна, Великая Магистресса Ордена Молчания Зачарованных Городов и лидер Коалиции Наваждений в облике Сенного Паучка!, – стражник, изголяясь, сделал реверанс.

– Какая честь для меня, – произнесла блондинка. – Дестриитсе Нтлейм Аэль Врайиинлайа, ты свободен!, – добавила она, обращаясь к стражнику и он покинул кабинет необычным путем – то есть дошагал до дверей, открыл их и вышел. Интересно, какого Безумного Упыря26, один из лучших диверсантов Ордена, дестриитсэ Нтлйэм стоит стражником на воротах, подумала я, неловко перебирая восемью тонкими лапами. Этот остряк, представив меня в облике паучихи, не оставил мне выбора – изменить форму на привычную мне, не нарушая при этом этикета, я могла теперь лишь с разрешения Великой Магистрессы.

– Хээльмна, какой Единорог27 принес тебя ко мне? – ухмыльнулась Рэйэлл.

– Есть интересное дело, как раз для тебя, – прохрустела я хелицерами. – Если получиться, сможешь вернуть себе Министерство Диверсий и Разведки.

– Даже так, Глюкогонка?, – рассмеялась Рейэлл. – Ну тогда поговорим за ужином… и, кстати, прими свой нормальный облик, смотреть не могу на это твое тонконогое чудище!

Мы сидели за столом, уставленным изысканными яствами – Орденской Повар у Рейэлл был намного лучше моего. Впрочем, вслух бы я этого никогда не признала. Я была в своем нормальном облике Жрицы Любви: высокой светловолосой девушки с ярко-зелеными глазами. Конечно, для беседы с Черной Вдовой28, я бы предпочла облик Ведьмы Ужаса, но ее один кривой зуб слишком мешает наслаждаться отличной едой.

– Меня интересует, у какого Наркома СССР работает вот эта девка!, – я создала образ, считанный мной с фото. – Возможно, она связана с кухней, – добавила я, отправив в рот прозрачный кусочек мяса призрачного скорпиона, тушеного на Синем Пламени, что пылает на Изнанке Реальности: фирменного блюда Ордена. Вкус был, как я и ожидала, просто великолепным.

– Верка Петрова что ли?, – хихикнула Рэйэлл. – Комсомолка, троечница вот правда, но зато спортсменка и просто двойник твоей Зоряны. Она личная официантка Лаврентия.

– Лаврентия Берии, Наркома Внутренних Дел?, – поразилась я. Насколько я знала, это был второй по влиятельности человек в Кремле.

– Именно его, – невнятно ответила Рэйэлл, жуя извивающееся щупальце радужного осьминога, жаренное в меду Изнаночных Ос. Я, если честно, не слишком люблю эти медовые сладости, традиционные для кухни Шиншийа.

– Ты знаешь, что решение Совета поручило мне провести московскую операцию. Так вот, у меня есть идея: давай подменим эту Верку на мою Зоряну и получим отличного агента, обученного магии кстати, в окружении второго лица в руководстве СССР.

– И ты готова пожертвовать своей львовской звездой?, – все еще борясь с щупальцем промямлила Рэйэлл.

– Ради дела – конечно, – согласилась я. – Более того, я предлагаю, чтоб ты провела операцию подмены. Думаю, этого хватит, чтобы свалить бездельника Энволларму уже на следующем Совете.

– Что ж ты союзничка-то сдаешь, Хээльмна?, – Рэйэлл наконец одержала победу над осьминогом и ее речь стала внятной.

– Он не оправдал оказанного ему доверия еще в деле дочки грязного Билла29, – парировала я. – Проглядел, что ты запустила в ее душу свои мохнатые лапки!

– Ладно, я поняла твою позицию. Как говорят у нас в Коалиции: не верь слову шиншийцу вне Сети Совета, а слову Наважденца не верь вовсе. Однако меня вполне устраивает твое предложение, так что знакомь меня со своей Зоряной. Сейчас!, – резко сказала Рэйэлл и налила себе бокал ярко-голубого вина «Шепот Бога»: наверное самого редкого сорта шиншийских вин. Хорошо живет отставной Министр, подумала я и, вызвав Зоряну, также налила себе этого чудесного вина.

В этот раз Зоряна ответила еще быстрее – всего за 20 секунд.

– Я хочу представить тебе мою добрую подругу, – соврала я, – лииси Рэйэлл. Она поможет нам в осуществлении нашего плана «Подменыш», – тут я жестом расширила поле контакта, чтобы Зоряна смогла увидеть Рэйэлл.

– Привет, лииси Рэйэлл, – весело сказала Зоряна, ничуть не удивившись. До сих пор я ничего не рассказывала ей о других шиншийцах. – А вы, оказывается, едите и пьете, не знала этого…

– Мы еще и в туалет иногда ходим, – рассмеялась Рэйэлл. – Я дам тебе несколько уроков, которые пригодятся тебе в Кремле. Ведь ты хочешь попасть в Кремль, девочка?

– Да. И еще я хочу отправить ее, – тут Зоряна очень ловко передала образ Верки Петровой (молодец, моя школа!), – в Ад.

– Именно в Ад? Ты так уверена, что Ад существует? Вынуждена тебя разочаровать, его нет. А стать Статуей Музея30 она вряд ли достойна, – ответила Рэйэлл и отхлебнула вина. – Кстати, почему ты желаешь зла этой девочке?

– Ее отец убил мою мать год назад!, – зло бросила Зоряна.

– Месть. Это хороший стимул в нашем деле. Что ж, приступим к обучению!, – тут Рэйэлл повернулась ко мне и добавила: А тебя, Хээльмна я попрошу покинуть мою Резиденцию. Немедленно. Впрочем союзников надо поощрять, дарю…, – и она протянула мне бутыль «Шепота Бога».