Читать книгу Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов - Страница 17

Глава третья: День теста
VI

Оглавление

– Нейтана… усыновляют? – дрожащим голосом спросил Гриша.

Приют вновь оживился, неожиданная весть застала детей врасплох, в особенности бродягу.

«Роза не могла, она никогда бы меня не отдала. Я не могу, не хочу в это верить».

– Да, сегодня устроим ему проводы, а завтра приемный отец его заберет, – ответила Эли, сжимая фартук.

– Нейт, ты знаешь, кто он? – тоскливо обратилась Лотти.

– Гильмеш, – с отвращением ответил он, отдернув голову.

Дангель поразился, и в след за этим чувством пришло некое огорчение.

«Значит, его… всё-таки его… не меня. Логично… особенно теперь, когда я наконец понял, что мы не ровня. Интересно, мне стоит радоваться или нет? Просто глядя на Нейта, не скажешь, что он рад».

– О-о! Тот самый Гильмеш?! – воскликнул один из детей. – Повезло тебе, Нейти!

– Тс-с, дурачок… Не видишь Нейти грустит. Он не хочет уходить.

Мальчик оглядел бродягу. Взгляд его был направлен к полу, а кулаки сжаты. Вся его фигура пропиталась не то злобой, не то отчаянием, не то странной смесью раздражения и обоих этих чувств. Но если подумать, то на первый план выходило всё же разочарование.

Лотти не могла поверить, что легендарная троица приюта распадется так скоро. В этом неверие она была не одинока. Проказник Нейт, который всегда вляпается в передрягу; рассудительный Гриша, что всегда остановит его; и душенька Лотти, способная вытащить их обоих. Это постоянство стремительно разрушалось, и не был далек тот час, когда от него могло остаться только воспоминание.

– Дети, – обратилась Роза. – Давайте, приготовим торт? Как раз к вечеру управимся, м-м?

– Да-а, мама!

– Нейтан, поговорим у меня? – неуверенно попросила она.

– Гриша, – проигнорировал Нейт, – я хочу сходить в душ. Поможешь?

– А-а?.. А-а. Да, конечно.

Нейтан никогда не просил о помощи, вот он и опешил. Роза не стала его останавливать. Она не нашла в себе духовных сил, чтобы взять его за руку, увести за угол и извиниться. Может, гордость не позволила ей, кто знает? Гордость определенно была свойственно её характеру, правда, она выходила наружу в самые неподходящие для этого моменты.

В душевой кабинке Гриша помогал другу вымыть спину, да и в целом позволял Нейту чувствовать себя более комфортно. Тот сидел на деревянной скамейке, пока Дангель поливал его теплой водой. Но вот взгляд его остановился на ноге, всей израненной, с ободранной кожей, красной и немного искривлённой. Прежде он не видел её такой, без экзо скелета, без брюк – голой и безобразной.

«И с такой ногой он ходит? Она просто ужасна. Если бы я его тогда не бросил… если бы был рядом, всё могло быть иначе».

– Кипяток, – произнес Нейт со спокойным видом.

– Что?..

– Ты мне кипяток на спину льешь, – вновь ответил он с легким раздражением.

– А-а! Прости-и! – завопил Гриша.

– Не думай о ноге, – внезапно выдал бродяга. – Это не твоя вина. Мы уже об этом говорили.

– Да-а… знаю. Нейтан, слушай. Может, это даже к лучшему? Гильмеш гениальный хирург, ему под силу прооперировать тебя. Наверное, поэтому мама приняла такое решение.

– Мне плевать, чем она руководствовалась, – холодным голосом брызнул мальчик. – Никто не в праве решать за меня. Моя рука, моя нога, – сумбурно перечислял, начиная кипятиться, – они результат только моего выбора! моей свободы! Я не позволю лишать меня этой свободы последствий! Даже, Розе.

– Она же любит тебя, дурака кусок! – не выдержав, вбросил Гриша. – Не говори так будто ненавидишь её! Все её действия во благо тебе! Думаешь, ей легко далось решение?! Уверен, ничего подобного! – он выдохнул и продолжил. – Тебе тяжело… понимаю… но-о….

– Если бы это было так… если бы по-настоящему любила, тогда она не позволила бы меня забрать. Мне во благо быть здесь и НАЧХАТЬ, ЧТО Я ОСТАНУСЬ ИНВАЛИДОМ.

– ДА ТЫ ЗАДРАЛ УЖЕ! ЭГОИСТ!!

Выкрикнул Гриша и бросил разбрызгиватель в стену. Он блеснул на Нейта глазами цвета морского дна; фыркнул, сдерживая желание съехаться ему по морде, и ушёл.

– Ну, и КАТИСЬ отсюда! – крикнул ему в след Нейт. – Катись! Катись… катись…

Он свернулся в клубочек, продолжая повторять одно и то же слово. Кое-как Нейтан помылся сам. Закончив, он поплелся в свою комнату, на пути в которую его перехватила Лотти. Она озадаченно окинула его взглядом от ног, кончиков пальцев рук и мочек ушей, пока не остановилась на густой чёрной шевелюре.

– Давай, тебя пострижём? – ненавязчиво попросила девочка.

– Зачем это? Не хочу.

– Да брось ты, – ответила, похлопав по плечу. – И правда, ведь оброс, а будешь красивым, и девочки потянутся, – улыбнувшись, дополнила Лотти.

– Делай, что хочешь, – отстраненно пробубнил он. – Ты всё равно упертая, проще согласиться сейчас, чем, когда ты будешь насильно меня стричь, – произнес, засветив еле заметную улыбку.

Шарлотта мигом сбегала в девичью спальню и забрала оттуда несколько разных расчесок, ножниц и даже прихватила гель для волос. По возвращению она усадила Нейта на стул, укрыла его плотной белой тканью и принялась ловко орудовать парой ножниц.

– Тебе покороче? – задорно спросила она.

– Как хочешь…

– Значит, оставим немного длинны на затылке, а чёлку подравняем. Объем на макушке тоже пусть будет, главное, чтобы не торчали, как ветки в гнезде, – хихикая, добавила.

Повисло молчание, прерываемое лишь щелчками ножниц. Лотти, напевала себе под нос какую-то незатейливую мелодию и тем самым приводила его голову в порядок. Клочок за клочком волосы цвета смолы подали на пол. И вот она закончила.

– Ну всё, – радостно утвердила Лотти. – Ещё пару таких стрижек, Нейт, и можно будет парик делать.

В ответ последовало тугое и неохотное угуканье. Нейта изнутри пробивала злость, которая в любой момент могла вырваться наружу, излившись на близких. Он сдерживал этот порыв как мог, но эти улыбки, это веселье… они убивало его. Ему так хотелось выплеснуть эти чувства, освободиться от этого неприятного ощущения тошноты внутри, однако страх навредить Лотти, Грише или кому-либо ещё был куда сильнее.

Мальчик сбросил с себя покрывало, убрал стул на место и косым взглядом просверлил Лотти. Намекая: «Уходи». Она всё прекрасно понимала, но… Резким рывком обняла его со спины.

– Ты чего делаешь?! – от неожиданности выдал Нейт.

– Не уходи, – еле слышимо пробормотала. – Не уходи… Нейт.

Он задрожал.

– Я и не хочу. От меня ничего не зависит. Отпусти, Лотти, – сказал, попытавшись выйти из объятий.

– Нет! – крикнула она, сильнее сдавив. – Если от тебя ничего не зависит, то хотя бы не делай вид, что ненавидишь всех!! Никто в приюте не желает тебе бесполезной жизни… никто не хочет тебя отпускать. И поэтому хватит… хватит… хватит, – она уткнулась в рубашку, и слёзы медленным ручьем потекли вдоль спины. – Но нам приходится улыбаться… приходится, понимаешь?

– С чего ты взяла, что я вас ненавижу? Это ведь всё Роза… эта она. Я знаю, что она хочет лучшего для меня. Я всё прекрасно понимаю.

Поступок Розы тяжело лёг ему на сердце. И на то были причины, достаточно веские, чтобы вызвать столь бурную реакцию.

«С рождения я не имел ничего, – произнес про себя Нейт, зарывшись в рыжих кудрях. – У меня не было имени, имени, данного мне от рождения… у меня не было дома, куда я мог бы вернуться. Не было ничего. Я был абсолютно одинок. Но она подарила мне всё: имя, дом, семью, чувство важности. Всё, что я имел по праву рождения была лишь свобода, свобода выбора и последствий, за которую я держался. Лишь эта свобода сближала мне с другими, теми, у кого хотя бы была эта частичка своего. Ведь только она была со мной с того момента, как я открыл глаза… лишь она доказывала мне, что я человек несмотря на отсутствие даже имени. Поэтому я не могу простить её… особенно её. Как она могла поступиться с моей свободой?»

– Лотти, – обратился он, легонько оттолкнув. – Я не ненавижу тебя, Гришу и всех остальных. Можешь быть спокойна. Я вас люблю, любил и буду любить. А теперь можно я побуду один и успокоюсь? Вечером вечеринка всё-таки. К тому же думаю, младшим нужна твоя помощь.

Она оставила его. До вечера Нейт не выходил из комнаты, он лежал на кровати, прибывая в напряженных размышлениях. К нему приходила Эли, чтобы собрать вещи; неоднократно стучалась Роза, желая объясниться; в надежде извиниться приходил и Гриша, но он опасался входить внутрь. Однако ко всем Нейт был глух. Звуки шагов, или того как кто-то мнется в проходе, никак не трогали его. Он пуще обычного зарылся в себе.

«Я тот, кто смотрит на небо и ищет ответ. Ты дала мне имя, сказала кто я… тогда почему?»

В уме всплывали воспоминания из детства, они обрывочными волнами накатывали на него, топя в себе.

«Привет. Я Нейтан из Норта. Можно поиграть с вами?»

«Безродный… бее.. какой противный», – бросались задиры.

«Не хочу я играть с безродной швалью… Ты небось заразный».

«Нет, я обычный. У меня и прививки все есть. Вот посмотрите на следы»

«Фу-у… ты чего делаешь?! Папа, – истерично, – ко мне пристаёт безродный»

Кто бы что не говорил, но статус фамилии ценился больше самого человека. И таким, как Нейт, было особенно тяжело. До того, как он узнал, как работает общество, он никак не мог понять, почему столь одинок? Почему в приюте ему рады, а снаружи на него ругаются и прогоняют? С детства общество заложило в него мысль: «Я другой». Только вот с привычным радушием, оно не сказало, почему он другой. Мальчик совершенно этого не понимал, точнее, он видел свою отличность лишь в статусе, в отсутствие фамилии и рода. Он не понимал, что своим характером он куда более выделятся, чем своим происхождением. Эта инаковость постепенно поражала его. В самые ранние годы она проявилась в отстранённости из-за статуса, а после в специфике мышления. Единственной общей вещью, объединявшей его и детей приюта, и вообще всех, кого он когда-либо знал, была свобода выбора. Пускай ограниченного, но выбора. Каждого ребенка приюта Святого Норта всегда спрашивали:

«Ты хочешь уходить в новую семью?».

Выбор являлся политикой приюта, которая обошла его стороной по эгоистичной воле его настоятельницы. И, когда выбор, когда свобода улетучилась, оборвалась и последняя ниточка, что связывала Нейта с этим обществом.

– Если бы ты только спросила, – бубнил Нейт, уткнувшись в подушку. – Если бы спросила, а после объяснила, почему так хочешь поступить. Я бы может согласился бы, ради тебя… ради того, чтобы ты была спокойна. Если бы ты только спросила… Почему ты так жестока со мной? Неужели и в твоих глазах я хуже остальных?

Около семи вечера начался праздник в честь Нейта. Паренек всё же удосужился спуститься, надев свой выходной костюм. Это был серый пиджак в клетку, белая рубашка и пресловутая шляпа с полями. Но помимо, он взял с собой кожаный чемодан, который кое-как смог дотащить. Его он оставил возле парадного входа. На кухне дети уже накрыли на стол. Они пускали слюнки на торт, что удался на славу. Однако по приказу Эли, они не могли до него дотронуться, пока не придёт виновник торжества. На торте сливками было аккуратно выведено: «С днём рождения и до скорых встреч, бродяга».

Нейт не сразу пришёл к ним. Прежде он заглянул в коморку Эли и кабинет Розы, и лишь после заглянул на огонёк.

– А-а? Но ведь мой день рождения только завтра?! – удивленно воскликнул он.

– Мы подумали, что завтра можем не успеть испечь новый торт, – проговорила Эли. – И поэтому решили поздравить сегодня.

– Спасибо, родные…

Он с благоговением смотрел на сладость с розовой глазурью. Собрались все: Роза, Гриша, Лотти, Эли, малышка Мили, двойняшки Стёпа и Гера, картавый Алекс – вообще все сидели за одним столом, во главе которого пустовало место Нейта.

– Торт и, правда, очень вкусный, Эли, – произнес Нейт, откусив кусочек.

– Чего это ты такой вежливый сегодня… Даже не привычно как-то.

Роза не проговорила ни слова, просто не могла. Нейт казался весёлым, таким же как всегда, но печальный взгляд временами проскальзывал. До девяти часов торжество продолжалось. Они успели поиграть в настольные игры, по такому случаю разрешили даже в карты. Азартная Эли тут же присоединилась к ним, проиграв все сбережения Грише. Под конец младших начали укладывать спать, Нейтан нежно уложил Мили в кроватку и рассказал сказку. Потушив свет, прозвучало почти неразличимое:

– Прощайте.

После он помогал убраться на кухне. Этот факт тоже вводил их в недоумение.

– Ты чего нарядный то такой? Не уж то решил покрасоваться новой прической и костюмчиком перед Лотти? – пыталась подколоть Диш.

– Да, так и есть, солдатка, – растянув улыбку, ответил он.

Тут в сердце Эли кольнуло. Характерный звук приземления Атмоса послышался с улицы.

– А где Лотти? – поинтересовался Нейт.

– Она сказала, что забыла что-то в комнате и побежала туда, – ответил Гриша.

– Вон оно как… Так, наверное, к лучшему.

В дверь постучались.

– Кого это в такую темень? – недовольно вопрошала Эли

– Это за мной, – уверенным тоном сказал.

Нейт отворил дверь, и на пороге предстала фигура Гильмеша.

– Что Вы тут делаете? – выкинула Эли.

– Это я ему позвонил… прости, позаимствовал у тебя, – сказал Нейт и передал ей телефон-гарнитуру. – Я решил уехать сегодня. Документы всё равно готовы, верно? – посмотрел на аристократа.

– Всё так, мальчик мой, – кивнул Гильмеш.

– Что это значит?! – вступила Роза.

– Что я поступаю так, как ты того хотела

Гриша стоял в сторонке. Кумир в его глазах сейчас выглядел похитителем, тираном, что отнимает нечто ценное. Никакого восхищения, лишь всепоглощающий гнев.

– Но ты должен был уехать завтра. Нейт, я не понимаю. То ты на отрез отказываешься, то сам приближаешь дату отъезда. Объяснись.

– Я попросту хочу сделать хоть один выбор.

Его фраза, словно клинок принизила её.

– Костя, – обратился Гильмеш к водителю, – забери чемодан.

– Гриша, попрощайся за меня с Лотти и-и береги её, понял?

– И без тебя знаю, придурок, – прослезившись, ответил Григорий.

– В таком случае прощай.

Он протянул ему руку, а в ответ тот обнял его.

– Не прощай, а до встречи, дурака кусок.

Нейт улыбнулся и кивнул головой Эли, которая задрала голову к потолку, чтобы не провожать его со слезами. Роза лишь кидала взгляд из стороны в сторону. Она будто искала помощи в ком-то, её глаза умоляли об этом.

– Прощай… Роза, – сказал и захлопнул дверь.

Она рухнула на пол, прикрыв рукой рот и захлёбываясь в слезах. В её голове это прозвучало как: «Прощай… мама».

Со второго этажа в припрыжку спустилась Лотти. Она улыбалась и держала в руках красный вязанный шарф.

Внезапно выпал первый снег.

Бродяга, Плутовка и Аристократ

Подняться наверх