Читать книгу История Запада. Колониальная эра. Том I - Александр Геннадьевич Заиконников - Страница 19

***

Во времена открытий Колумба, на политической карте Европы Англия, занимала очень скромное место. Островная страна большую часть своей средневековой истории не была в истинном смысле этого слова островной. Вслед за покорением Англии Вильгельмом Завоевателем и после династического союза короля Генриха II Плантагенета и Алиеноры Аквитанской, английские монархи выступали держателями обширных земель во Франции (т.н. «Анжуйская империя»). Английские короли не часто появлялись в Лондоне, да и вообще в Англии, они предпочитали говорить на латыни и на французских наречиях. Собственно островная часть их владений, в это время была чем-то вроде довеска к богатым и густонаселенным землям во Франции. Успехи начала и середины Столетней войны (сопровождавшихся серией побед стойкой валлийской пехоты над французской рыцарской конницей), привели к тому, что значительная часть современной Франции оказалась в руках английских монархов.

Английские короли, домогавшиеся прав на французский престол, казалось, должны были окончательно переместить центр тяжести их политики в сторону континента. Но, уже к середине XV века ситуация коренным образом изменилась. Вслед за появлением на полях сражений «Орлеанской девственницы», последовало поражение Англии в Столетней войне. Англия погрузилась во внутренние разборки и затворилась в себе. Неудачи на завершающей фазе Столетней войны привели к утрате англичанами всех их французских владений, за исключением небольшого Кале. Мрачное, но выдающееся с точки зрения результатов правление Людовика XI, этого хладнокровного и расчетливого собирателя французских земель, превратило Францию в ведущую европейскую державу. Испания еще не была к тому времени объединена, а Англия, волей исторических судеб была низвергнута в пучину гражданской Войны Алой и Белой розы. Соперничество Ланкастеров и Йорков привело к утрате англичанами остатков их влияния на континенте. Англия ограничивалась теперь одной только Англией, она ослабела, но вместе с тем королевство стало приобретать, если так можно выразиться, более национальный характер. Английская знать оторвалась от французской культуры и, в определенном смысле, стала ближе к народу.

Событием, через которое пролегает граница между Средневековьем и Новым временем в английской истории служит битва при Босворте (1485 г.). Генрих Тюдор благодаря измене в лагере Ричарда III выиграл это небольшое даже по средневековым меркам сражение. Завладев английской короной, Генрих VII проводил достаточно осторожную внешнюю политику, он как огня боялся участвовать в союзах, которые могли вовлечь Англию в очередную войну на континенте. И это было абсолютно верным решением, так как обескровленная после полувековой гражданской войны и сравнительно малонаселенная Англия не была в то время способна ни на что иное, кроме как безучастно наблюдать за европейскими дрязгами со своей стороны Канала.

Откровенно говоря, Генрих VII Тюдор имел сомнительные права на английский престол, и было бы даже правильным назвать его узурпатором. Генрих сосредоточился на внутренних проблемах своего королевства, имея лишь одну цель – удержать захваченную им на Босвортском поле власть и основать в Англии новую династию. С этой целью тюдоровская пропаганда изо всех сил работала над очернением образа любимого народом, но не английской аристократией, Ричарда III Йорка. Павшему на Босвортском поле королю было задним числом приписано убийство племянников, и многие другие злодейства. В то же время, Генрих, женился на племяннице Ричарда – дочери его старшего брата Эдуарда IV Елизавете Йоркской. Этот брак, должен был примирить с Генрихом все еще многочисленных сторонников Йорков. Политическим следствием такого союза, стало относительно спокойное (разумеется, в сравнении с предшествовавшим периодом) правление Генриха, а его династическим плодом – несколько здоровых детей, и в том числе трое мальчиков – Эдмунд, Генрих и Артур. Верный своей стратегии политических браков Генрих VII договорился о союзе старшего своего сына и наследника Артура с одной из дочерей католических королей Изабеллы и Фердинанда – Екатериной Арагонской. Но Артур вскоре умер, и партию срочно переиграли, выдав девушку за Генриха, второго сына английского короля. В 1509 году после смерти отца этот молодой человек взошел на английский престол под именем Генриха VIII Тюдора (1509—1547).

Генрих VIII, как поговаривали, пошел в мать: рослый, сильный и здоровый от природы, настоящий король-воитель, он являл контраст со своим отцом, отличаясь от предшественника почти во всем. Генрих VII, тихий, чахлый, расчетливый, проницательный, осторожный, был английской копией Людовика XI. Он искусно плел свою политическую паутину, и Английское королевство, не знавшее за время его правления внешних войн (если не считать короткой кампании англичан при Кале и неудачного шотландского вторжения) на момент вступления на престол Генриха VIII имело набитую деньгами казну и устойчивую политическую систему. Редко какое вступление нового государя на английский престол возбуждало в народе такие большие ожидания, как коронация Генриха VIII. Даже самые непримиримые враги нового короля, такие как, например, Реджинальд Поул8 впоследствии признавали, что характер государя в самом начале его правления «давал основания ожидать всего лучшего».9 К физическому превосходству над окружающими, как всем казалось, добавлялся широкий и живой ум, а присущее юному Генриху остроумие и начитанность вызывали удивление даже у такого мастера утонченно мыслить, как Эразм Ротердамский.

Генрих VIII, жаждавший славы и расширения своей власти, почти сразу же после вступления его на престол отступил от осторожной изоляционистской политики своего отца. Англия, если оценивать ее на фоне ведущих европейских держав, была по-прежнему слаба. Слаба в первую очередь демографически. Население королевства в начале XVI в. по разным оценкам составляло от 2,5 до 4 миллионов человек, в то время как население Франции приближалось к 15 миллионам, а население объединившейся к тому времени Испании составляло 10 миллионов.10 Традиционными врагами англичан были французы, и французы к концу XV века были сильны как никогда. Разрастание владений французских королей – приемников Людовика XI, вызывало как зависть, так и страх на северных берегах Ла-Манша. Но поделать с ростом и усилением Франции англичане ничего не могли, до тех пор, пока на европейской шахматной доске не появилась новая фигура – Испания.

При королях Карле VIII и Людовике XII внешнеполитические усилия французов были сосредоточены на завоевании Италии. В этом своем движении они столкнулись с интересами Фердинанда Арагонского, одного из создателей объединенной Испании и также с интересами Габсбургов – австрийского правящего дома, чьи представители, как правило, становились императорами Священной Римской империи. Осторожный Генрих VII не принимал участие в итальянских войнах на стороне антифранцузской коалиции, но он антифранцузской коалиции определенно сочувствовал и по этой причине инициировал сближение своей страны с Испанией. Молодой и горячий Генрих VIII пошел дальше отца, он вступил с испанцами в военный союз, направленный против Франции. Тон в этом движении, по-прежнему задавал Фердинанд Арагонский, породнившийся не только с Тюдорами (через брак дочери Екатерины Арагонской и Генриха VIII), но также и с Габсбургами. Кроме Англии, Испании и Священной Римской империи в антифранцузскую коалицию вошли мелкие итальянские государства, а сам военный союз получил название «Священной лиги», так как был поддержан папой.

Помощью английской армии в 1511 году высадившейся у Фонтарабии, чтобы вторгнуться в Гиень, Фердинад Арагонский воспользовался для захвата Наварры. Однако, английское войско взбунтовалось и уплыло назад. Над англичанами тогда все смеялись. Спустя два года, в 1513-ом, английскую военную экспедицию возглавил сам Генрих VIII. На севере Франции англичанами были осаждены Турнэ и Теруан. В схватке близ Гинегата, французская кавалерия на удивление быстро прекратила сражение и покинула поле боя. Говорили, что у французов мелькали лишь шпоры, которыми они со всей силы кололи лошадиные бока. По этой причине выигранное Генрихом VIII сражение получило название «Битвы шпор». Молодой английский король вполне мог бы торжествовать, и начать свое движение вглубь Франции, если бы добившийся разрешения своих частных задач Фердинанд Арагонский в это время не вышел из союза. О старых английских претензиях на французские земли Генриху на какое-то время пришлось забыть. В 1514 году он заключил с Людовиком XII мирный договор, подкрепив его династическим браком французского короля со своей сестрой. Этот брачный союз, однако, не продлился и года, так как Людовик XII вскоре умер.

Территориальные приобретения Англии на континенте оказались ничтожными. Помимо всего, пока Генрих боролся за Турнэ и Теруан, в английские графства с севера вторглись союзные французам шотландцы. И, тем не менее, внешнеполитическая активность английского короля дала определенные результаты. По инициативе лорда-канцлера Англии, кардинала Томаса Уолси, в 1518 году, более чем за столетие до знаменитого Вестфальского мира, была предпринята одна из первых попыток в Европе Нового времени выстроить некое подобие «мирового порядка». Был заключен договор, подписанный большинством европейских монархов, а также папой римским, по которому стороны обязались соблюдать всеобщий мир и оказывать помощь любому из участников соглашения, который подвергнется чьей-либо агрессии. Эта интересная попытка сохранить общеевропейский мир, была похоронена уже через два года. В начале 1520-ых военные действия в Европе возобновились, Генрих VIII вновь с упоением сражался во Франции, не добиваясь никаких результатов.

Фердинанд Арагонский к этому времени уже умер. Его внук (сын Хуаны Безумной) испанский король Карлос I, в 1519 году принял Габсбургское наследство став императором Священной Римской империи под именем Карла V. Это радикальным образом изменило баланс сил в Европе. И Генрих VIII и новый французский король Франциск I оказались перед лицом новой Испании. Над владениями Карла V (напомним, Испания в это время захватывала колонии) как говорили вообще «не заходило солнце»: Америка, Нидерланды, Австрия, Испания, государства Италии, к этому нужно добавить находившиеся в сфере влияния императора германские княжества. Такому геополитическому монстру, как империя Карла V было по силам примерить на себя роль гегемона Европы. По этой причине внешнеполитические интересы Испании в долгосрочной перспективе не могли не вступить в противоречие не только с французскими интересами, но также и с интересами желавшей сохранить свою политическую самостоятельность Англии.