Читать книгу История Запада. Колониальная эра. Том I - Александр Геннадьевич Заиконников - Страница 27

***

«Play the man, Master Ridley. We shall this day light such a candle, by God’s grace, in England, as I trust shall never be put out». (Hugh Latimer to a man named Nicholas Ridley, as they were being burnt alive at Oxford, for heresy, on October 16, 1555).15

Мария Тюдор и ее единокровная сестра Елизавета, были восстановлены в своих правах на престол Актом о наследовании, обнародованным незадолго до смерти Генриха VIII. Мария Тюдор должна была наследовать брату Эдуарду VI, в случае, если тот не оставит потомства. Елизавета при тех же условиях наследовала своей старшей сестре Марии Тюдор. Добившийся перевеса в регентском совете Джон Дадли, герцог Нортумберленд, убедил болезненного и безвольного Эдуарда, изменить завещание отца. Старшие сестры короля и Мария и Елизавета, снова были лишены права наследования.

Мария Тюдор, единственная выжившая дочь Екатерины Арагонской, осталась верна ее испанской крови. Гордая, серьезная, волевая, жестокая, она, несмотря на выпавшие на ее долю многочисленные удары судьбы не сломилась внутренне. Мария была ревностной католичкой, и чем сильнее оказывалось давление на католиков в Англии, тем больше рвения было в ее служении латинской вере. Восшествие на престол озлобленной Марии предвещало конец английской Реформации, не понимать этого, члены регентского совета не могли. Под давлением герцога Нортумберленда, своей наследницей Эдуард объявил леди Джейн Грей. Джейн приходилась Генриху VIII внучатой племянницей по линии его младшей сестры Марии. Обойдены, таким образом, были не только дочери Генриха, но и потомство старшей его сестры, Маргариты, ставшей через брак с Яковом IV Шотландским бабкой молодой шотландской королевы Марии Стюарт. Последняя, кстати, была такой же ревностной католичкой, как и Мария Тюдор.

Леди Грей была выдана замуж за Гилфорда Дадли, четвертого сына присвоившего власть в регентском совете герцога Нортумберленда. Факт воровства короны через навязанное Эдуарду завещание был очевиден настолько, что вступившая на английский престол после его смерти леди Грей, смогла продержаться у власти лишь девять дней и даже не была коронована. Выступившая против своей дальней родственницы и герцога Нортумберленда Мария Тюдор, при помощи старой знати и с молчаливого согласия народа, практически без борьбы захватила трон.

Королева, получившая в английской истории прозвище «Кровавая» не сразу принялась казнить своих политических и религиозных противников. Оказавшуюся пешкой в чужих руках Джейн Грей, вместе с ее ближайшим окружением и политическими комбинаторами из регентского совета, заключили под стражу. В тюрьму поместили также Хью Латимера, Томаса Кранмера и других виднейших деятелей английской Реформации. Но никого пока не казнили. Атмосфера, тем не менее, оставалась гнетущей, чувствовалось приближение грозы. В непосредственной близости от английских границ, по другую сторону Ла-Манша, в подвластных испанской короне Нидерландах уже вовсю полыхали костры католической реакции. Инквизиция с помощью огня очищала Голландию от сторонников немецкой Реформации.

Мария Тюдор не была всесильна как ее покойный отец, ей требовалось время, чтобы подчинить себе знать и преодолеть сопротивление Парламента. Внешнеполитическая ориентация Англии, вопреки воле парламентского большинства, при Марии была происпанской. Королева жертвовала интересами страны, которую она возглавляла, чтобы удовлетворить властные амбиции своих родственников из Габсбургского дома. Англия, несмотря на ужасное состояние казны, ввязалась в очередную не нужную ей войну с Францией, на стороне Испании. Несмотря на победы испанцев в Италии, для англичан ход боевых действий оказался крайне неудачным. Англия потеряла Кале – последнее из оставшихся у нее владений в континентальной части Европы.

Еще до вступления Англии в войну по стране поползли слухи, что в планах Марии было объединить Англию с вступившей в пору наивысшего могущества Испанской империей. Поводом к подобного рода слухам послужил брак Марии с Филиппом – сыном и наследником императора Карла V Габсбурга. Карл V приходился английской королеве по материнской линии двоюродным братом, а его сын, соответственно – двоюродным племянником Разница в возрасте невесты и жениха составляла шестнадцать лет, и поговаривали, что Мария страстно желала брака с молодым Филиппом. Молодой человек, взошедший в 1556 году на испанский престол под именем Филиппа II, также не имел возражений против брака с двоюродной теткой. Против этого брака выступал английский Парламент, лорды опасались потери суверенитета Англией. Марии пришлось пойти на уступки. В брачном соглашении было прописано, что в случае смерти Марии, ее супруг не сможет занять английский престол. Кроме того, англичане, выторговали для ребенка, если таковой появится у их королевы, Нидерландов в качестве испанской части наследства.

В 1554 году Филипп, который к тому времени уже получил от отца в управление не только Нидерланды, но и Неаполитанское королевство, перебрался на жительство в Англию. Филипп прожил в Лондоне, тем не менее, всего лишь год и официально английской короной коронован не был. И народ, и знать остались недовольны браком Марии с испанским инфантом. Раздражение англичан вызывала высокомерная испанская свита Филиппа и усиливавшаяся католическая реакция. В церкви произвели большую чистку, епископов низложенных при Генрихе VIII восстановили на кафедрах, виднейших протестантов, напротив, заключили в Тауэр, женатых священников выгнали из приходов. Была введена месса, заново отстроены каменные алтари в храмах. Но это было еще не все. Мария решила восстановить крупнейшие монастыри. Монастырям следовало возвратить отобранные у них земли и другое имущество. Понятно, что особых восторгов у английской аристократии, нажившейся на дележе монастырских владений, такая инициатива Марии не вызывала. Проводимые королевой преобразования воспринимались как инспирированные Испанией. Национальное достоинство англичан от этого сильно страдало. Но, страшнее всего была, разумеется, замаячившая перед «новыми англичанами» перспектива расстаться при восстановлении католических монастырей с частью принадлежащего им имущества.

Волнения вспыхивали и подавлялись правительством на западе и в центре страны. Герцог Саффолк, вступивший с оружием в Лестер, был схвачен и заключен в Тауэр. В непосредственной близости от Лондона, в Кенте, раздавались призывы к восстанию. Поводом был распространившийся среди жителей Кента слух, что «испанцы идут завоевывать королевство». К восставшим, которых возглавил сэр Томас Уайэт, присоединились военные суда на Темзе. Из Лондона было выслано на скорую руку собранное ополчение, но оно с возгласами «Уайэт! Уайэт! Мы все англичане!», перешло на сторону мятежников.16 Разношерстная толпа отправилась брать незащищенный Лондон, судьба Марии висела на волоске. Но гордая и властная женщина проявила завидное самообладание. Ворота Лондона, когда к ним приблизились люди Уайэта, оказались заперты. В городе царил порядок. Мятежники потерпели поражение. Выступление в Кенте как будто пробудило королеву от спячки. Пользуясь плодами своей победы, она, наконец-то, преодолела сопротивление ее окружения. Начались казни…

Казнили томившихся в Тауэре Джейн Грей и герцога Нортумберленда, на эшафот, конечно же, отправили и проигравшего Томаса Уайэта. На кострах по всей Англии стали сжигать протестантов. За оставшиеся три года нахождения Марии Кровавой у власти, до ее смерти в 1558 году, было сожжено, по меньшей мере, 280 деятелей английской Реформации.17 Среди этих жертв были Латимер, Ридли, Кранмер. Некоторые реформаторы выказали исключительное достоинство во время своих страданий. Принимая во внимание неудачи правления Эдуарда, обо всех этих протестантах говорили, что «если они и не умели управлять, то они, хотя бы, умеют умирать». Рауленд Тэйлор, викарий из Гэдли, был одной из первых жертв католических гонений. Сообщают, что после того как он попрощался с женой и маленькими детьми, на смерть он шел приплясывая.

«Ну, господин доктор, – спросил шериф, – как вы себя чувствуете? – «Хвала Богу, прекрасно, – ответил он, – лучше, чем когда-либо, так как я чувствую себя почти дома. Мне нужно пройти только два поворота, и я буду в доме Отца нашего!»… С обеих сторон улицы Гэдли были усеяны мужчинами и женщинами, городскими и сельскими, желавшими видеть его; а когда они увидели его, идущим на смерть, они стали плакать и кричать жалобными голосами: «Боже милостивый! Вот от нас уходит наш добрый пастырь!». Наконец путешествие окончилось. «Что это за место – спросил он, – и что означает большое сборище народа?». Ему отвечали: «Это Олдгэмский луг – место, где вы должны пострадать, а народ пришел посмотреть на вас». Тогда он сказал: «Благодарение Богу, я как раз дома!»… Но когда народ увидел его почтенное старческое лицо с длинной белой бородой, он разразился слезными рыданиями и криками: «Бог да спасет тебя, добрый доктор Тэйлор! Бог да подкрепит тебя и да поможет тебе! Дух Святой да подкрепит тебя!». Он пожелал говорить, но ему не позволили. Помолившись, он подошел к столбу, поцеловал его и стал в смоляной бочонок, поставленный ему вместо подножия; затем он прислонился спиной к столбу, скрестил руки, поднял глаза к небу и так был сожжен… Так стоял он, не крича и не двигаясь, со скрещенными руками, пока Сойс не поразил его алебардой в голову, так что выпал мозг и мертвое тело упало в огонь.18

Но не все протестанты обнаруживали мужество Латимера и Тэйлора. Томас Кранмер, архиепископ Кентерберийский, любострастно угождавший когда-то прихотям Генриха VIII, не нашел в себе достаточных сил, чтобы в период испытаний, остаться на избранном им пути. Для того чтобы спасти жизнь и избежать страданий на огне, он подписал отречение от учения, которому служил. Мария, тем не менее, имела с Кранмером личные счеты. Ведь это именно он председательствовал на бракоразводном процессе Генриха и Екатерины Арагонской, ведь именно его решением брак ее матери и отца был признан незаконным, а сама Мария Тюдор незаконнорожденной и не имеющей прав на престол. Кранмер, несмотря на его отречение от протестантских догматов все равно был казнен.

Вообще, цифра в 280—300 умерших мучительной смертью за несколько лет правления Марии Кровавой в Англии не выглядит совершенно уж непомерной. В Германии, во Франции, в Испании (включая Нидерланды), и даже в небольшой Швейцарии, людей в описываемое нами время, сжигали ничуть не реже, чем в самой Англии. Сжигали по обвинениям в ереси и колдовстве. В первой половине XVII века своего апогея достигла охота на ведьм в Германии. Как женщин, так и мужчин, подозреваемых в связях с дьяволом, и в городах, и в сельских общинах сжигали десятками за раз. И многое свидетельствует о том, что протестантские «епископы» в этой охоте на ведьм усердствовали не меньше католической инквизиции.

Пока контрреформация правила балом в Англии в швейцарской Женеве французский последователь Мартина Лютера Жан Кальвин, построил свою собственную, совершенную модель протестантизма. Кальвинизм стал причудливым сочетанием рационализма с религиозным фанатизмом, находившим практическое выражение в самых строгих формах церковной деспотии. По знаменитому выражению Вольтера, Кальвин отворил двери монастырей не для того, чтобы выпустить из них монахов, а для того, чтобы загнать туда весь мир. В 1533 году в находившейся под властью Кальвина Женеве на медленном огне был сожжен знаменитый на всю Европу врач Мигель Сервет. В Женеве каждый год выносилось по религиозным основаниям по несколько десятков смертных приговоров. Количество декретов об изгнании инакомыслящих исчислялось сотнями. Сравним эти цифры с 280—300 протестантами, сожженными по религиозным мотивам Марией Стюарт на территории всей Англии с 1554 по 1558 год. И учтем при этом, что только в одном Лондоне и его окрестностях при Эдуарде VI проживало до 10000 протестантов.19

На прижизненных портретах Мария Кровавая, а это прозвище королева получила значительно позже, в протестантской Англии, изображена почти всегда в строгом черном бархате. Стройная женщина средних лет, с изможденным лицом, с уставшими, но умными глазами. Фигура скорее трагическая, чем роковая, мученица ничуть не в меньшей степени, чем деспот. Мария I Тюдор ушла из жизни осенью 1558 года, по-видимому, от водянки, которая была ошибочно принята за беременность. Перед смертью в завещании королева-католичка подтвердила отсутствие прав на английский престол у ее супруга, и указала в качестве наследницы свою младшую сестру. Последняя, под именем Елизаветы I стала новой королевой Англии.