Читать книгу Каждому аз воздам! Книга третья. Операция «Гости» - Александр Хан-Рязанский - Страница 3

Глава вторая.

После сокрушительного поражения немецких войск на Курской дуге, Абвер активизировал свою работу на Центральном и Воронежском фронтах. За неделю Смерш выловил в лесах одиннадцать групп диверсантов. По-прежнему продолжали гибнуть контрразведчики «Смерш» на всех фронтах. Квалифицированных кадров не хватало, а тех, кого присылали были без опыта и навыков ведения скрытного передвижения, плохо ориентировались на местности, не обладали необходимой ловкостью и реакцией. Работа в сфере глубокой разведки на той стороне требует быстрых, порой не стандартных решений и правильно поставленных задач, поэтому, твердый характер, находчивость и смекалка тут имеют первостепенное значение. Но постепенно Смерш реорганизовался, повысился профессионализм, приобретался необходимый опыт, контрразведчики стали реже погибать.

Полковник Григорьев не спал уже третьи сутки. В конце октября на переднем крае, протяженностью около двух тысяч километров, начали наступление все наши восемь фронтов. Работать приходилось на износ. Порой местами, контрнаступление советских войск перерастало в общее стратегическое наступление. А, где общее наступление, всегда царит суматоха и неразбериха, там успешно начинают действовать разношерстные диверсионные группы.

После прибытия в Москву группы Соболева их долго допрашивали в контрразведке, били, не позволяли спать по несколько суток, не давали воды, но ребята Соболева выстояли и благодаря стараниям Григорьева и Глебова, их в конце концов освободили, вернули ордена, звания и отправили к Григорьеву, но двое так и не смогли до конца излечиться и были списаны в нестроевые части. Позарез нужны были люди и люди не простые. Уже неделю, как все структуры «Смерша» недавно образованного Степного фронта, работали из последних сил, мало кто мог выдержать этот сумасшедший ритм.

Дело в том, что за несколько дней до наступления, хорошо подготовленная группа диверсантов ночью совершила нападение на штаб 11 армии, в результате чего погибли командарм армии, начальник штаба, несколько ведущих офицеров штаба, был зверски вырезан весь взвод штабных телефонистов, который преимущественно состоял из молоденьких девчонок, их закололи всех штыками и порубили саперными лопатками. В общей сложности погибло тридцать три человека и штаб армии попросту перестал существовать. Контрразведчики Смерш Степного фронта впервые встретились с новым боезапасом диверсантов, у них появились патроны с разрывными пулями. Руки и ноги – это варварское изобретение, отрывало даже от одиночного попадания.

Необходимо было найти и обезвредить немецкую диверсионную группу, действующую столь дерзко и нагло в нашем тылу. Но Григорьева беспокоила не эта дерзкая группа, её рано или поздно все равно уничтожит или фронтовой Смерш, или тыловой Смерш из ведомства Берии, его напрягало другое, кто и откуда направил этих дерзких диверсантов. Где гарантия, что это единственная группа, действующая в нашем тылу, а если таких групп несколько? Нет, тут надо действовать по-другому, а для этого ему срочно нужна была группа Шульги. Надо, кровь из носу, взять живым и допросить хоть одного из группы диверсантов и узнать место расположения диверсионной школы, сколько диверсионных групп рыщет по нашим тылам, и кто начальник этой школы. К середине 1943 года, стараниями советской внешней разведки, работающей в Берлине, аналитический отдел ГлавУпра разведки Штаба Красной Армии, уже имел подробный поименный список немецких офицеров-разведчиков, работающих на каждом участке фронта. Короче, нужно срочно выяснить кто за этим стоит и какие цели преследует. Он сомневался, что школа расположена на территории Белоруссия, скорее всего она где-то в Польше или на Западной Украине. В конце концов Григорьев не руководит тыловым Смерш, он руководитель Смерш-4, отдел, который специализируется на диверсиях в тылу противника и на полном уничтожении диверсионных школ. Дед рвал и метал, но ничего сделать не мог, людей катастрофически не хватало, группа Шульги пока была без командира, капитан Шульга и несколько членов его группы залечивали свои раны на отдыхе в Рязанской области.

По прибытию в Москву из Озерска, Гиви, по неизвестной пока причине, срочно отбыл на Кавказ, Иваныча, в связи с третьим ранением в одну и ту же ногу, по счастливой случайности, инвалидность опять обошла стороной. Доктора в московском госпитале сотворили чудо, они по частям собирали переломанные кости в течении четырех часов, но ногу сохранили. Он стал заметно прихрамывать, но службу не оставил и ежедневыми тренировками, и растяжками заставил ногу ходить нормально. Дед, следуя приказу Лаврентия Берии о десяти суточном отдыхе, не мог ослушаться приказа и подключить к поиску дерзких диверсантов группу Шульги. А необдуманная инициатива ему однажды уже сослужила медвежью услугу и рисковать, подставляя свою буйную голову, у него не было ни малейшего желания. А если учесть, что во главе НКВД стоит такой опытный политический интриган, как Лаврентий Берия, становится ясно, насколько сложным окажется положение Григорьева, если он ослушается этого приказа. Но Григорьев, наплевав на все условности, все-таки ослушался и тайком, вызвал Гиви Гегечкори из Грузии. Приказом по трем фронтам, решено было организовать несколько мобильных групп из оперативников «Смерша», которые будут, в поисках диверсантов, передвигаться по нашим тылам на специальных автомобилях. К комплектованию групп подошли со всей серьезностью, контрразведчиков собирали по всем фронтам, было заменено все оружие, громоздкий и порой отказывающий в боевой обстановке пистолет «ТТ» заменили на пистолеты Воеводина, которые были на порядок практичнее «ТТ» и имели магазин на 18 патронов, а главное, патроны подходили от массового «ТТ». Скрытно носить огромный «ТТ» в карманах никак не получалось, а если уж находился такой карман, то при мгновенном выхватывании он самопроизвольно мог выстрелить и ранить владельца, так как в конструкции пистолета ТТ не было предохранителя как такового. Все ППШ-41 снарядили не тяжелыми и неудобными барабанными магазинами на 71 пистолетный патрон, что было очень неудобно, а более современным взаимозаменяемым секторным магазином объемом 35 патронов. Этот рожковый магазин заряжался быстрее дискового магазина и весил меньше. Одну из этих групп поручили возглавить вновь прибывшему капитану Гиви Гегечкори, он сразу, за нерасторопность и праздность, отчислил из группы двух человек, а взамен привез из соседнего полка, приглянувшуюся ему смышлёную девушку. Они поладили и мигом подружились. Виктория Веденеева обладала аналитическим умом, неплохо разбиралась в психологии, мастерски водила авто и мототранспорт, неплохо стреляла, но была весьма ершистой и сразу пресекла все сердечные поползновения Гиви.

– Капитана Гегечкори к полковнику Григорьеву, – зычно разнеслось по блиндажам. Это с усердием надрывался старшина Сидоров, которого Григорьев прихватил с прежнего места службы.

– Сидоров, пройдоха, что орешь, как потерпевший? Здесь я! Гиви откинул укрывавшую его шинель и встал с импровизированного топчана под соснами.

– Вай, Сидоров, ты стал младшим лейтенантом? С ума сойти! За какие грехи тебе кинули звездочку на погон? На ту сторону ходил?

– Да нет, куда мне убогому, но я поймал группу воров и дезертиров в соседнем подразделении, они собирали продукты, чтобы сбежать к немцам.

– Растешь младший лейтенант, растешь, что тебе от меня надо, вояка?

– Вас Дед вызывает, товарищ капитан!

– Разрешите товарищ полковник?

– Проходи Абрек, присаживайся. Слушай боевую задачу! Ты со своей группой, по большому счету, с сегодняшнего дня не будете участвовать в облавах и в оперативно-розыскных мероприятиях глубоко в тылу, для этого есть дуболомы из тыловых Смерш НКВД, которые сначала стреляют, а потом документы спрашивают. Твоя задача будет состоять в том, чтобы найти первым одну очень дерзкую группу диверсантов и не дать бойцам НКВД убить всех диверсантов на месте, надо обязательно сохранить одному из них жизнь. Ну ты понимаешь, позарез нужен язык, надо допросить с пристрастием, как ты это умеешь, выведать откуда они пришли, кто командир диверсионной школы и где она находится. Это будет не просто, немецким агентам и диверсантам настоятельно рекомендуется ни в коем случае не попадать в руки к сотрудникам Смерша живыми. Разрешаю действовать жестко, быстро и не церемониться с тыловыми группами НКВД из подразделения Лаврентия Берии, но без смертоубийства. Последствия беру на себя!

– Товарищ полковник, я так уже давно не умею, для этого чистоплюйства Владьку Денисова надо вызывать! Это он у нас любитель либеральничать с врагом. У меня так не бывает, в моих руках диверсанты редко доживают до допроса.

– Как это не бывает, надо сделать все, чтобы один остался жив, это вражеские диверсанты, они многое нам могут рассказать, хоть и с другими извращенными манерами по отношению к себе. Бить, бей, калечь, но ножички свои оставь в покое! Все, выполняй!

– И все-таки, мне бы Владька не помешал, нам вдвоем было бы гораздо сподручней

– Это пока невозможно, Минер отдыхает и набирается сил после ранения недалеко от Москвы, в тихом городке Рязанской области. У меня есть одна мысль, но не хватает моих полномочий, отозвать их из отпуска, я это попробую сделать через других, более компетентных, людей. Остался только один человек, кто может нам помочь, это Испанец, но он где-то в пригороде под Москвой, формирует свою особую группу, но что-то там у него не ладится, он одного за другим также бракует офицеров, которых присылают ему из близлежащих фронтов. Они прекрасные стрелки, хорошие следопыты, рукопашники, но не как контрразведчики, им не хватает гибкого ума, наблюдательности и скорости мышления. Прибывшие офицеры могут работать только с кем-то в паре, но никак не в одиночку и тем более командовать группой. Оставил Испанец только двух девушек, Ксения Канадина была мастером спорта по самбо, который появился в СССР совсем недавно, имела внушительную комплекцию, но думала мгновенно и в совершенстве владела польским и мадьярским языками, вторая, Мария Родионова отлично владела немецким и итальянским языками, окончила до войны радиотехнический институт и курсы военной психологии по моделированию экстренных ситуаций и что уж совсем было неожиданно для Григорьева, владела секретной методикой по прямому воздействием пси-сенсорикой на человека с помощью боевого гипноза и могла собрать прямо на коленке, из сопутствующих деталей, передатчик, радио или электрический взрыватель замедленного действия. А её математические способности вводили в ступор даже маститых преподавателей института. Это была почти копия Влада Денисова, но только по своей радиоэлектронной специализации, её специальный чемоданчик переделанный из саквояжа, был основательно забит всевозможными радиолампами, батареями, проволочками и конденсаторами, а отдельном карманчике, под замочком, всевозможные лекарственные транквилизаторы. Но этих двух девушек было недостаточно для формирования новой группы и решил Григорьев ехать в Москву.

Гиви, облаченный в новый мундир с погонами липового подполковника, подобрал себе команду, они, собравшись, начали разъезжать по району в поисках обнаглевших диверсантов. За рулем новенького Виллиса бессменно находилась Виктория Веденеева. Убийства советских офицеров продолжались с завидной регулярностью. В соседнем районе диверсанты, не побоявшись, напали даже на группу контрразведчиков Смерш из четырех человек и всех расстреляли из автоматического оружия. Раны были жуткими, видимо стреляли разрывными пулями. У одного офицера были вывернуты все внутренности и выбиты оба глаза. У одного ногу перерезало пулями словно бритвой. Абрек внимательно осмотрел раны и сокрушенно покачал головой, – Вы теперь понимаете, почему я так тщательно подбирал вас к себе в команду? Опоздаете с выстрелом, замешкаетесь и с вами будет тоже, что случилось с этими беспечными офицерами. Разрывная пуля разорвет вашу плоть и переломает ваши кости, как в мясорубке. При малейшем сомнении, мгновенно выхватывайте оружие, здесь главное, фактор внезапности, заставьте врага совершать необдуманные поступки и всячески пресекайте любые действия диверсантов, не стойте на месте, передвигайтесь, приседайте, но держите всегда противника на линии огня и конечно, если надо, обеспечьте снайперскую меткость попадания в руку или ногу. Нам нужно оставить хоть одного живым. Виктория видела такие раны впервые и её стало мутить. Гиви это увидел и это ему не понравилось.

– Ай, слушай Вика, вот тебе кусочек сахара, пожуй, говорят тошноту притупляет, но, чтобы это я видел в первый и последний раз! Надо будет – полезешь своими красивыми ручками в кишках копаться и руки ноги будешь, по полю собирать. Ты на войне, где кровь и рваные раны обязательный атрибут любого столкновения враждующих сил. Привыкай и не вороти свой, красиво очерченный, римский носик! Вика фыркнула, зажала рот и отошла. Два молодых лейтенанта держались получше, видно не первый раз они видят человеческую кровь и внутренние органы отдельно от тела, но Гиви не понравился мандраж, который их мелко бил, это уже неисправимая фобия, на грани неврологического срыва, так сказать – издержки личного характера и это уже не лечится.

– Все, уходим, они уже далеко и нам надо торопиться, у нас задача, уничтожить этих тварей, как можно быстрее. Запищала рация и Виктория надела наушники.

– Командир, группу подозрительных людей в нашей форме видели в пяти километрах отсюда, у деревни Князево, сообщают, что диверсанты работают под видом патрулей комендатуры и тормозят любой авто и мототранспорт для мнимой проверки документов, после чего расстреливают всех на месте.

– Шэни дэда, все, погнали генацвале, пора показать им кто здесь хозяин.

Дед терялся в догадках, как это объяснить, что никто не успевал оказать какое-либо сопротивление. Григорьев разостлал директивы все штабам армий, чтобы офицеры штабов и командиры полков, передвигались только с внушительной охраной и только днем. Никаких остановок в пути и при малейшем подозрении открывать огонь на поражение.

Проливной дождь застал группу Гиви в дороге и проселочные дороги превратились в сплошное и скользкое месиво. Передвигаться стало довольно тяжело, но Виллис трудяга, натужно рыча двигателем, настойчиво греб всеми четырьмя колесами и помаленьку они выкарабкались на мощенную камнем дорогу. Через десять минут подъехали к деревне Князево, у начала деревни, после пологого поворота, показался заваленный на бок Виллис, на земле, прислонившись к автомобилю, сидел один офицер весь в крови, а возле него суетились еще трое. Увидев Виллис, они замахали руками, требуя срочной остановки.

– Внимание, всем приготовить оружие – это наши голубчики! Лейтенанты взвели пистолеты Воеводина и положили на колени, Вика вытащила миниатюрный Вальтер-ППК, расстегнула китель и сунула его между грудей. Гиви ей показал большой палец!

– Сидящий, мой, в него не стрелять, остальных косите и не мешкайте, иначе они вам не оставят ни малейшего шанса. Гиви вытащил из газырей два дротика, а кинжал сунул за пояс. Как только Виллис поравнялся с мотоциклом, Гиви метнул дротик в правое плечо сидящего и тут же затрещали над ухом выстрелы лейтенантов. Абрек метнул второй дротик, метил в левое плечо или руку, но помазал, так как сидящий диверсант оказался левшой и начал поднимать руку с пистолетом, дротик воткнулся в шину мотоцикла, с громким хлопком шина взорвалась, это на секунду отвлекло сидящего, но Гиви не мешкал, следом противно фырча, полетел кинжал, который начисто отсек диверсанту руку с пистолетом на уровне локтя. Абрек боковым зрением заметил, как повалились все трое диверсантов, один правда пытался встать и бросить гранату, но Вика была наготове, она всадила пулю из Вальтера прямо в его переносицу. Дело было сделано.

– Однако, – удивился Гиви, но виду не подал, он мгновенно выскочил из машины и кинулся к истекающему кровью диверсанту, быстро вытащил брючной ремень и перетянул руку диверсанту повыше отсутствующего локтя, потом методично, как учили, прострелил всем троим головы. Абрек дернул воротник одного из убитых и показался мундир мышиного цвета. Что и требовалось доказать! Лейтенанты были поражены действиями Гиви. Их слегка начало мутить от обилия крови и отрубленной конечности. Их вновь стал бить мелкий мандраж.

– Эх, сосунки, вам бы на бойню в штольне надобно было посмотреть, вот где действительно были реки крови, – но вслух ничего не сказал, а приказал Вике готовить рацию. Она включила и передала микрофон Гиви.

– Дед, это Абрек, диверсионная группа в составе четырех человек уничтожена!

– Что, живые есть? – Наполовину, батоно командир!

– Как это наполовину? – Ай, я же вам говорил, что не умею живых брать. Пришлось нечаянно, в полете, отрубить одному руку! Я нечаянно, командир!

–Довезете живым? – Да куда он денется, собачий сын! Вика восхищенно проговорила, – Командир, а вы действительно Абрек?

– А что, красавица, разве не видно, смотри какой у меня нос и кинжал! Зарэжу любого!

– Товарищ капитан, а как вы догадались, что это диверсанты?

– Я, что вам всегда говорил, а? Что внимательней надо быть и замечать все мелочи.

Он подошел к одному телу диверсанта и перевернул его лицом вверх, – Смотрите сюда, да не на труп, а на наш орден Красной Звезды, что видите?

– Орден идентичен, как все наши ордена – не видим различий!

– Ваши глаза, а точнее ваши умственные способности никуда не годятся! Гиви снял у себя с груди орден Красной Звезды и положил рядом с поддельным орденом, – Смотрите! Если бы не я, лежать вам сейчас с простреленными головами вместо них. Этот орден – грубая подделка! На настоящем ордене Красной Звезды солдат отображен в сапогах, а здесь? Он в обмотках! К сожалению, в Красной Армии обмотки пока еще не отменили, но уже повсеместно вытесняются кирзовыми сапогами. Как это они еще не изобразили солдата на ордене в лаптях!

– Но ведь было далеко и что, только орден вас смутил, товарищ капитан?

– Когда начался проливной дождь, перешедший в ливень?

– Так минут пятнадцать-двадцать, наверное, назад!

– А, где следы от шин? Что они, на этой оживленной фронтовой дороге, торчали больше часа и никто им не помог? Нет конечно, красавица! Они ждали именно нас, штабных офицеров. Виллис не передвигался по этой проселочной дороге во время дождя, следов от протектора я не увидел, диверсанты сами перевернули автомобиль, еще до дождя и имитировали дорожно-транспортное происшествие, видите, присутствует даже бутафорская кровь. Это говорит об отменной подготовке диверсантов, они не учли одного, что неожиданно начался проливной дождь и, если они перевернулись во время дождя, следы ДТП и шин обязательно должны были остаться. Еще то, что в автомобиле, на полу у заднего сидения лежала, не закрепленная в положенном месте, канистра с бензином, как она умудрилась не выпасть на дорогу при таком наклоне Виллиса? К тому же, зачем им большой запас бензина, когда можно заправиться в любом мехбате или в полку приписки автомобиля? Чужие они, и ждали они нас где-то здесь, скорее всего – вон там, в этом лесу.

– Ну вы глазастый командир! Как вы это заметили? А если бы это оказались наши?

–Тогда погоны долой и долго-долго я бы пытался, смыть свой позор кровью в ближайшем штрафбате, если что еще похуже. А, чтобы окончательно убедиться, нам надо обыскать Виллис. После тщательной проверки автомобиля и личных вещей, Вика достала из вещмешка одного из диверсантов четыре красные повязки с надписью «Комендатура». Больше никаких доказательств не требовалось. Это были они!

В своих предположениях Гиви не ошибся и по приезду доложил Деду о прошедшей операции и о действиях каждого офицера в серьезной боевой передряге. На прощание, он настоятельно рекомендовал лейтенантам никогда не работать в Смерш, отказался от них и отправил опять в Особый отдел фронта, а Викторию оставил, ему понравилось, как она действовала в экстремальной ситуации. Наш человек, а опыт, дело наживное, он со временем обязательно придет.

– Что капитан Гегечкори, это далеко не твой друг Влад и не умудренный опытом Иваныч, а про Шульгу видимо и говорить не стоит?

– Нэт, это сырой и жидкий кисель, похожий на недоваренную мамалыгу, они штабные все малахольные, от вида крови впадают в мандраж, но медаль, а может орден, с моей помощью, наверно заработали. Этих четверых я бы сам один убрал, в виде разминки, если бы вы не предупредили, что нужен один живой! А Вика маладэц, э! При этом он, на эмоциях, поднял указательный палец вверх!

– Ладно-ладно – расхрабрился, готовь дырку в кителе для еще одной Красной Звезды – заслужил башибузук! Веденеевой Виктории тоже кинем Красную Звездочку, на третий номер её правой груди, она это заслужила.

– Ай, командир, зачем мне это, но повеселились мы отменно!

– Собирайся, едем в Москву, ты у меня не навечно приписан, пора и честь знать, передам тебя твоему командиру. Веденееву пока не брать, пусть это будет для Шульги сюрпризом. Что-то мне чуйка подсказывает, что нам опять придется работать вместе.

По прибытию в Москву Шульга приказал всем оставаться в машине, а сам по витой лестнице стал подниматься в Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной армии, ему нужен был пятый отдел диверсий. Но на лестнице его встретили два неизвестных капитана и предложили проехать с ними. На все вопросы отвечали, что скоро все узнаете! Его вежливо пригласили в ЗИС-110 с полностью зашторенными окнами и автомобиль тронулся. На немой вопрос Иваныча, он махнул рукой – следуйте за мной. Снова незнакомый адрес и Шульга, по обилию охраны, понял, куда его везут. Опять наверно к Лаврентию Берии, но он ошибся. Они выехали за пределы Москвы и покатили в неизвестном направлении. Это была секретная база ГлавУпра контрразведки Смерш-4, его вызвал сам начальник контрразведки Смерш Министерства Обороны Виктор Абакумов. Следовавший за ними автомобиль с группой остановили на КПП и велели спешиться и дальше идти пешком. Шульгу провели по запутанным коридорным лабиринтам и в приемной велели ждать, но ждать пришлось не долго, открылась массивная дубовая дверь и помощник Абакумова пригласил Шульгу войти. В кабинете сидели Абакумов и, как ожидал Шульга, Лаврентий Берия, они что-то между собой оживленно обсуждали.

– Черт, – ругнулся про себя Колыма, – никуда от него мне не скрыться, везде отыщет. Виктор Абакумов, улыбнулся и пошел навстречу Шульге. Только сейчас, он хорошо рассмотрел своего непосредственного начальника и подивился стати этого молодого начальника Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР и заместителя народного комиссара обороны. Высокий лоб с залысинами, широкоплечий, сорокапятилетний красавец, его пытливые синие глаза смотрели на Шульгу приветливо и оценивающе, лицо с правильными чертами и пухлыми губами, было абсолютно лишено эмоций. Такие экземпляры мужчин очень нравятся женщинам. Он выгодно отличался мужской фактурой от брутального и обрюзгшего Берии, но был не менее честолюбивым и властным человеком, чем Берия и заслуги Абакумова в успешной работе недавно созданного ГУКР «Смерш» говорили сами за себя, практические результаты деятельности «Смерша» оказались выше, даже, чем у НКГБ и НКВД вместе взятых, что очень не нравилось и Меркулову, и Берии. Но одно обстоятельство, которое существенно укорачивало руки этим двум всесильным руководителям плаща и кинжала, сводило на нет их подковерные интриги – он был любимчиком Сталина и мог беспрепятственно, без доклада, входить в кабинет Верховного Главнокомандующего в любое время.

– Здравия желаю товарищ генеральный комиссар госбезопасности СССР, – Шульга поприветствовал Берию, а потом и Абакумова.

– Проходи капитан, присаживайся, – Абакумов за руку проводил Шульгу за стол, – так вот ты какой вблизи – гроза диверсионных школ!

– Лаврентий Палыч, а не тот ли это молодой человек, который чуть тебе не сломал ту игру, по внедрению одной интересной особы в политические круга Европы?

– Виктор Семенович, – глаза Берии зло блеснули и потухли, он не спеша снял пенсне и положил на стол, – Кто старое помянет – тому глаз вон! На что Шульга, не сдержавшись, назидательно заметил, – А кто забудет – тому оба! Абакумов мстительно рассмеялся.

–Ты майор, подожди меня обвинять во всех смертных грехах.

Шульга его перебил, – Я пока еще капитан, товарищ генеральный комиссар!

–Уже нет, я, как и обещал, сегодня подписал приказ и присвоил тебе внеочередное звание за те три года, которые ты провел на Колыме. А теперь оставим все обоюдные обиды, война еще не закончилась и нам с тобой надо еще работать и работать. Ты не думай, я тебя позвал сюда не внеочередные звания присваивать и извиняться за те неудобства, которые я тебе создал. Ты прежде всего контрразведчик и контрразведчик неплохой, два ордена на груди говорят сами за себя.

– Я весь внимание товарищ генеральный комиссар.

– Хочу тебе и твоей группе поручить крайне деликатное, но очень опасное задание. Все, что вы вытворяли в Озерске с Глебовым, мне хорошо известно, но то, что я хочу вам поручить не идет ни в какое сравнение с вашими прошлыми заданиями. Выполнишь с честью – получишь Героя Советского Союза. Шульга поежился.

– Опять в пасть к врагу и опять вы нас будете использовать в темную? Берия засмеялся, встал и позвал помощника Абакумова, – Слушай, принеси нам вина и фруктов. Помощник кивнул головой и немедленно исчез.

– Не торопись дорогой, я еще не закончил. Появился невзрачный капитан с большим подносом и поставил его на маленький столик возле дивана.

– Сергеев, – распорядился Абакумов, – там во внутреннем дворе, ждут своего командира несколько человек, займи их чем-нибудь, накрой на стол, принеси вино, мясо и фрукты, но только уведи их от любопытных глаз куда-нибудь подальше, разговор у нас будет долгий и пусть они ни в чем себе не отказывают и вызови-ка сюда полковника Григорьева – это срочно, он сейчас где-то в Москве.

– Слушаюсь товарищ генерал – и быстро покинул кабинет.

– Давай-ка майор промочим слегка горло, покушаем и я кое-что тебе расскажу. Они уселись на диван, Шульга откупорил бутылку белого вина и разлил по фужерам. Они выпили и принялись есть. Через некоторое время в дверях появился помощник Абакумова. Он, бесшумно ступая по ковру, подошел к Лаврентию Берии.

– Лаврентий Павлович, – шепнул он, – Григорьев ждет в приемной.

– Зови и никого к нам не приглашай, мы заняты. Капитан вышел и следом вошел полковник Григорьев. Шульга сидел спиной к двери и не видел вошедшего Деда.

– Разрешите товарищ генеральный комиссар?

– Проходи полковник, узнаешь своего подопечного? Шульга, увидев Григорьева, вскочил и хотел уже обнять его, но Дед предостерегающим жестом остановил его.

– Да Лаврентий Палыч, это мой кадр, но я его не видел четыре месяца, разрешите?

– Валяй, потом присоединяйся к нашему импровизированному столу, нам есть что обсудить. Григорьев и Шульга крепко обнялись, в глазах Деда было крайнее беспокойство. Эта тайная встреча, на таком высоком уровне, не предвещала ничего хорошего, но он ошибся. То, что предложил Берия, было не только крайне опасной дорогой в один конец, а грозило всем неминуемой смертью.

– Товарищи офицеры, то что я вам сейчас расскажу, должно остаться между нами навсегда и это никаким образом не входит в ваши прямые обязанности, но напрямую затрагивает ваше последнее дело в Озерске. Ваше непосредственное начальство, – Берия кивнул в сторону Абакумова, – уже об этом осведомлено в общих чертах, считайте, что это моя просьба, а это дорогого стоит. И, подражая Сталину, как все грузины, заговорил о себе в третьем лице, – Товарищ Берия никогда с подобными просьбами ни к кому не обращался. Григорьев и Шульга переглянулись, это что-то новенькое, люди такого ранга не умеют просить в принципе – они только требуют и приказывают. Шульга от волнения кинулся вновь разливать вино по фужерам, руки его тряслись, и он никак не мог их унять. Голова начисто отказывалась работать. Берия начал издалека, при этом он пристально, сквозь пенсне, немигающими глазами, внимательно смотрел на собеседников. Им очень хорошо был знаком этот взгляд.

–Товарищи, на территории Белоруссии находится достаточно мощная немецкая группировка. По нашим оперативным данным численность немецких войск составляет 1,2 млн человек, но и мы создали там достаточно мощный огневой кулак. Немцам будет противостоять войска четырех советских фронтов, которые сейчас находятся на востоке и юге республики. Численность наших войск составляет более двух миллионов человек. Сейчас, чтобы не дать немцам возможности для проведения разведки и установки истинной цели нашего командования, все наши войска отведены в тыл. Мы демонстративно даем им понять, что активно переходим к долговременной обороне. Запрещены все активные действия на всех участках фронта, чтобы не выдать основные планы нашего командования. Нами принято решение, что основной вспомогательной силой нашим войскам, будут белорусские партизаны, которые помогут нам завершить операцию «Багратион» и полностью очистить территорию республики от фашистской нечисти. Берия сам себе налил в фужер вина и сделал недолгую паузу.

– Белорусские партизаны должны отвлечь на себя, как можно больше вражеских сил вермахта. Но не все так радужно и привлекательно, по нашим сведениям, несколько десятков тысяч белорусов пошли на сотрудничество с немецким режимом. Главной целью этой коллаборации будет создание «независимой Беларуси». Этого допустить мы никак не можем. В начале 1944 года Ставка верховного главнокомандования начнет подготовку плана по освобождению Белоруссии.

Берия подошел к огромной карте на стене.

– Операцию «Багратион» планируем начать несколько позже в середине 1944 года. Общая наша идея заключается в следующем: сокрушить фланги группы немецких армий «Центр» и окружить ее основные силы восточнее Минска. А в результате – полностью освободить территорию Беларуси.

– Товарищ генеральный комиссар, – обратился к Берии Григорьев, – все это хорошо и давно ожидаемо и уже пора начать освобождение Белоруссии, но в чем заключается наша задача, мы не пехота и в окопах воевать не умеем. Берия засмеялся и погрозил пальцем, затем вновь налил в фужер любимое им вино «Кинзмараули».

– Полковник, я читал ваше донесение по Озерску и то, что там натворили твои ликвидаторы, с лихвой перекрывает многие операции наземных войск. Благодаря вам мы сохранили жизни нескольким десятками тысяч наших солдат и офицеров. Как пишет в своем докладе Сталину товарищ Абакумов, арест одного вражеского агента равноценен уничтожению, по крайней мере, одной роты противника, а вы разгромили целую школу Абвера и попутно пустили на воздух два моста и два эшелона с вражеской живой силой. А про «Голиафы» я вообще не говорю. Этим хитроумным штукам так и не удалось на Курском направлении повлиять на ход сражения. Мы были вовремя предупреждены вами, и Голиафы наши солдаты попросту сразу расстреляли из ПТР. А теперь главное, зачем я вас сюда пригласил. Григорьев и Шульга притихли, не всегда генеральный комиссар СССР, поручает им задание, минуя их непосредственных начальников.

– Сейчас лучшие представители всех народов мира сжигаются в печах Бухенвальда, задыхаются в газовых камерах Освенцима, забиты до смерти в Майданеке и расстреливаются в Дахау. Не обошло это изуверство и Белоруссию. Сейчас на территории Белоруссии находятся около тридцати временных перевалочных концлагерей. Основная функция лагерей смерти – это ликвидация евреев из всех стран, оккупированных Германией, за исключением Советского Союза, наши советские евреи в основном не доезжают до концлагерей, их убиваются на месте. Но стационарных лагерей смерти в Белоруссии мало, в основном, это временные концлагеря у переднего края обороны, создавая их фашисты преследуют сразу несколько целей. Они выбирают такие места, где ландшафт и природные данные не позволяют осуществить долговременную оборону своих позиций, главное предназначение этих лагерей использовать в качестве живого заслона при наступлении наших армий. Нацисты заражают военнопленных и гражданских сыпным тифом и преследуют цель распространить эпидемию в передовых частях РККА и в дальнейшем сорвать наше предстоящее наступление. Эти сборно-пересыльные лагеря, славятся ужасающими условиями содержания, военнопленные и местное население содержится под открытым небом, без какого-либо укрытия. Существуют они от нескольких недель до нескольких месяцев, потом узников или уничтожают, или перевозят в стационарные концлагеря смерти, которые существуют в Белоруссии с дня начала войны. Григорьев внимательно осмотрел территорию Белоруссии – он все понял!

– В какую область республики нам предстоит нанести визит?

– В Гомельскую область, она стоит первой на пути наших войск. Хочу добавить, что

перевалочные лагеря в этой области фашисты организовывали еще в середине 1942 года. Сначала эти лагеря состояли из разрозненных групп советских военнопленных, которых они вылавливали по лесам республики, но с каждым днем узников становилось все больше и больше, к ним прибавилось местное гражданское население и порой пленных размещали в первых попавшихся строениях, на колхозной скотоферме или просто в ветхих амбарах без крыш. Из этих тридцати концлагерей вам нужно будет найти один, где он находится нам пока неизвестно, но то, что нужный человек находится в одном из них нам это доподлинно известно. У Шульги заныло сердце, лишь от одного упоминания слова «лагерь», у него наступал нешуточный мандраж. Недавнее прошлое не отпускало его и будет наверно преследовать всю жизнь. Григорьев же, как истинный профессионал, сразу смекнул в чем дело, так как главное слово из этой витиеватой речи он не пропустил.

– Кто это человек и где его искать?

– Где он мы пока не знаем, но точно знаем, что он на территории Белоруссии.

– Как предлагаете нам отыскивать этот лагерь, стучаться в каждые ворота и спрашивать?

– Дополнительную информацию получите позже, мы над этим уже работаем.

– Ну хоть на этом спасибо.

– Вам нужно найти этого человека. Так что вам, в первую очередь, придется обследовать лагеря, где преимущественно содержится гражданское население, я не думаю, что наш человек при задержании, был в военной форме, он, скорее всего переоделся и выдал себя за местного.

– Этот человек владеет немецким языком?

– Не только немецким и вам это хорошо известно Шульга, и в конце концов, научитесь слушать майор! Дайте же мне все изложить все по порядку и без наводящих вопросов.

– Слушаюсь, товарищ генеральный комиссар!

– Ну я продолжу с вашего позволения, – Берия сердито свел брови, снял опять пенсне и протер глаза, – А кто этот человек вам не интересно? Берия, с зловещей улыбкой, впился взглядом в офицеров.

– Не мешало бы изучить его антропометрические данные, рост вес, возраст, привычки и другие приметы, свойственные этому человеку.

– Это ни мне, ни вам не нужно, майору Шульге они прекрасно известны и не только это, он знает, как он выглядит, вес, рост и даже, как дышит во время интимной близости.

– Товарищ генеральный комиссар, я не по этому делу – я натурал!

– Поэтому, поэтому, мой дорогой «родственник» по телу, я вас отнюдь, не обвиняю в нетрадиционной ориентации – это хорошо вам известная авантюристка Глория Риччи! Шульга, сметая все со стола, в замешательстве вскочил и гневно выпалил, – Родственники, твою мать, в тридцать третьем колене, нашим воротам, двоюродный сарай! Григорьев предостерегающе поднял руку, но было поздно.

– Сидеть, – рявкнул Берия, как вам известно, эмоции плохой советчик для такого опытного контрразведчика как вы. Шульга без сил упал на диван, – Да сколько же можно? Когда же навсегда, я забуду это ненавистное имя и долго оно еще меня будет преследовать? Григорьев успокаивающе похлопал Шульгу по плечу.

– Полноте майор, – успокоил его Григорьев, – полноте, откуда у тебя такая бурная реакция, в тебе бушует разум или неоправданная ревность? Но человек ревнует всегда от большого унижения, а также от того, что его мерзко предали.

– Вот именно, не успел я чуть отойти душой и телом, стал медленно забывать это злосчастное имя и её вероломное предательство, как вот оно, опять, бередит мою душу и сознание. Доколе, это будет продолжаться?

– Майор, – Берия задумчиво вертел в руке карандаш, – В ваших бедах не стоит винить только Глорию, она виновна лишь в том, что необдуманно, выбрала себе в партнеры неутомимого самца из довольно специфического окружения. И это мой промах. Каюсь! Вам не следует забывать главного, что она ваш косвенный коллега. Я в 1938 году, когда вербовал её, обещал ей всяческое содействие и всевозможную поддержку, а я своих никогда не бросаю, тем более в такое трудное для неё время. Она талантливый разведчик, принесла своими невероятными действиями много пользы для нашей страны, я просто обязан ей помочь, где бы она не была. Здесь Шульга задумался, а знает ли Берия, что Глория двойной агент? Сказать или не сказать? И он решился, может это послужит весомой причиной для отмены этого опасного задания.

– Товарищ генеральный комиссар, а знаете ли вы, что Глория была двойным агентом? Берия улыбнулся и с укором пожурил Шульгу, – Вы довольно неосведомленный человек майор! Конечно я об этом знал, еще с 1938-го года. С этим расчетом и строилась такая замысловатая операция по внедрению Глории в политическую и военную элиту Европы, но нам это не только не навредило, а наоборот, в некоторых случаях, даже помогло. Шульга еще раз убедился в дальновидности Берии. Силен – слов нет!

– Хорошо, а мы тут причем?

– Вы майор, единственный, кроме меня, хорошо знаете её лично. Все, кто знал её кроме нас, погибли или с нашей помощью, или в застенках гестапо, но никто её не выдал. В живых осталась только её радист старший лейтенант Тамара Селиверстова, но где она сейчас мы не знаем.

– Её знает в лицо вся моя группа, но кто она в действительности, знаю только я.

– Тем лучше, но не пошлю же я твою группу без тебя, так что оставим эти ненужные разговоры и начинайте готовиться к рейду.

– Но как она оказалась в Белоруссии, да еще в лагере, ведь её целью была Румыния,

мы её лично сажали в прибывший за ней самолет?

– Это нам не известно, самолет на свой аэродром не вернулся и вам предстоит выкрасть её из этого перевалочного концлагеря! Я не думаю, что немецкая контрразведка знает кто она такая, иначе она давно уже была бы в Берлине, в лапах шефа гестапо группенфюрера Генриха Мюллера.

– Сменить свой антураж ей не трудно, эта белокурая бестия знает несколько иностранных языков и умеет талантливо перевоплощаться, – на автомате произнес Шульга. И только тут до них начало доходить то, что сказал Берия.

– Что, из концлагеря? – Григорьев и Шульга проговорили это одновременно.

– Еще никто, до настоящего времени, не крал людей из таких мест. Вы будете первыми, все, что для этого необходимо вы получите, подлинные немецкие документы, форму, снаряжение и сами будете формировать свою группу.

– Это же невозможно! Мы и на выстрел не подойдем к лагерю, как нас расстреляют из пулеметов или, что хуже, всех выловят и мы составим достойную компанию Глории. Там же не просто охрана, там отборные полицейские отряды СС «Мертвая голова», натасканные годами мучить и убивать людей, да и в группе у меня есть бойцы, обладающие отнюдь не арийской внешностью. Так что на территорию концлагеря нам незаметно проникнуть не удастся.

– Ну вы тоже не все имеете характерную внешность населения Кавказа, – намекнул Берия на Гиви, – хватит прибедняться, к тому же мы наделим вас очень большими полномочиями, в вашем распоряжении будет большой партизанский отряд. Распоряжайтесь отрядом, как посчитаете нужным. Выделим самое современное оружие и боеприпасы. Попутно обучите их новому взрывному делу, диверсионной и сыскной работе. Не скрываю, это будет очень трудная операция.

– Полковник, – Берия обратился к Григорьеву, – вам эта группа хорошо известна, вы назначаетесь куратором и принимайте её под свое командование. Все нужные документы уже приготовлены. Забирайте всю группу, отправляйтесь к месту вашей службы и переместитесь поближе к линии фронта. О группе Шульги никто не должен знать. Контакты с местным командованием свести к минимуму и с погон прикажите снять у каждого по одной звезде – так будет меньше вопросов у окружающих

– Какова будет численность группы?

– Это на ваше усмотрение, сколько нужно, столько и набирайте, отказать вам никто не посмеет. Малейшее и сразу звонок мне и поедет этот балбес на те же нары, которые недавно были заняты тобой. Одно могу посоветовать, немецким и другими языками Европы, должна владеть добрая половина вашей группы.

– Можно подключить к этому Внешнюю разведку и Штаб партизанского движения?

– Да хоть черта лысого, повторяю, у вас будут огромные полномочия, я дал уже указания по своей линии моему помощнику Кобулову и соответствующие указания дал Абакумов по вашему ведомству. Вам не об этом сейчас надо думать, а думать, как без происшествий и незаметно, десантироваться с самолета над предполагаемым районом в Белоруссии. Пройти незаметно через линию фронта сейчас будет очень сложно, и мы решили вас закинуть в Белоруссию самолетом! Сначала вы будете переброшены в районный центр Комарин Гомельской области, это первый районного центр Беларуси, который мы освободили 23 сентября. И отсюда мы начнем завершающую наступательную операцию советских войск после Курской битвы и это будет началом операции «Багратион» по освобождению Беларуси. Потом вас перебросят дальше на западную границу Гомельской и Брестской областей. На северо-западе она граничит с Могилевской областью. Лагерь находится где-то в этом районе.

– В группе не все умеют управляться с парашютом и никогда не прыгали с самолета,

– Вот этим вы и займитесь, у вас на все про все десять дней!

– Товарищ генеральный комиссар, есть просьба, нам нужны три современные дальнобойные радиостанции и конечно соответствующая экипировка.

– Все, что вы затребуете, получите у начальника тыла наших войск генерал-лейтенанта Вяземского. Ему даны строгие соответствующие указания. Все товарищи, вы у меня не одни, мне надо работать! Григорьев и Шульга, козырнув, вышли из кабинета. Подошедший капитан проводил их в соседнее здание, где отдыхала вся группа. Шульга попридержал Григорьева, – Дед, а как это необычное задание, согласуется с нашими прямыми обязанностями? Наш непосредственный начальник Абакумов почему-то не проронил ни слова? Они видимо предварительно уже обговорили об этом, прямо скажем – «личном» задании Берии?

– Скорее всего они между собой все решили до нас, и скажу тебе прямо, Берия, после образования Смерш, невзлюбил Абакумова и старается всеми способами подставить его. Абакумов отобрал у него огромный кусок власти, а этого не прощают. И откажись Абакумов от этого предложения, Берия заполучит еще один компрометирующий козырь в свою копилку. Он найдет способ, чтобы преподнести это Сталину в выгодном для себя свете. Друг мой – большие звезды и высшая власть, это волчья стая, которая всегда по-своему воет и ведет себя по-волчьи. И нам следует от этого держаться подальше, надеюсь не забыл и помнишь из классики: Баре дерутся, а у холопов чубы трещат? – О, да! На своей шкуре испытал я это поганый афоризм. Они спустились по лестнице и с облегчением вздохнули. Подальше от этого рассадника.