Читать книгу Тепло лютых холодов - Александр Иванович Вовк - Страница 13

В семидесятые в силу ограниченности доступной информации о Сталине Алексей и его товарищи многого не понимали, и понять не имели возможности. Они, конечно, кое-что знали о Сталине, о культе личности. Его крепко вдавил в сознание советских людей Хрущёв, но возразить той лжи с открытым забралом не считали возможным, поскольку не были уверены в своей осведомлённости. И даже не считали культ ложью, поскольку на ту тему молчали даже те, кто по возрасту и по должности должен был знать значительно больше Алексея и его товарищей.

«Неспроста же они молчат! – думала молодежь. – Видимо, и впрямь тогда происходило всё то, самое страшное, о чём теперь никто и вспоминать не хочет!»

К периоду возмужания Алексея хрущевское время безвозвратно ушло, но ведь и брежневское так и не опровергло культ личности! Ничего не вернуло на свои места, не объяснило людям, что пресловутый культ – это стряпня врагов советской власти, грязное дело скрытого врага советской власти Хрущёва! Потому даже сомневающиеся полагали, будто Хрущёв, как ни обидно это, всё сделал по совести. Как-никак, но на съезде присутствовали лучшие представители партии! Они ведь понимали, что происходило! Не могли не понимать! Коммунисты, конечно, не потерпели бы кощунства над Сталиным, если то были просто злобные наветы!

Но постепенно выяснилось, что делегаты обо всём знали или догадывались, но трусливо смолчали. Они всё стерпели! Они всё смогли! И потому Хрущёву всё сошло с его грязных рук!

Зато на фоне посмертно оболганного и униженного Сталина сам Хрущёв и даже совсем уж никчемный Брежнев смогли представлять себя великими ленинцами и патриотами. И в этом им активно помогала лживая пропаганда хрущёвских и брежневских политработников. Эта пропаганда подхалимски вершилась руками тех самых настоящих врагов народа, которых, как теперь все привычно думают, вообще не было. Но они есть и сегодня! А тогда их пропаганда умело разрушала правду, опрокидывала нашу историю вверх дном, возвеличивала в глазах народа его врагов и унижала незаслуженным позором подлинных героев!

Достаточно вспомнить такой унизительный для всех фронтовиков пример. Сталинград – символ невиданной стойкости и героизма советского народа, но и он, благодаря тем врагам народа, якобы несуществующим, уничтожен! Ведь утрата этим городом имени вождя и переименование его в безликий Волгоград, это и есть уничтожение города. Это есть принудительное стирание его из памяти и тех, кто за него воевал, и тех, кто когда-то будет разбираться в той войне! Это же очевидное предательство, совершенное на глазах всего мира! И народ, предавший память вождя, в глазах всего мира, конечно же, очень низко пал!

Когда-то вермахт, как ни лютовал, не смог одолеть Сталинград, стоявший на пути немецкой победы, обещавший вермахту критически необходимое пополнение запасов топлива для техники, зато враги местного разлива, не встретив протестов даже собственного народа, подло стёрли город с лица земли! И разве трудно было этому народу догадаться, кто больший враг нашей стране – поверженный фашизм или преступный хрущевский заговор?

Но даже уничтожение Сталинграда стало своеобразным символом. Символом позора и никчемности нынешнего народа, конечно же, не имеющего никаких оснований считать себя не только великим, но и наследником подлинно великого сталинского народа. Тот народ вершил великие дела, а когда требовалось, то не щадил и своей жизни. А этот – всего боится! Он способен лишь поджать хвост и запрятаться в грязной щели.

Великая клевета, втёртая Хрущевым в историю, вдавленная в наш народ, сделала своё чёрное разрушительное дело. Потому вина Хрущева перед советским народом, перед советским государством, неизмерима! Но кто теперь это знает? Кто именно так оценивает деятельность Хрущёва, давшего точку опоры 91-му году?

Ведь и сегодня можно найти немало зрелых людей, даже никак незаинтересованных в клевете на Сталина (хотя и таких очень много), которые впитанную когда-то грязную ложь, не распознанную ими, так и пронесли сквозь всю свою жизнь. В суете своей трудной жизни они не разобрались в сути грандиозных событий, и до сих пор не считают возможным что-то пересматривать в своих неправильных представлениях. Потому они тот заряд клеветы на Сталина так в себе и хранят, считая ложь истиной. Потому они из защитников страны превратились в союзников тех, кто вполне осмысленно и планомерно уничтожал нашу страну все эти годы!

Им поздно что-то объяснять. Они имеют свои убеждения, которые подчас непоколебимы. Жаль лишь, что эти убеждения опираются на тщательно сработанные фальсификации.

Помнится, в самом начале службы был у Алексея старший товарищ, Виктор Кузьмин, который не только нравился ему во всём, но и реально был настолько толковым офицером и интереснейшим человеком, что трудно было им не любоваться, когда он работал. А еще он был очень шумным! Шумным, но безотказным и весёлым. Анекдоты из него так и сыпались! Но лучше всего Виктора характеризовало другое! Любое сложное и нестандартное дело, которое командование опасалось доверить кому-то, чтобы оно не оказалось проваленным, так или иначе, но находило именно Виктора.

Тогда он обязательно возмущался, будто на нём и без того висит и то, и сё, а своими должностными обязанностями заниматься ему некогда – и это было сущей правдой – но в итоге усердно убрался и за дополнительное дело, не оставляя прочих. И в какой-то срок понятным только ему образом, Виктор расправлялся то с одним висяком, то с другим.

Вот на него и валили, что угодно, потому как знали – Кузьмин ради дела обязательно всё организует, всё пробьёт, достанет, всех подключит, всё перевернёт и всех на ноги поставит… Он – всё сделает! Он – всё может!

А потом, когда невыполнимое кем-то задание выполнялось им точно и в срок, легко забывали о служебных подвигах Виктора, будто так смог бы каждый, а в его действиях ничего необычного не наблюдалось. И опять что-то ему подбрасывали, непредусмотренное никем и ничем… И людям, которые хорошо знали Виктора, его удивительный напор и его большие победы, было не понять, почему на его груди не красуются давно заслуженные ордена и медали? Они почему-то красуются на груди людей, часто, ни к чему достойному непричастных.

Разумеется, Алексей всегда глубоко уважал Виктора и старался во всём походить на него. Виктор был у него в большом авторитете. Но теперь речь о другом. Об отношении Виктора к Сталину. В этом вопросе он не разобрался, с уверенностью повторяя, если приходилось, хрущёвскую ложь.

Сам Алексей в течение жизни всегда остро интересовался этой темой. Не однажды менял свои мнения, когда на него наваливалась новая информация. Мнения-то менял, но флюгером не был. Просто не мог не изменить своего мнения под давлением новых фактов. Если факты выглядели правдоподобными, то реагировать на них приходилось. Алексей не относился к тем людям, которые узнав однажды, будто дважды два – тридцать два, свято верят в это всю жизнь, несмотря ни на что!

Сильнее всего вера Алексея в Сталина пошатнулась после прочтения солженицынского «Архипелага-Гулага». Полгода Алексею понадобилось, чтобы самостоятельно разобраться в том, что в его руках побывала не истина, а всего-то липкая книжонка, содержавшая самые подлые вымыслы. И даже то в ней, что, возможно, и случилось с кем-то в действительности, подавалось автором с лживыми комментариями, переворачивавшими суть событий. Со всей очевидностью, эта книжонка, не придерживающаяся истины, писалась с задачей опорочить всё и вся, сформировав у читателя самое негативное отношение к советской власти и к Сталину.

Разгадав этот замысел, Алексей облегченно выдохнул и реабилитировал вождя в своих глазах. Будто смыл с него всю нанесенную Солженицыным грязь. А потом даже гордился тем, что не сразу, но разобрался во всем самостоятельно. Не оказался обманутым ни злобным пасквилем, ни его автором, справедливо депортированным из советской страны как ее очевидный враг.

Кстати, в эти же полгода своих тяжелых сомнений он не однажды говорил на эту тему с отцом. Разговор всегда получался достаточно коротким, поскольку говорил лишь Алексей. Отец же выслушивал молча, всё больше втягивая голову в плечи, и потом произносил с сожалением как вывод, до которого Алексей пока не дорос:

– Нет, Лёшка! Всё было не так! Я тогда жил, я тогда служил и ничего подобного нигде не видел, хотя слепым не был! Я этому не верю! Теперь ты моё мнение знаешь, а дальше думай сам!

Иначе получилось с Виктором. Когда друзья встретились лет через двадцать разлуки, о многом горячо говорили. Многое изменилось не только в жизни каждого, но радикально изменилось всё в стране. Да и той страны-то, где хозяином был народ, не осталось.

И вот тут-то Алексея и потрясло мнение бесконечно уважаемого им Виктора о Сталине. Если без подробностей, то Виктор до сих пор абсолютно верил тому, что было сказано на 20-м съезде. Виктор был убеждён в том, что Сталин уничтожал народ, на плечах которого стоял, от успехов и побед которого полностью зависел!

Разубеждать Виктора и приводить какие-то факты Алексей считал делом бесполезным, поскольку прекрасно знал натуру товарища. Виктор лишь однажды впитал в себя всё то, что по молодости когда-то не подверг сомнению, и чему в последующем уже не изменял. Своих убеждений он никогда не менял и потому, что никогда и ничего не пересматривал, даже будучи очень неглупым человеком. Странно, но – факт! Что осело, то и закрепилось навсегда! Сказалось, видимо, семейное воспитание и природная решительность. Решительным людям всегда проще шашкой взмахнуть, прочь отметая свои ошибки и заблуждения, нежели признать за собой очевидную вину!

Жаль! Ведь таких людей, очень достойных, но ошибающихся, вокруг нас немало! Подобная позиция часто ставит их в конфронтацию с теми, за кого они в другой раз вполне согласны жизнь отдать! Но признать свою неправоту они не могут! Они привыкли всегда быть правыми, и перенести иное бывает не в их силах!

Но в чём же главная вина Хрущёва?

Оказалось, что главных вин, о которых никак не забыть, не менее пяти! Или больше!

Он столько наворочал, что без какой-то систематизации никак не обойтись!