Читать книгу Образ зверя - Александр Кондратьев - Страница 10

Марк скользит по лесу. Быстрый, тихий, незаметный, как тень. Отец, дед и старики-волхвы где-то рядом, такие же стремительные и неуловимые – несмотря на разницу в возрасте. Жизнь в лесу примиряет человека с природой, учит приспосабливаться, использовать свое тело и смекалку. Лес будит в человеке животное – безразличное в сытости, злое по необходимости, яростное в опасности.

Сердце бешено бьется, в крови мешаются страх и гнев. Крики все ближе, рев неведомого зверья глушит уши. Дед назвал их «автоматы». Что это за звери? Не важно – какими бы они ни были, Марк накормит их стрелами.

Мальчик на секунду останавливается, в руке – кукла, за спиной – лук и колчан с десятком стрел. Он отбрасывает куклу, и в этом жесте – больше, чем необходимость освободить руки. Мальчик прощается с детством. Он выходит на войну и становится мужчиной.

Кукла глазами-крестиками смотрит из травы, как мальчик карабкается по дереву – вверх, выше и выше, как белка. Это их последняя встреча. Вряд ли они будут скучать друг по другу.

Марк перескакивает с ветки на ветку, перетекает между стволов. Семья в опасности! Мысль придает сил, но от нее в животе холодно и волосы встают дыбом.

Лес стеной упирается в поселок. В поселке – переполох. Кричат женщины, плачут дети, все бегут куда-то. Посреди беспорядка – десять человек странного вида. Черная облегающая одежда, большая грязная обувка, на головах – блестящие круглые шапки, в руках – какие-то дымящиеся бревна или палки. К чужакам с ревом бегут трое бородачей, размахивают топорами. Марк щурится, узнает всех троих: плотник Славка и два лесоруба, братья Косматые, названные так за нелюбовь к стрижке. Чужаки вскидывают свои палки, наставляют на поселян – палки загораются с одного конца, трещат. Славка и братья-лесорубы падают разом, как будто по ним косой прошлись. Колдовство! Одному теперь могут Косматые радоваться – никто их больше к брадобрею не погонит.

Страх подступает к горлу, глаза ищут родные лица – не видно. Спаслись или погибли? Изба вон, рядом совсем, вторая от леса, вроде нет рядом душегубов. Мальчик молится всем богам, и боги отвечают, льют в сердце ярость.

Марк в уме пересчитывает стрелы – десять. Маловато, но на врагов как раз хватит. Он видит в этом обещание, знак богов.

– Стой! – шепчет дед на ухо Марку. Марк вздрагивает от неожиданности и едва не валится с дерева. Крепкая дедова рука держит его на месте.

– В головы им не стреляй, – учит дед. – Это шлемы у них. Очень крепкие. – Дед легко стучит себе кулаком по голове, поясняя. – Лучше сбоку к ним зайти. Грудь у них защищена, а в ногу – не убьешь. В бок – самое оно, там их доспех соединяется. Глаз нужен, но у тебя хороший глаз. Видел, как ты стрелял.

Марку приятно от слов деда, но теперь на нем тяжелый груз – не подвести, сделать все правильно.

– Стреляй и сразу прячься. Хотя бы одного положишь, большая помощь нам будет, – говорит дед и исчезает в листве.

Марк тихо карабкается по деревьям, идет в обход, чтобы удобнее было ударить врага по слабому месту. «Хотя бы одного!» – стучит в голове. Обидно! Марк решил забрать жизни трех. Тогда он станет героем. Будет ему почет и уважение. Может, дед и другие волхвы назовут его мужчиной – без обряда.

Враги начинают разбредаться по поселку. Смеркается, тени на глазах тянутся, чернеют. Плохо – Марк спешит, целится в ближайшего, натягивает тетиву…

Меж изб мелькает страшное: черный человек тащит сестричку за волосы. Сестра кричит, извивается. Чужаки смеются. Мать бросается к душегубу откуда-то из тени. Он небрежно бьет рукой – мать летит в сторону, падает в пыль, юбка постыдно заголяет ноги.

Марк чувствует, как в голове что-то ломается. Черный занавес опускается на глаза. Зубы жмут кровь из губы. Уголки рта тянутся вверх в болезненном оскале.

Марк падает на землю. Дерево за спиной шумит, шевелит ветвями. Он больше не пытается двигаться тихо. Он смотрит вниз, ноги мелькают, бегут, несут его куда-то. Он смеется. Враг – впереди. Удивленное лицо в странной круглой шапке с отверстием. Марк выхватывает стрелу из колчана и, хохоча, пускает ее в незнакомое лицо. Стрела обрывает свою короткую песню, выбивая вражий глаз. Мир вокруг кривится, избы пляшут, люди возносятся на небеса. Марк смотрит вверх и видит двенадцать исполинских фигур. Боги, мужчины и женщины, князья князей. Они сурово глядят на него, оценивают, и в золотых глазах он видит участие. Боги кивают ему, приветственно поднимают руки. Вихрь подхватывает Марка и увлекает за собой. Марк крутится юлой и смеется в восторге. Вокруг все замедляется, воздух дрожит, в глазах рябит радуга. Враги движутся, как улитки. Марк лениво шагает от одного к другому, наслаждается поломавшимся временем. Он видит все детали: собственное отражение в чужих глазах, нити слюны в удивленных круглых ртах, комья грязи на сапогах. Стрелы оживают и летят по немыслимым кривым, жалят врагов в уязвимые места. Десять стрел, десять укусов, десять ран, а кажется – тысяча.

Десять тел. Все кончено. Люди опасливо выступают из теней. Мать и сестричка смотрят на него, бледные, в глазах – слезы. Отец и дед выходят из-за деревьев, переглядываются.

Вязкая тишина взрывается криками. Радость, плач, женский причет. И Марк с удивлением понимает, что над гвалтом поднимается его имя, повторенное множество раз.