Читать книгу Посланник смерти - Александр Косарев - Страница 4

Вечером, возвратившись домой, я некоторое время смотрел по телевизору праздничный концерт, но вскоре мне наскучило, и я вышел на улицу, благо погода в тот день была прекрасная. Солнце еще стояло довольно высоко, и я двинулся в направлении бывшего учебного хозяйства «Отрадное», туда, где ныне находится депо «Владыкино». В те же времена здесь была живописнейшая пойма речки Лихоборки. Неторопливо шагая по протоптанной вдоль речушки тропинке, я размышлял об услышанном: «Это что же получается? Где-то в окрестностях Белгорода, на дне реки Псел, сорок с лишним лет валяется бронеавтомобиль, за которым в свое время гонялась не только вся фронтовая разведка, но и легендарный Смерш. И явно не потому, что эта небольшая группа немцев представляла угрозу для наших войск, заранее стянутых в район Обояни. Наверняка их интересовал груз таинственной машины. К тому же поведение самих немцев в тот критический момент совершенно необъяснимо. Топить какую-то машину, пускай даже и набитую золотом, ценой собственной жизни? Тогда мне это представлялось далеко не самым умным поступком. И вообще, каким образом немецкая автоколонна оказалась в нашем тылу, причем в самый разгар тяжелейших боев? Что же все-таки вез странный черный автомобиль?

Чем дольше я размышлял об этом, тем больше меня мучило любопытство. Вот тоже растяпа, ругал я себя, даже не поинтересовался у стариков, в каком именно месте с ними произошло сие замечательное событие. Впрочем, зачем это тебе, усмехнулся я про себя, не собираешься же ты отыскать броневичок? И тут же сам и возразил: чем черт не шутит, может быть, именно мне повезет. Не всю же жизнь мне быть инженером второй категории. Короче говоря, я довольно быстро убедил себя в том, что кладоискательством занимались и более именитые люди, и повернул к дому. Вскоре уже набирал номер телефона моего друга.

– Привет, Миш, как там твои гости, спать еще не улеглись? – спросил я.

– Да нет, – ответил он, – угомонились наконец. А что?

– Понимаешь, хотел выяснить кое-что у них, вернее, уточнить кое-какие сведения.

– Так ты мне скажи, что именно, а я завтра у них поспрашиваю, – предложил он.

– Хорошо, – нехотя согласился я, – только ты расспроси их, пожалуйста, таким образом, чтобы они на твои вопросы отвечали не все вместе, а по отдельности.

– Чем же ты так заинтересовался? – удивился Михаил. – Что они тебе такого порассказали?

– История и впрямь была замечательнейшая, – отозвался я. – Про тот шестиколесный «мерседес», что сами немцы в речке утопили.

Михаил, давясь смехом, захрюкал в трубку:

– Слышал я ее, сто раз слышал. А ты что же, никак на поиски его собрался?

– Собрался не собрался, но, согласись, интересная ситуация складывается. Машина лежит, судя по всему, на весьма небольшой глубине, и если ее не удастся достать, то можно попробовать в нее залезть и выяснить, что же в ней везли эти ребята в черной форме. С одной стороны, это очень интересно, а с другой, так сказать финансовой – весьма выгодно.

– Ты так считаешь? – задумчиво пробормотал Михаил, сразу перестав хихикать.

– Конечно. Ты сам посуди. Немцы не стали бы рисковать из-за пустяка. Даже когда танкисты прижали их к разрушенной переправе, фашисты повели себя совершенно неестественно. Вместо того чтобы разбежаться по кустам, они все как один бросились топить автомобиль, а не спасаться. Вот и прикинь, какова должна быть ценность груза, если броневик охраняло и самоотверженно защищало столько народа.

– Это верно, – без энтузиазма отозвался Михаил, – но ты представляешь себе, сколько сил и времени придется потратить на поиски утопленного бронеавтомобиля?

– А ты для чего? Выведай у своих гостей все подробности, пока они у вас гостят: район, место, где вся эта история происходила. Да, и вот еще что. А карта Белгородчины у тебя есть?

– М-м-м, – замычал в трубку Михаил, – точно не уверен, но вряд ли.

– Ну ничего, об этом я позабочусь, – сказал я.

В молодости я был заядлым туристом и много лет собирал всевозможные туристические схемы и карты. Таким образом я оказался мало-помалу обладателем неплохой коллекции карт и путеводителей как минимум половины областей Российской Федерации да и других интересных для туристов районов. Перекопав, несмотря на позднее время, весь свой архив, я отыскал среди массы ненужной макулатуры весьма неплохую туристическую карту Белгородской области.

На следующее утро, дождавшись десяти часов, я позвонил моему приятелю.

– Как там твои рязанские стариканы, встали? – спросил я.

– Да что ты? – ответил Михаил. – Так вчера наклюкались, что еще и не пошевельнулись ни разу.

– А я карту уже нашел. Хотел им показать.

– Это хорошо, – саркастически хихикнул Михаил, – но, мне кажется, им с утра понадобится совсем другое.

– И что же? – не понял я сразу его намек.

– Принеси им вместе с картой еще портвешка на опохмелку.

Через полчаса я вновь был на Сретенке. После плотного завтрака ветераны несколько приободрились, и мы с Михаилом принялись за перекрестный допрос. Пока мой друг осторожно подготавливал своих гостей наводящими вопросами, я расстелил на столе карту Белгородской области, и когда те прониклись важностью задачи и снова вжились в ситуацию тех военных лет, я спросил в лоб:

– А что, гвардейцы, можете вы показать место, где немцы утопили бронемашину?

– Еще бы, мы их накрыли вот здесь, – хором заявили все трое и дружно ткнули пальцами в совершенно разные участки реки.

Наступила неловкая пауза. Мы с Михаилом удрученно переглянулись.

– Пап, – взял он инициативу на себя, – да ты не торопись, давайте все вместе припомним, где вы стояли накануне того дня, куда перемещались, где оказались потом.

– Верно ставите вопрос, молодые люди, – поддержал моего друга Николай Владимирович, – так что, мужики, давайте не будем торопиться. Лучше сделаем так. Каждый из вас припомнит все, что удастся, о тех днях. Глядишь, сообща и установим истину.

На несколько минут за столом установилась тишина.

– Кажется, накануне всех этих событий мы стояли у села Храпуново, – неуверенно произнес, наконец, Федор Леонидович.

– Да, да, – воодушевился и Александр Васильевич, – точно, в Храпуново наш батальон трое суток торчал. Помнится, нас местные бабы отменной самогонкой угощали.

– Стоп, мужики, не отвлекайтесь, пожалуйста, – прервал его Михаил, видя, что однополчане сразу расслабились и мечтательно заулыбались. – Давайте-ка вернемся к нашим баранам, то есть немцам.

– Да вот я и говорю, что 3 июля мы все еще стояли на окраине Храпунова, а на следующий день мы с утра двинулись к линии фронта. Она, как мне вспоминается, была вот тут, – продолжил Александр Васильевич.

Теперь нам с Михаилом осталось только навострить уши и внимательно слушать, вступая в разговор только в том случае, когда однополчане чересчур распалялись в споре. Примерно через час удалось приблизительно установить район, где на Курской дуге воевал наш бравый экипаж. Но когда мы с Михаилом, уединившись в его комнате, прикинули протяженность отрезка реки, обведенного Александром Васильевичем на карте карандашом, то у нас получилось, что поиск придется вести на участке длиной не менее пятнадцати километров.

– О-го-го, – протянул Михаил, – пахать нам не перепахать. А ты с масштабом, случаем, не напутал?

– Да нет, – уверенно ответил я, – все вроде верно посчитал. Масштаб на карте указан как 1 к 500 000. Значит, в одном сантиметре пять километров.

– Да, но кружочек-то не более двух сантиметров в диаметре, – указал пальцем на карту Михаил.

– Совершенно верно. Но хочу тебе напомнить поговорку: гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Любая река только на карте кажется прямой, на самом же деле она петляет из стороны в сторону. Так что не будет в том большой натяжки, если мы заранее прибавим на всякие извивы еще пяток километров.

– Хорошо, – согласился Михаил, – но как же мы там искать будем, с аквалангом, что ли? Я прошлым летом нырял с маской в одну речку и хочу сказать со всей ответственностью, что не видно там ни черта. Вода в наших реках такая мутная, что при погружении в любую из них видно максимум на метр.

– Неужели так плохо? – поразился я.

– Увы. Да ты сам посуди. Реки у нас по большей части равнинные, медленные. Навоз в них льют со всех сторон, водорослей там море и, соответственно, видимость под водой нулевая.

– Как же нам в таком случае быть?

– Думать надо, – озабоченно ответил Михаил, поднимаясь со стула и направляясь в большую комнату, – размышлять.

– А, кстати, на каком танке твой отец воевал в сорок третьем году?

– На БТ, – сказал Михаил, – у меня где-то и снимок есть. Они фотографировались на борту своей боевой машины как раз в начале сорок третьего года, в марте или апреле…

Тут открылась дверь и в комнату заглянула вернувшаяся из магазина Елена Петровна.

– Мальчики, пошли чай пить, – улыбнулась она, – я торт принесла!

Мы вернулись к гостям, которые оживленно обсуждали повседневные насущные проблемы. Утонувший сорок пять лет назад неизвестно где и неизвестно с чем черный немецкий бронеавтомобиль временно отступил на второй план.

Какое-то время мы с моим другом не виделись, занятые своими делами, но в начале июня решили вместе провести воскресный денек на ВДНХ.

– Как ты считаешь, Миш, возьмись мы с тобой за поиски утонувшего автомобиля, каковы бы были наши шансы? – спросил я, когда мы прогуливались по аллее.

– Думаю, очень небольшие, – ответил он. – Можно даже сказать, мизерные. Во-первых, когда это было! А во-вторых, нам ведь толком не известно, где его искать. И в-третьих, мы с тобой совершенно не представляем, как его поднять со дна реки, если даже удастся обнаружить.

– Ты, Миш, не гони лошадей, – постарался успокоить я его, – не так страшен черт, как его малюют. Собственно говоря, у нас только три основных препятствия, а именно: отсутствие точных данных о месте затопления броневика, полное незнание того, как искать на дне реки здоровый кусок железа, к тому же покрытого сейчас толстым слоем ила, и, наконец, деньги на поиски, вернее их отсутствие. И если мы приложим усилия, то сможем, как мне кажется, довольно быстро разрешить все эти проблемы.

– Это как же? – поднял брови Михаил.

– Давай мы разделим их пополам, – предложил я. – Я разузнаю все о методах поисков крупных масс металла под водой, а ты попытайся найти какого-нибудь любителя старой военной техники, готового хотя бы частично субсидировать поиски. А что касается подъема затонувших на небольших глубинах объектов, мне это дело знакомо.

Михаил ненадолго задумался и сказал:

– Думаю, далеко ходить за спонсором не придется.

– Да ну, – обрадовался я, – неужели у тебя есть подходящая кандидатура?

– Мне кажется, есть! – прищелкнул пальцами он. – Видишь ли, месяца два назад я нашел себе подработку у одного новоявленного предпринимателя. Зовут его Туницкий, Сергей Викторович. Начинал он скромненько, с маленькой мастерской по ремонту автомобилей, но довольно быстро его бизнес пошел в гору, и теперь его фирма изготавливает различные металлические ограждения, стальные двери, сейфы и прочие, совершенно необходимые современным бизнесменам вещи. Но первое свое занятие он, тем не менее, не оставил. К тому же он является владельцем хорошо оснащенного подземного гаража. Правда, теперь в нем хранятся автомобили работников его фирмы, но я несколько раз заходил туда по делам и заметил, что там стоят на ремонте один, а то и два старинных автомобиля. К сожалению, я точно не знаю, для кого их там восстанавливали, но это можно легко выяснить.

– Вот и прекрасно, – похлопал я его по плечу, – давай с этого и начнем.

Минуло три дня. Следующий звонок Михаила принес весьма обнадеживающие известия.

– Саша, – произнес он таким вкрадчивым голосом, что я сразу догадался: он задумал какую-то аферу. – Я узнал, для кого восстанавливались у нас в гараже эти старые колымаги. Одна – для некоего торговца мануфактурой из славного города Иваново, а другая – для самого господина Туницкого.

– Ты это узнал у него самого? – спросил я.

– Мой начальник не первый год занимается восстановлением раритетных автомобилей и даже успел прославиться этим своим хобби в соответствующих кругах. Я выждал благоприятный момент, когда он отправился обедать, и увязался за ним. И в кафе, между первым и вторым блюдами, будто бы невзначай, завел разговор о старых автомобилях, причем сделал вид, что совершенно не догадываюсь о его увлечении. Когда он поддержал мои разглагольствования на эту тему, я, как бы между прочим, проговорился о том, что знаком с одним человеком, который знает о некоем совершенно уникальном автомобиле, произведенном во время войны в Германии и притопленном в какой-то речушке то ли в Курской, то ли в Воронежской области.

– И что? – я уже сгорал от нетерпения.

– Он чуть пельменем не подавился, – сказал Михаил. – Но, сам понимаешь, я даже виду не подал, что мне это интересно, наоборот, сразу постарался сменить тему.

– А он?

– До самого вечера житья мне не давал, все про автомобиль разговоры заводил. Наконец, якобы сломавшись, я пообещал свести его с тем человеком, который имеет точные сведения о затонувшей машине.

– И кто же он? – спросил я.

– Да ты, конечно, – изумился моей тупости Михаил. – Кто же еще?

– Вот дьявол, а ты что, сам не мог ему обо всем рассказать?

– Как ты не понимаешь? Будет гораздо солиднее, если он услышит эту историю из твоих уст. А кроме того, учти: скорее всего, он захочет проследить за тем, как расходуются выделенные им денежки, и кого-то пошлет на поиски вместе с тобой.

– И ты уверен, что он пошлет именно тебя? – дошло до меня наконец.

– Естественно, – завопил в трубку Михаил, – больше некого!

– Что ж, разумно, – согласился я, – только не будем пока форсировать события, пусть он малость помучается от нетерпения глядишь, и посговорчивее будет.

Так все и получилось. Промариновав своего шефа до следующего вторника, Михаил свел нас у станции метро «Полежаевская», как раз у граненой будочки воздухозаборника метрополитена.

– Здравствуйте, Александр Григорьевич, – приветствовал меня плотный, атлетического вида мужчина, которого подвел ко мне Михаил, едва я вышел из подземного вестибюля на улицу, – очень приятно познакомиться!

Обменявшись обычными при первом знакомстве общими фразами, мы перешли к делу. Выяснив, что вожделенный автомобиль еще предстоит найти, Сергей Викторович погрустнел.

– И как долго, по вашему мнению, могут продлиться поиски? – спросил он.

– Полагаю, что не менее двух недель, – честно признался я, – но и то при благоприятном развитии событий.

– А что, бывают и неблагоприятные?

– Сами понимаете, – развел я руками, – с войны в лесах и болотах осталось немало предметов, и среди них бывают опасные.

– Спасибо за интересную информацию, – протянул мне на прощание руку Туницкий, – я подумаю над этим вопросом.

Тем же вечером мы созвонились с Михаилом вновь.

– Рассказывай скорее, – атаковал я его, едва он поднял трубку, – какое впечатление на твоего начальника я произвел?

– О-о, – устало зевнул Михаил, – мне кажется, благоприятное. Пока мы в контору ехали, он раза три, не меньше, спросил меня, порядочный ли ты человек.

– Что же здесь благоприятного? – изумился я. – Такие справки обычно наводят о негодяях.

– Нет, ты просто его не знаешь, – сказал Михаил, – все как раз наоборот. Больше всего он вопросов задает о тех людях, с которыми собирается сотрудничать или собирается дать им деньги на то или иное дело. А о тех, кто его не заинтересовал, он, как правило, даже и не упоминает.

– Тем не менее на него надо как-то надавить, вот только я пока не знаю, как.

Михаил помолчал некоторое время, обдумывая мои слова, а затем предложил:

– А что, если моему шефу подсунуть каталог изделий «Мерседеса», а? Надо полагать, что его интерес от вида живой машины возрастет многократно.

– Что ж, идея неплохая, – согласился я, – но где же нам такой каталог найти?

– Попробую через межбиблиотечный абонемент провернуть, – пообещал он, – есть у меня такая возможность. Ладно, это я сделаю, а у тебя как обстоят дела?

– У меня тоже есть некоторые успехи. Ты помнишь Кирилла Волкова?

– Кто такой Волков? – не понял Михаил.

– Геолог, – напомнил я ему, – в семьдесят третьем году на Колыме вместе работали.

– А-а, припоминаю, припоминаю, – оживился мой друг, – у него еще сестра была симпатичная такая, с косой до колен.

– Вот-вот, – подтвердил я, – Катерина ее звали. Поскольку Кирилл по профессии геолог, а геологи только тем и занимаются, что что-то ищут, я и решил ему позвонить. Сначала поболтали о том о сем, а затем я и спросил у него напрямик, как бы мне отыскать большой кусок железа на дне реки, если точное его местоположение мне неизвестно. И ты знаешь, он меня обнадежил. Оказывается, у геологов есть целый арсенал специальных приборов, с помощью которых можно отыскать даже иголку в стоге сена. Сам он с ними не работает, но пообещал познакомить меня со сведущими в этом вопросе людьми.

– И когда же это произойдет?

– Самое позднее, в пятницу, – ответил я, и мы попрощались.

Однако события стали развиваться быстрее, чем я ожидал. Кирилл позвонил мне тем же вечером. Посетовав на то, что ему удалось сделать для меня только самую малость, он, тем не менее, продиктовал мне телефон заведующего кафедрой геофизики МГУ.

– Дальше ты уж сам действуй, Александр, – сказал он, будто извиняясь, – но необходимое тебе оборудование там есть, точно.

Через два дня после этого разговора я нетерпеливо топтался в громадном вестибюле Московского государственного университета, высматривая среди непрерывного потока выходящих через турникеты студентов преподавателя кафедры инструментальных методов разведки Галину Петровну Золотую.

– Извините, – услышал я чей-то звонкий женский голос, – не вы ли, случайно, Косарев?

– Он самый, – ответил я невысокой моложавой женщине.

– В таком случае здравствуйте, – она протянула мне свою небольшую ладошку, – Галина Петровна.

– Здравствуйте, – только и успел вымолвить я, как она решительно увлекла меня за собой.

– Пойдемте, пойдемте, – энергично подталкивала она меня к турникетам. – Простите меня за то, что заставила вас ждать. Понимаете, меня студенты задержали…

Она говорила и говорила, пока мы двигались по бесконечным университетским коридорам. Автоматически запоминая все повороты, я внимательно прислушивался к ее словам, стараясь за те минуты, пока мы двигались к нужному кабинету, составить о ней свое, желательно безошибочное, мнение, ибо это было совершенно необходимо для выполнения моей весьма нетривиальной задачи. А сделать мне предстояло немало. И главным для меня было – заполучить необходимый прибор. Тем временем мы спустились в какие-то безбрежные, запутанные и захламленные институтские подвалы, и через несколько минут моя спутница уже возилась с ключами, отпирая высокую, обтянутую сильно потрескавшимся дерматином дверь. Пропустив меня вперед, она вдруг извинилась и тут же исчезла. Оставшись один, я внимательно осмотрелся по сторонам. Помещение, в котором я оказался, было весьма большим и напоминало скорее какой-то склад, нежели научное учреждение. Кругом громоздились какие-то ящики и прорезиненные мешки. Все столы были завалены бумагами, приборами и изрисованными кальками. Стекла находящихся под потолком окон были забраны железными решетками. Сзади противно скрипнула дверь. Я торопливо обернулся и увидел возвратившуюся хозяйку кабинета.

– Итак, Александр Григорьевич, – дружелюбно произнесла она, проходя к самому загроможденному столу, – рассказывайте. Что вас ко мне привело?

– Уважаемая Галина Петровна, ваши коллеги отрекомендовали вас как самого знающего и выдающегося специалиста… – начал я свой заранее продуманный монолог, строго придерживаясь годами выработанной тактики достижения поставленной цели. Тактика заключалась в том, чтобы с помощью лести и посулов уговорить собеседника войти в мое положение, не оставаясь при этом внакладе. И через час весьма непростых переговоров я тащил к станции метро сумку, в которой лежал старый, списанный, потрепанный, неисправный, но так необходимый нам с Михаилом магнитометр ММП-203, который я получил в аренду на месяц за сходную плату и с условием, что верну его в исправном состоянии.

Пока я ехал на метро, успел вкратце проработать инструкцию по эксплуатации прибора. Увлеченный этим занятием, я умудрился дважды проехать станцию пересадки, но к себе в квартиру вошел, уже имея довольно твердое понятие, как этим прибором надлежит пользоваться. Осталось сделать немногое: привести его в рабочее состояние и применить на практике.

Аккуратно разложив части магнитометра на кухонном столе, я принялся приводить его в порядок. Сразу было видно, что энергичные, но бестолковые студенты работали с ним, явно не жалея сил. Батарейный отсек электронного блока был разбит и изуродован, корпус помят и ободран, соединительный кабель порван, а текстолитовая головка измерительного блока, которая должна содержать четыреста граммов особо очищенного керосина, оказалась пустой.

«Ерунда, – думал я, ловко работая отверткой и плоскогубцами, – и не такое старье восстанавливали».

Для оптимизма у меня были все основания. В слесарном деле я человек не последний. Еще в армии поднаторел в ремонте и сборке различных электронных устройств и потом, во время учебы в институте и на работе, совершенствовал, как говорится, свое мастерство. Но, несмотря на всю мою квалификацию, восстановить магнитометр мне так и не удалось. Склеив, спаяв, зачистив и выправив все, что только было возможно, я залил в измерительный блок свежий, только что купленный в хозяйственном магазине керосин и, установив переключатели в нужное положение, нажал на кнопку пуска. Прибор тонюсенько прожужжал преобразователем напряжения и сконфуженно умолк. Но табло его было все так же пусто, как и до всех моих трудов. На всякий случай я осторожно потряс электронный блок и вновь надавил на кнопку. Магнитометр вновь слабо пискнул, но табло его оставалось столь же пустым.

– Понял, не дурак, – озадаченно пробормотал я, выключив питание. – Придется искать профессионала по починке этих штуковин.

В прилагавшемся к прибору техническом паспорте я обнаружил адрес предприятия-изготовителя.

– Ленинград, – прочитал я, – улица Фаянсовая, 20. НПО «Физприбор».

Следующий час я провел у телефона. С немалым трудом узнав телефон отдела сбыта, я дозвонился до главного инженера.

– Нет, нет, – довольно бодро заявил он мне, – давно устаревший ММП-203 мы не выпускаем и запчастей к нему на складах не держим.

– Но как же мне быть? Починить прибор крайне необходимо, – огорченно проговорил я. – Неужели нет никакого выхода?

Главный инженер озабоченно засопел в трубку:

– Знаете что, – наконец сказал он, – попробуйте обратиться во МГРИ. В свое время они закупили большую партию магнитометров, и я знаю, что специалисты по их ремонту там были.

Узнав телефоны Московского геологоразведочного института, я принялся названивать. На пятом или шестом звонке мне повезло, и чей-то хрипловатый голос подтвердил, что у них действительно есть такой специалист, что зовут его Владимир Сергеевич Булатов, но он, к сожалению, приболел и находится дома.

Елейным голосом я нижайше попросил дать мне домашний телефон этого, как оказалось впоследствии, единственного в Москве специалиста по ремонту столь экзотичной аппаратуры. Телефон мне милостиво сообщили, и я тут же набрал заветный номер. Но, увы, на том конце провода никто не ответил. Видимо, господин Булатов предпочитал болеть где-нибудь на стадионе или у речки с удочкой в руках. Но попыток своих я не оставил и ближе к вечеру телефон наконец отозвался довольно приятным мужским голосом.

– Имею честь разговаривать с господином Булатовым? – поинтересовался я.

– С ним самым, – удивленно подтвердил мужчина, не привыкший к столь галантному обращению.

Рассказав о своих затруднениях и описав симптомы поломки, я уговорил Владимира Сергеевича встретиться завтра у него на работе. На следующий день в девять утра я стоял у дверей института. Специалист по магнитометрии оказался человеком деловым. Покопавшись прямо при мне во внутренностях моего многострадального приборчика, он удовлетворенно хмыкнул и объявил, что через три дня мой магнитометр будет работать как новый. Тут я набрался наглости и спросил, сколько будет стоить ремонт прибора к завтрашнему дню. Владимир Сергеевич пожевал губами, поглядел на висящую под потолком лампу дневного света и объявил:

– Двести тысяч.

Конечно, сумма, на мой взгляд, была явно завышена, но, посмотрев на хмурое и настороженное выражение его лица, я понял, что спорить бесполезно, и согласился.

Вечером того же дня я связался с Михаилом.

– Старик, у меня хорошие новости, – гордо проговорил я.

– У меня тоже кое-что имеется, – отозвался Михаил.

– В таком случае излагай первым.

– Ладно. Сегодня я вышел на след раритетного альбома фирмы «Мерседес», выпущенного к ее пятидесятилетию. Завтра поеду его смотреть.

– Ну надо же, какое совпадение, – не удержался я, – и мне к завтрашнему дню обещали починить один славный приборчик, который здорово облегчит наши поиски.

– И что же это за прибор? – поинтересовался Михаил.

– Магнитометр, – похвастался я. – Не какой-нибудь заурядный миноискатель, а настоящее чудо электронной техники.

– Никогда не слыхал про такой, – сказал мой друг.

– В субботу приглашаю тебя на его полевые испытания. Посмотрим, как с его помощью искать крупные залежи железа.

– И где же мы будем их искать?

– Есть у меня на примете укромный уголок. Приезжай ко мне утром, – предложил я. – За Алтуфьевским шоссе в лесочке есть несколько свалок. Место там пустынное, и никто не помешает нам потренироваться.

– Ладно, – после некоторого раздумья согласился Михаил, – только давай встретимся после обеда. Не возражаешь?

Я не возражал, и в следующую же субботу мы встретились в половине второго у метро «Отрадное». На троллейбусе семьдесят третьего маршрута мы поехали в сторону поселка Вешки. Михаил плюхнулся на сиденье и потянул меня за рукав:

– Садись скорее и посмотри, что я достал.

Он расстегнул молнию на сумке-визитке и протянул мне сложенный в несколько раз лист плотной бумаги. Это была ксерокопия весьма необычного автомобиля, чем-то смахивающего на уменьшенную копию нашего армейского семитонного «Урала».

– Так вот что мы с тобой собираемся искать, – потряс я четвертушкой ватмана. – Сильна машина!

– Он самый.

– Ты смотри, какой приземистый, чем-то даже похож на знаменитый «Хаммер».

– Ты сюда лучше взгляни, – ткнул пальцем Михаил в нижнюю часть изображения, – тут даже его основные характеристики указаны.

Я опустил глаза.

– Мощность двигателя – сто пятьдесят две лошадиные силы, максимальная скорость – восемьдесят километров в час, масса, ого, – шесть и две десятых тонны. Почти танкетка!

– Слушай, Саня, а сможем ли мы выволочь его, если принять во внимание, что внутри машины находится еще тонн десять-двенадцать воды?

– Не волнуйся, – успокоил его я, – некоторый опыт у меня имеется. Самое главное – найти его, а вытащить – это дело техники. Ты где рисуночек-то скопировал, в библиотеке?

– Нет, все оказалось гораздо проще, – улыбнулся Михаил. – Есть у меня тетка, Василиса Матвеевна, а у нее есть двоюродная сестра, Маша. Она работает в нашей районной библиотеке, через нее-то я и собирался достать этот альбом. Когда я сказал ей, что меня интересует, она посоветовала мне обратиться в клуб любителей старинных автомобилей. Я поинтересовался, откуда она знает про клуб. Оказалось, что ее сосед по лестничной клетке – почетный председатель этого клуба. Половину общего коридора он завалил своими ржавыми железками. Естественно, я тут же напросился к ней в гости и, улучив благоприятный момент, постучался и к соседу. Должен тебе сказать, то, что лежит у него на лестничной площадке, просто цветочки по сравнению с тем, что он хранит в квартире. Короче говоря, после того как мы распили с соседом по случаю знакомства бутылку «Хванчкары», он отыскал в куче околоавтомобильной литературы сей альбом с изображениями довоенных «мерседесов». Вот в нем-то и оказался этот рисунок. Но это не самое главное. Оказывается, интересующий нас автомобиль – это автосейф. Сосед сказал, что таких автосейфов в Германии было выпущено всего четыре штуки. Один стоит ныне в автомобильном музее города Дюссельдорфа, две машины погибли в период боевых действий в Берлине, а вот четвертая исчезла бесследно. Кроме того, стоимость пропавшего экземпляра, будь он когда-нибудь найден, составила бы сейчас не менее миллиона долларов. Ты чувствуешь, какая для нас складывается благоприятная конъюнктура?

– Чувствую, – хмуро кивнул я, – но ты, брат, не очень-то раскатывай губы.

– Почему же? – взвился Михаил. – Ты подумай, Саня, может быть, мы осилим все самостоятельно, без Туницкого?

– Да ты что, опомнись! Ты просто не представляешь себе, во сколько обходятся подобные операции. Прикинь. Дорога для двоих туда-сюда, раз. Пропитание на две недели, два. Аренда оборудования, как походного, так и специального, три. А кто будет платить за погрузку и доставку автомобиля, если, конечно, мы его найдем, до железнодорожной станции? А поиск и оплата грузовой платформы до Москвы? И за все надо платить буквально на каждом шагу, и платить наличными. И, кроме того, не забывай о том, что автомобиль почти пятьдесят лет провалялся на дне реки и, перед тем как его продать, придется кучу денег вложить в его реконструкцию и придание, как говорится, товарного вида. Кроме того, реклама, аукцион… Нет, старик, оставь эти мечты раз и навсегда.

– Понял, понял, – недовольно буркнул тот и отвернулся к окну.

– Да ты не расстраивайся, Миш. – Мне так хотелось поднять ему настроение. – Мы за счет твоего шефа устроим себе маленькое путешествие. Отдохнем, позагораем, подышим свежим воздухом. В конце концов, нас интересует не сам автомобиль, а груз, который он вез. А он, как мне кажется, в сто раз ценнее, нежели эти поржавевшие железки.

– Твоими бы словами – да мед пить, – повеселел Михаил.

Тем временем троллейбус свернул с Алтуфьевского шоссе, и водитель объявил конечную остановку. Взяв сумку с прибором, мы вышли из троллейбуса и двинулись прочь из города.

– Как здесь симпатично, – проговорил Михаил, – церковь, озеро…

– Да, – подхватил я, – бензоколонка, МКАД, психбольница, онкодиспансер, тюрьма…

– Ого, – удивился он, – у вас здесь даже и тюрьма есть. И где же она?

– Далеко, перед самыми Вешками.

Миновав мост автомобильной развязки, мы спустились на поле.

– Ты здесь, что ли, собрался испытания устраивать? – спросил Михаил.

– Нет, – указал я на опоры линии электропередач, – здесь наводки очень большие. Вон в том лесу мы найдем подходящую полянку для полигона.

Пройдя по шоссе около километра, мы заметили справа от дороги небольшую поляну, почти в центре которой громоздилась большая груда всякого железного мусора.

– Смотри, – сказал я, – как будто специально все для нас приготовлено. Полтонны металла в куче точно есть, да и пространство вокруг довольно открытое.

Я дал Михаилу перочинный нож и попросил его нарезать разметочных колышков, а сам занялся магнитометром. Намучавшись с непривычки с брезентовыми лямками и помянув в сердцах разработчиков этой совершенно непродуманной конструкции, я подготовил магнитометр к работе. Тем временем Михаил разметил колышками с привязанными к ним веревками небольшой полигон около самой большой груды лома. Поручив моему другу записывать в блокнот показания магнитометра, я встал на первую отметку и включил прибор. Примерно через полтора часа совместных усилий мы освоили технологию поисков и убедились, что даже такую, относительно небольшую по сравнению с автомобилем, массу металла можно обнаружить с расстояния шесть метров.

Значит, шеститонный «мерседес» легко обнаружить с расстояния десяти метров.

– Думаю, теперь я могу показать Сергею ту копию автомобиля, которую я показывал тебе сегодня, – сказал Михаил.

– И обязательно упомяни о миллионе «баксов», только как бы между прочим, – добавил я.

– Обстряпаем дельце в лучшем виде, и прямо в понедельник, – ухмыльнулся он.

Видимо, Михаил на самом деле так удачно смог «подогреть» своего шефа, что тот позвонил мне на следующий день.

– Александр Григорьевич, наши общие дела настоятельно требуют скорейшей встречи.

– Да, да, конечно, – отозвался я, – но раньше четверга встретиться с вами я никак не смогу.

– Согласен, в четверг так в четверг, часов в двенадцать, не позже. Хорошо?

Я понял, что настало время подготовить конкретные предложения и список необходимого для поисков оборудования, а заодно и сметы на оплату возможных расходов. Я просидел над этим остаток вечера. В четверг, едва подъехав к конторе Туницкого, я увидел его в сопровождении Михаила, они выходили из гаража.

– Виктор Сергеевич, – окликнул я его, – подождите минутку!

Тот так резко остановился, что мчавшийся следом Михаил врезался ему в спину. Туницкий, правда, не заметил толчка или сделал вид, что не заметил. Приветственно взмахнув рукой, он сделал навстречу мне несколько шагов. Ухватив протянутую для рукопожатия ладонь, он так и провел меня до своего кабинета, бросив через плечо собирающемуся войти вместе с нами Михаилу:

– Подождите нас здесь, Михаил Александрович.

После этого он усадил меня в кресло и уселся сам.

– Итак, уважаемый, – начал он, – пора поговорить серьезно. Как вы посмотрите на то, если я предложу финансировать поиски «мерседеса»?

– Положительно посмотрю, – кивнул я, – и даже очень. Правда, должен сразу предупредить, что такого рода поиски обходятся недешево.

– Вот об этом давайте поговорим более подробно, – проговорил он. – У вас есть какие-нибудь наметки или предположения?

– Есть, – ответил я и выложил на стол свою смету.

– Ага, – плотоядно улыбнулся он, – вот, значит, как. Прекрасно, давайте прямо сейчас его и рассмотрим.

Он внимательно прочитал две страницы убористого текста и принялся с таким азартом биться за каждый рубль, что я, никак не ожидая от него такого напора, практически без боя сдал несколько абсолютно выигрышных позиций. Вовремя спохватившись, я принялся с не меньшим жаром отстаивать оставшиеся пункты сметы. Таким образом, после длившейся почти час отчаянной и жесткой битвы, мы пришли наконец к компромиссному варианту. Правда, смета моя похудела не менее чем на две трети, но самые главные ее пункты я все же смог отстоять. В том числе и тот, который гласил, что весь не относящийся непосредственно к автомобильному оборудованию груз броневика, в случае его успешного обнаружения, получал тот, кто его найдет. И, кроме того, на весь поисковый период мне был гарантирован оплачиваемый помощник. Скрепив договор рукопожатием, мы вышли в коридор, где нас все еще поджидал скучающий Михаил. Увидев его, Туницкий на секунду замер, после чего хлопнул себя ладонью по лбу и радостно воскликнул:

– Вот вам и помощник, Александр Григорьевич! Ну конечно же, лучшего кандидата, чем Михаил Александрович, не найти.

Мы с Михаилом многозначительно переглянулись: пока события развивались как по заказу. Договорившись о времени подписания финансового договора и о получении утвержденной суммы, я испросил две недели на подготовку необходимого снаряжения и откланялся. Слишком торопиться со сборами не имело смысла, так как Михаил до конца июня все равно был занят в своем институте на выпускных экзаменах.

Написав заявление о предоставлении мне месячного отпуска за свой счет, я с головой погрузился в хлопоты по подготовке экспедиции.

Имея за плечами опыт водных путешествий на всевозможных плавательных средствах – от крохотной спасательной надувной лодки до бревенчатого плота, я на этот раз остановил свой выбор на пятиместной спасательной надувной лодке ЛАС-5. Во-первых, потому, что она весьма грузоподъемная, вместительная и, можно даже сказать, удобная для экипажа. Кроме того, эта лодка имеет несколько разобщенных надувных отсеков, что дает экипажу достаточное время для экстренного причаливания в случае прокола одного из них. В корпус вмонтирован крайне полезный иногда разрывной клапан, служащий для предохранения лодки от взрыва при перегреве, что, согласитесь, летом немаловажно. И, помимо прочего, ЛАС-5 достаточно устойчива на воде, благодаря специально сконструированному килевому мешку на ее днище. Другое дело, что на ее поиски у меня ушло больше всего времени, но то совсем другая песня. С остальными необходимыми в длительном путешествии мелочами было легче. Кое-что нашлось у меня, что-то – у Михаила, а что-то, конечно, пришлось и прикупить. Наконец, в первых числах июля все было собрано и мы назначили конкретную дату отъезда.

Прижимистый спонсор сэкономил на такси и прислал за нами свою разъездную машину. Набив ее багажом и с трудом втиснувшись в тесный салончик, мы начали наше путешествие, надеясь не столько на какие-либо сенсационные находки, сколько на двухнедельный отдых на природе. Доехав до Курского вокзала и загрузившись с помощью водителя в душное, прокаленное летним солнцем купе, мы наконец-то вздохнули свободнее и, вынув домашние припасы, принялись их уничтожать. Рассуждали мы примерно таким образом: больше съедим, меньше придется впоследствии тащить на себе. А тащить, к сожалению, нам было что. Кроме двадцатипятикилограммового мешка с лодкой, насосом и разборными веслами, мы везли с собой мешок с продуктами, рюкзак с магнитометром и спальными мешками, палатку, две солидные сумки с одеждой, резиновые сапоги и снаряжение ныряльщика, естественно в отдельном мешке, и само собой – тяжеленный рюкзак, в котором громыхали котелки, кружки, ложки, топор, пила и множество других, совершенно необходимых в любом походе железок.