Читать книгу Дядя самых честных правил. Книга 5 - Александр «Котобус» Горбов - Страница 8

Медленно, со скрипом башенка крутилась по часовой стрелке, и следующей остановкой должен был стать уже я.

Что поделать, система прицеливания там стояла самая примитивная из возможных – реакция на движение и температуру выше среднего. Тупой до невозможности алгоритм: повернуться на ближайший объект, выстрелить трижды, повторить. Всё! Нулевой интеллект и близко не стоящий рядом с моделью поведения механической лошади. Сюда не прикрутишь даже простое опознавание, как бы ни хотелось.

Собственно, уничтожить башенку тоже небольшая проблема. Но и создавал я её не для долгой осады, а всего-навсего для неожиданного первого удара. До момента выстрела Таланты опасность не распознают, и башенка успеет натворить дел.

Крррх!

Башенка заскрипела, почти повернувшись на меня. Впрочем, ничего страшного: я призвал Анубиса и создал перед собой завесу ледяного воздуха. Между мной и башенкой будто возникло тонкое стекло с морозным рисунком. Ствол дрогнул, дёрнулся туда-сюда и застыл на месте.

– Дядя Костя, – прошептала Ксюшка, – это она в нас хотела целиться?

– Уже нет.

Анубис выбросил в сторону механизма щупальце и откачал эфир из активирующего контура. Башенка вздрогнула последний раз и затихла.

– Поздравляю, сударыни, с успешными испытаниями изделия. Всё записали?

– Да, Константин Платонович, – отрапортовала рыжая, а Таня, которая и вела записи, молча кивнула.

– Замечательно. Следующую башню делаете вы, Александра.

– Ой!

– Несите комплект хрусталя и приступим.

Второе орудие всё же делали девушки вместе. Рыжая в какой-то момент сбилась, и орка пришла ей на помощь. Сразу видно, что они ещё ученицы – новые связки Знаков приводят их в лёгкий ступор и рисовать приходится, сверяясь с записями. Я не вмешивался, наблюдая со стороны, и лишь в конце подправил эфирное плетение. Третье изделие пошло намного лучше и практически не требовало моей доводки.

– Ещё пару штук сделаем, и на сегодня хватит.

Таня с Сашкой переглянулись.

– Константин Платонович, так…

– Не из чего.

– В смысле?

– Хрусталь закончился, – рыжая развела руками, – нету больше.

– Погоди, я же сто штук заказывал. Куда они все делись?

– Так ведь лошадей делали, башенки вот.

– И сломалось немало.

– Лопались они, – Таня виновато посмотрела на меня. – Мы их того, а они этого. Как стаканы от кипятка.

– Мы осколки все собрали, в ящике лежат. Принести?

Я помотал головой. Увы, это не богемский хрусталь. Неправильно охладили заготовку – получили сильное внутреннее напряжение материала. И при наложении Знаков хрусталь раскалывается. Но других поставщиков у меня нет, так что придётся съездить в Гусь-Мальцевский и заказать ещё одну партию призм.

– Тогда на сегодня закончим. Сейчас вернёмся в усадьбу и установим наши башни.

Охранные орудия я спрятал в кустах на подъезде к особняку. Так, чтобы они стреляли в спину врагам, взявшимся его штурмовать. Для начала сойдёт, а там видно будет.

«Тревожную кнопку» я установил в библиотеке. Из окна открывался отличный обзор, чтобы вовремя открыть огонь. Нажать «кнопку» могли только Таня с Сашкой, Настасья Филипповна, Марья Алексевна и старший опричник Камбов. Ну и я, разумеется. Будем считать, что первый рубеж обороны готов.

* * *

Говорят, есть такая примета: правая ладонь чешется к деньгам. Если так, то мне должно привалить не меньше миллиона. Но увы, в приметы я не верю, а рука чесалась по известной причине – там, где кожи коснулись зачарованные часы Диего, остались красные воспалённые следы. «Заморозка» оказалась крайне отвратительным колдовством и совершенно бесчестным. И хуже всего то, что нельзя распознать его заранее. Эдак возьмёшься утром за любимую кофейную чашечку и до обеда свалишься бесчувственной колодой. А я не могу позволить себе такой слабости!

Уже вечером я позвал в кабинет Таню и Сашку.

– Закройте дверь и подойдите.

Я выложил перед ними листок со схемой Знаков и угольки.

– Что это?

– Нам надо перерисовать? А зачем?

– Перенесите рисунок вот сюда.

Закатав рукава, я положил на стол обе руки ладонями вверх.

– Я там указал, как ориентировать на пальцы. Таня, на тебе правая, а тебе, Александра, левая.

Больше вопросов они не задавали. Молча присели по бокам и начали выводить угольками Знаки. Таня прикусила губу от напряжения, а рыжая то и дело отбрасывала с лица непослушную прядь волос. Минут двадцать они пыхтели, как ёжики, а я расслабился и старался не вздрагивать, чтобы не пришлось переделывать рисунки.

– Готово, Константин Платонович.

– Так, что это?

Подняв руки перед собой, я долго осматривал ладони. А что, девчонки-то у меня умницы – ни одной правки линий не требуется. Словно я сам себе нарисовал, ничуть не хуже.

– Это защитные знаки. Доставайте small wand'ы и рисуйте по линиям эфиром. Не забудьте замкнуть в конце линии, чтобы активировать связки.

Год назад подобный рисунок Сашка делала у меня на груди. Тогда процедура прошла мучительно, выворачивая болью наизнанку. А в этот раз мне было страшно щекотно, будто не эфир въедается в кожу, а водят пёрышками. То ли Анубис закалил моё тело от магии, то ли кожа на ладонях чувствует колдовство по-другому. Мне стоило огромного труда не заржать в голос и не дёргаться. Я сидел, зажмурившись и сжав зубы, стараясь глубоко дышать и не отвлекаться.

– Бедненький, – рядом вздохнула Таня.

– Даже слёзы текут, – Сашка шмыгнула носом.

– Вам очень больно, Константин Платонович?

Я помотал головой, едва сдерживаясь.

– Надо быстрее заканчивать, Тань.

– Уже почти.

Они завершили рисунок практически одновременно.

– Есть, Константин Платонович.

– Мы всё.

– Спасибо, девушки.

Стараясь не прикасаться ладонями к лицу, я потёр глаза запястьями. Фууух! Никогда бы не подумал, что может быть так щекотно.

– Александра, отойдите на несколько шагов, нарисуйте Знак огня и киньте мне.

– Хорошо. – Рыжая недоумённо пожала плечами и выполнила приказание.

Выставив руки, я схватил ладонями Знак и зарычал что есть мочи. А вот теперь больно! Защитный рисунок впился в руки, выжигая связку прямо на коже. Но эфирное плетение я отбил – Знак отлетел в сторону и вспыхнул маленьким костром на паркете.

Пока девушки тушили пожар, я тряс руками и шёпотом матерился. Вот же ж болючая зараза! Даже не верится, что я добровольно пошёл на эту экзекуцию.

– А ещё нас ругал, – бурчала рыжая, затушив огонь, – за испорченный паркет.

– Мне можно, – прошипел я, – всё равно его менять после вас.

– Константин Платонович, с вами всё в порядке?

– Нормально.

Наконец боль утихла, я вытер ладони салфеткой и смог рассмотреть их. Всё как и задумывалось – на коже пролегли тонкие линии магической татуировки. Я позвал Анубиса, и Талант наполнил тонкие тёмные линии эфиром. Вот! То, что я и хотел. Осталось приучить Анубиса держать Знаки в боевой готовности, и ни одна сволочь не сможет подсунуть мне «заряженный» предмет.

Только есть один недостаток – на людях, особенно в высшем обществе, лучше не показывать ладони и не жестикулировать. Не поймут-с, знаете ли!

* * *

Утром я погрузил в дрожки всех девчонок, сам сел править и поехал прочь из усадьбы. Заехал в Добрятино, оставил там Александру с Ксюшкой, и вместе с Таней повернул на Гусь-Мальцевский. Хрустальные призмы нужны мне были немедленно, и я собирался лично договориться о заказе.

– Константин Платонович, вы не устали? Я могу вожжи взять.

– Не устал, – я обернулся и подмигнул Тане, – но сейчас устроим небольшой привал.

Выбрав подходящее место, я съехал с дороги и свернул в живописную берёзовую рощу. На полянке мы и устроили небольшой пикник. В дрожках я заранее припас шерстяной плед, чтобы расстелить на земле, корзинку с едой и бутылку с лимонадом. Так что некоторое время мы ели, болтали и смеялись.

Нет, держались мы исключительно в рамках приличий, чтобы вы не думали. Мне хотелось просто развеселить девушку и отвлечь от суеты усадьбы. И кажется, затея вполне себе удалась.

Кроме того, я немного расспросил Таню о её родителях. Так, походя, не углубляясь в подробности. И нашёл некоторые странности, усилившие мои подозрения. Но только их к делу не пришьёшь – мне требовались более весомые доказательства, а значит, живые свидетели тех событий.

Закончив с пикником, мы двинулись дальше и уже через час въехали на завод Мальцовых.

* * *

– Константин Платонович! Какая радость, что вы приехали!

Из домика управляющего выбежала купчиха Мальцова и бросилась мне навстречу.

– Как давно вы не приезжали! Знаю, знаю, вы служили. Мы очень за вас переживали и непрестанно молились о вашем здравии.

– Добрый день, Мария Васильевна.

Я помог Татьяне спуститься на землю.

– Вы же знакомы с моей ученицей Татьяной?

Купчиха с лёгкой неприязнью посмотрела на девушку. Кивнула, подхватила меня под руку и потянула в дом.

– Прошу вас, Константин Платонович, отобедайте с нами.

– Я в некотором роде к вам по делу.

– Вот и поговорим за столом. Вы же знаете, у Мальцовых для вас всегда самое лучшее!

Купеческий обед состоял из простых блюд, без изысков, но всего было очень много. Если пирожки – то целая гора, если уха – то огромные тарелки, полные до краёв, если кулебяка – то с двенадцатью слоями разной начинки, вроде мяса, грибов, налимьей печёнки, костяных мозгов и другой всячины. Если бы я съел всё, что мне пытались подкладывать на тарелку, то, скорее всего, меня бы пришлось оттуда выкатывать.

– Как вы нам помогли, Константин Платонович, так мужа через неделю освободили. Но очень уж ослаб здоровьем в застенках, через месяц преставился, – купчиха перекрестилась и продолжила: – Всё дело теперь на мне, Константин Платонович. Детей поднимать надо, за фабриками следить, за управляющими глаз да глаз нужен. А всё одна, всё одна.

Вдова выразительно на меня посмотрела, будто намекала на что-то. И тут же бросила короткий сердитый взгляд на Таню, как на помеху. Я лишь усмехался на такие заходы и вежливо кивал. Нет уж, сударыня, вы хоть и хороши, но времени и желания на шашни у меня нет.

– Судя по тому, как кипит работа, вы отлично справляетесь, Мария Васильевна.

Скромно потупившись, купчиха улыбнулась.

– Привычна делами заниматься, Константин Платонович. С самого детства батюшка приучал.

– Собственно о делах, Мария Васильевна. Мне требуется повторить заказ из хрусталя. Помните, о чём речь?

– Как не помнить? У меня и бумаги все сохранились.

Взгляд у неё изменился, став деловым и хватким.

– Об оплате бы сговориться, Константин Платонович. Форма сложная, шлифовка не простая, не каждый мастер сделает.

– Ну что же, давайте договоримся. Какая ваша цена?

На секунду задумавшись, купчиха выдала:

– Сделайте нам остальные печи, как ту, на волшебстве. Никаких средств не хватает углём да дровами топить! Константин Платонович, ей-богу, денег не надо, только помогите с печами. А мы вам каждый месяц пять лет вперёд будем по пятьдесят штук привозить.

– Десять лет.

Она возмущённо открыла рот и осеклась, встретившись со мной взглядом.

– Десять, Мария Васильевна. И торг здесь неуместен.

– Согласна, – она тяжело вздохнула и встала из-за стола. – Кушайте, гости дорогие. А я пока договор составлю, чтобы времени не терять.

Через полчаса мы подписали бумаги и условились: они потушат печи и через неделю я приеду для постановки Знаков. А за это время мастера изготовят первую партию моих призм. Купчиха вздыхала, сетовала на сложность, но в конце концов согласилась на все условия.

Уже собираясь прощаться, я зацепился взглядом за короб с какими-то мелкими хрустальными изделиями. Шарики! Куча хрустальных шариков разных размеров, прозрачных, будто окаменевшие слёзы.

– Мария Васильевна, а это у вас что?

Купчиха недовольно фыркнула:

– Заказ был на люстру для одного купца. Да разорился он вчистую и заказ отменил. Столько сил ушло на шлифовку, а всё зря. Хорошо хоть сверлить не стали да гирлянды собирать.

– А уступите этот хлам мне, Мария Васильевна. Коли вам не нужно, так я на забаву детишкам возьму.

– Двести рублей, – купчиха облизала губы, – по-дружески.

Я рассмеялся.

– Нет, для баловства это дорого, Мария Васильевна. Рублей за пять я бы взял, не больше. Идёмте, Татьяна, нам пора ехать.

– Погодите, Константин Платонович. Двести рублей и правда дороговато, но ведь там работы сколько. Сколько форм ушло, сколько шлифовали. Возьмите за сто. Детям радость будет да развлечение.

– Любезная Мария Васильевна, и за сто не возьму. Не для дела ведь, для ерунды. А сто рублей на дороге не валяются, сами знаете. Семь – красная цена.

– Да вы что, Константине Платонович! Вы только посмотрите, как свет играет. Взгляните поближе, взгляните. Наверняка вам и для дела сгодится. Для магии всякой, для волшебства. За восемьдесят отдам.

– Татьяна, идёмте.

– Да постойте же! Татьяна, вы хоть посмотрите. За пятьдесят рублей такую красоту отдаю! Их на украшение можно, и для чего другого…

Минут за двадцать споров и моих попыток уйти, мы сторговались на пятнадцати рублях за весь ящик. Судя по хитрым глазам купчихи, она осталась в прибыли. Но я был не в обиде: заказывать отдельно хрустальный глаз для Боброва вышло бы дороже. А так у меня на выбор имелась сотня шариков, из которых я мог подобрать нужный размер. Да и остальные пригодятся в хозяйстве.

Домой возвращались в молчании. Таня задремала, став похожей на спящего ангела, а я прикидывал, какие Знаки надо накладывать на будущий глаз Боброва. Очень надеюсь, Пётр не обидится, если я немного поэкспериментирую и добавлю ему интересных возможностей.