Читать книгу Неуставняк-1 - Александр Куделин - Страница 13

В пределах забора пересыльного пункта Егоршино постоянно шла работа по созданию донорских дружин. Основными агитаторами выступали младшие сержанты и ефрейторы, последних специально для этого и берут. Если младший командный состав, оставаясь непогрешимым в свете солнечного дня, обязан оберегать своих временных подчинённых, то ефрейтор, как родное сердце, мечется по части, чтоб зацепить за душу или потребность любого, кто обратится к нему или даже посмотрит в его сторону. Дело в том, что ефрейтор, как правило, промежуточное звание молодого, но расторопного бойца, а молодость в армии – это безграничное подчинение слабого успешным старшим. Их задача заключалась в постоянном контакте с набираемым пополнением.

В день приходило от трёх до четырёх автобусных колонн с разным количеством новобранцев, но смысл оставался один – их в этот день никто не ставил на довольствие.

После очистки за пределами части от привезённых с собой запасов на каждого наваливалась тоска. Но даже если нам и предлагалась скромная размазня в солдатской столовой, то её вид не то что аппетит, но и чувства вырубает на ближайшие три дня. Все лишены домашнего холодильника, вечернего и ночного бутерброда никто не предложит, даже чая пустого никто не нальёт. Остаётся уповать на деньги, зашитые в карманчик трусов, который примостила и укомплектовала заботливая мама. Но вот незадача, наличие денег придаёт уверенность, но не спасает от голода. В пределах забора нет магазина, зато процветает чёрный рынок услуг. Суммарный запас денег, зашитых в трусах и проходящих через пункт сбора, наверное, сравним с бюджетом Российской империи[5] 1913 года!

Главной задачей переменного сержантского состава был захват сферы влияния в момент прибытия призывников. Не факт, что призывник уйдёт со своей приписанной командой, в нашем случае семьдесят были лишними, а ведь и их не сразу перераспределили.

Десантники в этой области были самыми удачливыми. Красивые, ладные, успешные, независимые, они внушали полное доверие и располагали к себе всей душой. Непринуждённость в общении и постоянный личный пример, как лассо, обхватывает шею и тянет, как жертвенного бычка на закланье. Их манеры, внешний вид, такт в обращении гипнотизировали. Достаточно было попасться им на глаза, и воля теряла смысл, если ты, конечно, и так не был приписан к их команде. Кроме того, подтверждённая годами истина, что десантник – это машина по уничтожению голыми руками противника, действует безукоризненно.

По прибытии любого количества автобусов для формирования команд использовался имеющийся в распоряжении дежурного по сборному пункту состав временно приписанных сержантов. Без сомнения, лучших нянек прибывшим, чем наши десантники, не было. Всё происходило в точности, как я описываю, но есть и скрытые моменты жёсткой истины.

Для поднятия своей значимости цветные сержанты обязаны были с первых секунд наводить в рядах прибывших страх, чтобы затем управлять. И именно через этот страх и должны открываться поясные кошельки новобранцев. Нагнетание страха вокруг цветных поставлено на широкую ногу. И неважно, под чьё командование попадёт потом ополченец, главное, что он уже попадёт, обработанный страхом, как вошь дустом. Соломенная психика оторванного от сиськи призывника принесёт плоды уже этой ночью. Но и до ночи надо дожить!

Десантники никого не пугали, их и так боялись, но они брали отеческой любовью к ближнему. Из нашего автобуса все, не попавшие в мою команду, были безмерно преданны им за спокойствие, которым те одарили в первые минуты знакомства. Пример с наказанием Третьего вообще внёс в души прибывших неприятие частной собственности как средства индивидуального самовыражения. Не надо забывать, что территория одна, и подступ ко всем ополченцам, кроме нас и моряков, не ограничен. И стоит нашему сержанту остановиться возле кучки бесхозных рекрутов, как те с явным интересом начинают возле него группироваться, чтоб расспросить. Главное для этого момента – время. В основном, это полчаса до приёма пищи или сразу после него. Все приехавшие от стресса впадают в голодную панику, у них нет еды, а до завтра не покормят, или наполнение мисок не соответствует устоявшейся привычке. Сержант с достоинством рассказывает о трудностях службы в десанте, и он совершенно в этом откровенен, разве что в естественных потерях припишет двух трёх убиенных на месяц. Затем он произносит заветную фразу: «А вы кто, откуда?» После недолгих перечислений обязательно находится земляк. И так как сейчас сержант не собирается идти на ужин (там кормят отвратно!), а пойдёт в магазин, то он может ему что-нибудь купить на пожрать. Это обстоятельство привлекает всех и перед сержантом из десанта открываются кошельки. Он просит земляка записать, у кого и сколько он взял денег. После небольшой бухгалтерской переписи он со списком и приличной пачкой денег удаляется в сторону штаба. Через некоторое время наши сержанты и ефрейтор удаляются в сторону населённого пункта. Ближе к вечерней проверке команда продотряда возвращается с небольшими котомками, набитыми печеньем, хлебом и сушками. Они спокойно разделяются и находят своих земляков. Те, в свою очередь, принимают содержимое сумок, после чего им поясняют, что именно в этой куче содержимое всех прилавков местного магазина, и если у кого то имеются сомнения, то он может пойти и проверить. Расчёт по сдаче сержант произведёт завтра, так как неотложные дела требуют его присутствия в подразделении его команды. Заложник ситуации, оставшись с пакетом мелкой снеди, как может, распределяет полученный провиант. Его компаньоны, не занятые в строю, всухомятку заедают мысль об утраченных деньгах. Стоит сказать, что мамы мелочью будущих защитников не снабжают, а дают достойные суммы достойными ассигнациями. Но, как правило, это две или три бумажки. Потеря одной бумажки удручала, но не окончательно – ведь оставалась ещё одна, а лучше две.

Конечно, находились и такие индивидуумы, которые на следующий день, подкараулив сержанта, бросались с вопросом: «А можно сдачу получить?»

– Ты, воин, о чём?

– Ну, мы вчера деньги собрали на магазин!

– Вы собирали – я принёс, и чего?!

– Ну, Володя, который вчера собирал деньги, сказал, что сегодня можно у вас взять сдачу!

– Воин! Ты не охуел!?! Собирал он, а отдавать я?! Ты понимаешь, что за чушь ты несёшь?!

Продолжительность диалога зависела от расположения духа сержанта. Его в прошлом так же обобрали, он с этим прожил целый год, стреляя сигареты и докуривая чужие бычки. Сегодняшний успех – это его сдача прошедшему времени, и поэтому скорость расставания зависит от злобы, скопившейся в нём. Последнее слово оставит за собой сержант, он поступит так же, как он это помнит – просто замолчит, развернётся и уйдёт, а может даже вдавит кулак под ребро!

Сразу оговорюсь, смекалка собирающего деньги – это не пятно на роде войск и армии в целом, а коммерческая жилка, живущая в каждом из нас и позволяющая получать дивиденды, не прикладая рук.

Ещё одна цель – вещи. Как правило, из дома все уходили в одежде на выброс, но были и шикари. Не понимаю, но эти шикарные мальчики с претензиями на вкус одевались в новейшие ботинки, джинсы или костюмы, курткам можно было обзавидоваться, правда, их лоск сиял только до двери автобуса, а затем им хотелось затереться среди масс ополчения, чтоб не выделяться. Этому павлину скоро и доходчиво объясняли, что его вещи достанутся недостойному, а взамен он получит лишь только пыль из-под ногтей. После того, как тот соглашался, его быстро переодевали, причём источником подходящей одежды выступал сельмаг, а став как все, к нему терялся всякий интерес, и он от этого только выигрывал.

Смелость, смекалка и напор наших сержантов компенсировались ночными походами, которые устраивали сержанты других родов войск. Днём новобранцы все на виду, и работу чёрных старателей проводить неудобно. Зато ночь, которая в армии ярче дня, восполняла упущенные шансы. Даже если в расположении и находится ответственный офицер, ему всё равно требуется отдых. Дневальные по этажу всегда могут обеспечить подъём заинтересованного состава. Рота с благодарностью к прошедшему дню принимает команду «Рота, отбой!» и в течение пяти минут засыпает. Все мероприятия начинаются часа через два после отбоя. Это как раз тот момент, когда человек, слегка отдохнув, может снова бодрствовать. Если молодого солдата резко разбудить, не дав ему окончательно проснуться, с ним можно делать удивительные вещи. Уставший от дневного стресса организм включает блокаду сознания сродни коме. Человек вроде движется, говорит, но, по сути, он не отвечает за свои поступки, а главное, все его воспоминания сродни бреду. Это состояние длится не более минуты, именно в эту минуту его можно так напрячь, что, проснувшись, он будет полностью тебе подчинён. Такому не учат, до этого каждый старослужащий доходит сам, а демобилизуясь, уносит с собой. На его место встаёт следующий экспериментатор и он обязательно добивается успеха. Но бывают редкие досадные недоразумения. Я вам об одном уже рассказал.

Наблюдая, как их потенциальных жертв обчищают успешные десантники, цветные младшие командиры ночью выбивают всё, что можно выбить, и утром основная часть новобранцев из казармы выходит чистая, как после химчистки. Конечно, некоторые не сразу поддаются химобработке, но их, как загашники, оставляют на чёрный день.

Выдавливание денег в Десанте сродни искусству, в этих войсках никто ни у кого ничего не отбирает. Жертву так разводят и окручивают аргументами, что она с благодарностью преподносит желаемое. Однако и здесь встречаются накладки.