Читать книгу Быть в форме - Александр Лышков - Страница 11

При счёте «0 – 30» на своей подаче Эмиль нагнулся, положил ракетку на корт и стал тщательно перешнуровывать кроссовку на правой ноге, хотя это было явно лишним. Тактическая уловка была призвана сбить темп игры и заставить понервничать противника непредвиденной, затягивающейся паузой. Некоторые игроки весьма успешно пользуются таким или схожим с ним приёмом, призванным повлиять на психологически неустойчивого соперника. Олега всегда коробила подобная манера, равно как и безапелляционное объявление аутом попавшего в корт мяча – в отсутствии судьи каждый игрок отвечал за свою половину площадки.

Если игра проходила на грунте, как в данном случае, можно было легко проверить след от попадания мяча на чужой стороне, и такое поведение хотя и практиковалось иногда, но, мягко говоря, не приветствовалось. Но, несмотря на это, некоторым, особо неуступчивым в спорах игрокам все же удавалось отстоять свою точку зрения, предъявляя сопернику вместо правильной отметки след от мяча, разыгранного в предыдущем гейме.

Маленькая хитрость не сработала. Петрович уверенно принял подачу, чётким ударом послав мяч по линии. Счёт в решающей партии стал критическим, и у Эмиля осталось мало шансов на победу, как в этом гейме, так и в игре, в целом. Следующий розыгрыш мог оказался последним в матче. Победа над Эмилем, в прошлом «морским котиком» и опытным турнирным бойцом, открывала Петровичу дорогу в финал.

Вот уже не первый год, как Олег принимал участие в ставшем уже традиционным теннисном турнире, проходившем в преддверии дня ВМФ на кортах Екатерингофского парка. Атмосфера, царившая здесь, всегда привлекала его своей дружеской обстановкой и каким-то особым микроклиматом, заведённым и строго поддерживаемыми директором кортов Георгием, бывшим флотским офицером. Во всём здесь чувствовался хозяйский глаз Георгия. Для него, как для гидрографа по образованию и по роду службы обстоятельность и пунктуальность была не пустым звуком, ибо от точности нанесения результатов промера глубин на карты зависела безопасность мореплавания. Теперь он с неменьшим усердием следил за разметкой кортов и тщательно опрыскивал ядом сорняки, упорно лезущие изо всех щелей. То, что дьявол кроется в деталях, а теннисный – в особенности, Георгий знал хорошо, и старался везде свято следовать этому принципу. Саму эту игру он тоже любил и всегда принимал участие в турнирных баталиях.

Многие насущные вопросы, в том числе подготовку кортов к сезону, закупку инвентаря и поддержание установленного директором порядка члены клуба, решали сообща, под неусыпным взором Георгия. Сами корты утопали в тени вековых дубов, и в тишине парка слышалось пение птиц и щебет ребятишек, доносившихся с соседней детской площадки. Как-то даже не верилось, что ты находишься практически в центре одного из самых густонаселённых и промышленно развитых районов Питера.

Со временем любительский турнир военных моряков вышел за рамки чисто городского мероприятия: сюда стали приезжать гости из других городов, некоторые даже подтягивались из-за границы. Многие так или иначе были связанны с флотом, не делалось исключения и для ему сочувствующих и просто желающих. Один из них – Андрей Петрович, или просто Петрович, однокашник Олега по военно-морской академии и в прошлом партнёр по волейбольной команде факультета, тоже стал завсегдатаем турнира, и его приезд из Москвы всегда сопровождался чредой разнообразных мероприятий, которым тесная компания старых товарищей увлечённо предавались в свободное от матчей время.

Обычно турнирная тусовка пополнялась совершенно далёким от тенниса, но довольно близким к Петровичу человеком – Валерием Эдуардовичем. Их дружба, также зародившаяся ещё в стенах академии, с годами переросла в нечто большее – они тесно общались семьями, радуя друг друга взаимными визитами, как правило, по праздникам. Иногда с этой целью Валера даже откомандировывал себя в столицу, попутно решая какие-то служебные вопросы. У Петровича дел в Питере обычно не было, за исключением, разве что, турнира.

Вот и сегодня Валера приехал сюда повидаться с другом. Он сидел на скамейке рядом с площадкой, поглаживал живот и по-дружески беззлобно освистывал любое неудачное, на его взгляд, действие приятеля на корте. Каждому, немного сведущему в теннисе, было видно, что это была реакция человека, не очень посвящённого в тонкости игры – она была несколько запоздалой, и выражала не столько непосредственную оценку этого самого действия, сколько отклик на решение судьи о результативности удара Петровича.

Олег недавно завершил свою встречу. Он сидел рядом с Валерой и тоже наблюдал за игрой Илюшина. В какой-то момент он различил странное побулькивание, доносящееся из лежащего на коленях моего товарища портфеля. Хотя ничего странного в этом не было. У каждого из здесь присутствующих были свои традиции.

Согласно своей традиции, на время соревнований Валера брал отпуск. На вопрос подчинённых о месте его проведения он останавливался на пороге офиса, вздыхал и как-то, без особой радости в голосе, признавался:

– У меня теннисный турнир.

Сослуживцы с уважением провожали взглядом его, прямо скажем, несколько далёкую от теннисных канонов фигуру и искренне желали ему победы.

Смирилась с таким положением дел и супруга Валеры. Каждый раз она с содроганием ждала этого периода, когда муж на целые дни исчезал и появлялся дома глубоко за полночь, да и то не каждый вечер. Петрович предусмотрительно снимал в гостинице двухместный номер, и порой это было нелишним. И если в один из таких дней в доме Валеры раздавался звонок, и кто-то из друзей разыскивал товарища или предлагал его жене встретиться семьями, она вежливо отказывалась:

– Ну что вы, у Валерочки сейчас теннисный турнир!

Звонившие недоумевали – Валера и турнир!?

Как и ожидалось, матч завершился победой Петровича. Валера проводил приятеля в раздевалку, где торжественно извлёк из кожаной темницы бутылку коньяка. Вслед за ним из портфеля на стол последовала и незатейливая закуска – фирменный шоколадный батончик производства кондитерской фабрики имени Крупской. Главными достоинствами этой закуски была лёгкость расчленения батончика на восемь кубиков – по два кубика на каждого, и то, что шоколад неплохо сочетался с коньяком. Правда, на этом её достоинства заканчивались.

Валера повернулся к Георгию, который в этот момент под диктовку Олега заносил результаты сегодняшних встреч в турнирную таблицу, и поинтересовался:

– Не найдётся ли у тебя, братец, хрусталя? Желательно, конечно, изысканного, – он улыбнулся в усы.

При виде бутылки Георгий непроизвольно поморщился, развернул свою любимую бейсболку с символом «Nike», с которой практически не расставался на кортах, козырьком назад, потёр лоб и нехотя полез в сейф за пластиковыми стаканчиками.

– Вот тебе изысканный. В сейфе.

Накануне Георгию, несмотря сложную семейную ситуацию, не удалось уклониться от участия в привальной, традиционно затеваемой Петровичем по случаю прибытия на турнир. По её завершении товарищи, вместо того, чтобы проследовать по домам: кто – по месту прописки, кто – в гостиницу – так и остались ночевать на кортах. Может быть, поэтому он так остро отреагировал на появление на столе коньяка.

Валера аккуратно выстроил белые стаканчики в ряд, наполнил их на треть коньяком и провозгласил лаконичный тост «Ну, за встречу!» Друзья беззвучно чокнулись пластмассой. Это было не лишним. Сидящие рядом раздевалкой участники турнира и зрители вряд ли заподозрили бы что-то неладное. Согласно уставу клуба, распитие спиртного и курение на кортах никогда не поощрялось и в любом случае, не рекламировалось. Но каждое правило имеет свои исключения. Сегодня оно называлось «Илюшин».

После слов «За встречу» Георгия слегка передёрнуло, но взял себя в руки и нерешительно поднёс стаканчик ко рту. Он где-то слышал, что слово «турнир» в переводе с латыни означало повторное действие или встречу с новым партнёром. Он смирился с неизбежным, выдохнул и проглотил терпкую жидкость. Вслед за этим он быстро вытащил сигарету и закурил. Валера последовал его примеру. Олег с Андреем закусили шоколадкой.

Далее, с короткими интервалами, последовали свято чтимые в их кругу, лаконичные и ёмкие «За теннис» и «За тех, кто в море», и пустая бутылка последовала в урну. Шоколадка на столе тускло отсвечивала двумя оставшимися кубиками и всем своим видом требовала продолжения банкета. Долго никого уговаривать не пришлось.

Недалеко от кортов в ту пору уж было немало заведений, готовых распахнуть свои объятья для каждого платёжеспособного организма. Ещё сравнительно не так давно, в советские времена, здесь их были считанные единицы, и чтобы попасть в более или менее приличный зал, оснащённый официантами, порой приходилось отстоять очередь в ожидании освободившегося столика. При этом зачастую требовалось соблюдать определённый дресс-код – в некоторых ресторанах «лица в джинсах» не обслуживались, о чем гласила соответствующая надпись на входе.