Читать книгу Феодал: Боярин. Усобица. Разбойник - Александр Логинов - Страница 14

Андрей понимал, что возможность зайти в Москву уникальная. Землицу с деревеньками ему на Москве не купить. Шибко умный советчик великого князя убедил того запретить продавать землю не московским боярам и служилым людям. Хочешь осесть на Москве и владеть деревеньками с землицей – будь добр служи князю Московскому и проливай свою кровь за эту милость. Но сами москвичи с большим удовольствием скупали земли в вассальных княжествах.

А вот через купца своего, используя его как подставное лицо, вполне можно было закрепиться на Москве. Достаточно дать на лапу московскому сотскому сурожской или суконной сотни, и разрешение поселиться в Москве будет получено незамедлительно.

Прав Иван Андреевич: торговлю переносить нужно на Москву. Здесь, в Переяславле, объемы не те. Население стольного резанского града насчитывает от силы десять тысяч человек вместе с посадами. Раньше больше было, но мор десятилетней давности унес много жизней. Покупательский спрос в Переяславле заметно ниже по сравнению с Москвой. Но расходы… Андрей тяжело вздохнул. В казне только-только набралось серебра заплатить корабельному мастеру за ладьи и еще аванс выдать за заказанные баржи. А еще скоро платить за холопов монастырю… Соль покупать надо. Спиридон ест ее, что ли? Сколько ни привези, мало все ему.

А, была не была. «В Литве разживемся серебришком, на худой конец с феодальных разборок тоже можно поиметь толику серебра. Не за просто так воюют, поди ж ты, платят наемникам», – решился Андрей на очередную авантюру.

– Ладно. Уговорил, Иван Андреевич. Давай съездим, посмотрим, что да как. Собирайся в дорогу. Прямо сейчас и отправимся. Возьми с собой товару, что у тазиков взяли. Поди, еще не весь продал?

– Есть, есть. Возьму, а то как же, – обрадовался купец.

Как ни торопились в дороге, все равно опоздали с возвращением назад в Переяславль. В Москве Андрей даже не успел удивиться убожеству построек. Берега Москвы-реки, Неглинки, Яузы усыпаны множеством деревянных избушек под соломенными или тесовыми крышами. Между домами повсюду стоят окрасившиеся в золото рощи вперемежку с полями и лугами. Через Москву-реку перекинуты наплывные мосты, на которых торговый люд устроил торжище.

Андрей уже знал, что население Москвы велико, в пять раз больше, чем в стольном резанском граде. Той Москвы, которую он помнил, еще не было. Зато мощные пожелтевшие от времени стены белокаменного кремля Дмитрия Донского были на месте.

В Москву попали через «Нижние», или, как еще их называли, «Тимофеевы» ворота, которые свое название получили по имени жившего рядом окольничего князя Дмитрия Донского – Тимофея Васильевича Воронцова-Вельяминова. Массивные, в вершок[83] толщиной, железные ворота проездной башни широко открыты, длинная вереница телег столпилась перед мостами, крестьяне окрестных деревень торопятся спозаранку попасть в город. Если уж Андрей смотрел на Кремль, открыв рот от удивления и восхищения, то что говорить о простых крестьянах!

Высота стен кремля метров восемь будет, никак не меньше, да высота зубцов метра два с половиной. На такую стену, идя на приступ, взобраться нереально. Из пушек проломить стену в два метра толщиной тоже сомнительно. Из девяти башен кремля пять сосредоточены на восточной стене. Корабельная пристань прикрывается мощными нависающими стенами, так что и с этой стороны врагу не подступиться. А если учесть, что по периметру Москвы настроили монастырей, этаких мини-фортов, со стен которых можно было брать неприятеля под перекрестный обстрел, то дело нападавших выглядит совсем кисло. Эту твердь враг так ни разу не смог захватить штурмом. Даже количество проезжих башен на восточном участке стены выглядит как насмешка над врагами. С одной стороны, ворота существенно увеличивают опасность проникновения врага внутрь кремля, а с другой стороны, это вызов вероятным противникам: мы не боимся, попробуй, возьми нас! Зубы обломаешь, или сами обломаем внезапными вылазками за стены кремля. Поди, знай, откуда мы ударим на рассвете… У нас есть выбор большой, откуда ударить по ворогу, а у него голова болит, как разместить войска, чтобы перекрыть все выходы из города.

Да, деревянный кремль Ивана Федоровича Резанского выглядит по сравнению с московским кремлем очень и очень бледно. Теперь Москва может плевать с высоких стен на врагов и временных союзников. А виноваты в этом сами Резанские и Тверские князья.

По дороге купец много интересного поведал про пожары на Москве. Не фиг было посылать диверсантов – поджигателей на Москву. Князь Дмитрий с боярами умно поступили: раз потратившись, обезопасили себя от поджигателей. И взяли на вооружение тактику противников. Резань, Тверь периодически горели, как бы случайно, но всегда вовремя. А каменным стенам московского кремля огонь не страшен.

Денег потратила Москва на постройку кремля даже трудно представить сколько! Кремль построили очень быстро. Это значит, что накопили запасы зерна, ведь работников кормить нужно, и кормить круглый год. Зимой и то работы шли полным ходом. А сколько человек на каменоломнях работало? По словам купца, пять зимних месяцев добывали камни в Мячковских карьерах, ежедневно по четыре сотни мужиков. Камень вывозили по льду Москвы-реки. Но с началом строительства кремля добыча камня не прекращалась, с восхода и до заката мужики не покладая рук добывали камень. Каменоломни недалече, верст пятьдесят от Москвы, но груженая телега осилит этот путь за два дня. Это сколько тогда телег нужно? Самое малое – четыре тысячи подвод ежедневно и столько же возчиков. Это только зимой, а летом еще того больше.

Лошадей пять тысяч минимум задействовано было. Только представите себе, сколько нужно сена, овса, чтобы прокормить такую ораву? На одну гужевую лошадку в день уходит восемь килограммов овса. Умножаем на пять тысяч. Получаем две с половиной тысячи пудов овса ежедневно! Бочка овса весом в четырнадцать пудов стоила десять денег, в день девять рублей затраты только на овес! Да и сами лошади не из воздуха взялись, пришлось покупать у татар за серебро. При самой низкой цене за кобылу в один рубль и то получается очень много.

А сколько каменщиков возводили стены? А подтаскивать камень тоже люди нужны, и немало людей. А сколько людей лес валили? Ведь для строительства, чтобы класть камни, нужно леса поставить, да бревна нужны на деревянные связи между стенами.

Кузнецов сколько нужно, чтобы править инструмент? Где взяла Москва столько людей? Вестимо где: Москва сотнями выкупала полоняников в Орде и селила их на своих землях, плюс татарские рабы задействованы были по полной программе. Обращались с татарскими рабами не менее жестоко, чем татары с русскими. Их морили голодом, непривычные к тяжелой работе татары быстро умирали. На место умерших приводили новых рабов, благо усобицы в Орде позволяли бить татарских мурз, нарушивших вассальную присягу царю Ордынскому. А на мастеровой люд Москва не жалела денег, платила за них чистым серебром, но выкупала из полона.

Просто нагнать окрестных крестьян на стройку века со всего Московского княжества не представляется возможным. Продовольственный кризис можно было спровоцировать, если забрать всех крестьян на строительство. Начнется голод и все: пиши пропало. Значит, хлеб запасали загодя, накапливая запасы.

Инструмент для строительства тоже не на дороге валяется, железа столько нужно, что голова кругом идет, где взять столько! Уж что-что, а Андрей на собственной шкуре ощутил затратность строительства. Если постройка его маленькой усадьбы и содержание трех сотен проживающих в ней людей вгоняют Андрея в такие затраты, то что говорить о строительстве московского кремля? Две с лишним тысячи человек, ежедневно трудившихся на строительстве кремля, смог прокормить и обеспечить всем необходимым только очень обеспеченный князь. Или вы думаете, что крестьяне сами одевались-обувались? Лапти носятся в среднем не больше недели. Посчитайте, сколько лаптей нужно на зиму? Летом-то можно босиком работать, а вот зимой обувка нужна.

Вот и получается, что строительство кремля определило главенствующую роль Москвы на Руси. Какими бы сильными ни были соседи, у них не было такой твердыни, они просто не могли себе такого позволить. Пример тому – Нижегородский князь, так и не сумевший достроить каменный кремль. Проблемы внутренние и внешние помешали ему закончить строительство. А если и приложила Москва руку к созданию этих проблем, то кому до этого дело есть? Победителей не судят.

За светлый день купец успел обстряпать все делишки. Пятнадцать серебряных брусочков, переданные сотскому сурожской сотни Дмитрию Ермолину, как жест доброй воли решили все проблемы. Разрешение поставить двор на Москве было получено незамедлительно, сотский даже подсуетился, лично сопровождал Ивана Андреевича, показывая дворы, выставленные на продажу, и помог с оформлением документов. Московские купцы попадали под юрисдикцию государя Московского, как привилегия являлась подсудность гостей только великокняжескому суду. Разумеется, все налоги купцы платили великому князю. Остальные князья-третники не имели права брать на службу гостей. С этим на Москве строго.

Получив за помощь еще столько же серебра, Дмитрий выступил посредником при покупке двух лавок, конфискованных московским князем у убежавших сурожан. Сотский заработал на сделке прилично, а вот княжеская казна отдала лавки почти задаром. Ничего удивительного в этом нет, такое сплошь и рядом случается при слабом правителе, уж примеров-то Андрей может привести массу. В его время предприимчивые дельцы покупали у государства целые заводы по цене подержанного «москвича», а тут какие-то две паршивые лавки.

Иван Андреевич остался в Москве налаживать торговлю и обустраивать двор, а Андрей уже к вечеру с холопами выезжал из Москвы через Тимофеевы ворота, в спешке погоняя лошадей. Рядом скакал новый холоп. Дед парня был богатым землевладельцем, а внук уже вел нищенское существование. Земля без крестьян, обрабатывающих землю, ничего не стоила. А службу нести землевладелец обязан. Вот и продавали земельку за бесценок, чтобы поменьше ратников выставлять. Купцы московские, наоборот, стремились прикупить земельную собственность. Такое происходило на Руси сплошь и рядом. Тот же сотский сурожской сотни Дмитрий Ермолин не только торговец, а еще и крупный землевладелец. Имеет в собственности два села под Москвой с десятком тяготевших к ним деревенек. Братья Дмитрия тоже потихоньку превращаются в землевладельцев. Им проще, возвращаясь из Кафы или Таны, русские купцы завсегда привозят купленных на рынках рабов. Садят их на землю. Половина урожая идет им. Выгодно. Покупать просто деревеньку стоит пятнадцать рублей, а земельку с лесом прикупить – два рубля. Рабов у татар выкупить – десять-пятнадцать рублей будет стоить. Вроде бы то же самое получается, что купить землю уже заселенную. Но это не так. Покупая деревеньку, получаешь землю в собственность, но крестьяне, живущие на земле, – свободные арендаторы. Оброк платят по старине – десятую часть урожая. А рабы, посаженные на землю, – твоя собственность и отдают уже половину урожая! Вот что значит купеческая сметливость. Пускай рабы рано или поздно выкупятся, но лет пять-семь они будут отдавать ровно половину урожая. Потом, получив свободу, если не уйдут, то станут платить оброк, как все, по старине.

Кстати, холопа нового как раз присоветовал сотский. Парень продал последнюю землю сурожанину и теперь не знал, куда приткнуться. В монастырь уходить молодость не позволяла, ремесло не знает, умеет только саблей махать да на коне скакать. На три рубля, полученные за землю, парень сможет купить плохонького коня да саблю из мягкого железа. С таким оружием наняться на службу нереально, остается только один путь – в холопы. Соблазнился парень богатыми одеждами княжеских холопов и дорогим оружием, да и запродался Андрею. Такие вот дела, дед был боярином, а внук – холоп.