Читать книгу Он и Она. Я научу тебя летать - Александр Мирошниченко - Страница 3

– Меня зовут Агнешка. Тебя это не смущает? – спросила она, глядя прямо в глаза, и протянула руку для приветствия.

– Почему это должно меня смущать? – ответил вопросом Ваня, пожимая протянутую руку.

– Агнешка значит непорочная, целомудренная, – смеясь одними глазами, с серьёзным лицом уточнила девушка. – Парни, насколько я знаю, не хотят иметь дело с непорочными девушками.

– Почему не хотят? – опять получился вопрос, но Ваня сразу исправился: – Очень даже хотят.

– Будем считать, что у вас иначе. А в Польше парни очень не хотят, чтобы их девушки были целомудренные. По крайней мере, когда общаются с ними. Я – полька, – наконец Агнешка забрала свою руку из руки нового знакомого.

Ваня вообще был робок с девушками, а чтобы вот такая красивая держала его за руку и смотрела прямо в глаза, лишало его возможности сосредоточиться и ответить что-то внятное. И он охрипшим от волнения голосом, который ему показался чужим, попробовал пошутить:

– Полька – это танец.

– Тогда ещё потанцуем, Иван, – широко улыбаясь и демонстрируя красивые зубы, подвела итог знакомству девушка и пальцем поставила отвисшую челюсть собеседника на место.

В технологическом институте, где учился Иван, было много симпатичных и эффектных студенток. Но Агнешка отличалась от них, в ней было столько всего намешано, что просто красоткой её сложно было назвать. Иностранка, пусть даже из соцстраны. Она по-особенному одевалась. Вела себя по-особенному. Говорила на такие темы, что краснели парни, хотя неприличных слов не употребляла. Когда надо, добавляла в свою речь приятный акцент. И, естественно, стала очень популярной на их курсе. Иван никак не мог понять, почему она сама изъявила желание с ним познакомиться, поскольку ничем выдающимся среди одногруппников он не выделялся.

– Вот заморочит тебе голову эта коварная соблазнительница, затащит тебя в постель, лишит невинности, а замуж не пойдёт, – вспомнил друг Пашка популярный мужской анекдот, который пользовался успехом у первокурсников, мечтающих о таком соблазнении.

Ваня посмеялся, но как только появился случай, решил сам спросить «коварную соблазнительницу»: зачем он ей.

Отмечали день рождения однокурсницы. Именинница была местной и пригласила всех в гости. Ваня пришёл строго в назначенное время, а значит первым. Агнешка не пришла. Она просто снимала здесь комнату и встретила Ваню на правах хозяйки. Когда они остались в её комнате тет-а-тет, Иван задал мучивший его вопрос.

– О, пан не знает, зачем девушке нужен парень, – «включила» акцент Агнешка. – Тогда я расскажу. Девушке нужен парень, чтобы он стал ей другом. Ещё для того, чтобы заниматься любовью, – Ваня покраснел, но собеседница сделал вид, что не заметила и продолжила, – А ещё, чтобы выйти за него замуж. Ещё чтобы у ребёнка был отец. А ещё, чтобы делал дорогие подарки и баловал пани.

Иван растерялся, понимая, что не стоило начинать этот разговор. Но собеседница, которую раззадорило смущение, улыбаясь, добавила:

– И совсем не обязательно, чтобы это был один и тот же парень.

И пока Ваня пытался осмыслить услышанное, Агнешка объяснила:

– Ты, Ваня, замечательный и надёжный друг. На тебя можно положиться. Вот представь, что я попала под холодный ливень и пришла к тебе за помощью. Одежды у тебя для меня, конечно же, нет. Тогда я разделась и, стоя перед тобой голой, попросилась у тебя переночевать с условием, что ты меня не тронешь. Уверена, что ты, как надёжный друг, выполнишь мою просьбу.

Надёжный друг смотрел на свою подругу, которая, пока всё это говорила, развернулась и стояла спиной к окну. Солнечные лучи, просачиваясь сквозь платье, очень даже позволяли представить только что описанную сцену, что немедленно отразилось бурными процессами чуть ниже пряжки его ремня. Шевеление в этой области не осталось незамеченным, и «коварная соблазнительница» громко и звонко рассмеялась. Показывая на то, что Иван хотел бы скрыть, она сказала:

– Я вижу, ты во всех красках представил ситуацию.

Смущение сделало своё дело, и катаклизмы, вызвавшие смех, прекратились в момент. Заметив и это, она приблизилась почти вплотную и прошептала голосом, в котором вдруг появилась лёгкая хрипотца:

– Ты не того смущаешься. Смущаться нужно, когда у тебя как сейчас, а не так, как было чуть раньше, – и она положила свою руку на то место, где всё только успокоилось к радостному облегчению парня. И немедленно вся кровь, что была в молодом здоровом организме, хлынула туда, где находилась рука дерзкой студентки. Результат не заставил себя ждать.

– Вот так лучше, – физически ощутив этот результат, прошептала Агнешка, быстро убрала руку и скороговоркой добавила, – матка бога не простит меня, если по моей вине ты станешь импотентом.

Сознание возвращалось так медленно, что Иван уже сомневался: имело ли место всё описанное на самом деле или это – плод его фантазий, когда до него долетело:

– Пойдём, гости уже собираются. А то придумают себе всякое, и может даже пострадать твоя пока незапятнанная репутация.

К радости Ивана, застолье затянулось, и когда он, как надёжный друг, закончил помогать устранять последствия вечеринки, метро закрыли – пришлось остаться. Хозяйка постелила Ивану на диване, выразив уверенность в том, что он будет паинькой и не доставит девушкам беспокойства.

Но беспокойства были только у Ивана. Щебетанье девушек на кухне категорически мешало уснуть. Как только он начинал засыпать, горячая рука Агнешки оказывалась опять на том самом месте, и это тотчас же выталкивало его из сна, а понимание, что это сон, граничило с отчаянием.

И в очередной раз попытка провалиться в объятия Морфея была прервана, когда тихонько скрипнула дверь и босые ноги прошлёпали по паркету. Иван мгновенно проснулся и почти вскочил от неожиданности, но вспомнив, что он в трусах, остался сидеть. В свете уличных фонарей было видно, что гостья сменила праздничный наряд на ночную сорочку.

– Иван, – присев рядом на диван, начала серьёзно девушка, но язык от выпитого немного заплетался, – я должна тебе, как другу, кое-что рассказать. Вернее, посоветовать.

Но мозг того, кому были адресованы эти слова, уже отключился. Единственное, что он мог воспринимать – девичье тело, от которого его отделяли сантиметры расстояния и тонкая почти прозрачная ткань. Иван решил дотронуться до него, чтобы убедиться – это не мираж, и погладил руку Агнешки выше локтя. Девушка убрала его пальцы, но не отодвинулась.

– Ты, Ваня, очень тяжёлый, не в смысле веса, а в смысле отношений, – сказала она и сама взяла его ладонь. – Так нельзя. В отношениях должна быть лёгкость. Польские парни это понимают, а русские нет.

Она продолжала что-то рассказывать, сжимая руку Ивана, и не замечала, или делала вид, что не замечала, как вторая рука парня ласкала её волосы, шею, плечо. И только когда сброшенная бретелька уронила ночнушку и оголила грудь, Агнешка шепнула:

– Холодно, – и скользнула под одеяло.

Иван, хоть и не ждал такого развития событий, без промедления оказался рядом, продолжив руками, губами ласки неожиданно доступного женского тела, которое с жадностью откликалось. Сосок, миг назад бывший мягким, как переспелая ягода, стал твёрдым, но не потерял нежности. Там, где он касался её, всё покрывалось гусиной кожей, и она изгибалась навстречу этим прикосновениям. По мере того, как партнёр становился смелее, дыхание учащалось, но шёпотом «друзьям туда нельзя» и руками Агнешка устанавливала границы дозволенного, штурмовать которые Иван продолжал яростно, но без особого успеха, получая наслаждение от того, что доступно. Сколько времени прошло в этом хаосе движений, объятий и неистовых желаний парень, впервые ощутивший близость и сладость женского тела, не знал. Может, прошло мгновенье, а может, пронеслись часы, прежде чем Агнешка, с неимоверной силой обхватив, задышала часто-часто, потом затряслась всем телом и с глубоким выдохом сказала тихим низким голосом:

– Обними меня крепче.

Иван отозвался на призыв и прижимал её к себе до тех пор, пока содрогания не прекратились. Агнешка поцеловала его горячими губами и выскользнула из объятий. Босые ноги простучали по полу многоточием, скрипнула дверь. Иван остался, соображая, что это было и было ли что-то вообще.

Спустя какое-то время, когда через открытую форточку долетели звуки метлы дисциплинированного дворника и послышались моторы ранних автомобилей, зашла хозяйка в халате и разбудила громким шёпотом:

– Вставай, тебе пора. Мне ещё убрать постель нужно. Скоро родители приедут.

На лекциях Агнешки не было. Встретил её Иван, только когда спешил в столовку. Она шла навстречу под руку с красивым светловолосым парнем. Увидев Ивана, расплылась в улыбке, подбежала и обняла его. Потом представила красавцу:

– Джегож, познакомься. Иван – мой лучший друг в России. Иван, это Джегож – мой лучший жених везде.

Улыбающийся Джегож и смущённый Иван обменялись рукопожатиями.

***

Вечером Иван сидел в подвале у Пашки, который видел мрачное настроение друга и пытался развлечь его новостями из мира зарубежной музыки. Про это Пашка знал больше всех на курсе. Он сопровождал свои рассказы бренчанием на гитаре, менял пластинки, показывал вырезки из журналов. В конце концов он понял бесполезность своих стараний и просто спросил:

– Агнешка?

Когда Иван кивнул утвердительно, Пашка подошёл к полке, порылся немного там, выбрал пластинку и поставил её. После короткого шипения полились простые и чарующие звуки флейты, которым вторило фортепиано. Мелодия незамысловатая, но в то же время пленительная, она повторялась и манила. Когда стихли финальные аккорды, Пашка снял пластинку, осмотрел её на свет на предмет чистоты и поставил на место. А потом, глянув на друга, со вздохом произнёс:

– Это полька – произведение простое, лёгкое и привлекательное. Но короткое. И двуличное, – на удивлённый взгляд друга пояснил: – Полька – это чешский танец.