Читать книгу Тайник на Эльбе - Александр Насибов - Страница 5
Глава пятая
Оглавление1
На рассвете с одного из подмосковных аэродромов поднялся транспортный самолет, имея на борту двух пассажиров. Один был полковник Рыбин, другой – его помощник – майор Керимов.
В тот год, когда Аскер Керимов закончил среднюю школу, ему не было еще семнадцати лет. Свой дальнейший путь он определил твердо: учеба в индустриальном институте, диплом химика. Кроме того, он будет продолжать совершенствоваться в немецком языке, который изучал с детства.
И вдруг – крутой поворот в жизни. Он получил повестку из военкомата. Прибыл по вызову. Его принял подполковник, – Аскер и сейчас помнит его волнистые черные волосы, контрастирующие с ними голубые глаза, высокий, с залысинами, лоб. Подполковник оказался не военкомом, а представителем органов госбезопасности. Аскеру было сделано предложение поступить в одно из специальных училищ. Он был озадачен. Стать чекистом? Он ведь ничего не умеет! Подполковник усмехнулся и пояснил, что чекистами не родятся – ими становятся, их воспитывают, долго и тщательно готовят.
К своему удивлению, Аскер обнаружил, что собеседник многое знает о нем – о его страсти к языкам, об увлечении футболом, даже о прыжке на парашюте с самолета, который Аскер совершил год назад.
– Но главное, – сказал подполковник, – что серьезен, честен, хорошо учился. – Он помолчал. – Ведь твой отец один из тех, кто устанавливал советскую власть на Кавказе. Так кому же защищать ее, как не его сыну!
Войну Аскер встретил лейтенантом, сотрудником органов госбезопасности в Баку. Затем – Москва, работа по переводам и дешифровке трофейных документов. Рапорты с настойчивой просьбой отправить на фронт. И наконец – служба в армейской контрразведке и разведке.
Новая работа позволила Аскеру хорошо изучить повадки врага. Во время одной из вылазок в ближний тыл гитлеровцев Аскер попал к партизанам. Там оказался пленный офицер СС. Возникла мысль – воспользоваться документами эсэсовца. И Керимов был заброшен в глубокий тыл противника. Трудная операция прошла успешно. Добытые сведения помогли обезвредить группу вражеской агентуры, орудовавшую в Советском Союзе.
…Сейчас Аскер вновь служил в Москве. Полковник Рыбин и он летели в Баку, чтобы на месте разобраться в некоторых вопросах, связанных с показаниями агента Отто Лисса о тайнике с архивами германской секретной службы.
Рыбин и Керимов расположились на узенькой алюминиевой лавочке, привинченной к полу кабины.
– Вздремнем, майор, – сказал полковник Рыбин. Он привалился к борту кабины, поднял воротник пальто, надвинул на лоб шапку, глубоко засунул руки в карманы: было холодно.
Рыбин был лет на пятнадцать старше Керимова возрастом и на два десятилетия – стажем работы в органах государственной безопасности. В памятные январские дни 1924 года, когда страна хоронила Ленина, вагоновожатый московского трамвая Орест Рыбин явился в партийную ячейку депо и положил на стол секретаря исписанный лист бумаги.
Секретарь прочитал и молча спрятал бумагу в папку, лежавшую на краю стола. Рыбин успел заметить, что в папке уже скопилось немало бумаг, и каждая, как и принесенная им, начиналась со слова «заявление».
– Ну, как? – сказал он, наклоняясь к секретарю. – Примут меня?
– Обсудим.
– Нет, ты сейчас говори. – Рыбин зашел за стол, оперся на него руками. – Я теперь же знать должен.
– Обсудим, – повторил секретарь.
Секретарь и Рыбин работали в одной бригаде. Здесь же, в депо, трудились отец и старший брат Ореста. Секретарь хорошо знал всех троих, а со старым слесарем Иваном Рыбиным был в давних приятельских отношениях. Он был уверен: семья Рыбиных – это надежные люди, настоящая рабочая косточка. На них можно положиться. Но сейчас он как-то по-новому смотрел на стоявшего перед ним юношу. Большие голубые глаза, в которых всегда жила лукавая смешинка (Рыбин слыл в депо первым весельчаком и острословом), теперь суровы, в них застыли и скорбь и немой вопрос; губы сжаты так, что побелели; шея, плечи, руки напряжены.
– Волнуешься? – сказал секретарь.
– Да ответь же, – не выдержал Рыбин. – Не томи!
– Ладно. – Секретарь помедлил. – Думаю, примем.
– Тогда – вот. – Рыбин полез за пазуху, вынул вторую бумагу. – Я ведь не только в партию хочу. В партию – главное. И это… главное!
В новом заявлении Орест Рыбин просил партийную организацию направить его на работу в органы ОГПУ, чтобы, как он выражался, «не давать спуску контре, давить гадов, из-за которых погиб товарищ Ленин и которые замахиваются на всю советскую власть».
…Так было в тот памятный год. Двадцать лет службы в органах государственной безопасности, – и сейчас полковник Рыбин по праву считался одним из лучших офицеров управления.
– Ну, вздремнем малость, – повторил он, пытаясь лучше устроиться на жестком сиденье.
– Попробуем, – отозвался Аскер.
– Впрочем, я бы прежде чего-нибудь пожевал, – проговорил Рыбин. – Есть хочется отчаянно. Черта б съел!
– Говоря по чести, я тоже.
Вчера чекисты закончили свою работу во втором часу ночи, и тогда выяснилось, что надо срочно лететь в Баку. Руководство управления заинтересовалось показаниями Лисса, кое-какие данные свидетельствовали о том, что он мог сказать правду. Надо было срочно допросить агента, изучить его показания, сопоставить их с имеющимися сведениями, перекрыть материалами из других источников.
– Поезжайте, – сказали Рыбину и Керимову, – поезжайте и подумайте на месте. О многом вы осведомлены лучше, чем местные товарищи, сможете помочь полковнику Азизову. Машина уже заказана и ждет. Выезд на аэродром немедленно.
Так случилось, что Рыбин и Керимов отправились в путь не поужинав.
Аскер распаковал небольшой сверток. В нем оказался хлеб и несколько кружочков копченой колбасы – все, что удалось захватить. Офицеры поели…
Истекал третий час полета. Машина уже миновала Сталинград и взяла курс на Астрахань, когда в пассажирскую кабину вошел радист. Он был озадачен, молча протянул Рыбину радиограмму.
Полковник прочитал: «КОМАНДИРОВКА ОТМЕНЯЕТСЯ тчк НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ тчк ЛЫКОВ».
2
Отправив радиограмму, генерал Лыков поднял трубку телефона, стоявшего поодаль от других аппаратов.
– Слушаю, – раздалось в трубке.
– Докладываю: полковника Рыбина и майора Керимова отозвал.
– Хорошо. – Трубка помолчала. – Если свободны, зайдите.
Лыков собрал со стола бумаги, запер их в сейф и вышел в приемную. Сидевший там офицер встал. Лыков сказал:
– Пошлите на аэродром машину: полковник Рыбин и майор Керимов возвращаются.
– Есть, товарищ генерал.
– А я к начальнику.
Офицер кивнул.
Лыкова принял мужчина лет шестидесяти – высокий, худощавый, большеглазый, с густыми темными волосами, едва тронутыми сединой. Он указал Лыкову на кресло и, когда тот сел, пододвинул коробку папирос.
– Спасибо. – Лыков взял папиросу. – У вас сложилось какое-нибудь определенное мнение, Алексей Ильич?
– Нет… Распорядились, чтобы Отто Лисса доставили сюда?
– Да, как вы и приказали.
– Хорошо. Завтра, видимо, будет и тот, перебежчик. – Начальник взглянул на лежащую перед ним бумагу. – Георг Хоманн.
– Сложная история, – задумчиво сказал Лыков.
– Сложная. Полагаю, не будете возражать, если обоих поручим Рыбину и Керимову?
– Нет, разумеется. – Лыков пододвинул к себе пепельницу, осторожно стряхнул в нее пепел с папиросы. – Вот только хотелось бы…
– Говорите.
– Видите ли, Алексей Ильич, надо бы как следует прояснить Отто Лисса. Все предпринять, буквально все!..
– Вы же знаете, это невозможно.
– Понимаю, но…
– И потом, при всех обстоятельствах верить ему трудно. Давайте думать о другом, о Хоманне.
– Здесь выход один.
– Какой?
– Я навел справку. На том участке фронта сейчас затишье. Наши войска будут молчать, вероятно, еще недели две. Нет данных, чтобы и немцы затевали какие-либо операции в ближайшие дни.
Начальник усмехнулся.
– Поразительно, – пробормотал он.
– Не понимаю.
– Я говорю: поразительно, как иной раз могут одинаково мыслить люди. Все еще не понимаете? Но вы ведь предлагаете организовать специальную группу и забросить ее в тыл той самой дивизии «Тейфель», откуда перебежал Хоманн, не так ли?
Лыков кивнул.
– Группа должна добыть пленных из батальона, а еще лучше из роты, где служил перебежчик, – продолжал развивать свою мысль начальник. – Так ведь?
Лыков вновь кивнул.
– И это нужно, чтобы допросить пленных и установить, что за птица Хоманн. Я правильно вас понял?
– Именно так.
– Значит, хорошо. – Начальник хитро прищурился. – Могу сообщить: полчаса назад такое задание отправлено на фронт.
– Алексей Ильич, надо его задержать! – Лыков встал.
– Почему?
– Дело слишком сложное и деликатное, чтобы без нашего наблюдения… Словом, хочу направить туда майора Керимова.
Начальник тоже встал.
– Что ж, – сказал он, – вы правы.
– Так я – на аэродром, встречу его, все объясню и отправлю немедля?
– Езжайте. В штаб армии будет передано, чтобы без Керимова ничего не предпринимали.
3
Прошло три недели. Апрель был на исходе. Поздним вечером Аскер вышел из кабины лифта, отворил дверь приемной. Сидевший там офицер поднялся, крепко пожал ему руку.
– С возвращением, – сказал он.
– Спасибо. – Аскер покосился на дверь кабинета полковника Рыбина.
– Нет его, – сказал офицер. – У Лыкова сидит. Приказал и тебе туда идти, как явишься.
Аскер кивнул, поспешно вышел.
Генерал Лыков и полковник Рыбин поздравили Аскера с выполнением задания. Лыков подвел его к креслу, усадил.
– Рассказывайте, майор.
– Против интересовавшего нас подразделения работали два десанта. Танки вышли на фланги третьего батальона, отвлекли на себя огонь. Десантники, которых они несли на броне, атаковали немцев в лоб. В эти же минуты в тылу батальона приземлились парашютисты.
– Таким образом, смогли изолировать батальон?
– Почти, товарищ генерал. В последний момент противнику удалось накрыть несколько танков минометным огнем. Образовалась брешь, в которую ушли две роты. Точнее, остатки этих рот. Не случись этого, пленных было бы гораздо больше.
– Где находились сами?
– На КП командующего армией, как мне и было приказано.
– Так. – Лыков помедлил. – Ну а кого привезли?
– Девятнадцать человек, в том числе двух офицеров, товарищ генерал.
– Все из третьего батальона?
– Да.
– Как везли?
– Люди друг с другом не общались.
– Хорошо.
– Я забыл сказать, товарищ генерал: среди пленных – ротный командир перебежчика Хоманна.
– Взять командира батальона не удалось?
– Десантники рассказывали: ушел в последний момент. Бежал на мотоцикле офицера связи.
– Жаль. – Лыков задумался, медленно перебирая лежавшие на столе бумаги.
– Начальнику армейской контрразведки я передал ваш приказ, товарищ генерал: немедленно докладывать, если в их руки попадут пленные из третьего батальона.
Лыков рассеянно кивнул.
– Мать звонила, – негромко сказал Рыбин.
Аскер вздрогнул, выпрямился.
– Что там?..
– Да все в порядке, чудак-человек. Просто, беспокоилась. Ну, я и сказал: не волнуйтесь, сынок ваш пребывает в добром здравии, в командировке находится, скоро вернется.
Аскер кивком поблагодарил Рыбина. Тот набросал на клочке бумаги несколько слов, пододвинул записку офицеру. Аскер прочитал:
«Вечерком, как освободишься, зайди на часок ко мне домой, чайку напьемся и – в шахматы. Буду ждать».
Аскер поднял голову, встретился глазами с Рыбиным, улыбнулся.
Лыков оторвался от бумаг, подозрительно оглядел офицеров.
– Что-то вы замышляете, – пробормотал он. – А ну, выкладывайте!
Рыбин и Аскер промолчали. Лыков взял записку, просмотрел, чуть отодвинул в сторону. Тень пробежала по его лицу. У Рыбина семья была здесь, в Москве. У Аскера имелась мать, хотя и далеко отсюда. У Лыкова же не было никого. Пять лет назад он похоронил жену, а спустя два года лишился сына.
Рыбин знал это. Он понял состояние генерала.
– Может, и вы заглянете, Сергей Сергеевич? – осторожно спросил он.
– Не знаю… Не знаю, как со временем. Впрочем, почему бы и не посидеть часок втроем, а? – Лыков неожиданно улыбнулся.
Рыбин вздохнул, переглянулся с Аскером.
– А теперь о деле. – Генерал вдруг насупился. – Майор Керимов, вам уже известно, что показаниям Отто Лисса и Георга Хоманна придается серьезное значение. Настораживает, что показания этих двух людей, попавших к нам разными путями и на различных участках, тем не менее абсолютно тождественны. Что из этого следует?
Аскер сказал:
– Можно предположить, что они говорят правду.
– Можно. – Лыков кивнул. – Вот поглядите, это выборка из показаний перебежчика Хоманна. Глядите: Гамбург, затем городок, расположенный выше по течению Эльбы, на правом берегу – Остбург. Далее – район западнее Остбурга, на берегу реки, в хвойном лесу. Теперь показания агента Лисса. И здесь – Гамбург, затем Остбург и в заключение лес, берег Эльбы.
– Все совпадает, – задумчиво сказал Рыбин.
– Абсолютно все. – Аскер беспокойно потер кулаком переносицу. – Даже стальная стена в хранилище. Смотрите, и о ней говорят оба.
– Перебежчик и агент доставлены в Москву. – Лыков пристукнул карандашом по столу. – Так сказать, ждут вас, майор.
– Я бы хотел сначала поработать с теми, кого привез, – сказал Аскер.
– Не возражаю. – Лыков взял лежавшие на столе бумаги. – Действуйте, как найдете нужным, только придется поторопиться. Времени в обрез. Для нас с вами нет сейчас ничего более важного, чем поиск и изъятие этих архивов.
– Понимаю, – Аскер кивнул.
– Архивы, о которых идет речь, – это несомненно данные об агентуре, которую немцы оставили на востоке; это документы о том, что творили фашисты на нашей земле. Ценность их колоссальна. Они должны быть в руках нашего обвинения, когда Гитлера и его шайку посадят на скамью подсудимых.
Аскер встал.
– Разрешите приступить к работе?
– Да. – Лыков тоже поднялся. – И учтите: архивы интересуют не только нас с вами. Ими занимаются разведки м-м… некоторых государств. Поэтому торопитесь и торопитесь. Дать кого-нибудь в помощь?
– Нет, товарищ генерал, пока не надо.