Читать книгу Карфаген должен быть разрушен - Александр Немировский - Страница 13

В октябре город наполовину опустел. Разъехались гости, спасавшиеся в Кумах от духоты. Замер и дом Филоника. На кухне не гремела посуда, не скрипели половицы, лишь из сарая доносился приглушенный гул голосов.

Андриск запрягал мулов. Блоссий накладывал в повозку посуду и мешочки со снедью. Занятые делом, они переговаривались вполголоса.

– Не люблю откладывать! – Андриск погладил ладонью влажную, пахнущую потом спину животного. – Дорога тянет! Уже давно пора идти навстречу Фортуне!

– Вот именно! – подхватил Блоссий. – Не дожидаться, пока она даст тебе знак. Шагать! А там – будь, что будет. Так учил Зенон!

– Давно я хотел тебя спросить. Вот Сократ яд принял, хотя ему бежать предлагали. Диоген в бочке сидел. А Зенон что учудил?

Блоссий улыбнулся.

– Учудил… Ничего такого за ним не было. Жил без излишеств. Не пил вина. Не любил многолюдства. Спрятав свою душу от праздного любопытства, он и сам не был охоч до чужих секретов. Поэтому его любили македонские цари. А враги македонян, афиняне, оказали ему, чужестранцу, посмертные почести. Более всего он не терпел болтовни. Как-то юношу отчитал: «У нас для того два уха и один рот, чтобы мы больше слушали и меньше говорили».

– Молодец! – похвалил Андриск философа. – У нас в Эпире говорят: «Лучше воду решетом носить, чем языком трепать».

– Когда ему было столько же лет, сколько сейчас тебе, он занялся торговлей. Корабль его налетел на скалу. Вплавь добрался он до Афин и остался там, отыскав учителей. Попав в Афины безвестным, он стал так знаменит, что македонские цари почитали за счастье письмо от него получить. Так ему улыбнулась Фортуна.

– Как и нам с тобой, – сказал Андриск. – Вот долго ли она улыбаться будет?

– Фортуна – скрытная госпожа, – ответил Блоссий. – Поди узнай, что у нее на уме. Но доподлинно известно, что она не терпит ленивых и равнодушных, а благоволит к расторопным и смышленым.

– Значит, и к тебе. Но разве это дело, достойное твоего ума: подсчитывать доходы Филоника и вести его переписку?

– Мне Фортуна тоже улыбнулась. Через несколько дней я буду учителем.

– Тебя нашли ученики?

– Пока ученица.

– А! – пренебрежительно протянул Андриск. – Большое счастье девчонку учить. У нас в Эпире говорят: «Женщину учить– время тратить!»

– Презрение к женщине – гибельный предрассудок, – проговорил Блоссий убежденно. – Римляне его почти лишены. Римская матрона не рабыня, а госпожа. Да и девочкам здесь дают образование.

– Я поеду! – сказал Андриск, поднимая вожжи.

– Но ты не узнал, кто моя ученица. Это Элия.

– Элия! – воскликнул Андриск. – Ты будешь учить Элию?

– Так распорядился наш патрон в письме к Филонику. Ведь Элии уже девять лет. Ее привезут через несколько дней.

– А чему ты будешь ее учить?

– Всему тому, чему учили меня самого. Зенон считал, что душа женщины склонна к добродетели больше, чем мужская. А добродетель и знания неотделимы друг от друга. Следовательно, давая женщине знания, мы развиваем ее склонность к добродетели.

– А можно, когда я вернусь, ты и меня будешь учить?

– Конечно! Я буду учить вас вместе, как в римских школах.

– Не надо, как в римских, – перебил Андриск. – Вчера я мимо школы проходил, что на агоре. Такой вой стоял…

– Можешь не опасаться, – улыбнулся Блоссий. – Зенон запрещает наказание розгами.

– Одобряю! – сказал Андриск, садясь в повозку. – А Элии привет передай. Хорошая она, хоть и ромейка.