Читать книгу Недетская сказка 2 - Александр Николаевич Горин - Страница 2

В кабинете царской башни, обставленным резной мебелью из полированного морёного дуба, сидел за письменным столом молодой человек с длинными белокурыми волосами и двухнедельной щетиной не бритого лица. Из одежды на нём были только холщовые штаны и спальная льняная рубаха не первой свежести. Перед ним лежала стопка пергамента и несколько гусиных перьев. Массивная агатовая чернильница была до краёв заполнена чернилами, приготовленными из смеси сажи, воды и навозного гриба. Молодой человек тяжело вздохнул, обмакнул перо в чернила и начал писать:

«Дорогая моя, Настенька. Прошло уже пять лет с тех пор, как ты, растворившись в белом облаке, оставила меня одинёшенька править страной разбойников, обманщиков и лихоимцев. Как-то так получилось, что я даже не успел сообразить в какую дырявую повозку уселся править кучером. Твоей вины тут нет, да и не в виноватых дело, а в том, что у меня одного душа болит за царство, а другим на это наплевать. Разбойники, как лютовали по лесам, так и продолжают свои кровавые делишки. Народ, по-прежнему, бедствует и голодает. Жуть делает вид, что борется с разбойниками, постоянно просит деньги на вооружение и содержание войска, а казна пуста, как дымоход в печи. Вояки почти все по деревням разбежались; пьянствуют и дерутся, нормальным людям жизнь отравляют. Чего с них взять коль к работе не приучены, а только мечами размахивать. Вихор говорит, что всё под контролем, но я ему не верю. Давеча сам по деревням проехал и с народом пообщался. Люди ропщут, защиты просят, слезами заливаются. А я словно дурень стою глазами хлопаю, а что ответить не знаю. А тут ещё слухи ходят, что Яга собирает войско из иноземных наёмников. Хочет к нам с войной идти, чтобы меня с трона скинуть, а самой стать царицей Омутляндии. Если так случится, то мне, кроме как на отца и положиться не на кого. Хотя от него сейчас мало проку. У него любовь с мамкой приключилась, и он совсем голову потерял. Наверное, это от того, что отец долго один жил. Как сказала Прасковья: «Накопилась страсть и на мамку пролилась». Я не против конечно, но надо и о государстве иногда подумать, а не любовь крутить в преклонном возрасте. С Прасковьей тоже не всё хорошо выходит. Она говорит, что меня другого полюбила. Мол, раньше я был гораздо умнее и обходительней, а мне не до комплиментов, когда о государстве голова болит. К тому же, приходится на всём экономить – казна скудная, как кошелёк нищенки. Пришлось заменить иноземную икру на нашу лягушачью, правда, повар из «Закутка» её так солит, что и не отличишь от осетровой. В общем, всё плохо. Без тебя, Настасья, сплошной упадок и печаль. Я твою книгу «Апофения» пять раз перечитал, но так ничего и не понял. Думал, что смогу к тебе переместиться в будущее, и потолковать о том, как дальше жить».

– Почерк у тебя красивый, кто научил?

Иван подпрыгнул из кресла и уронил перо, размазав чернила по столу:

– Настя! Ты?

– Ну я, а ты кого ждал? – усмехнулась Анастасия.

– Ты стала ещё краше, чем раньше, – промолвил Иван, разглядывая подругу.

– Соком наливаюсь, скоро созрею и прольюсь нектаром, – отшутилась Настя.

– Ты мне так нужна, что даже подходящих слов не найду, – смущенно сказал Иван.

– Я уже прочла трактат о твоих проблемах. Стиль слабоват, но суть понятна. Ты так и не ответил, кто тебя писать научил.

– Мне пришлось сказать, что во Фридомии не было учителей омутляндского языка и попросить Прасковью порекомендовать кого-нибудь. Она пригласила своего бывшего гувернёра, который меня обучил грамоте, ведь ты же не успела, – виновато произнес Иван.

– Неважно выглядишь, побрился бы что ли, – ушла от темы Анастасия, – Прасковья не боится за свою нежную кожу, пуская тебя в постель? Не дуйся, я пошутила. Короче, я явилась вовремя, впрочем, как и всегда.

– Мне теперь не до шуток. Проблем гораздо больше, чем я успел описать. Ты надолго к нам? – продолжил разговор Иван.

– У меня летний отпуск после зашиты диссертации, и я решила провести его с пользой для нас обоих, – ответила Настя.

– Опять станешь искать ответы в прошлом, а я буду экзотическим приложением? – надулся Иван.

– Ты времени зря не терял; словарь расширил; язвишь элегантно, как и подобает царской особе. Скажу, как есть. Я пришла исключительно из-за тебя, и больше мне здесь делать нечего, ну разве что подышать чистым воздухом и поесть натуральные продукты, которые у нас не выращивают, а производят из неизвестных субстанций.

– И чего же вы такое едите? – удивился Иван.

– Дерьмо искусственное. Но тебе лучше этого не знать, а то надолго потеряешь аппетит, – иронично сказала Анастасия.

Ванька представил подругу, жующую подобие коровьей лепёхи и действительно почувствовал отвращение к пище. Стараясь не концентрироваться на этой неприятной картинке, он решил не прояснять детали и сменил тему.

– Не поверишь, но я был уверен, что мы встретимся. Было предчувствие, правда оно меня обмануло года на два, но я всё равно счастлив, что ты здесь.

– Два года? Рановато ты заскучал при экзальтированной жене, при короне и троне, при тесте Балаболе. Это же каким занудой надо быть, чтоб при таком наборе по приблудной козе тосковать? – саркастически заметила Настя.

– Это ты мне за «козу-скотину» отомстила? – обиделся Ванька.

– Ладно, угомонись. Теперь я вижу, что скучал, раз такие детали припоминаешь, – примирительно ответила Настя, – Давай выкладывай всё по порядку.

По порядку не получилось. За пять лет произошло много такого, о чём Иван, торопясь и сбиваясь на эмоции, пытался поведать с максимальной правдивостью и простотой. Настя внимала с большим интересом, разглядывая повзрослевшего Ваньку, удивляясь его наблюдательности и точным характеристикам людей и событий, отражённых в этом длинном и немного сумбурном повествовании.

– Теперь ты понимаешь в каком дурацком положении я нахожусь? – закончил свой рассказ Иван.

– То есть, если я правильно поняла, тебя не устраивает положение задрипанного царька, которым прикрывают свои делишки жадные и нахрапистые министры? Не я тебя на царство назначала, это Демьян посадил тебя на трон, пользуясь благоприятным моментом и замешательством царедворцев. Есть простое решение: освободи вакансию и езжай к себе в поместье. Там ты найдёшь всё, что так мило твоему сердцу и освободишься от тяжёлой обузы. Кстати, где твоя корона?

– Похоже, в спальне оставил, – растерянно ответил Иван.

– Вот и я говорю, не царское это дело путать кровать с государством, – с грустью констатировала Настя.

– Думаешь всё? А кто меня теперь отпустит, я же, как вывеска на трактире: «У нас прилично кормят» или «Заходи отведать».

– Да, Ваня, попал ты в переплёт! Но я так и не поняла, ты царём быть хочешь или вывеской?

– Помоги мне. Дай совет. Такой умницы, как ты, во всей Омутени не сыщешь, а мне одна дорога: или в царях оставаться, либо в леса подаваться, – взмолился Иван.

– Как моя Верба поживает? – неожиданно спросила Настя.

– Лучше, чем я. У них с Дроздом приплод: кобыла Искра. Ей уже три года.

– А у тебя какой приплод?

Иван потупился, немного помолчал и вздохнув ответил:

– У нас с Прасковьей что-то не получается с потомством.

– А мордобой не пробовал устроить? Говорят, в Омутени дети после хорошей пьяной драки родятся.

– Хватит издеваться. Ты чего-нибудь дельное посоветуй.

– Детишки, как грибы зарождаются. Похоже, год не грибной выдался. Вот солнышко прогреет, дождичком прольёт и полезут они друг за другом, – пошутила Настя.

– Тебе бы только шутки шутить, а Балабол мне уже намекал, что надо этот вопрос ускорить.

– Балабол боится, что ты себе другую царицу подберёшь взамен Прасковьи. Его понять можно. Только бы он ей кобелька какого не подложил, чтобы проверить кто из вас виноват, – озабоченно сказала Настя, – Да и тебе налево не мешало бы сходить. Надеюсь, казна парочку бастардов выдержит, а может и троих потянет.

– Я думаю, что это меня Ефросинья сглазила, – вздохнул Ванька.

– Сглаз – дремучий пережиток. Я тебе хороший совет дам, как от сглаза излечиться. Найди девку похожую на Фросю, но только моложе лет на двадцать. Как её зовут не спрашивай, а тащи в постель и отлюби её усердно, пока твоя дурь не скукожится до состояния не стояния. А пока будешь охаживать, называй её Фросей, ну или Ефросюшей, как в голову взбредёт. Закончишь и сглаза как не бывало. Знаю, что говорю, – напутствовала Анастасия с лёгкой усмешкой.

– Опять шутишь? – опешил Иван.

– Нет Ваня, это целая наука, которая называется психиатрия, и лечит такие расстройства, как у тебя. Я же не просто совет даю, а по учебнику. Заодно проверишь себя на сперматогенез, тьфу, забыла, на мужское бесплодие. Так понятно?

– А если не поможет?

– Тогда одним днём не обойтись. Придётся пару-тройку раз повторить, но главное имя не перепутать. Только Фрося, и точка!

– Странно от тебя такие советы слушать. Понимаю, у вас там в будущем наверно всё по-другому, коль дерьмом питаетесь. Ты только не подумай, что я завидую, я искренне тебе сочувствую.

– Ты нос не задирай, тоже мне сочувствующий нашёлся, а у самого дерьма, хоть ложкой хлебай. Давай-ка лучше здесь навозные кучи разгребать, пока я в отпуске. С чего начнём?

– Мне кажется, что надо народ просвещать. Прививать им чувство достоинства, гордость за прошлые победы, любовь к государству, которое их защищает и кормит, – начал несмело Иван.

– Ваня! Что я слышу? Откуда ты это почерпнул? – вскрикнула Настя.

– Балабол так говорит. Вообще-то, я пока своего мнения не имею, – виновато ответил Ванька.

– Это Омутляндия защищает и кормит своих подданных? По-моему, тебя Авдотья до восемнадцати лет кормила, или нет? А от разбойников и проходимцев тебя кто защищал? Любовь к государству? Государство – это ты! Если тебя не любят, значит ты этого не достоин. Сам же жалуешься, что Прасковья к тебе стала хуже относиться, а ты не догадался почему? Это ты стал к ней хуже относиться, а любовь, Ванечка, всегда взаимна. Любовь без взаимности сигнализирует о психическом расстройстве. Гордость за прошлые победы? Твой дед кого-то там побеждал, отлично, честь ему и хвала. Ну а ты кого победил? Получается, что можно сидеть на печи, нюхать вонючий лапоть и всю жизнь гордиться победой деда? А если твой дед никого не побеждал, то надо гордиться дедом соседа? Вот, если бы твой дед тобой гордился, тогда это чувство собственного достоинства. Ты гордишься своим отцом, дослужившимся до начальника царской охраны, а кто ещё им гордится? Скорее ему завидуют чёрной завистью. Балабол – лала-бол. Короче, ты не на тот стул сел, – разволновалась Анастасия, – Можно попробовать исправить ситуацию, но одной мне будет трудновато.

– Я с тобой, ты же знаешь, – откликнулся Иван.

– Ты или Балабол? – усмехнулась девушка.

– Я же царь всё-таки. Можешь использовать меня, как заблагорассудится, только не унижай моё достоинство.

– Достоинство, Ваня, произрастает из авторитета. Царь – это не достоинство, а номенклатурная единица. Завоюй авторитет у подданных и поймёшь, что такое достоинство. По крайней мере, члены из ясеня строгать не придётся.

– Я пробовал, но чего-то не выходит, – приуныл Ванька.

– Тебе нужна победа, причём, настолько яркая и ошеломляющая, чтоб даже лягушки на болотах в фанфары дудели. Это хорошо, что Яга собирается занять твой трон. Ты дашь ей бой, а выиграв сражение поднимешь свой авторитет на небывалую высоту, – на ходу стала импровизировать Анастасия, – Нужно будет сказать Вихру, чтобы его шпионы донесли до Яги о твоём бедственном положении. Мол, сейчас самое время напасть, пока царь Иван силы собирает. Пусть она поторопиться, а то у меня отпуск закончится в самый неподходящий момент.

– Как мы её побеждать будем, если у нас толком и войска нормального нет? – опешил Иван.

– Не знаю, пока не придумала, но мне иногда приходят безумные мысли, – улыбнулась Настя.