Читать книгу Моё счастье - Александр Николаевич Романовский - Страница 10

Случилось весной мне снова побывать в родных краях. Приехал поездом ночью. Городок мой Бабаево встретил чистотой улиц и тишиной. Тишиной такой, что сон окончательно прошел и захотелось побродить по знакомым с детства местам. Был тот предутренний час, когда звезды начинают гаснуть, но заря на небе еще не обозначилась.

По традиции решил навестить свою Заветную (так её назвал) полянку. Там каждую весну токовали тетерева и я, захватив из дома ружье, торопился попасть на ток до рассвета. Но опоздал. Когда подходил к поляне, солнце уже позолотило макушки деревьев. Я узнавал и в тоже время не узнавал свои места.

Обгоревшие деревья лежали, создавая труднопроходимые переплетения, а которые и стояли, то являли собой печальную картину: корни подгорели, стволы закопчённые. Особенно больно было смотреть на березы, где контраст выражался еще сильнее.

Устав перелезать через завалы, присел на поваленное дерево, задумался. Как всё-таки беспечность человека дорого обходится природе, а в конечном итоге и самому человеку! Лесные массивы, которые росли десятилетия, погибли буквально от одной зажжённой спички или непотушенного окурка, костра. И тетеревов не видно. А раньше… Всего лишь два года назад весной на этой поляне токовало не менее десятка-двух петухов, а с заходом солнца начиналась вальдшнепиная тяга. Ну, вот и опустело всё, продолжал я свои горькие размышления. Даже вездесущих сорок не слышно. Все вымерло.

Вдруг, будто не соглашаясь с моими тяжелыми мыслями трижды и, как мне показалось, зло прокричал косач: «Чушь, чушь, чушь» Я встрепенулся. Нет не чушь, думаю. Вот пропадут в лесу и на поляне ягоды, а к зиме березы не дадут почек, нечем тебе будет кормиться, сам уберешься от сюда. «Чушь!» снова крикнул невидимый спорщик. Конечно, я очень обрадовался этим звукам. Выбрался на поляну. В некоторых местах трава и мох выгорели, вся она была изрыта ямами и минерализованными полосами. Это лесная охрана тушила пожар.

Пошел к Тушиловскому ручью, протекающему вдоль опушки леса. Из-под ног вылетел жаворонок и, повиснув в воздухе, залился переливчатым колокольчиком. А потревоженный чибис перелетел на другое место и, как бы спросил: «Чьи вы, чьи вы?» Ручей также неспешно бежал, как и раньше. Присел на поваленное дерево. Глядя на воду, вспомнилось детство. С товарищем в школьные годы на этом ручье, а летом он становился мелким, сделали запруду. Образовалось маленькое озерцо. И пастух впоследствии туда стал приводить коровье стадо на водопой.

Ещё раз подумал: «Хорошо, что живы тетерева, жаворонок… Значит жизнь продолжается!» На душе стало полегче. Но осадок от увиденных умерших деревьев оставался долго.