Читать книгу Поднебесная (сборник) - Александр Образцов - Страница 7

Мягкий гул автобуса, который вот-вот отправится в аэропорт.

Володя сидит у окна, рядом с ним свободное место.

Лидия идет по проходу. Останавливается рядом.

Лидия. Здесь не занято?

Володя. Свободно.

Она садится рядом.

Голос водителя автобуса. Автобус следует по маршруту Аэровокзал – аэропорт Шереметьево. Отправляемся. Осторожно, двери закрываются.

Автобус трогается. Лидия достает книгу, читает.

Володя. Интересная книжка?

Лидия. Вы мне?

Володя. Вам.

Она пожимает плечами, продолжает читать.

Володя. Удивительно.

Она читает.

Володя. Я так изменился?

Лидия. Что вам нужно, гражданин?

Володя. Посмотрите внимательно. Ну? И теперь не узнаете?

Лидия. Нет.

Володя. Конечно, ведь прошло двадцать лет.

Лидия. Н-не знаю.

Володя. А мы ведь даже целовались.

Она оглядывается, отыскивая свободное место. Вздыхает.

Лидия. Да?

Володя. Я почему-то считал, что и вы ко мне были неравнодушны.

Лидия. Вы что-то путаете.

Володя. Нет, не путаю. Вас зовут Лида.

Она изумленно смотрит на него.

Володя. Лида Синицына. Из Краснодара. «Еду поступать в МГУ». Поступили?

Лидия. Нет…. Как же это? Да кто вы?

Володя. Помните жесткий вагон поезда «Новороссийск-Москва»?

Лидия. Помню.

Володя. А меня?

Лидия. А вас не помню. И ни с кем я там не целовалась. Я в первый раз… Хватит, не разыгрывайте меня.

Володя. Мне не двадцать лет, чтобы разыгрывать. На вас было красное платье с белыми цветочками. А потом вы переоделись в тренировочный костюм.

Лидия (пауза). Да… было такое платье.

Володя. Вот видите. Вас провожали подруги. Как раз под моим окном. Я в это время ел борщ.

Лидия. Борщ?

Володя. Разносчица носила борщ и я взял одну порцию.

Лидия. Ну и что?

Володя. Ничего. Я ел борщ. Поезд тронулся. Вы вошли и заняли боковое место. А у меня была вторая полка.

Лидия (пауза). Может быть. Но я вас не помню.

Володя. Все помните, кроме меня?

Лидия. Да, помню… Помню двух пожилых супругов…

Володя. Им было не больше, чем нам сейчас.

Лидия. Вот видите. А вас не помню. Значит, вас не было.

Володя. Но откуда я все это знаю, по-вашему?

Лидия. Может быть, вы были в соседнем купе.

Володя. И двадцать лет я вспоминал девушку, с которой даже не говорил. Это… нелепо.

Лидия. Ну, не знаю.

Володя. Вы же взяли мой адрес. А я ваш, краснодарский. Улица Орджоникидзе, дом… тринадцать?..

Лидия. Семнадцать!

Володя. А вот квартиру уже не помню.

Лидия (тихо). Квартира двадцать три…

Володя. Может быть.

Лидия (пауза). Но кто вы?!

Володя. Неужели вы меня сразу забыли? (Пауза.) А я женился в тридцать лет, все надеялся вас найти. И в Москве, и в Краснодар писал.

Лидия. Родители переехали в Калугу, поближе ко мне.

Володя. Я ел борщ, вошли вы и так, победоносно на всех посмотрели. Вам было семнадцать, а мне двадцать один.

Лидия (пауза.) Хотя бы какая-то… черточка…

Володя. Какая черточка? Ведь мы в тамбуре, ночью, целовались, как бешеные.

Лидия. Вот этого – не было!

Володя. А что было?

Лидия. Я ехала, да, победоносное, вы правильно сказали, победоносное настроение… У меня было две четверки в аттестате. И стояла в тамбуре. Проводник забывал закрывать дверь на ключ и пахло степью…

Володя. А напротив стоял я. Волосы у вас развевались…

Лидия. Не знаю, кто стоял. Не помню. И солдат за мной ухаживал демобилизованный…

Володя. А после солдата был я!

Лидия. Как вам не стыдно!

Володя. Вы сразу предпочли меня. А солдат приходил играть на гитаре и пел что-то душераздирающее «Нелегко ждать два года солдата…»

Лидия. Пел.

Володя. Я вам купил мороженое в Лисках.

Лидия. Борщ, мороженое…

Володя. Да, борщ, мороженое… Вы не волнуйтесь, я просто восстанавливаю историческую справедливость.

Лидия. А я и не волнуюсь. Ну, было и было. Только я не помню.

Володя. Я тоже не волнуюсь. Лет десять назад я бы еще волновался. А сейчас… Тяжесть на сердце и все.

Лидия (пауза). А как вы выглядели?

Володя. Как?.. Волос, естественно, было больше. Ну и… весь этот рельеф не подвергался еще эрозии. (Пауза.) Зря я все это затеял. (Пауза.) И хорошо, что вы меня не помните. Начались бы сейчас излияния – почему так, да почему не иначе. А что было бы, если… Прошло время играть в такие игры.

Отворачивается, смотрит в окно.

Лидия. Вы не обижайтесь, но я действительно не помню.

Володя. Вот ОН мог обидеться. Вот ОН – да, обиделся бы, застонал, завыл от горя. А я… Приходит время и у человека отмирает способность любви, знаете, такой… романтической, пылкой и так далее. Видимо, и сердце болит из-за того, что на него давит это… умершее.

Лидия (пауза). Почему-то очень хочется вспомнить…

Володя. А как у вас… сложилось? Вы где работаете?

Лидия. Обычно сложилось. Окончила пединститут, преподавала биологию. Потом ушла из школы. После того, как она стала не нужна народу.

Володя. А-а… Понятно.

Лидия. А у вас?

Володя. Доктор наук. Пока работаю в НИИ.

Лидия. Но так не бывает. Какой-то провал в памяти.

Володя. Бывает.

Она начинает читать книгу. Он смотрит в окно.

Лидия. Можно заболеть от этого. Иногда имя не вспомнишь и так мучаешься, а здесь…

Володя. Ну вспомните вы меня, повздыхаете, скажете «ах!»… Небольшая потеря.

Лидия. Странно. У вас из-за меня жизнь по-другому прошла, а я…

Володя. Обычное явление.

Лидия. Нет. Совсем не обычное. Я со своим мужем познакомилась совершенно случайно…

Володя. Все в жизни случайно, кроме неудач.

Лидия. А я не хочу! Давайте вспоминать снова. И до мелочей.

Володя. Поверьте, у меня уже откатило. Это сразу что-то там затрепыхалось под ребрами, а теперь…

Лидия. Когда вы меня поцеловали?

Володя (вздохнув, скучным голосом). Это было вечером. Мы, как обычно, стояли в тамбуре и почему-то смотрели в совершенно черное окно. В окне отражались наши лица, как в зеркале. Вы держались за этот железный прут, а я стоял рядом. Мы смеялись. Поезд вдруг притормозил, я не удержался и налетел на вас. После этого мы внезапно замолчали. Молчали, молчали, затем моя рука, вот эта рука, медленно и робко обняла вас за талию. Вы поджались вся и почти уперлись лбом в стекло… Продолжать?

Лидия. Да.

Володя. Вы были такая загорелая и… словом, вы вдруг пошли всем телом ко мне навстречу, может быть, поезд прибавил ход. Ну и так далее.

Лидия. Что – так далее?

Володя. Своими вопросами вы превращаете все в интрижку.

Лидия (обидевшись). Не хотите – не надо.

Она читает. Он смотрит в окно.

Лидия. Я вам что-нибудь обещала?

Володя. В смысле любви до гроба? Нет. Нам было не до этого.

Лидия. Вы сами все опошляете!

Володя. Нет. (пауза). Я не опошляю. Если бы вы помнили все это, как помню я… Вам хочется хоть немного урвать, простите за грубость, от юности – вот и весь ваш интерес.

Лидия. Вы злитесь.

Володя. Да, злюсь. Простите.

Смотрит в окно.

Лидия. Может быть, ЭТО я и хочу вспомнить?

Володя. О чем вы?

Лидия. Иногда… мне кажется, что… не знаю.

Володя. Иногда вам кажется, что вы что-то важное забыли, так, что ли?

Лидия. Нет. Иногда… Я была очень загорелая?

Володя. Черная.

Лидия. Когда долго лежишь на солнце, то вот здесь, чуть ниже шеи остается крохотное пятнышко, внутри, как линза… Весь мир становится другим. Совсем другим, как… Не могу я объяснить.

Володя. Это вы и хотите вспомнить?

Лидия. Да… Нет, это я помню. Но какой он, этот другой мир? Вот что я хочу…

Володя. Не понимаю.

Лидия. Это бывает, наверное, только в шестнадцать лет.

Володя. И в двадцать один. Мы подъезжаем.

Лидия. Да?.. Да, подъезжаем.

Володя. Значит, так и не вспомнили.

Лидия. Нет. Но теперь я точно знаю, что ничего не было.

Володя. Теперь?

Лидия. Да. Потому что чемодан в Москве несла я сама.

Володя. А мы поссорились.

Лидия. Неужели?

Володя (закрывает глаза). Повторите еще раз.

Лидия. Что?

Володя. Это слово. «Неужели». (Пауза.) Прошу вас.

Лидия. Неужели?

Володя. Оно. (Пауза.) Я уж думал, от вас ничего не осталось.

Лидия. Я так изменилась?

Володя. Да. Вы не представляете, как вы изменились.

Лидия. Я постарела. Конечно.

Володя. Нет, не очень. Не в этом дело. Вы стали похожи на всех.

Лидия. Да?

Володя. Да.

Лидия (пауза). Я очень хочу вас вспомнить!

Володя. Не надо было забывать. Впрочем, это только ваше дело. Только ваше.

Лидия (пауза). Я не виновата. Вы же знаете, что такое город. Что такое Москва.

Володя. Слова, слова, слова…

Лидия. А школа? Вы знаете, что такое школа? А потом гостиница?

Володя. Пустой разговор.

Лидия. Как вы меня всю… вывернули.

Володя. Простите. Не мог сдержаться.

Лидия. Вспоминаю… и не могу… Вас не было, понимаете? Не было!

Володя. Я сам начинаю думать так.

Лидия. Единственное, почему хочу вспомнить, это чтобы сразу забыть! Володя. А вы представьте, что тот солдат с гитарой – это я. И все встанет на свои места.

Лидия. Да? Значит… (начинает хохотать) это вы! Вы… солдат! (Умолкает.) А адрес?

Володя. Ну… вы попросили меня бросить письмо на станции. Я и прочел адрес.

Лидия. А… поцелуи?

Володя. Когда очень хочешь, чтобы они были… Мы приехали.

Лидия. Но это жесто-око. Вы… нехороший человек.

Володя. Возможно. (Встает.) Вам помочь?

Лидия. Нет уж. Хватит. (Встает, снимает сумку с багажной сетки.) Доктор! Вы… каменотес!

Выходит из автобуса.

Володя. М-да. (Также встает.) Капут, доктор. Капут.

Выходит.

Голос диктора. Произведена посадка в самолет, следующий рейсом 9634 по маршруту Москва-Петербург… Начинается регистрация пассажиров, вылетающих рейсом Москва-Владивосток…

В салоне самолета. Лидия подходит к своему ряду и закатывает глаза от бешенства.

Лидия. Вы сидите на моем месте.

Володя. Я сижу на своем месте.

Лидия. У меня место «Б»!

Володя. Покажите. (Она подает билет.) У вас место «В». Вы ведь не математику преподаете. Здесь русский алфавит. Садитесь рядом. И не беспокойтесь. Я буду молчать.

Она садится. Гул турбин. Смотрят в разные стороны.

Володя. Летим.

Лидия. Давайте поговорим спокойно, по-человечески, понимаете?

Володя. Понимаю.

Лидия. Конечно, вы, как мужчина, раздосадованы. Вы меня помните, а я вас не помню. Для вас это было очень важно, а для меня – не очень. Так?

Володя. Так.

Лидия. Вы интеллигентный человек. Не потому, что доктор наук, а… в общем, это чувствуется без предъявления документов, так?

Володя. Так.

Лидия. Тогда объясните мне, только спокойно, вы ведь видите, что я совершенно спокойна, видите?

Володя. Вижу.

Лидия. Почему вы решили разыграть меня? Только спокойно!

Володя. Почему я решил вас разыграть… Действительно, почему я решил это сделать? Почему? (Достает из кармана пиджака книжечку.) Вот.

Лидия. Что это?

Володя. Военный билет. Здесь (листает книжечку) записано, что «военную присягу принял 20 октября 1978 года», то есть спустя два года после нашей… после моей встречи с вами. И я, увы, не тот, с гитарой. Не солдат. Я – другой. Уверяю вас, что документ подлинный.

Пауза.

Лидия. И… что мне теперь делать?

Володя. Не знаю. У вас не было контузий, шока?

Лидия. До этой минуты не было.

Володя (пауза). Тогда я был… опьянен. Часа в два ночи вы пошли спать, а я не мог… Я бегал по тамбуру, смеялся, мне не хватало места… А потом, утром, вы как-то равнодушно со мной поздоровались.

Конечно, вокруг были люди… Было утро. А утром все видится по-другому… Это неправда, что мы поссорились. Это я потом уже придумал, что мы поссорились, когда искал вас. Мы не поссорились… Просто вы попрощались со мной задолго до того, как мы расстались… А чемодан вы несли сами, потому что молча вырвали его ручку у меня… Да, я немного разыграл вас, в деталях. Но ведь и вы поступили жестоко.

Лидия. Я вас вспомнила.

Володя. Наконец-то!

Лидия (отвернувшись). Лучше бы не вспоминала. Вы были такой… грубый. Я еле вырвалась от вас.

Володя. Я…

Лидия. И вы еще вспоминаете эту историю, как какую-то… пастораль!

Володя. Значит, мы по-разному воспитаны.

Лидия. Это не воспитание! Это… инстинкты!

Володя. Чем же я вас так оскорбил?

Лидия. Я же была… совсем девочка! А вы – мужик!

Володя. Мы действительно летим в самолете? И сейчас конец двадцатого века? Или мы в каком-то дворянском гнезде и никуда не летим?

Лидия. Вы циник.

Володя. Я идеалист. И я искал вас, совершенно точно зная, что вы единственная, с кем мне было бы хорошо.

Лидия. Где?

Володя. Что?

Лидия. Да, я просуетилась, я прожила жизнь в заботах, в беготне, у меня были моменты, когда мне казалось, что я потерялась, меня уже нет, но я никогда не считала себя ничьим придатком или нужной вещью! Я не книжный шкаф и не кондиционер воздуха!

Володя. Да никогда я так не думал! Господи. Какая вы дуреха.

Лидия. Сами вы…

Володя. Ну что ж. Давайте теперь выбираться из этой ямы.

Лидия. Сами выбирайтесь из своей ямы.

Володя. Ничего. Сейчас долетим. Вы пойдете по своим делам. И я пойду по своим. Мы же привыкли к непониманию. Запросто живем одни. И никто нам не нужен. Такие мы. Гиганты.

Лидия. Скучный вы человек. Унылый. Невеселый.

Володя. Вы правы. Думайте о муже. Так веселее.

Лидия. Я любила своего мужа.

Володя. Поздравляю. Это редко встречается.

Лидия. А вы не любите никого.

Володя. А вот здесь вы неправы.

Лидия. Кстати, вы женаты?

Володя. Разумеется.

Лидия. Странно.

Володя. Моя жена любит меня. Она за меня кому угодно глотку перегрызет.

Лидия. И у вас есть дети?

Володя. Сын. Десяти лет.

Лидия. Значит, вы считаете, что вы ее любите.

Володя. Да. И вас. Немножко.

Лидия. Вот! Вот оно: что хочу, то и делаю! Ничего святого.

Володя. Но не могу же я приказать себе. К тому же мне не хочется ловить вас на слове.

Лидия. Можете ловить. Вам это все равно ничего не даст.

Володя. Конечно, ничего не даст. Сегодня я многое потерял. Но ничего, я сильный.

Лидия. Я ничего не потеряла.

Володя. Мы гиганты.

Голос стюардессы. Просьба пристегнуть поясные ремни. Самолет идет на посадку. В Петербурге солнечная погода, плюс двадцать.

Володя. Не думайте обо мне плохо. Так уж получилось.

Лидия. Я вообще о вас не думаю.

Володя. А вот это совсем плохо. (Пауза.) Нам надо было поиграть на скрипках, тихо, нежно. А мы устроили какафонию… Не думайте обо мне плохо, слышите? Я ни о чем больше не прошу… Вы слышите?

Лидия. Зачем вам это?

Володя. Откуда я знаю, зачем… (Взрываясь.) Затем!.. Затем, что вы живете во мне совсем другая, понятно?! В таком… хрустальном саркофаге! И я… проклинаю эту встречу! Проклинаю эту жизнь! Вы меня всего разворовали!

Лидия. Это вы меня…

Володя. Ради бога! Ну, ради бога! Неужели вы не видите, что мне больно?..

Лидия (пауза). А мне?

Володя. Но вам-то почему? Почему вам должно быть больно, если еще два часа назад вы меня не помнили… не знали?

Лидия. Как вы грубо говорите со мной… с какой ненавистью… Вы хотите отомстить мне за… за ту девочку?

Володя. Вам?.. Я хочу проститься по-человечески. Вот и все.

Лидия (пауза). И все?

Володя. А что еще?

Лидия. Значит, меня не существует, да? Появилась какая-то… ворона, все нарушила и улетела, да? А как мне сейчас идти по своим делам? Так вы, кажется, сказали? Или я уже не женщина? И… на меня можно кричать… оскорблять… Во мне можно рыться… бесцеремонно?.. Слово, видите ли, одно осталось! А больше ничего, да?.. Как будто я сама не знаю, что во мне осталось, а чего не осталось! И вы еще говорите о какой-то любви! О своих страданиях! И я должна жалеть вас за перенесенные страдания! Которые, видимо, не помешали вам жить в свое удовольствие! И теперь красиво вспоминать… на склоне лет!

Володя (вдруг весело). Ну, не на таком уж склоне!

Лидия. Что?!

Володя. Лида! Я же вам сразу сказал, что вы прекрасно выглядите! Вы сейчас значительно интереснее, чем были! Честное слово!

Лидия. Что-о?

Володя. Я даже оробел, когда вы вошли. (Она подозрительно смотрит в его глаза.) Правда. Страшно оробел! Как пятиклассник! Клянусь!

Лидия. Чему вы радуетесь?

Володя. Вам. Нашей встрече. Благополучной посадке. Плюс двадцати градусам в Питере. Но преимущественно – вам.

Лидия (крутит кольцо на пальце, чуть покраснев, бегло улыбнувшись.)

И… что у вас еще на сегодня?

Володя. Вы позволите, я… помогу вам? (Берет ее сумку.)

Лидия. Если вас не затруднит.

Володя. Нисколько… Это ничего, что я зову вас просто Лида?

Лидия. Ничего.

Володя. А под Ростовом я купил раков на два рубля. И пока этот дед медяками отсчитывал сдачу с трешки, поезд тронулся, и вместо трех рублей у меня в кулаке почему-то оказался только рубль мелочью…

Лидия. Еще и раки…

Володя. Нет, раки остались у деда.

Лидия. Вы честное слово на меня не обиделись?

Володя. Немного.

Лидия (берет его под руку). А действительно, когда очень долго лежишь на солнце…

Они уходят.