Читать книгу Щит - Александр Олегович Железняк - Страница 3

Ну вот и утро, в смысле – когда встал, тогда и утро. Пошел в туалет: захожу и вижу сложенный комбез – вот и наблюдатели объявились, хоть что-то: в моем положении любые перемены уже хорошо, ведь так?

Поесть опять не дали, ну да пожуем в процессе – в процессе вскрытия перспективной дверки. Ну вот и окно в двери – промучился знатно, аж шатает. Или качает? Главная сложность состояла в невесомости, а конкретно в том, что при включении горелки импульсом начинало не быстро, но неумолимо сносить назад. Достал вторую горелку, взял ее в другую руку, и удалось стабилизировать положение, но, когда дело пошло и удалось прожечь маленькое отверстие, из нее ударила струя газа, которой меня унесло к противоположной стенке.

Проверил на прочность окружающие пол и стены, слабых мест обнаружить не удалось, материал поддавался неохотно, а вот потолок оказался фальшпанелью, за которой были какие-то коммуникации. В потолке я отверстие по ноге и прорезал и, всунув туда ступню и удерживаясь вниз головой, дверь и пилил.

Подождав, пока шов перестанет быть раскаленным, пролез в комнату – она была много меньше моей, света не было, атмосферы, видимо, тоже, а угол и без того маленького помещения вмят внутрь почти наполовину, а фальшпанели полопались и торчали наружу, как копья. Следующие часы, или дни, с перерывами на сон занимался демонтажем фальшпанелей по всей комнате, в ходе чего обнаружил:

в нише что-то вроде скафандра с набором картриджей (три комплекта пищевых и три каких-то еще);

горсть камушков, разноцветные (драгоценные что ли?);

три комбеза в комплекте;

сейф!

На этом все. Чтобы не тратить картриджи понапрасну, все оттащил к себе. Кстати, озаботился подсчетом имущества. В то время как не спал и не курочил сейф, получилось следующее.

Было:

комбезы в комплекте – 3 штуки,

горелки – 3 штуки,

картриджи пищевые в комплекте – 12 штук,

картриджи с воздухом – 144 штуки,

картриджи с горючим для горелки – 48.

Осталось:

комбезы в комплекте – 6 штук,

горелки – 3 штуки,

картриджи пищевые в комплекте – 7 штук,

картриджи с воздухом – 48 штук,

картриджи с горючим для горелки – 16 штук,

непонятный скафандр – 1 штука,

горсть разноцветных камушков – 12 штук,

сухпайки – неизвестно, гнида эта нишу больше не открывает…

Ну вот и сейф распилил, и чего у нас тут?

Добавилось:

три камушка – итого 15 штук,

коробка с защелкой – 1 штука, открываем,

пробирка – 1 штука,

браслет – 1 штука.

Внимание! Обнаружена нейросеть в заводской упаковке, требуется тест на совместимость и ее скорейшая установка пострадавшему согласно протоколу восстановления всех функций.

Стрелка на полу резко поменяла цвет на красный и уперлась в закрытый ранее саркофаг с манипуляторами, крышка которого стала открываться. А квест, несмотря на затраченные усилия, незамысловат, подумал я, подойдя к саркофагу и разглядывая открывшуюся в саркофаге нишу с углублением как раз по размеру пробирки. Хоть бы несколько коробок подкинули, чтобы я, как ребенок, секунд пять по размерам ячейки кубик подбирал…

Вложил в паз пробирку – ниша закрылась, по своей инициативе нацепил браслет, а что, как раз по руке, стильно смотрится. Красная стрелка от меня указывала на саркофаг – делать нечего, оставив коробочку на полу, разделся и лег, по опыту зная, что пока не оголюсь, крышка не закроется. Крышка закрылась, моргнул,

Тест нейросети – совместима и готова к установке.

Приступить к установке.

крышка открылась. Ну и что это было? Есть опять не дали, облегчился, помылся, если это можно так назвать, и потопал в невесомость – есть, зеленая стрелка туда указывала тоже, ну и в соседних дверях глазки проковырять – вдруг что интересное найдется. Ничего не нашлось, за всеми дверями крошево панелей, прижатые дальней стеной, которая практически совместилась с ближней.

Закончив с последней комнатной дверью, заметил краем глаза мигающую точку. Повернул голову, но точка тоже сместилась. Не двигая головой, попытался на ней сосредоточиться, чтобы рассмотреть поподробнее, и вдруг точка расширилась во все поле зрения и замелькала какими-то надписями, значками и фигурками. Зажмурившись от испуга, вжал голову в плечи, ожидая удара, удара не последовало, а висеть в невесомости и к тому же в темноте было страшно, так что открыл глаза и зашарил фонарем – вокруг ничего и никого. Уже начав успокаиваться и списав все на галлюцинацию, вдруг опять увидел точку и судорожно ломанулся к своей комнате, а точка последовала за мной, повторяя все мои кульбиты.

Пройдя шлюзование, забежал и сел в угол – точка не пропадала, ладонями начал постепенно сужать обзор – точка не пропадала. Складывается впечатление, что она у меня в голове… Сконцентрировался на точке, и тут развернулся как бы полупрозрачный экран. Смотрю на какой-нибудь значок пристальней – выскакивает дополнительное меню что ли, по-видимому, с вариантами, или текст, когда что-то выскочило, наверное, грозное, судя по миганию кроваво-красным цветом. Зажмурился – меню пропало, но и с закрытыми глазами разглядел точку, только бледнее и без морганий, но «трогать» ее не стал.

Ну иероглифы, ну ярлыки – тоже мне невидаль, андроид или виндовс какой, проблемы две: какая-то редиска мне компьютер в голову засунула – это раз; компьютер не иначе на мандаринском наречии – это два’с. С первой проблемой ничего не попишешь, главное, чтобы не глюкнул – я не в курсе, как ресет делать и как на мозги это повлияет тоже. Со второй – языка я не знаю, и самоучителя нет. Где там язык меняется, непонятно, а тыкать куда попало стремно – может, и глюкнуть. Вывод: аккуратненько пройтись по меню, выискивая слово «русский» или, на худой конец, какой-нибудь из славянских или английский, который не знаю, но учил многократно.

Зафиксирована активация нейросети – необходимо провести контроль развертывания и при необходимости восстановительные процедуры.

Стрелка указывает на саркофаг без манипуляторов, разделся, лег – крышка закрылась,

Тест состояния пострадавшего патологических изменений не выявил.

Обнаружено формирование имплантов – обеспечить строительным материалом, медицинскому дроиду заменить картриджи тип 1 на тип 2.

***

Уже при частичном формировании импланта на память зафиксировано начало передачи данных со считывателя в имплант.

***

Начат процесс изучения базы знаний.

Выполнено условие активации протокола «Разгон» – длительному нахождению в медицинской капсуле уже не препятствует опасность деградации мозга из-за отсутствия нагрузки.

Для снижения рисков нахождение в медицинской капсуле проводить с использованием аварийных разгонных препаратов, обеспечивающих ускорение изучения в два раза. Медицинскому дроиду установить дополнительно картридж тип 3.

Для экономии пищевых ресурсов установить график нахождения в медицинской капсуле десять суток, двое суток отвести на нормализацию состояния мозга вне капсулы. В капсуле подавать усиленное внутривенное питание – медицинскому дроиду установить дополнительно к используемому картридж тип 4.

крышка открылась. Голова по ощущениям побывала в ведре, по которому долго и вдумчиво колотили молотком. В мозгу метались какие-то смутные образы, слышался неясный шепот. В душу закрался страх, что эксперимент не удался, и мою мертвую тушку скоро отнесут в крематорий за ненадобностью. Или сначала компьютер выковыряют, перенастроят и воткнут какой-нибудь очередной подопытной мышке по имени Вася там или Федя, и будет он по новой тут осваиваться… Боль постепенно отступала, появились и другие желания кроме как помереть. Покряхтывая и постанывая, поплелся в туалет, куда и вела стрелка, облегчить душу и помыться. Голова прошла через какое-то время, есть не дали, стрелка указывает на выход, пойду прогуляюсь.

Попробовал прорезать глазок в торцевых воротах, но видимого результата не достиг, и судя по оставшимся картриджам к горелке не достигну, попробую через потолок пробиться. Резал, а когда воздушный картридж заканчивался, начинал мерзнуть и возвращался погреться, иногда ел, по меню компьютера лазил, пока стрелка опять не указала на саркофаг. С нехорошими предчувствиями залез внутрь, и предчувствия не обманули – моя голова… Картриджи к горелке закончились, результатов нет – стена за коммуникациями не поддалась, с торцов тоже, картриджи закончились, когда пытался пробиться, вырезая толстенные провода и трубы. Вернулся в комнату, где занимался ковыряниями в меню – ничего так и не понял. Есть не дают – пойду поем в вакууме. Опять капсула, опять головная боль, видения, надо с этим завязывать. Оклемался, вставил последний пищевой набор картриджей,

Достигнуто граничное условие – исчерпана возможность по самоспасению, остаток пищевых картриджей – одна штука, вторая часть протокола «Марафонец» активирована. Выход из медицинского отсека заблокирован. Выдача пищевых картриджей, начавшись со стандартного пайка в сутки, будет поэтапно снижаться по мере исчерпания. После полного исчерпания картриджей выход будет разблокирован, по возвращении пациент будет помещен в медицинскую капсулу, где и пробудет на внутривенном питании и поддерживающей терапии до полного прекращения жизнедеятельности мозга.

пошел к двери, когда понял, что зеленая стрелка указывает на нишу – в нише лежал сухпай.

Сколько времени прошло, даже не представляю. Я превратился в скелет, обтянутый кожей. После того как мне выдали первый сухпай, произошло не так чтобы много событий.

Дверь в вакуум закрылась и больше не открывалась.

С меню я бросил разбираться после того, как голова чуть не лопнула после очередного нажатия на ярлык и очнулся я в луже собственной крови, натекшей из носа, ушей и даже глаз.

Отмечено ухудшение самочувствия пострадавшего, медицинским дроидом введены препараты из аварийной аптечки. Дальнейшее обследование и лечение будет проведено после самостоятельного перемещения пострадавшего в медицинскую капсулу.

Со скафом не разобрался – картриджи вставлял, надевал, но висит мешком и не герметизируется.

Сожрать последний картридж не вышло – не вскрывается, без вакуума загубники не работают.

Сначала с заданной периодичностью ложился в саркофаг, мучился головной болью и видениями, получал сухпай, потом опять в саркофаг – как же я его ненавижу!

Если я не ложился в саркофаг, пайки не давали, ненависть сменял голод, и, скрежеща зубами, приходилось залезать в него снова. Потом сухпай получал через раз – видимо, подопытная мышка не проявила ожидаемых качеств, и ее, то есть меня, решили простимулировать. Позже кормить стали изредка, а сейчас все реже и реже. Я научился есть по крупинке, сто раз пережевывая, растягивая его на очень долгое время.

Голод накатывает волнами: больше всего хочется есть, когда перестает болеть голова после капсулы, становится немного легче, и крупица каши как нельзя кстати. Думаю, что скоро дверь откроется, и дяди и тети в белых халатах и с добрыми, сочувствующими лицами положат меня на каталку и повезут препарировать живьем – не пропадать же добру…

Чем я еще занимался? Вспоминал. Вспоминал, какой вкус у еды, которую ел, вспомнил даже вкус щавеля и полусырой печеной картошки, цветков липы и одуванчика. Места, где бывал. Шутки, которые слышал, и иногда вслух смеялся над ними. Книги, которые читал. Как я разговаривал не сам с собой, а с живыми людьми, их лица, манеру речи и поведения. Все бы отдал за возможность увидеть и пообщаться хоть с кем-нибудь. Был бы рад даже тому мальчишке, который мне в семь лет в глаз стукнул, и дикому прапорщику, гонявшему нас на военных сборах, и даже учительнице английского, которую до попадания сюда вспоминал с содроганием. И если бы выбрался отсюда, радовался всему и ни за что ни на никого никогда не обижался.

Зафиксирован взлом внешней двери.

Зафиксировано проникновение неопознанного дроида.

Зафиксирован взлом внутренней двери.

Противодействие проникновению текущими средствами невозможно.

На этой мысли дверь открылась. Неужели господь услышал мои мольбы? Или это белохалатники через компьютер мысли прослушали и за мной пришли? Или меня выгоняют умирать туда – во тьму и холод? Тогда я за – у меня остался аж один пищевой картридж…

В комнату забежал металлический паучок, пробежался по ломаной траектории и уставился на меня. Как я понял, что уставился? Сам не знаю, глаз не заметил, но ощущение было, что именно уставился и пристально рассматривает. Через какое-то время паучок вскрыл часть панели,

Зафиксировано вскрытие отсека искина

что-то там поделал

Отключены шлейфы управления и питания, переход в спящий режим…

и направился к выходу, периодически поворачивая корпус в мою сторону, как бы приглашая за собой. Мысли путались, и появилось ощущение бреда, но пришла и убежденность: что бы ни ждало за дверью, сюда я больше не вернусь. С трудом сев, начал собирать в комбез все имеющиеся у меня вещи. Паучок внимательно наблюдал за мной, и, когда я завязал последний узел, слегка помедлив, резво посеменил к двери.

Когда маска загерметизировалась, стал неспешно попеременно пить сок и кашу: дадут там есть или не дадут, неизвестно, а сил набираться надо, а то их совсем не осталось – кончились силы. В коридоре произошли разительные изменения: в потолке зияла дыра, куски коммуникаций плавали в стороне, как и вырезанный кусок потолка, который был чуть ли не в метр толщиной. Понятно, мышка оказалась туповатой и не смогла выбраться из клетки, пришлось хозяину проделать выход. Паучок, резво перебирая лапками, переместился по стене и потолку так же, как по полу, и нырнул в дыру – видимо, у него магниты на лапках есть.

Приложившись к загубникам, последовал за ним доступным мне способом. Дыра вывела к открытому люку, ведущему в тамбур, куда я и свалился вниз головой, так как паучок какого-то растакого забрался, как оказалось, на потолок. Сняв маску, пошел за паучком по узкому короткому коридору с несколькими дверьми по сторонам, закончившемуся открытой дверью, и заглянул в комнату – с расстояния в несколько метров в лицо смотрело дуло пистолета, который держал в руке полноватый невысокий мужчина, абсолютно лысый, нос картошкой, чем-то на капитана Врунгеля смахивающий, только без усов, одет он был в комбез вроде моего. Врунгель-то Врунгель, лицо недовольное, как будто лимон съел. Сидел он в единственном кресле, комната была обвешана мониторами, судя по звукам, присутствовало и какое-то оборудование, скрытое панелями. Показав открытые ладони, зашел внутрь, паучок шмыгнул следом, и дверь закрылась.

Поименованный Врунгелем особо выдающимся вруном не был, история его жизни для Содружества, а точнее, его части, именуемой Империей Аратан, была вполне типична и незамысловата для космического волка. Родился на планете в бедной семье, в мегаполисе, с детства подрабатывал в лавке, где скупалось добытое молодежными бандами имущество и продавалось всего понемногу. Будучи с рождения малым неглупым и любознательным, не расставался с планшетом, при помощи которого удовлетворял свою тягу к знаниям. Может, благодаря этому в 18 лет при тестировании показал уровень интеллекта, именуемый пилотским минимумом. Взяв кредит в банке, установил нейросеть пилотской направленности, изучил и подтвердил базы знаний и с тех пор летал.

Сначала летал как наемный пилот на чужих кораблях, потом на своих, в конце концов, переоборудовав старый грузовик и вступив в программу «Спасатель» и «Демилитаризация», посещал места боев и собирал оставшееся более или менее целое оборудование. Конечно, пришлось осваивать дополнительные специальности технической направленности, но с их помощью удалось не только зарабатывать демонтажем и по возможности ремонтом вооружения, узлов и агрегатов, но и апгрейдить грузовик – это было необходимо, потому что пираты могли появиться в любой момент, и надо быть готовым к драке или спасению бегством. Не раз грузовик несвойственной прытью удивлял нападавших, а нештатными орудиями и ракетными установками огорчал.

Сбывая на станциях найденное, уходил в загул, а если удача улыбалась особенно приветливо – загул проходил на какой-нибудь курортной планете в компании хорошей девочки. Но космос манил, карман пустел, и вот очередные поиски закончились обнаружением неплохого куша в виде целого аварийного медицинского отсека крейсера с остаточным ресурсом более 30%, как показали тесты. Огорчало другое: в нагрузку к отсеку шел член экипажа, и он наверняка заявит права на отсек, в котором находился. Можно, конечно, стрясти с него за доставку приличную сумму, но как участник программы «Спасатель»… Короче, там столько юридических нюансов, что теряется смысл находки, кроме поднятия рейтинга социальной полезности. Вот и смотрел на доходягу, а в уме просчитывал варианты, как от ситуации получить по максимуму при минимуме потерь, а пистолет так, на всякий случай – Фронтир же, он хоть и управлял дроидом и видел все его глазами, но мало ли какие возможны сюрпризы.

– Шрым прым крым, – произнес Врунгель и вопросительно посмотрел на меня, а я мысленно застонал и, состроив виноватую рожу, стал рассказывать, кто я и откуда, хотя наверняка этот гад и так все обо мне знает, небось целое дело сшил.

То ли он хороший актер, то ли я никакой психолог, но лицо его выглядело искренне озадаченным. Спустя время стало заметно, что для себя он что-то выяснил, и это его успокоило и порадовало.

Ну что, пора и поговорить, но в ответ на приветствие раздались щелчки и причмокивания. В голове сложились криокапсула и незнание языка у человека, который нашелся именно на аратанском крейсере, – спасенный дикий, не иначе. Нашелся на аварском – был бы наверняка рабом, но вряд ли хозяином, те почти сплошь чернокожие. Факт дикого статуса доходяги несказанно порадовал: в состав экипажа он явно не входил, и, значит, найденное полностью мое, ну кроме барахла, которое при нем. Посажу-ка я его в каптерку под приглядом искина – пусть через одного из дроидов его проконтролирует, чтоб не изгадил все, пока я демонтажем занимаюсь и везу сдавать имперским пограничникам.

Скептически меня осмотрев, засунул пистолет в кобуру, шагнул ко мне и легко развернул на 180 градусов подталкиванием в спину, вывел из комнаты. Сопротивления я не оказывал и шел послушно, но немного косился на один шкаф с оборудованием. В голове мелькали какие-то смутные образы, и я был почему-то уверен, что если подойти к шкафу, то смогу сделать что-то, что-то… но что? Дотолкав до одной двери, Врунгель завел меня в каморку со стеллажами, заставленными коробками разного размера. Указав на них и погрозив пальцем, дождался от меня подтверждающего кивка – типа понял и по коробкам лазить не буду.

Удовлетворенно кивнув, он покопался в коробках и достал из одной плотный сверток, который развернулся в надувной коврик. Покопавшись еще, нашел три сухпайка и, увидев мои трясущиеся руки и полный вожделения взгляд, добавил еще два, чем заслужил мой исполненный искренней благодарности взгляд. За эти сухпайки я сразу простил ему все, что пережил, оказавшись в первой комнате. Врунгель показал пальцем на противоположную дверь, которая после этого открылась, – там был знакомый унитаз, показал рукой туда и в каморку, дождался еще одного кивка – понятно, туда ходи. Показав туда-сюда по коридору, на свои глаза, на меня и отрицательно помотав головой, дождался кивка – понятно, по коридору не шарахаться, на глаза не попадаться. Указав на себя, показал на комнату с креслом и еще одну дверь, вышел, оставив паучка сидеть на верхней полке – понятно, если что, я там или там, а паучок – понятно, чтоб чего не учудил.

Ну вроде устроил: спать есть где, где, чего и куда не ходить – на пальцах объяснил, кажется, понял, смышленый, раз продержался в медсекции и все там не изгадил. Сухих пайков подкинул, а то худющий как скелет – судя по давности проходивших тут боев лет 40 протянул, если не больше. И как только умудрился? Да, Фронтир и не такие чудеса видел.

Взгляд на лежащее на полу богатство вымел все мысли из головы, сон накрыл меня в процессе насыщения. Так и заснул, обнимая сухпай, как маленький ребенок судорожно обнимает плюшевого медвежонка.

Сидеть одному и потихоньку есть сухпай было весело, ну не так чтоб обхохочешься, но нормально. Мурлыкал под нос все песни, слова и мелодию которых удавалось вспомнить или хотя бы что-то одно. Пытался мысленно разговаривать с Врунгелем, убеждая его отпустить меня домой, и в мыслях он мне даже клятвенно обещал (на русском с легким кавказским акцентом), что как сухпайки доем, так сразу и отпустит. На этом моменте я, как правило, и засыпал с блаженной улыбкой, неизменно в обнимку с персональным медведезаменителем…