Читать книгу Воспоминания ученого-лесовода Александра Владимировича Тюрина - Александр Петрович Тюрин, Александр Петрович Горюшкин, Александр Петрович Сухецкий - Страница 14

Городское училище в Мензелинске обслуживало не только город, но и огромный уезд. В нем давалось некоторое неполное образование в размере нынешней неполной средней школы. Училище состояло в то время из четырех классов: первые два класса имели по два отделения. В первое отделение первого класса принимали мальчиков, прошедших первый класс приходского училища. Таким образом, чтобы нормально кончить городское училище нужно было проучиться семь лет. В училище преподавались: русский язык (грамматика, синтаксис, история литературы), арифметика в полном объеме, геометрия, физика, естествоведение, история общая и русская, география, рисование и закон божий. Преподавателями были воспитанники Оренбургского учительского института. Этот институт был образцово поставлен и имел хорошую славу. Городское училище в Мензелинске было обеспечено специальным, просторным, светлым каменным зданием, имело хорошие кабинеты по физике, естествоведению и располагало значительной фундаментальной библиотекой классиков литературы. Преподавательский состав городского училища пользовался авторитетом среди жителей города.

Осенью 1891 года меня зачислили в городское училище, где я и пробыл шесть лет до его окончания в 1897 году. Вначале мне не понравилось на новом месте: было слишком шумно, а малышей затирали, иногда даже били старшие ученики. Вдобавок, ходить из дома было далеко (больше одного километра). Осенью и весною, когда кругом была непролазная грязь, хождение в училище было истинной мукой. Но постепенно я привык к училищу и полюбил его. В то время заведовал училищем (был его инспектором) Никольский; учителями были: Пушков, Козлов, Пшеничников и Коробко. Все они были питомцами Оренбургского учительского института. Закон божий преподавал священник Троицкой церкви Лавр Фенелонов. Первые годы моего обучения в городском училище преподаватели специализировались по отдельным предметам. Так Пушков преподавал русский язык, Пшеничников арифметику.

Года через два после моего поступления в училище был принят новый порядок преподавания. Суть нового порядка заключалась в том, что преподаватель прикреплялся к определенному курсу и вел его до окончания училища, преподавал все предметы, положенные по учебному плану. К нашему курсу был прикреплен Д. Е. Пушков. Он и довел нас до окончания, преподавая (с момента прикрепления к нам) все предметы. Только закон божий во всех классах преподавал Лавр Фенелонов. Не помню сейчас всех учебников, которые у нас были, но по арифметике был учебник Малинина-Буренина, по геометрии – учебник Вулиха, по истории – Иловайского, по истории литературы – Острогорского (двадцать биографий знаменитых русских писателей). Обычно у нас было по пять уроков каждый день. Дома, вечерами, нужно было тратить время на подготовку уроков не менее трех – четырех часов. Таким образом, наш рабочий день школьника был не менее восьми часов. Такой же продолжительности рабочий день был и у наших учителей. Занятия начинались в девять часов утра и кончались в третьем часу дня. По вечерам в училище мы никогда не собирались. Не организовывалось там ни бесед, ни развлечений. Здание работало только днем. В остальное время оно очищалось, проветривалось. Среди предметов была и гимнастика. Преподавал ее местный фельдфебель. Кажется, она была не каждый день. Ее не любили, она проводилась не утром, а по окончании уроков и сильно нас утомляла. Закон божий обычно не любили в школах, но уроки нашего Лавра Фенелонова мы слушали с удовольствием. Он умел рассказывать даже ветхий завет увлекательно, как историю. Много лет спустя, когда мне пришлось читать роман Леона Фейхтвангера «Иудейская война», я вдруг почувствовал, что об этом я где-то уже слышал. Имя Флавия, еврейского историка, сидело у меня где-то в тайниках моего мозга. «Откуда это?» – спросил себя и вдруг вспомнил, что действительно Лавр Фенелонов много десятков лет тому назад рассказывал нам об этом самом Флавии и передавал содержание его книг. Надо было иметь большой характер и значительные умственные запросы, чтобы среди казенной церковщины сохранить душу живую, как сохранил ее Лавр Фенелонов, сумевшим сделать интересным для нас, школьников, даже ветхий завет.

Я не встречался с ним по окончания училища, но всегда интересовался его судьбой. Кажется, он сделался потом жертвой алкоголизма. Из всех учителей наибольшее влияние оказал на нас Д. Е. Пушков, принявший наше поколение на свое попечение и доведший нас до окончания курса.