Читать книгу «Вокруг света» и другие истории - Александр Полещук - Страница 17

В начале августа улетели на материк Юра и Валя, а мы с Галей отправились на теплоходе «Якутия» из Корсакова во Владивосток. Галя задумала побывать у своей тётки, которая жила с мужем-золотодобытчиком в Приморье. Во Владике мы легко устроились по своим студенческим билетам в университетское общежитие. Побродили по городу, попробовали жареного трепанга, а назавтра отправились по намеченным маршрутам. Дан приказ: ему на Запад, ей в другую сторону.

В продолжение всего ночного полёта от Владивостока до Омска, через пять часовых поясов, я не спал. Оранжевый разлив утренней зари долго сопровождал самолёт, медленно теряя яркость красок, и столь же медленно и величественно всплывало за самолётом солнце. О чём я думал тогда? Наверное, о предстоящих переменах в жизни: расставаясь во Владивостоке, мы решили в сентябре подать заявления в ЗАГС.

Перемены действительно произошли, но оказались более значительными, чем я предполагал в тот нескончаемый августовский день.

Пятый курс – сплошные хлопоты. Сдать последнюю сессию, пройти преддипломную практику, сдать госы, подготовить «теоретическую» или «практическую» дипломную работу и, самое главное, получить хорошее распределение. Из редакций газет Урала и обширного региона к востоку от Урала каждую весну приходили в деканат десятки заявок на выпускников. Молодым специалистам выплачивали «подъёмные» – довольно значительную сумму для устройства на новом месте. Бывало, что звали на работу студента, хорошо себя зарекомендовавшего во время практики. У меня была возможность получить вызов из Кургана или из Южно-Сахалинска.

Крайний Север и Дальний Восток были популярными направлениями. Попасть туда, даже в районную газету, многие считали удачей. Через два-три года романтик присылал на факультет письмо со своими фотографиями в эскимосской кухлянке или рыбацкой робе. Газетные вырезки с романтическими репортажами украшали факультетскую газету «Советский журналист». Романтика не составляла единственную радость рабочих буден северян и дальневосточников. Её подкрепляли вполне земные блага – высокие зарплаты, ощутимые надбавки и льготы. К примеру, сахалинец, отработавший два года без отпуска, получал не только двойной отпуск и двойные отпускные, но и бесплатный проездной билет в любую точку СССР.

Регистрация брака и скромная студенческая свадьба в общежитии состоялись 10 октября, и мы начали обустраивать семейный быт в съёмной комнате частного дома по Златоустовскому переулку. И тут из деканата сообщили, что меня хочет видеть Юрий Викторович Ерёмин – наш преподаватель, не так давно назначенный редактором областной молодёжной газеты «На смену!».

Без долгих предисловий Ерёмин предложил мне занять вакантную должность заведующего отделом комсомольской жизни, пообещав договориться с деканом журфака (им недавно стал С. Г. Александров) о свободном посещении лекций. Газета выходила пять раз в неделю, но была малоформатной, однако в следующем году ожидался переход на большой формат.

Таким образом, впереди замаячила классическая развилка из трёх дорог: Курган, Сахалин, Свердловск. На семейном совете Галя заранее согласилась с любым моим выбором: «Куда иголка – туда и нитка». Предпочли третий вариант как наиболее перспективный. Средний Урал с развитой сетью СМИ открывал перед молодым журналистом много возможностей, а Ерёмин намекнул на вероятность сравнительно быстро получить жильё. «В конце концов, – решил я, – поработаю до конца учебного года, а там будет видно».

День моего зачисления в штат газеты «На смену!», 14 октября 1964 года, оказался исторической датой. В тот день в Москве произошло беспрецедентное событие: пленум ЦК КПСС освободил от работы и отправил на пенсию первого секретаря ЦК и одновременно председателя правительства Н. С. Хрущёва. До этого лидеры страны покидали свой пост по естественной причине.

В 1953 году смерть Сталина стала потрясением для большинства советских людей. На отставку Хрущёва, ставшую закономерным финалом его «художеств», народ-языкотворец откликнулся скоморошным четверостишием:

Товарищ, верь, придёт она,

На водку старая цена,

И на закуску будет скидка —

Ушёл на пенсию Никитка.

Надежды анонимного стихослагателя насчёт водки и закуски не оправдались, но все мы с новым взрывом оптимизма ожидали более значимых перемен.

События в Москве почти не отразились на течении факультетской жизни, вызвав лишь небольшую волну. Возмутителем спокойствия стала наша однокурсница Света Мандрашова. Газета «Уральский университет» напечатала её статью «О дайте, дайте мне цитату!», в которой она раскритиковала некоторых преподавателей за начётничество и схоластику, когда вместо анализа сложных политических и творческих проблем студентам преподносятся готовые обтекаемые формулировки и набор подходящих к случаю цитат. Высказывания Хрущёва, которыми украшались лекции, теперь стали объектом критики.

Замдекана Павлов потребовал собрать комсомольское собрание факультета, исключить Мандрашову из комсомола и изгнать из университета. Партийная группа нашего курса воспротивилась этому намерению: провела закрытое заседание (заперлись в аудитории, просунув ножку стула в дверные ручки и не впустили Павлова) и приняла решение не выдавать однокурсницу на заклание. Возможно, наш голос приняли во внимание, и где-то «наверху» возобладал здравый смысл. Всё-таки на дворе стоял не 1956 год, когда после бурного комсомольского собрания факультета погнали из комсомола и из университета нескольких чересчур свободомыслящих студентов и сняли с работы декана.