Читать книгу Озорная классика для взрослых - Александр Сергеевич Пушкин, Александр Пушкин, Pushkin Aleksandr - Страница 16

Гудок, не лиру принимаю,

в кабак входя, не на Парнас.

Кричу и глотку раздираю,

с бурлаками взнося мой глас.

Ударят в бубны, в барабаны

удалы добры молодцы,

в тазы, и ложки, и стаканы

фабричны славные певцы.

Трюх, трях, сыра земля с горами!

Трясись, сине море, м…дами.

Хмельную рожу, забияку,

рвача, всесветного пройдака,

борца, бойца пою, пиваку,

ширяя в плечах бузника!

Молчите ветры, не бушуйте.

Не троньтесь дебри древеса.

Лягушки в тинах не штурмуйте.

Внимайте стройно небеса!

Между кулачного я боя

узрел тычков, пинков героя.

С своей, Гомерка, балалайкой,

и ты, Вергилишка, с дудой

с троянской греков шайкой

дрались, что куры пред стеной.

Забейтесь в щель и не ворчите,

и свой престаньте бредить бред.

Сюда вы лучше поглядите.

Иль здесь голов удалых нет?

Бузник Гекторку, если в драку,

прибьет, как стерву иль собаку.

О ты, Силен, наперсник сына,

Семелы ражей красный муж,

Вином раздута животина,

Герой во пьянстве жадных душ.

Нектаром брюхо наливаешь,

смешав себе с вином сыты,

ты пьешь, меня позабываешь

и пити не даешь мне ты?

Ах! будь подобен Ганимеду,

подай вина мне, пива, меду!

Вино на драку вспламеняет,

дает в бою оно задор,

вино п…зду разгорячает,

с вином смелее крадет вор.

Дурак, напившися, умнее,

затем, что боле говорит.

Вином и трус живет смелее.

И стойче х… с вина стоит.

Вином проворне бл…дь встречает.

Вином гортань, язык вещает.

Хмельной Баханта-целовальник,

ты дал теперь мне пить, крючок.

Буян я сделался, охальник,

Гремлю уж боле как сверчок.

Хлебнул вина, разверзлась глотка,

вознесся голос до небес,

ревёт во мне и хмель, и водка,

шумит дубрава, воет лес.

Трепещет твердь и бездна бьётся,

пыль, дым в полях и вихрь несётся.

Восторгом я объят великим.

Кружится буйна голова.

Е…ал ли с жаром кто толиким

п…зду, чтоб шамкала слова.

Он может представленье точно

огню днесь сделать моему.

Когда в п…зде уж будет сочно,

колика сладость тут уму!

М…де п…зду по губам плещут,

душа и члены в нас трепещут.

Со мной кто хочет видеть ясно,

возможно зреть на блюде, как

виденье страшно и прекрасно,

взойди ко мне тот на кабак.

Иль став где выше на карету,

внимай преславные дела,

чтоб лучше возвестити свету

стена котора прогнала,

которая склонилась с боем,

котора тыл дала героям.

Между хмельнистых лбов и рдяных,

между солдат, между ткачей,

между холопов бранных, пьяных,

между драгун, между псарей

Алешу вижу я стояща.

Ливрею синюю спустил,

разит противников грозяща.

Скулы имея взор моршлив,

он руки быстро простирает,

в висок ударит, в жабр жадает.

Зевес, сердитою биткою

щелкавши по лбам кузнецов,

не бил с свирепостью такою,

с какой он стал карать бойцов.

Расквасивши иному маску,

зубов повыбрал целый ряд.

Из губ пустив другому краску,

пихнул его в толпу назад,

сказав: мать в рот всех на…баюсь,

таким я говнам насмехаюсь».

Не слон ети слониху хочет,

ногами бьет, с задору ржёт.

Не шмат его в п…де клокочет,

когда уж он впыхах е…т.

Бузник в жару то стоя рвется

и глас его как сонмов воз

в дыре Плутона раздается,

живых трепещет смертных род.

Голицы прочь, бешмет скидает,

дрожит, в сердцах отмстить желает.

Сильнейшую узревши схватку

и стену где холоп пробил,

схватил с себя, взял в зубы шапку,

по локти длани оголил;

вскричал, взревел он страшным зевом,

не бойсь, ребята, наши, стой!

Земля подвиглась горы с небом

приял бурлак тут бодрость строй.

Уже камзолы отступают,

уже брады поверх летают.

Пошел Бузник, тускнеют вежды,

исчез от пыли свет в глазах,

летят клочки власов, одежды,

гремят щелчки, тузы в боках.

Как тучи с тучами сперлися,

секут огнем друг друга, мрак.

Как сильны вихри сорвалися,

валят древа, туманят зрак.

Стеной так в стену ударяют.

Меж щек, сверх глаз тычкой сверкают.

О бодрость, сила наших веков!

Потомков дивные дела.

О храбрость пьяных человеков

Вином скрепленные чресла!

Когда б старик вас зрел с дубиной,

которой чудовищ побил,

которой бодрою елдиной

сто п…д, быв в люльке, пробудил,

в свой стыд предвидя сии премены,

не лез бы в свет он из Алкмены.

Бузник не равен Геркулесу.

Вступив в размашку, начал пхать.

И самому так в век Зевесу

отнюдь м…дом не раскачать.

Кулак его везде летает.

Крушит он зубы внутрь десён.

Как гром, он в уши поражает.

Далече слышен в жопе звон.

Трепещет сердце, печень бьётся,

в портках с потылиц отдаётся.

Пришла коса на твердый камень.

Нашел на доку дока тут.

Блестит в глазах их ярость, пламень,

как оба страшны львы ревут.

Хребты имеючи согбенны,

претвердо берцы утвердив,

как луки, мышцы напряженны,

стоят, взнося удар пытлив,

друг друга в силе искушают,

махнув, вперед, назад ступают.

Недолго длилася размашка.

Алеша двинул в жабры, в зоб,

но пестрая в ответ рубашка —

лизнул Бузник Алешу в лоб.

Исчезла бодрость вмиг, отвага.

Как сноп упал, чуть жив лежит,

в крови уста, а в жопе брага,

руда из ноздр ручьем бежит.

Скулистое лица холопа

не стало рожа – стало жопа.

На падшего Бузник героя

других бросает, как ребят.

Его не слышно стона, воя.

Бугры на нём людей лежат.

Громовой плешью так Юпитер

прибил Гиганта, бросил в Ад.

Надвигнув Этну, кишки вытер,

бессилен встати, Енцелад.

Он тщетно силы собирает,

трясет плечми и тягость пхает.

Как ветр развеял тонки прахи,

исчез и дым, и дождь, и град,

прогнали пестрые рубахи

так в мах холопей и солдат.

Хребет, затылок откровенны.

Несут они с собою страх.

Фабричны, в вые разъяренны,

тузят во след их в сильный мах.

Меж стен открылось всюду поле.

Бузник не зрит противных боле.

С горы на красной колымаге

Фетидин сын уж скачет вскок,

затем, что ночь пришед во враге,

фату развесила платок.

Тем твердь и море помрачилась

и он с великого стыду,

когда Диана заголилась,

ушел спать к матери в п…ду!

Тогда земля оделась тьмою,

а тем конец пришел дню бою.

Главу подъят – разбиты нюни,

лежа в пыли прибиты в гроб,

точат холопы красны слюни,

возносят к небу жалкий воп!

Фабричны славу торжествуют

и Бузника вокруг идут,

кровавы руки показуют,

победоносну песнь поют,

глася: врагов ступленно жало.

Гулять восходят на кружало.

Уже гортани заревели

и слышен стал бубенцов звук,

уже стаканы загремели

и ходят сплошь из рук во круг.

Считают все свои трофеи,

который что в бою смахал.

Уже пошли врасплох затеи,

иной, плясав, себя ломал.

Как вдруг всё зданье сотряслося,

вино и пиво разлилося.

Не грозна туча, вред носивша,

в Ефир незапно прорвалась.

Не жирна влажность, огнь родивша,

на землю вдруг с небес снеслась —

Солдат то куча раздраженных

сбежав с верхов кабацких вмах.

Мечей вид острых обнаженных,

нося ефес в своих руках.

Кричат, как тигры, устремившись:

«руби, коли», – в кабак вломившись.

Тревога грозна, ум мятуща,

взмутила всех боязнь в сердцах.

Бород толпа, сего не ждуща,

уже взнесла трусливый шаг.

Как вдруг Бузник, взывая смело,

кричит: «Постой, запоры дай!»

Взгорелась брань, настало дело;

«Смотри, – вопят, – не выдавай».

Засох мой рот, прешла отважность,

в штанах я с страху слышу влажность.