Читать книгу В плену - Александр Сих - Страница 8

Зачастую свет славы ослепляет путника. И дело не только в силе света, но и в направленности светового потока. Иным он освещает путь, и его отблески лишь частично мешают внутреннему зрению. Другим же светит прямо в глаза, затмевая не только разум, но и душу. Свет, затмевающий и глаза, и разум, и душу, пробуждает в человеке непомерную гордыню и приводит к безумию. Не всегда, правда, очевидному и заметному окружающим. И совсем не заметному, когда окружение состоит из таких же безумцев.

А чтобы не стать безумцем от света славы, нужен другой свет, внутренний. Который не только уравновешивает, но и доминирует над сиянием временным и крайне не стабильным. Этот временный свет невидимый световой мастер может выключить в любой момент. И если не горит внутренний свет, то человек остаётся в полной темноте. И это очень страшно.

Михаила Гаремова можно было с полным основанием считать баловнем судьбы. Хотя и судьбой, скорее всего, тоже кто-то управляет?! Судьба, сама по себе, есть линия жизни. Причём, кривая линия. Возможно, с рождения у всех людей эта линия прямая, и ведёт она к Истине, Любви и Счастью. Всё гениальное просто, а Великий Геометр, несомненно, гений. Он с самого начала указывает нам кратчайший путь к Гармонии.

Но мы создания дерзкие, капризные и своевольные, любящие всё усложнять и ищущие преграды на ровном месте. И зачастую так искривляем нашу прямую линию, что к конечной цели доходят единицы.

Однако, Великий Геометр не остаётся безучастным к нашим метаниям, отклонениям и крутым разворотам, и постоянно преподносит нам предостережения, предупреждения, а самым непослушным гордецам и бестолковым неучам откровенные угрозы и наказания.

Прохиндеи астрологи, а вслед за ними и мы, называем это знаками судьбы. Глупо и беспечно оттесняем на задний план самого вершителя судеб, а нередко и вовсе перечёркивая его значение. Одним словом, ставят на Великом Геометре крест, не желая понимать, что этот поставленный крест насмерть придавит их же. А окружающие просто скажут: «Судьба такая».

Михаил был очень известным и, бесспорно, очень талантливым актёром. С самого раннего детства он находился в обширных отблесках славы, исходящей от отца, актёрской звезды первой величины.

И это не могло не сказаться на психике и характере ребёнка, подроста, а потом и молодого человека. Высокомерие, вседозволенность, духовная слепота и душевная глухота стали главными чертами его личности.

Но в каждом человеке, не поглощённом окончательно тьмой, тлеет животворящая искра, ждущая силы духа, который сможет раздуть её в вечный свет вечной жизни.

И как же трудно найти в себе эту силу духа, когда ты молод, знаменит, вокруг доступные утехи и наслаждения?! А ещё бесшабашная молодость убеждает нас, что так будет продолжаться бесконечно.

Далеко не все освобождаются от этого глупого стереотипа с возрастом. Говорят, мудрость приходит с годами. Как бы не так! С годами может прийти жизненный опыт. Причём, один, не прихватив с собой мудрость. А есть такие, к которым не приходит даже опыт. Есть, есть, не сомневайтесь. И эти особи не так уж редки. И неизвестно, жалеть их или ругать?!

Михаил начал смутно осознавать гибельность своего пути годам к 45, хотя тревожные предчувствия терзали его душу и раньше. Но наша беспечность может сравниться только с нашей глупостью. Не прошибали его ни намёки, ни предостережения, ни лёгкие удары.

Михаил неуклонно катился в пропасть, пренебрегая множеством подсказок и уроков, списывая старания ангела-хранителя на какое-то эфемерное везение. Не понимая и не желая понимать, что в нашей жизни ничего просто так не происходит. Даже кажущаяся мелочь иногда имеет огромное значение. Всё имеет свою суть, взаимосвязь и неминуемые последствия.

Имея огромные гонорары, о деньгах он особо не задумывался, тратя их в ресторанах, барах, борделях, закрытых клубах и других увеселительных местах, которые поносят на словах и с завистью возносят в мыслях лживые и лицемерные люди, не имеющие возможностей пользоваться их услугами.

А к своему полувековому юбилею Михаил дозрел до крамольной для актёра мысли, которой, впрочем, он ни с кем не поделился:

– Какой я идиот! – воскликнул Михаил как-то утром и с похмелья. – Гений, твою мать! Создаю натуральные образы, мастер перевоплощения. Играю, будто живу. Зато живу, будто играю! Но перед кем? И чем может закончиться эта игра? Актёр не может быть в принципе гением! Говорить чужие слова, исторгать из себя чужие чувства. Фальшивые, глупые и зачастую пошлые. Придуманные такими же фальшивыми и пошлыми писаками. Что ещё может быть более унизительным для человека? А зритель? Толпа! Сегодня они несут тебя на руках, а завтра бросят и затопчут ногами. Стадо! Быдло! Да, но они платят?! А за что? Тем более стадо! А коллеги? В стакане готовы утопить. А друзья? Да какие там друзья! Лицемеры, подхалимы и трусы! Ха! А сам-то ты чем лучше? В том-то и дело, что ничем! Такая же сволочь, как все!

Личный прогресс состоял хотя бы в том, что он дозрел до самокритики. Когда человек переходит от критики к самокритике, то, перефразируя известную фразу Нила Армстронга, он делает маленький шажок для человечества, но огромный скачок для человека. То есть, становится на путь самопознания и личного совершенствования.

Но потом Михаил опохмелялся, принимал душ, выпивал горячего крепкого кофе и уезжал в театр на репетицию.

Так жизнь и продолжалась: понимание было, изменений нет. Душа подавала сигналы SOS, а тело глушило эти сигналы алкоголем, работой и беспорядочным сексом.

В Беларусь Михаил приехал на три-четыре дня, где за каждый съёмочный день ему посулили гонорар, равный годовой зарплате белорусского рабочего.

И это несмотря на то, что к своим 55 годам он обрюзг, лицо стало рыхлым, а под глазами мешки не успевали разглаживаться. Да и играл Михаил уже без былого вдохновения и куража. Но созданный некогда бренд продолжал приносить дивиденды. И он старался не задумываться над тем, сколько это может продолжаться и что будет дальше.

Съёмки велись в двух географических точках – В Минске и в Мирском Замке, а сюжет в двух временных измерениях – в наши дни и в конце пятнадцатого и начале шестнадцатого веков.

Режиссёр, лично встретивший Михаила, постеснялся тому предлагать целый сценарий, а, выслав ранее синопсис фильма и его роль, теперь кратко обрисовал ту эпоху и его персонажа – Николая Христофоровича Радзивилла, по кличке «Сиротка».

В тот же день съёмочная группа выехала в городской посёлок Мир. Михаил приехал из Москвы на своём джипе, поэтому и на съёмки поехал на нём же.

Поселив почётного гостя в гостинице «Мирский Посад», в номере с кроватью размера queen-size, режиссёр деликатно сказал:

– Михаил, я должен кое-что сказать. Прояснить, так сказать, ситуацию. Вы, конечно, извините, но по смете вы один стоите всех остальных актёров вместе взятых. Поэтому, весь съёмочный день будет посвящён сценам с вашим участием. Очень прошу вас отнестись к этому большим пониманием и присущим вам профессионализмом. За два-три дня мы должны отснять весь материал здесь, и максимум за два дня – в Минске. У вас роль далеко не главная, но ключевая.

И молодой режиссёр отвёл взгляд с актёра на кровать, прошёлся по стене и уткнулся Михаилу внос. Смутившись, переместил его на свои ногти.

– Рома, не переживай, – успокоил народный артист. – Всё будет нормально. Как местный кабак?

– Не отравитесь, – неожиданно дерзко ответил режиссёр. – Главное, остерегайтесь передозировки алкоголем. Закусывайте салом, это укрепляет.

Михаил, конечно же, понял причину резкой перемены:

– Не ссы, Рома, я не совмещаю работу с загулом. Вечером, на сон грядущий, бокал вина. И всё!