Читать книгу В плену - Александр Сих - Страница 9

К удивлению режиссёра, опасавшегося срывов и скандалов, Михаил слово сдержал. Он не только держал себя в профессиональном тонусе, но и к Роману на съёмочной площадке относился с должной субординацией. Прекрасно понимая, что режиссёр здесь главный персонаж. А он, как актёр, должен воплотить на экране образ не столько исторического личность, сколько исторического персонажа, придуманную сценаристом и убедившим в своей выдумке режиссёра.

Михаил свой гонорар отрабатывал сполна, ни разу не выказав недовольства или претензий по поводу того, что съёмки велись практически круглые сутки. Делали перерыв на приём пищи и короткий отдых. Спать приходилось урывками по несколько часов в течение суток.

Именитый актёр лишь перед сном позволял себе бокал красного вина, выпивая его залпом. Этот напряжённый график мобилизовал Михаила и показал окружающим, что, несмотря на все его недостатки и пагубные пристрастия, он действительно является актёром с большой буквы.

А ещё, среди всей этой круглосуточной съёмочной кутерьмы, Михаил не забывал звонить жене, сыну и дочери, интересуясь их здоровьем и делами.

Но к вечеру третьих суток съёмок психологические и физические мытарства закончились. Весь материал был успешно отснят.

– Так, господа, – обратился режиссёр Роман ко всему актёрскому составу. – Кто не задействован в съёмках в Минске, могут быть временно свободными. Но обязательно на связи. Остальные же ужинают и ложатся спать, чтобы завтра в семь часов утра… да, да, милые мои, в семь часов утра проснуться, умыться, позавтракать и выехать в столицу. Завтра 2 мая, Пасха. Делаю выходной. Для вас, кстати, выходной, но не для меня. Я буду заниматься подготовкой павильонных сцен. Но и вас прошу не расслабляться чересчур. Послезавтра все должны быть в полной боевой готовности. – После этого он обратился лично к Михаилу. – А вас, Михаил, я от всей души благодарю за качественно проделанную работу! Вы были на высоте. Ещё несколько дней напряжённой работы в городе, пригороде и павильоне. Я очень на вас и впредь надеюсь?!

– Это правильно, – ответил актёр. – Только Надежда не позволяет человеку опускать руки, когда в Вере и Любви он разочаровался. Хотя, на что тогда надеяться? Не знаете? – Роман отрицательно покачал головой. – А надеяться, Рома, не на что. Если в человеке убить Веру и Любовь, Надежда сама удавится. Хотя, в жизни теперь предостаточно заменителей: и первой, и второй, и третьей. Маленькие такие, глупенькие, пошленькие верочки, любови и надеждочки. Этакие смазливые утешительницы на час. А сколько людей живут только с ними?! До фига! И ничего, вполне бодрые и здоровые. Только жизнь ли это? То-то. Где вы меня в Минске поселите?

– На вас уже забронирован номер в гостинице «Минск». К вашим услугам ресторан и казино.

Михаил прочитал гамму чувств на лице режиссёра.

– Рома, не беспокойся, – успокоил он, улыбнувшись. – Азарт к азартным играм у меня умеренный.

Ужинали в половине девятого. Чтобы не было сумятицы и неразберихи, все места в ресторане «Мирский Посад» были распределены заранее.

Михаилу, по прихоти администратора, в сотрапезники достались Эльжбета Евфимия Вишневецкая – жена, умершая, но часто являющаяся во сне и в виде привидения, Эльжбета Радзивилл – красавица дочь и Лев Сапега – личность в истории Речи Посполитой почти легендарная.

– Ну что, Лёвушка, – обратился Михаил к своему политическому сопернику, – ударим текилой по усталости, апатии и политическим разногласиям?! Эльжбеточки, вам, как обычно, вина или чего-нибудь покрепче?

«Лёвушка» насупился и отказался:

– Спасибо, нет. Хочется просто поесть и поспать.

Дамы оказались менее капризными и более выносливыми. Они согласились кутнуть, хотя от текилы и отказались.

Михаил, изрядно взбодрившись алкоголем, был в ударе. Непринуждённый разговор так же непринуждённо перетёк в двусмысленные шутки, в двусмысленные намёки и совсем не двусмысленные подмигивания.

Олег, бывший Львом, через двадцать минут покинул коллег, пожелав им прекрасной ночи.

Оказавшись без ненужного свидетеля, дамы стали откровеннее, а выпитое вино сделало их развязнее и наглее. Михаил, почувствовав близкую сдачу сразу двух крепостей, плюнул на всякую двусмысленность.

– Предлагаю продолжить ужин в моём номере, – сказал он серьёзно, посмотрев поочередно на «жену» и «дочь».

– Кому предлагаете? – спросила «жена», глупо хихикнув. – Мне, законной супруге или родной дочери? А?

Михаил сделал вид, что думает.

– Супружеский долг, – сказал актёр медленно, глядя в глаза «жене», – конечно, дело святое, а инцест – страшный грех. – Тут он перевёл взгляд на «дочь». – Но почему-то сегодня так хочется согрешить… аж удержу нету!

Подвыпившая «жена», изобразив высокомерие и уязвлённое самолюбие, холодно заявила:

– В таком случае, дорогой, я подаю на развод!

Градус у «дочери» был не ниже:

– Мама, ты уже давно умерла. Покойся с миром.

Взгляд «матери», брошенный на «дочь», был настолько убийственным, что «дочь» поёжилась, по спине пробежали мурашки, а Хмель, слуга Бахуса, испарился.

Михаил проснулся от того, что очень хотелось пить и что-то щекотало в носу. Открыв глаза, он почесал нос, обнаружив на нём чужую руку. Осторожно отстранив голою руку, актёр с минуту лежал с открытыми глазами, привыкая к полумраку. Сквозь тонкую штору в комнату проникал свет от полной луны.

Михаил встал и посмотрел на спящую девушку. Ей было лет двадцать пять, стройна и миловидна на лицо. Спала она совершенно обнажённой. Потому что всё одеяло находилось на половине Михаила. Распущенные длинные, каштановые волосы разметались по подушке, красивая упругая грудь вздымалась и опускалась под равномерными вздохами-выдохами. Одна нога была вытянута, вторая согнута в колене.

Он бросил мимолётный взгляд на аккуратно постриженный лобок девушки, но вместо ожидаемой волны желания, к горлу подступила тошнота.

Михаил быстро перевёл взор на столик. На нём он увидел обворожительный силуэт бутылки и нелепые пятна какой-то снеди. К пятнам Михаил всегда относился брезгливо.

Сделав из горлышка бутылки три больших глотка, актёр вдохнул, выдохнул и некоторое время постоял, ожидая, когда алкоголь «провалится» и отдаст желудку приятное тепло.

Получив ожидаемый эффект, Михаил подошёл к кровати, накрыл девушку одеялом и пошёл в душевую привести в порядок и тело, и мысли.

Вернувшись через двадцать минут в комнату, он вновь припал к бутылке, закрыв глаза и делая глоток за глотком. Остановился лишь тогда, когда начал, вместо живительной влаги, всасывать воздух.

Михаил посмотрел на часы – половина третьего. Положил их обратно на столик и задумался. Спасть не хотелось. Точнее, не хотелось завтра утром вместе просыпаться. Что-то говорить, что-то, скорее всего, обещать. Он всегда предпочитал связи, ни к чему не обязывающие и исключающие взаимные претензии. А здесь явно был другой случай. Он уже далеко не молод, уже не красавец и совсем не мачо. И всё это Михаил прекрасно понимал. А что нужно молоденьким красивым девушкам-актрисам? Карьера. Он чувствовал себя омерзительно. Волна злобы на себя перекатывала на спящую девушку.

Решение пришло неожиданно. Михаил быстро собрал вещи и вышел из номера. Спустившись со второго этажа, он застал ночного портье, читающим книгу.

– Откройте дверь, – сказал он сухо. – Я съезжаю. Там в моём номере спит девушка. Не беспокойте с утра – пусть выспится.

– Она жива? – спросил мужчина лет сорока, вставая.

– Дверь открывай, придурок! И бросай читать детективы, а переходи на юморески.

Михаил выехал на трассу Новогрудок – Столбцы и надавил на газ. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он увидел вдалеке свет от фар, но впереди дорога была пуста. Он ещё придавил педаль газа. До райцентра было 20 километров, а от него до столицы ещё 77.

За час Михаил планировал добраться до пункта назначения, вселиться в номер, где-нибудь выпить и завалиться спать. Только одному и можно в одежде.

Однако, как говорится, мы предполагаем, а…

На автодороге Столбцы – Минск актёр на своём джипе жал 120—130, получая удовольствие от скорости и почти пустой трассы. Михаил даже не почувствовал, как буквально на мгновение слиплись веки, а ещё через мгновение в закрытые глаза ударил луч яркого света.

Он быстро открыл глаза, успел увидеть впереди огромный грузовик, начавший с рёвом и скрипом тормозить, и крутанул руль вправо. Джип пролетел мимо светящихся фар, выскочил с асфальта, но не перевернулся и ни во что не врезался.

С опозданием Михаил нажал на тормоз, заглушил двигатель, откинулся на сиденье и с облегчением закрыл глаза. Он только что избежал аварии, а, возможно, инвалидности, а то и смерти. Джип, конечно, мощный автомобиль, но против фуры он игрушка.

Михаил в очередной раз понял, что чудом избежал смерти. В его жизни нечто подобное уже случалось дважды, только при других обстоятельствах и без участия машин. Но впервые ему по-настоящему стало страшно.