Читать книгу Путь «Черной молнии». Книга 1. Новая версия - Александр Теущаков - Страница 15

Однажды Саша и его близкие друзья сходили в кинотеатр Железнодорожников на фильм «Щит и меч». После кино, пока шли домой, они с восхищением перебирали разные эпизоды. Если говорить о дружбе, то конечно, запомнилась одна сцена, где Генрих Шварцкопф и Йохан Вайс оба оказались в сложной ситуации и после освобождения подпольщиками детей, Йохан пытался перетянуть друга на сторону советов. Йохан, конечно, мог застрелить Генриха, чтобы он не выдал его Гестапо, но видимо большое значение сыграла дружба, так считали все ребята из компании Сашки Воробьева.

Вечером, когда Валера Морозов и Сашка зашли к нему домой, то наперебой рассказали Екатерине о крепкой дружбе Йохана и Генриха. Внимательно выслушав ребят, она стала спокойно объяснять, имея свое представление о фильме.

– Мальчики, я видела этот фильм и хочу высказать свое мнение: Йохан и Генрих не были друзьями.

– Как это не были?! – запротестовал Саша, – они же помогали друг другу.

– Нет, Саша, Вайс преследовал свою цель, он вступил в немецкую армию и внедрился к высокому руководству Вермахта, чтобы добывать важные сведения и передавать их советскому командованию. Поймите ребята, настоящий друг, если он, конечно, достоин этого названия, никогда не воспользуется дружбой, и тем более у него не должно возникнуть мысли, чтобы убить своего друга.

– Тетя Катя, но ведь шла война, детей было жалко, их же спасали, а если бы Генрих предал Йохана, фашисты его бы расстреляли.

– Валерик, сейчас мы не об этом говорим. Я повторюсь, речь идет о крепкой дружбе, а не о том, кто кого обманул.

– Значит, не было никакой дружбы, и они врали друг другу, – разочарованно сказал Саша.

– Ребята, советская и немецкая разведки не ставили цель подружить этих мужчин, борьба между ними шла жестокая, можно сказать на смерть и, Вайс знал, на что идет. Давайте не будем усложнять, а разберемся в одном примере: Саша, совсем недавно ты защитил Валерика, что тобой влекло в тот момент, что ты чувствовал?

– Я за него любому дам по мусалу.

Екатерина сгустила брови, выслушав непосредственный ответ сына.

– Естественно, в этом я уже убедилась. Я спросила, почему ты на это пошел?

– Но он же мой друг.

– Вот, это совсем другой ответ. А теперь ты, Валера, скажи, но только честно, окажись Саша в той же ситуации, заступишься за своего друга?

Валера подумал несколько секунд и, молча, кивнул.

– Пусть только попробует не помочь, – Сашка по-дружески подмигнул Валерке.

– Саша, тебе уже тринадцатый год пошел, а рассуждаешь, будто маленький ребенок. О друге так не говорят, выходит, по-твоему, если он не поможет тебе, значит дружбе конец.

– Я хотел сказать…

– Что ты круче, влиятельнее всех в своей команде, – перебила Екатерина сына, – так вот, если ты взял на себя ответственность, быть вожаком среди ребят, то ни при каких обстоятельствах не бросай их в беде. Но никогда не ставь себя выше их, будь с ними на равных, иначе случится обратное, когда-нибудь они откажутся тебе помогать и защищать. Дружба, ребята, если идет от сердца, святая вещь и такие узы должны крепнуть. Необходимо дорожить дружбой с раннего возраста. Запомните это на всю жизнь. А теперь друзья мои, вам пора расходиться. Я надеюсь, вы умеете хранить тайны и, учитывая наш разговор о фильме, никому об этом не скажете.

Екатерина прекрасно знала, что в основе фильма больше лежал патриотизм, чем рассказ о дружбе двух восточных немцев, живших в Прибалтике перед войной и в последствие имевших разные взгляды на политику соседствующих республик.

Жизнь авторитетного вора, Садовникова Аркадия, по кличке Аркан, шла соразмерно его судьбе, на которой было начертано: недолго бывать в отпуске на свободе, а остальное время сидеть в тюрьмах и лагерях. Аркана знали многие жиганы, как на свободе, так и в зонах. Кроме склонности к воровской деятельности Аркан обладал даром, он был харизматической личностью и, безусловно, претендовал на роль лидера. Тремя годами назад его короновали и, теперь он находился в статусе воровского авторитета или как официально такие индивидуумы значились в уголовном розыске – ворами в законе. За короткое время, что удавалось провести ему на воле, Аркан наверстывал упущенное и разъезжал по разным городам, собирая ценную информацию, а так же делясь ею с уголовными авторитетами. Учил своим премудростям молодых специалистов по разным делам-преступлениям и участвовал в разборках между высокими уголовными авторитетами в статусе третейского судьи.

Заканчивался 1973 год, Аркан только что вышел из заключения из уральской зоны и по настоятельной просьбе своего кореша сразу же отправился в Новосибирск, там необходимо было срочно встретиться с двумя уголовными авторитетами, имеющими приличный вес среди братвы. Кстати Новосибирск был родиной Аркана, он родился в Каменке и прожил там все детство и юность пока его не определили в спецшколу за совершенные преступления. Аркан возвращался в родной город с трепетом в душе.

Встреча с авторитетами состоялась в гостинице, но Аркан был разочарован, потому что представители чеченской диаспоры оказались наглее его и выдвинули требования, показавшиеся Аркану неприемлемыми. Начался разговор на повышенных тонах, переросший в ссору. Один из чеченцев вытащил из кармана складной нож и решил попугать Аркана, но не учел его бесстрашия при разборках. Садовников выхватил свой «финач» и, не пугая, воткнул его в живот противнику. Второй чеченец оказался не из робкого десятка и тоже попытался достать Аркана кухонным ножом, но получил два удара в бок, один удар оказался смертельным. Первому чеченцу тоже не повезло, он умер в больнице, не приходя в сознание.

Казалось бы, чеченцы приехали издалека по приглашению и после такой крутой разборки с Аркана должны спросить местные авторитеты, но по статусу таковых не оказалось, чтобы кто-то мог, выступить третейским судьей. Вопрос был закрыт, но не для родственников убитых чеченцев, которые объявили Аркана кровным врагом.

Это была одна беда, другая нахлынула внезапно, Садовникова вычислили органы госбезопасности и доставили в управление, предварительно закрыв его в КПЗ25.

Подполковник Шатура, возглавивший недавно второй отдел в управлении госбезопасности по Новосибирску и области, приехал в изолятор КГБ и вызвал для беседы матерого вора-законника Садовникова. Жизнь вора висела на волоске, либо его ждал расстрел за двойное убийство или Шатура склонит его работать на комитет, в этой ситуации третьего не дано.

Будь Садовников заурядным, подполковник и разговаривать бы не стал, но он знал, что Аркан авторитетный вор и, отсидев многие годы в тюрьмах и лагерях, имеет огромный вес среди заключенных. Такие люди вхожи везде и знают все новости, как предполагаемые, так и текучие. В союзе разброс лагерей неимоверный и свозят в определенную зону заключенных разных национальностей: азиаты, кавказцы, прибалты, украинцы и многие другие. КГБ важно знать, какие из диаспор сильнее и могут ли воспротивиться госвласти. КГБ требуются люди, знающие о внутризоновских порядках, а главное, не готовятся ли бунты, чтобы потом их поддержали другие инородцы. Отлично зная всю подноготную на Аркана, Шатура открыто предложил ему сотрудничать. Садовников встал на «дыбы», наотрез отказываясь быть сексотом, и тогда Шатура обрисовал путь, который приведет его до последней черты: коридор, камера, стенка и выстрел в затылок. Аркана даже не повезут на пресловутые урановые рудники, а отправят сразу в исполнительную тюрьму. Дав ему на размышление трое суток, Шатура почему-то был уверен, что Аркан сдастся. Подполковник ошибся, Садовников, как отрицал убийства, так и продолжал стоять на своем. Почему-то свидетельница, ранее показавшая, что видела Садовникова на этаже, где располагался номер чеченцев, вдруг сменила показания, сказав, что ошиблась и Садовников не тот человек, которого она видела.

Понятно, дружки Аркана успели запугать свидетельницу и Шатура, продержав трое суток Садовникова, вынужден был его отпустить из-за отсутствия фактов. А вот Аркан позаботился заранее и, нашлась девица, показавшая, что Садовников всю ночь провел у нее на квартире, даже ее сестра, находившаяся в соседней комнате, показала, что видела, как Аркан ходил ночью в туалет.

После того, как Аркана выпустили, в этот же день он уехал из Новосибирска и отправился в Томск, но вскоре снова попал за решетку и был этапирован в один из Красноярских лагерей.

Минуло три года после инцидента на стадионе «Спартак». Саша Воробьев решил заняться другим видом спорта и, записавшись в секцию бокса, перешел в спортивное общество «Динамо». Парень ощутимо окреп, возмужал, превратившись в юного, симпатичного и хорошо сложенного атлета. Действительно в физическом развитии он обошел своих друзей-сверстников, его безудержно тянуло к спорту, он уже не мыслил себя без состязаний. Трех тренировок в неделю стало недостаточно, и Саша стал посещать секцию бокса по субботам. К тому же он ходил к знакомому парню, живущему недалеко по улице Омской, качать мышцы. В четырехэтажном доме прямо в квартире собирались парни разных возрастов и занимались культуризмом.

Сто тридцать седьмая школа, в которой учился Саша, располагалась в метрах двести от его дома, стоило перейти дорогу, и вот оно двухэтажное здание, утопающее со всех сторон в зелени разных деревьев: тополей, кленов, полукультурных насаждений.

По успеваемости в школе Саша заметно «хромал» и, занявшись плотно боксом, из-за нехватки времени иногда не выполнял домашние задания. Порой приходилось оправдываться перед мамой за полученные неудовлетворительные оценки. Но в другом деле Саша преуспел и, находя время на встречи с друзьями, подтверждал лидерское положение среди сверстников. На своей территории он научился крепко держать мазу26, как выражалась молодежь о вожаке. Сашку уважали за дружелюбный характер, за старание справедливо решать дела и естественно за его силу, бесстрашие при разбирательстве между конфликтующими между собой пацанами.

По мнению некоторых людей, если в детстве подросток был подвергнут насилию, то страх неизбежно преследует его долгие годы, необходимо время и обстоятельства, для того, чтобы побороть в себе сильную боязнь. Но Воробьев уже начал забывать историю трехлетней давности: рубцы зажили, сгладились. Но порой при виде шумной толпы пацанов, в памяти всплывал неприятный эпизод. Натренированный, уверенный в своей силе, он быстро мобилизовался, подготавливаясь к новой схватке. Но пока он был далек от массовых драк и серьезных разбирательств между пацанами из граничивших между собой районов, там были жесткие правила и руководили «шпаной» взрослые, искушенные в коллективных потасовках парни. Стычки возникали между местными, дрались в юности многие, выставляя напоказ свой эгоизм, ведь каждому уважающему себя пацану хотелось, чтобы на него обращали внимание, чтобы его уважали и побаивались. Но слова мамы крепко засели в памяти Саши, он учился мастерству переговорщика. Может быть, все шло бы так, как учила его мать, но жизнь подбрасывает такие каверзные штучки, от которых меняется мировоззрение, а порой и характер молодого, еще неокрепшего духовно парня.

Шло время, Саше шел шестнадцатый год. Он перестал заниматься боксом, и на это были причины. Он часто сравнивал классическую борьбу с боксом и в силу своего характера отдавал предпочтение борьбе. В «классике» он подмечал больше приличия и этики, а бокс в его понимании разрушал эти качества и делал спортсмена агрессивным и жестким. Тренер, Александр Петрович с первых занятий объяснял ему важные вещи, нужно отделять спортивный бокс от уличной драки, умение махать кулаками, это еще не показатель, что ты готов сразиться по правилам, потому Воробьеву в первую очередь нужно было научиться держать себя в руках.

Как и в борьбе, Сашка был в боксе напористым, любил танцевать, или как выражался тренер «гарцевать» на ринге. Умело входил в ближний бой, подныривал под прямые и боковые удары. Любимый Сашкин удар – апперкот, правой рукой в нижнюю челюсть, после такого некоторые соперники валились с ног. Но и парню в поединках не всегда удавалось улавливать нюансы: разбитая бровь и припухший нос, боль в боку, все это не пугало Сашку. И все же, иногда он пренебрегал наставлениями тренера и, увлекаясь, забывал, что находится на ринге, стиснутый в определенных рамках. В такие моменты чувствовал, ему нужна свобода в движениях, хотелось пробить защиту и врезать сопернику так, чтобы он упал и не встал. Иногда Воробьев допускал в своих действиях такую агрессию, что соперник отказывался продолжать поединок. Тренер не раз предупреждал Сашку и даже удалял с ринга, бывало, грозился поставить вопрос об отчислении из группы.

Как-то раз вечером после очередной тренировки Саша пришел домой в плохом настроении и закрылся в своей комнате. Тихо постучав, мать вошла и присела на стул. Увидев насупившегося сына, спросила:

– Что случилось, с кем-то поссорился?

– Все нормально, мам, просто настроения нет.

Саше не хотелось рассказывать маме, что этому есть причина, а кроется она в сегодняшнем конфликте между тренером. Снова несдержанность Воробьева привела к очередной ошибке, игнорируя правила, применил в поединке запрещенный удар и когда тренер попытался растащить соперников, Сашка, не вполне соображая, что творит, грубо его оттолкнул.

Александр Петрович отстранил его от тренировок и предупредил, что в воскресенье придет к родителям Воробьева для разговора. Естественно, Саша очень переживал и, ему пришлось поделиться с мамой своими неприятностями. Выслушав, Екатерина сказала:

– Саша, я давно хотела с тобой поговорить, но все откладывала… Выходит, зря.

– О чем?

– Пойми, тебе нельзя заниматься боксом. По-моему, это агрессивный вид спорта и для твоей ранимой души, он совершенно не подходит. Ты еще молод и не поймешь, что с тобой происходит на самом деле.

– Мам, но я же не дурак.

– Неверное высказывание. Ты просто еще не научился собой владеть в полной мере. Вот смотри, в борьбе ты мог себя направлять и по мере сил, сдерживался, даже потерпев поражение, ты спокойно уходил с мата побежденным. В боксе ты не успеваешь совладать с агрессией, я считаю, что это ошибка тренера, к каждому воспитаннику нужен индивидуальный подход.

– Ты хочешь сказать, что я псих.

– Нет, Сашенька, это несдержанность и она есть в твоем характере. Пойми, не бокс выбирает людей, а наоборот. Бокс многих калечит и не только по внешним признакам, но и внутренним. Если тебе важно мое мнение, то бокс это не твое. Может, тебе лучше вернуться в борьбу?

– Я уже думал над этим, не знаю мам, я еще не решил.

– Хорошо, Саша, это твое личное дело, поверь, я не отговариваю тебя уйти из спорта, но для себя реши, что тебе важнее.

Екатерина замолчала и подумала: «Отец снова в тюрьме. Боюсь, что гены берут свое, ведь сын в чем-то похож на него. Порой такой же яростный, не сдержанный, неуступчивый. Он старается сдерживаться, но все равно срывается, порой ведет себя вызывающе, а ведь когда-нибудь это плохо кончится, я же знаю какой он в драке».

– Сашенька, сынок, прости меня, но я не хочу, чтобы в этом отношении ты походил на своего отца. Мне больно видеть, как порой ты разрываешься на части, я стараюсь учить тебя только добру и хочу, чтобы ты был хорошим, внимательным и чутким юношей, а не как твой отец, хулиганом и дебоширом.

Она говорила с нежностью и при этом поглаживала сына по руке. Слова матери наполняли сознание сына спокойствием, он слушал ее мягкий, ласковый голос и осознавал, как хорошо, что можно поделиться с ней любыми секретами, на которые у нее всегда находились ответы.

Душа Екатерины была наполнена любовью к сыну, видя в его характере справедливые и отзывчивые черты, понимала и верила, что пройдет сложный подростковый период и все наладится. Надеялась, что сын вырастет не пойдет по стопам своего отца. Беря в пример своего отца, и себя лично, Екатерина воспитывала в сыне высокие моральные качества, судя по поступкам, понимала, что в нем заложена сущность справедливого человека и чтобы сын стал личностью, не в пример своему отцу, необходимо очень постараться. Быть свободным – вот чему она учила его, невзирая на гнет или чей-нибудь диктат, прививала сыну ответственность за свои поступки, чтобы они были нравственными.

Нет, в беде она Сашу не бросит и, за счастье своего мальчика будет бороться до конца. Зная, через что пришлось пройти ее родному отцу Михаилу Коростылеву, Екатерина сравнивала, что сын в большей степени пошел по материнской линии, а не по отцовской. Она помнила рассказы своего папы, как он тоже пускал в ход кулаки, когда не удавалось с кем-нибудь договориться полюбовно. Екатерина так же помнила о наставлениях отца, чтобы была осторожнее в высказываниях, особенно в отношении власти и следила за сыном Сашей, чтобы он помалкивал о свободолюбивых взглядах матери. Иначе потом выговорами не отделаешься, а при строгом контроле со стороны комитета госбезопасности, можно легко угодить в лагерь. Михаил до сих пор состоит на учете в КГБ и когда в комитете стало известно, что его назначили лесником в заповеднике, запретили заниматься этой работой. Но кто-то из партаппарата Томска изменил ситуацию и взял под свой контроль Михаила Коростылева. Вот уже много лет он живет на своей заимке и охраняет вверенные ему угодья.

В воскресенье вечером, как и предупреждал, в дом к Воробьевым пришел тренер Саши, Александр Петрович. Екатерина уже виделась с ним два раза и запомнила этого вежливого и мягкого мужчину. К нескрываемому удивлению тренера, мать и сын приняли его радушно и, пригласив к столу, предложили обсудить вопрос за распитием чая.

– Я вот, по какому поводу пришел, – поздоровавшись и преодолевая смущение перед красивой женщиной, он начал разговор, – Екатерина Михайловна, Саша…

Екатерина, обратив внимание на смутившегося тренера, перебила его.

– Александр Петрович, Саша обо всем мне рассказал. Вы только не волнуйтесь, вашей вины здесь нет. В общем, мы с ним договорились, Саша решил, больше на бокс не ходить. Мы вам очень признательны и благодарны за ваш труд, терпение, за то, что пришли к нам, а не отмахнулись от Саши.

– Ой, Екатерина Михайловна. Да он прекрасный парень, мне право неудобно, что так вышло. Вы простите, может, мы попробуем договориться…

Щеки тренера слегка покрылись румянцем. Сашка разрядил обстановку и так как тренер позволял некоторым воспитанникам обращаться к себе по-простому, ответил:

– Дядь Саш, все хорошо, вы не переживайте, для меня будет лучше если я перестану заниматься боксом.

– Жаль, а я увидел в тебе хорошего бойца. Впрочем, может, вы с мамой правы. Отдохнешь немного, а после я поработаю с тобой индивидуально, верь, ты войдешь в норму, просто тебе немного нужно отвлечься от бокса. Саш, ты только не забывай, приходи, ребята всегда рады тебя видеть… И я тоже. Правда, не забывай нас.

Саша проводил тренера и маму до двери и в окно заметил, как они остановились во дворе перед калиткой и о чем-то говорили.

– Екатерина Михайловна, как человек, Саша мне действительно нравится, он интересный и способный парень, но у него своеобразный характер. Он ладит с ребятами, но если его кто-то обидит, такую ситуацию могут разрешить только взрослые. Мне иногда удается это делать, но за пределами спорткомплекса у него своя жизнь и, по-моему, Саша применяет кулаки, и заметьте, чешет он их не об забор. Вы видели ссадины на его казанках?

– Александр Петрович, не буду вас разубеждать. Вы правильно заметили, Саша иногда распускает руки. Я не стала говорить сыну, что первой причиной, по которой я отговаривала его бросить бокс, были уличные драки. Я пытаюсь до него достучаться, он должен это понять, что одной силой в жизни ничего не добьешься. Потому Саше нужно время, чтобы осмыслить свои поступки, но без участия в боксе.

– Я случайно услышал, у вашего мужа неприятности.

– Тюремный срок за избиение человека, это не просто неприятность, а целая трагедия и не только для потерпевшего, но и для семьи Николая Воробьева.

– Простите, я не знал о подробностях.

– Потому, Александр Петрович я очень переживаю за сына, как бы он не натворил чего-то ужасного, за что его отец расплачивается годами жизни.

– Вы хотите, чтобы я помог Саше?

– Конечно, я буду только рада, но чем? Как видите, пока одних моих разговоров недостаточно.

– Екатерина Михайловна, в «Динамо» у меня есть хороший друг, он тренер по вольной борьбе и работает с юношами и детьми, ему как раз требуется наставник для младшей группы. Я думаю, Саша справится с этим делом. Он ведь любит борьбу.

– Но Саша занимался классической, а вы говорите о вольной борьбе.

– Ничего, если будет желание, прямо по ходу переквалифицируется. Главное, чтобы он согласился. Екатерина Михайловна, по-моему, в этом есть смысл.

– И ваш друг согласится?

– Раз он ищет человека, значит, будет не против. Я вижу, Саша замечательный парень и за любое дело берется серьезно, начав работать с младшими ребятами, он станет более ответственным.

– Да, я заметила, сыну нравится лидерство, и ваше предложение как нельзя, кстати, пожалуй, ему подойдет роль наставника. Только я не пойму, Александр Петрович, вы всем своим ученикам стараетесь помочь или…

Тренер улыбнулся, поняв, на что намекает Екатерина.

– Вы не удивлены моим приходом?

Екатерина, слегка прищурившись, тоже улыбнулась и спросила:

– Я полагаю, вы пришли как друг…

– Екатерина Михайловна, вы правильно меня поняли, я хотел бы помочь вам с Сашей по-дружески… Простите меня, пожалуй, я пойду.

Слегка смутившись, тренер попрощался и открыл калитку. Екатерина проводила его взглядом и перед тем, как закрыть калитку, немного задержалась. Александр Петрович, перейдя на другую сторону дороги, оглянулся и, увидев, наблюдавшую за ним Екатерину, учтиво кивнул и быстро зашагал по тротуару.

Екатерина, пока шла до дверей дома, думала, что Александр Петрович действительно неравнодушен к Саше, и ей показалось, что не только к нему. Она неплохо разбиралась в людях и, перебрав в уме пикантные моменты во время их дружеской беседы, определила, что Александр Петрович приходил не только повидаться с сыном.