Читать книгу Путь «Черной молнии». Книга 1. Новая версия - Александр Теущаков - Страница 5

Илья Тимофеевич Михеев, капитан РККА13, временно проходил службу в городе Колпашево. Несколько частей Красной армии были прикомандированы к горотделам НКВД и направлены на поддержание порядка в районах Томской области.

Природные условия северных территорий не позволяли окружным отделам НКВД свободно доставлять «врагов народа» на места. Единственным путем считалась Обь, и переправлять пароходами арестованных было слишком накладно. Выход нашли и приговоренных под усиленным конвоем, загружая в трюмы барж, доставляли в Каргасок, Парабель, Колпашево.

Обычно таким делом занимались войска НКВД, но в связи с активизацией антисоветских элементов и большим наплывом «врагов народа», в помощь присылали красноармейцев.

В последнее время неспокойно было на душе у Ильи Михеева. Имея свое представление о политике государства, он не поддавался всеобщему ликованию по поводу проводимых в стране крупных перемен. Преобразования, которые проводило правительство, шло в разрез с революционным прошлым. Несмотря на серьезные изменения, Михеев по-прежнему оставался убежденным сторонником старых большевистских идей. Тайные разговоры среди командного состава давали пищу к размышлениям: политика партии, направленная на очищение рядов Красной армии от чуждых элементов, порой ставила Михеева в тупик. Герои революции и Гражданской войны вдруг становились врагами Родины. Старые, преданные партии большевики, внезапно оказывались оппортунистами, искажающими идеалы революции. Особенные настроения народа ощущались после разоблачения главных шпионов и предателей армии: Тухачевского, Якира, Эйдемана и других военачальников. После публикации в газетах гневных статей, в городах Томске, Новосибирске, Новокузнецке, Колпашево прошли митинги и демонстрации трудящихся, заклеймивших позором «врагов народа».

Нет, не такой представлял себе жизнь Илья, когда семнадцатилетним парнем добровольно вступил в ряды Красной армии. В двадцатом году он был преисполнен решимости, творить благие дела, помогая молодому государству оторваться от некогда монархического управления и перейти к социалистическому образу жизни, провозглашаемого народными комиссарами. Имея идейный характер, Илья обладал твердыми взглядами на свой внутренний реальный мир и общественное окружение. Он был человеком с высокими моральными качествами, уважающей себя личностью, с чувством гордости и уверенным в своих силах. Все эти качества прививали ему с детства родители, по своей природе имевшие обособленные взгляды на устройство общинной жизни в деревне. «Живи своим умом и обустраивай жизнь собственными руками», – учил его родной отец, Тимофей Михеев. Потому Илья до революционных событий относился к бедным и богатым людям со свойственной ему справедливостью. Если крестьянин заработал своим трудом и приумножил богатства, значит, такой человек заслуживает уважения, на него необходимо ровняться. Если крестьянин жил в бедности и не мог собственными силами тянуть хозяйство, ему необходимо помочь всем миром. Но к пьяницам, и живущим за счет других людям, то есть мошенникам и эксплуататорам, Илья относился категорично.

Вспыхнувшие одна за другой революции, меняли людское мировоззрение, в том числе и у Ильи. Гражданская война, белое и красное движение раскололи общество на части, и в условиях тяжелого времени Михеев примкнул к большевистским подпольщикам, сопротивлявшимся колчаковскому войску. После установления Советской власти в Сибири, Илья по зову сердца, вступил в Красную армию. После окончания курсов младших командиров, он был направлен в Горный Алтай для восстановления Советской власти.

С таким характером, как у Ильи, первое время в армии было трудно. Гордая натура требовала принятия решения справедливым путем, но Советская власть, сформированная в его сознании, как освободительная сила, с годами и поступками отдельных командиров, ломала его юношеское представление о честной и справедливой борьбе.

За убеждения, правоту, хоть и молодого, его включили в состав комиссии по расследованию на Алтае красного бандитизма. Некоторые командиры Красной армии, а так же руководители партизанских отрядов, изымая без специального разрешения у крестьян имущество, дискредитировали Советскую власть и вызывали у зажиточной части населения недовольство. По иному говоря, шел прямой грабеж и необоснованные убийства, и действия нерадивых начальников приравнивались к бандитизму.

За годы, проведенные в разных частях РККА, Михеев научился глубоко мыслить и порой принимать кардинальные решения. Не один раз он подумывал уйти в отставку и вернуться к мирному труду, но после раздумий всегда себя убеждал, что кто-то должен делать свою работу по-настоящему.

Шли годы, в стране постепенно менялась власть, а с нею все представления Михеева о справедливой и счастливой жизни людей. Наблюдая, как руководители на местах зачастую действуют с перегибами, уходя от правильной линии партии, Илья постепенно разбирался в хитросплетенных перипетиях жизни.

За десять с лишним лет Михеев перевидал множество отставок своих сослуживцев, прошедших суровые испытания Гражданской войной. Иногда командиры исчезали бесследно. Их переводили в другие округа, части, а на самом деле они заканчивали свою жизнь у расстрельной стенки. Тайные разговоры среди командного состава постоянно касались этой темы, но Илья по-прежнему верил, что руководство партией при такой сложной обстановке разберется, найдет вредителей в своих рядах и накажет их.

Что творилось в горотделах НКВД, Михеев знал не понаслышке, иногда партийное руководство и главные чекисты ЗСК направляли части РККА для усиления конвоя арестованных. У Ильи в органах НКВД был друг – Сергей Романов, старший лейтенант, когда-то они вместе начинали службу. К тому же они были земляками, Романов жил в селе Топильники, а Илья в деревне Михеевка. При встречах чекист Сергей в строгой секретности рассказывал о проводимых операциях с «врагами народа», а так же о том, как ему изливали душу за стопкой самогона главные исполнители приговоров и прочие работники НКВД, у которых не выдерживали нервы от неиссякаемого потока «врагов народа». Когда речь заходила о бывших белогвардейских офицерах и дворянских особах, в глазах рассказчиков горел огонь мщения за якобы поруганную когда-то Родину. Но когда приходилось расстреливать сельского учителя за антисоветскую пропаганду или колхозницу, спалившую амбар с зерном, а то и подростка, передававшего секретные донесения организаторам мятежа, в голове у некоторых, немного мыслящих чекистов рождался вполне естественный вопрос: «Восьмидесятилетний старик или четырнадцатилетний паренек, они тоже контрики?»

В конце первой декады августа 1937 года Илью Михеева командир части направил с секретным донесением в город Томск. Добравшись до управления, Илья направился в кабинет начальника горотдела Овчинникова и вручил ему пакет лично в руки. Проходя по коридору управления, Михеев увидел молодого мужчину, следовавшего под конвоем. Тот обернулся и кивнул Илье по-дружески, но при этом получил от конвойного сильный удар кулаком в спину.

Когда Михеев возвращался в расположение своей части в Колпашево, то несколько раз силился вспомнить, где мог видеть арестованного. Перебирая в памяти односельчан, он все-таки вспомнил его. «Это же парень из нашей деревни. Он работал бухгалтером в колхозной конторе „Красного охотника“. За что же его арестовали?»

По возвращению в Колпашево Михеев узнал, что несколько отрядов возвращаются к месту постоянной службы в Новосибирск. В городе остается только необходимая строевая часть. В число отбывающих военных попал и Михеев. Получив у командира разрешение на краткосрочный отпуск, Илья решил навестить родную Михеевку. Давно он не был там, соскучился по родне, друзьям и особо памятным местам в тайге. Мысли о предстоящей встрече и возможной охоте, подняли настроение. Капитану надлежало вернуться в Новосибирск через пять дней и отметиться в спецкомендатуре. Он сильно скучал по жене Марии и маленьким сыновьям, оставшимся в Новосибирске в казенном доме на улице Фабричной. Да, отпуск – это хорошо, нечасто ему удавалось в последнее время вырваться и повидать своих родных.

Перед отъездом он решил повидаться с Романовым, но длинного разговора, как бывало прежде, не получилось, старший лейтенант торопился на проведение какой-то секретной операции. Но опять же, как другу под строжайшей тайной сообщил Илье, что в верховьях Оби недалеко от села Топильники части НКВД проводят аресты «врагов народа», их будут сплавлять на спецбарже, приспособленной для доставки задержанных граждан в Новосибирскую или Томскую тюрьмы. Распутица, а иногда неспокойная обстановка в таежных местах заставляла руководителей НКВД приспосабливать плавучие баржи, превращая их во временные, передвижные «каталажки».

Илья забеспокоился, ведь село Топильники располагалось недалеко от Михеевки, и если судить по рассказу Сергея аресты будут проводиться в разных приобских селениях.

– Что-то конкретное случилось? – спросил он Романова, словно не знал об обстановке, – я заметил, что в вашем ведомстве и вообще, проводятся аресты граждан.

– Строго между нами, раскрыт крупный заговор контрреволюционеров.

– Революция, когда еще была, ты уж выражайся яснее.

– Не цепляйся к словам, – обидчиво произнес Романов, – пусть будут террористы. Можешь себе представить масштабы заговора: начиная от Новосибирской области и распространяясь к Нарымскому краю, действуют группы разной численности, и все они входят в одну повстанческую организацию «Союз Спасения России». Если бы мы немного промедлили, вся эта мощь подняла бы мятеж в ЗАПСИБ крае.

– Да, органам теперь работы хватит, не завидую я вам, – со скрытой иронией произнес Илья, – а мне вот повезло, командир на недельку отпуск дал, хочу домой съездить и оттуда в Новосибирск.

– А где ты у нас жил? – спросил Романов, словно забыв, что Илья является его земляком.

– Вот тебе раз, ты что забыл, что я Михеевский, – удивленно ответил капитан.

– В Михеевке… – задумчиво произнес Романов, – ах да, черт, совсем из головы вылетело. Извини, совсем заработался. Ладно, Илюха, мне пора нелегкая работа предстоит, а тебе счастливо отдохнуть.

Перед тем, как выйти из кабинета, Романов спросил:

– У твоего отца, какая фамилия?

– Конечно же, Михеев, – недоумевая, ответил Илья.

– А родные братья у тебя есть?

– Нет, только две сестры, а вот двоюродные братья, есть.

– Как их фамилия?

– Михеевы. Слушай, Серега, а почему ты спрашиваешь? – насторожился Илья.

– Да все нормально, просто твоя фамилия созвучна с другой, Михалев, вот я и спросил, – уклончиво ответил Романов.

Сергей, после того, как Илья ушел, призадумался: «Вот так ситуация, в списке, переданном председателем колхоза, числятся несколько Михеевых, все они подлежат аресту. Как же быть? Интересно, Илья действительно не вник в ситуацию или „Ваньку-дурака валяет“? Скорее всего, он догадался, что мы арестуем его родственников и в том числе отца Михеева. Черт! Откуда мне было знать, что Илья поедет в свою деревню. А вдруг он предупредит всех родственников. Вот зараза, зря я ему об арестах сказал. А может позвонить Овчинникову и доложить. Значит, Илью подставлю, его сразу задержат. Или догнать Илью и предупредить, чтобы не ездил в Михеевку, а сразу плыл в Новосибирск. Э, нет! Я еще не совсем голову потерял, меня же расстреляют как вражеского пособника. Черт, а вдруг кто-нибудь доложит начальству, что я встречался с Михеевым… Как же быть? Жизнь и служба мне все же дороже, я не пойду на такие жертвы из-за Михеева Ильи. Через три дня мне нужно быть на барже и конвоировать арестованных, но перед тем, как этапировать, согласно спискам, допросить подозреваемых о существовании тайной Топильниковской организации. Судя по сложившейся обстановке Илья сегодня отправляется в Михеевку, значит, его нужно опередить». С такими мыслями он направился к командиру отряда Новикову. Доложив ему об изменениях в планах, Романов, взяв с собой двоих сотрудников, приехал на берег реки Томь. Буксир и подготовленная к отплытию баржа уже находились недалеко от пристани. Но Романов спешил, уже сегодня необходимо быть в Топильниках, а баржа прибудет туда только на следующий день к полудню. Ему повезло, через два часа в сторону Новосибирска отплывало небольшое грузовое судно.

Илья отправил в Новосибирск телеграмму, сообщив жене Марии и детям, что скоро приедет. Они временно проживали в служебной квартире и вскоре Илье, как командиру РККА, обещали предоставить долгожданную жилплощадь. Отметившись в томской военной комендатуре, Михеев отправился на пристань, чтобы на попутном судне, добраться до родной деревни. Не задержись он на почте, успел бы на небольшое грузовое судно, отправившееся в сторону Новосибирска. Пришлось обратиться за помощью к капитану буксира. Пожилой мужчина был не против, чтобы взять попутчика, но баржа, согласно приказу, отправлялась в какую-то важную экспедицию и разрешение можно получить только у начальника отряда товарища Новикова. Михеев обрадовался, ему приходилось несколько раз видеться с Новиковым в присутствии Романова, потому он поспешил в управление НКВД. Договорившись об отплытии на раннее утро, Илья вернулся на буксир с письменным разрешением и, получив место в каюте персонала, крепко заснул.

Пробудился он от резкого стука в железную дверь. Подскочив спросонья, в темноте не рассмотрел вошедшего мужчину. Михеев поднялся и на всякий случай расстегнул кабуру. – Э-э, капитан, не балуй с оружием, – прозвучал громкий голос.

Илья узнал по голосу Новикова.

– Товарищ капитан, что-то случилось?

– Случилось, товарищ Михеев, я получил срочный приказ, отплыть. Так что вам в каком-то роде повезло, – ответил Новиков, зажигая на столе керосиновую лампу.

– В смысле, повезло?

– По пути остановим какое-нибудь судно и переправим вас на него.

– А вы?

– А мы займемся попутным уловом, – усмехнулся Новиков, – до Топильников доберемся не раньше завтрашнего обеда. Если хотите, то давайте с нами.

Илья согласился и, оставшись один в каюте, стал вспоминать разговор с Романовым, ему почему-то показалось, что не просто так он интересовался фамилиями отца и братьев. Действительно обстановка тревожила Илью, последние события говорили сами за себя: шли аресты, не только руководителей предприятий, но и учителей, врачей, людей разных профессий. Но чтобы это касалось деревенских жителей, работающих в колхозе, Илье почему-то и в голову не приходило.

Выйдя на палубу, Михеев оперся на бортовые перила и закурил. При лунном свете заметил на берегу две грузовые машины, из кузовов которых спрыгивали солдаты. Несколько военнослужащих держали на поводках служебных собак. Илья догадался – это были служащие внутренних войск, скорее всего, конвойные части и грузятся они сейчас на баржу. А для чего? Не трудно было сообразить, что готовится операция для массовых арестов «врагов народа».

Взревел буксирный двигатель. Развернувшись, судно медленно подошло и уперлось в торец баржи. За бортом тихо заплескалась вода и плавучая «тюрьма» направилась против течения к слиянию двух сибирских рек.

Илье не спалось, после появления на буксире Новикова, он опять остался один в каюте и лежа на койке, снова вернулся в мыслях к разговору с Романовым. Конечно, можно предположить, что Сергей не просто так интересовался фамилиями его отца и двоюродных братьев, и все вопросы оперативника сводились к одному – взятие их под стражу. Неужели Романов говорил правду, и мятежные крестьяне подняли голову по всей Сибири. В памяти всплыли события, произошедшие летом двадцатого года, когда в Томской губернии вспыхнул крестьянский мятеж, и центром восстания оказалась Колывань. За какую-то неделю белые офицеры, кулаки подняли в губернии около семи тысяч крестьян на защиту своего добра от продразверсток. А в Алтайском крае, а в Иркутске? Мятежи один за другим вспыхивали по всей России. Красная армия, вохровцы, чекисты только успевали гасить очаги восстаний. Много тогда народа арестовала Советская власть и после окончательного подавления мятежей жестоко расправилась с повстанцами. Михеев сам участвовал в подавлениях, служба обязывала и к тому же убеждение, что большевики вершат правое дело. Конечно, не будь Илья деревенским жителем и не объясни ему родной отец о многих вещах, Михеев остался бы рьяным сторонником подавления крестьянских мятежей. Вот взять, к примеру, Сергея Романова, он до сих пор видимо считает, что во всем виноваты белогвардейцы и кулаки. А как же Советская власть? Перегибы, красный бандитизм, моральное разложение должностных лиц… А последующие аресты старых большевиков и командиров Красной армии. Все чаще и чаще в голову Ильи приходила мысль – уйти из армии и переехать из города в родную деревню. Живут же люди, и они с Марьюшкой поднимут семью.

«Как же жители Топильников, что их ждет? Если утром я буду на месте, то может, все-таки стоит предупредить Топильниковских мужиков об арестах. В конце то концов не все они виноваты. Найдут главных мятежников, а зачем же простых людей под одну гребенку. А какой смысл, что кто-то из односельчан скроется в лесах, всю жизнь не пробегают от власти. Жаловаться „наверх“, так ведь все приказы, как раз идут оттуда…»

Незаметно для себя Илья задремал. Пробудился он от резкого толчка и непонятного шума снаружи. Заглянув в иллюминатор, заметил, что буксир стоит на месте. Решил узнать, в чем дело и направился на палубу. Сначала не понял, откуда на барже взялись посторонние люди, потому подумал, может быть, капитан взял на борт попутчиков. Но, наблюдая, как солдаты конвоируют людей, гоня их с берега по трапу на баржу, Илья догадался, что это арестованные граждане. Его удивило, что среди них были женщины и даже подростки. Изредка доносились голоса недовольных, но их тут же подавляли зычные команды конвоиров. Солдаты открыли люки и арестованных одного за другим, стали спускать в трюм.

«Так вот о каком улове говорил Новиков. Оказывается это и есть та баржа, которую заполнят «врагами народа».

На глаза Ильи попался капитан Новиков. Оглянувшись, он тоже заметил Михеева, наблюдавшего за происходящим. Новиков махнул капитану буксира, жестом отдавая приказ об отплытии.

Командир отряда перебрался на буксир и подошел к Илье.

– Что капитан, не спится?

– Душновато что-то, никак сон не идет. Вроде задремал, а очнулся, стоим на месте. Что за деревня была?

– Орловка. Плановая остановка, следующая – Богородское. Когда доберемся до Оби, пересадим тебя на какое-нибудь судно, как договорились.

– И много будет вот таких «пассажиров»?

– Достаточно, нам ведь до Батурино их собирать, а дальше уже новосибирцы действуют.

– А в Топильники тоже зайдете? – Спросил Илья, хотя уже знал от Романова, что возможно на обратном пути баржа остановится у самого села.

– Посмотрим, сколько там приготовили, по спискам одно, а на самом деле может быть больше.