Читать книгу Взгляд зверя - Александр Валерьевич Волков - Страница 6

Вскоре из-за деревьев показался вход в искомый бункер, торчавший из земли бетонной коробкой. Лил небольшой дождик. Я знал, что лес кишел солдатами, бегущими с базы, и что в любой момент можно наткнуться на стаю драконов. Порой мы сталкивались с небольшими патрулями, и прятались, дожидаясь, пока они не пройдут.

Увидев вход, я улыбнулся, словно встретил старого друга, и это заставило меня идти быстрее. Он был закрыт, и определить по внешним признакам, был ли кто дома, было затруднительно. Подойдя, я попытался открыть дверь, но она упрямо оставалась на месте. Вцепившись руками в вентиль, я стал крутить его, и он, со скрипом, поддался. Крутить с каждым оборотом было всё легче, и от мышц отступало напряжение. В груди вдруг защемило, и мне стало стыдно. Впервые я заходил к кому-то домой без проса, и нарушал правила.

Как старики отреагируют, когда увидят меня? Обрадуются ли, что пришел боец Криса, или может, достанут стволы из-за пазухи и начнут в меня палить? Вариантов, конечно, было немного, и прикинуть вероятность реализации каждого несложно. Но мне почему-то в голову лезла навязчивая мысль о том, что ничего хорошего не будет, и автомат, висевший на шее, уверенности не придавал.

Закончив двигать руками, я снова потянул дверь, и в этот раз она открылась. Внутрь стали попадать капельки дождя, и проник тусклый дневной свет, с трудом выхватывая из темноты лестницу. Я услышал глухие отголоски радиоприемника, и понял, что мне не повезло. Мечты о том, что дома никого не будет – исчезли.

В маленьком дверном проеме, внизу, я видел прихожую, освещенную комнатными лампами. Я сделал шаг, и стих радиоприёмник, я сделал второй шаг, и прихожую схватила темнота. Я почему-то испугался так, что кровь застыла в жилах. Я бегал от драконов, бегал от вооруженных людей, бегал от существ, которые были мощнее и грознее двух хилых стариков, и никогда так не боялся. Но что изменилось теперь?

Кого бы я не встретил внизу, это я иду к ним, а не они идут за мной, и потому для меня это ново и страшно. Что они делают с людьми, которые без проса к ним заходят? Дружат, или стреляют? Да я даже предположить не мог, потому что с таким никогда не сталкивался. С трудом переставляя ноги, я шагал по металлическим ступенькам, и всматривался в темноту, надеясь хоть что-то там увидеть.

– Стой, кто идёт?! – Услышал я. – Ты кто?!

Раздавшийся старческий голос словно пригвоздил меня к месту, и я не мог пошевелиться, вдруг онемев.

– Свои! – Крикнул я первое, что пришло в голову. – Свои!

– Какие свои?! Я никаких своих не ждал! – Недовольно ответил голос. – Пошел прочь! Это мой дом! Или убью!

– Я от Криса! Я боец Криса, вы что, не видите?! – Перетянув автомат на спину, я вытянул руки вперед. – Он меня к вам отправил!

– А стучать тебя не учили, а?! Боец Криса!

Я ничего не ответил, и голос стих. Что мне делать? Я от выхода недалеко, и можно было попробовать убежать, но мне казалось, что стоит дернуться и старик продырявит мне спину. К нему на рога тоже не полезешь, даже шага не сделать. Опять же, может убить. Вскинуть автомат? Дать очередь в темноту? Надо попробовать. Так, мне кажется, шансов гораздо больше.

– «Правильно», – подначивал Шон. – «Запомни. Снимаешь с предохранителя, и лишь затем давишь на спуск, понял? Только под ноги не пали себе!»

Какой предохранитель?! Где он?! На сколько делений вниз опускать, или вверх?! Как держать ствол, куда целиться?! Какая отдача?! Чёрт! Похоже, Шон умел стрелять лишь в теории, иначе, тело само бы давало подсказки. Я собрался потянуться за оружием. Внизу вдруг вспыхнул свет, и я вздрогнул от пробежавшей по телу волны облегчения, чувствуя, что стрелять не придется.

– Заходи, боец Криса! – Буркнул старик. – В следующий раз пулю в задницу схлопочешь!

– Да, конечно, извините! – Выдавил я из себя, и поспешил вниз, будто собрался встретиться с собственным дедушкой. Странно… я ожидал совсем другого отношения к человеку, который сначала грозился тебя убить, а затем оставил в живых.

Преодолев прихожую, я попал в типичный стариковский закуток со старой потрепанной мебелью и книжными шкафами. Несолько пустых дверных проёмов вели в соседние помещения. Я был слаб в человеческих вкусах и особенностях интерьера, но это жилище вполне можно было назвать уютным. Разглядев несколько деталей, я чуть не схватился за сердце. Над столом, который стал лежаком для увесистого дробовика и кучи бумаг, висели детские фотографии Анны, прибитые к стене. Мне привиделся образ Анны из кошмара, где она укусила меня.

– Что ты хотел, боец Криса? – Спросил дедушка, и я, наконец, смог рассмотреть его.

Да, это был тот самый старик, которого я тянул до этого бункера на спине, и я хорошо запомнил его лицо искаженное страхом. Он боялся меня, когда я был драконом, а теперь я чувствую себя ничтожеством по сравнению с ним, ведь когда он собирался стрелять, то страшно было мне. Что я хотел? Почувствовав, как по спине бегут мурашки, я растерялся в вариантах ответов. «Чинить сантехнику… убивать тараканов… людей… сжигать книги… охранять дом… выслеживать врагов…» – в голове нёсся ряд мыслей, и не было ответа, который был адекватным хотя бы самую малость. А что он мне сделает? У меня автомат, он стар, он щупл, он немощен, я его одной левой, или одной пулей. Да кого я обманываю?! Шон, почему ты заткнулся?! Как о стрельбе, так умничать, а как подсказать слова, так молчок?!

– «Меня прислал Крис для вашей охраны. Сбежал опасный заключенный, и нам поручили вашу безопасность», – подсказал Шон, и я повторил это вслух, слово в слово.

– Кому – нам? Боец Криса, ты же тут один. – Старик приподнял бровь, и он смотрел на меня то ли как на слабоумного, то ли как на психа.

– Остальные снаружи, оцепляют периметр, – парировал я.

– Вот как? С чего это Крису присылать на нашу охрану целый отряд? Мы свою работу уже давно сделали! – Сказал старик с тоской, и махнул ладонью. – Черт с вами, достали! Делайте что хотите.

Схватив книгу, старик с облегчением уселся в мягкое кресло, и принялся читать. «Приключения Капитана Врунгеля» – разглядел я, и за ним следовали потрепанные временем буквы, которое не было отчетливо видно. Я встал истуканом, и делал вид что… Охраняю. Вскоре из соседней комнаты, по потолку, преодоелвая дверную раму, пополз пар. Старик закашлялся.

– Марж! Болячка ты эдакая! Что опять спалила?!

– Ничего, дорогой, ничего! Отдыхай!

Я не чувствовал запахов из-за противогаза, но судя по лицу старика, пахло скверно. Следом за паром в комнату вышла пожилая, но энергичная на вид женщина, и, поцеловав в щеку старика, подошла ко мне.

– А вы кто такой, молодой человек?

Интересно, как она поняла, что я молодой, если лицо скрыто за противогазом?

– Я, это… – мне захотелось почесать затылок. – Охранять пришел вас.

– Вот как? Крис нам даже личную охрану выделил! С чего это он?

– А он не должен был? – Полюбопытствовал я, включив дурачка. В конце концов, вряд ли Крис будет посвящать исполнителей в свои планы.

– Нет. После того как Анна ушла со своим… – бабушка вдруг проглотила слова, и выдержав небольшую паузу, продолжила. – Другом.

– Почему?

– Хотите чаю? – Сменила она тему, и направилась на кухню. – Сейчас принесу!

– Но я не… – сказал я, оборвавшись на полуслове. Бабушка ушла на кухню.

– Она забудет, – усмехнулся старик. – После ухода Анны она всё стала забывать. Горе, сынок, горе. Мы вообще удивились, что Крис о нас не забыл вовсе… он…

Оторвав взгляд от книги, старик опасливо на меня взглянул, и в его глазах я увидел страх. Не знаю почему, но он боялся продолжить. Когда я столкнулся с ним взглядом, он отвел глаза, явно чего-то испугавшись.

– Что он? – Осторожно спросил я.

– Ничего-ничего, – старик покачал головой.

Я выругался про себя. Источник информации захлопнулся, едва приоткрывшись. Ему, похоже, показалось, что мне можно доверять, но форма, надетая на мне, лишила меня всякого доверия с его стороны. «Ладно, не стану же я его допрашивать». К тому же, может он просто меня испытывал, откуда мне было знать, что это не так? В конце-концов, он как-то связан с Крисом, и я не уверен, что эта связь была плохой. Они ведь еще живы. Бабушка действительно не вернулась, и оставалось на кухне. Старик без устали продолжал читать, и ни разу не отрывался от книги, словно пытаясь представить, что меня тут нет.

– «Что делать?» – Растерявшись, подумал я.

– «Что делать… Нам рация нужна, как и планировали, или телеграф… Спроси, как он связывался с Крисом»

– Извините, – начал я. – А как вы связывались с Крисом или штабом? Я это… Рацию забыл, а наверху все разбрелись пока… А доклад срочно надо делать.

Старик оторвал озадаченный взгляд от книги, и даже не посмотрев на меня, помчался в другую комнату. Я последовал за ним, надеясь, что там ждет именно то, что нужно. Когда я вошел, то сразу вспомнил комнаты для связи из старых военных фильмов. Эта была точно такая же. Стол окружали голые бетонные стены, а на нем, красуясь, стоял увесистый телеграф. Старик возился около него, и периодически заглядывал в открытую крышку, с чем-то возясь.

– Что вы делаете? – не удержался я, восхищенный незнакомыми действиями. – Чините?

– Сейчас, – отмахнулся старик. – Подожди.

Я кивнул и, сделав шаг назад, уткнулся спиной во что-то твердое. Раздался щелчок, от которого испуганно сжалось сердце.

– Что, за слабоумных держите? – Я услышал знакомый голос старушки, но на этот раз злой, повышенный, и пропитанный жгучей ненавистью. – Анечку в расход пустили, теперь думаете нас со свету свести? Нет уж, по миру мы не пойдем, ясно? Еще двести лет жить будем! Руки подними!

Подчиняясь грозному баритону, я поднял руки, и в горле пересохло. Старик смотрел на меня с довольной ухмылкой, положив ладонь на телеграф, и произнес.

– Ну что, охранничек. Сразу убрать нас ума не хватило? Думал тихо всё сделать, что-бы мы не заподозрили? Сопротивления не оказали? Газ, наверное, хотели напустить!

– Да я не… – стал я мямлить, но тычок в спину тут же меня успокоил.

– Теперь ты будешь заложником у нас, понял? И пока мы не уйдем, никто нас не тронет!

Как же это было дико! Меня, всю жизнь ловившего опасливые взгляды почти всех живых существ, взяли в плен два старика. Они обвели меня вокруг пальца. Сердце колотилось сильно, словно собиралось сломать ребра, стало очень страшно. По телу заструился пот, и я ощутил себя самым бесполезным и беспомощным созданием на свете. Меня взяли… Или не меня взяли в плен? Точно же! Они видят сейчас не меня, они видят перед собой злодея, злобного солдата Криса, «Боец Криса» – уловил я мысленным слухом клише, которым обозначил себя перед стариком. Они же не знают меня, настоящего! Доброго и безобидного дракона Гринадана, который вытащил их из кишащего хищниками города.

– Согласен! Давайте я буду вашим заложником! – Я кивнул, и старики опешили. Похоже, они ожидали сопротивления, хотя бы словесного, ожидали угроз и пререканий. – Буду хоть кем, только для начала выслушайте меня, хорошо?

Я потянулся к ремню, на котором держался автомат, и сзади послышался оруженый лязг.

– Я снять его, вы не бойтесь, я его просто расслаблю, а вы снимите…

Расслабив ремень, я дождался, пока бабушка снимет с меня автомат. Она вернулась на место, и старик кивнул ей, видимо, давая какой-то сигнал. Боль пронзила затылок, в глазах потемнело, но одного удара оказалось недостаточно. Вторым ударом меня лишили сознания.

Я слышал, как со скрипом что-то качалось, и сквозь закрытые веки пытался пробиться свет.

– Что с ним делать? – Басил голос старика, который, казалось, прежде чем попасть в уши проходил через толстый слой ваты.

– Не знаю. Во всяком случае, пока он здесь, у нас больше шансов остаться в живых, чем без него. – Ответила бабушка.

– По..а..й..е… – Я попытался выдавить из себя «Послушайте», но каждое слово давалось с диким трудом, и выговорить что-то стоило неимоверных усилий. – Послушайте… – Повторил я более уверенно, не открывая глаз.

Голова гудела. В ней словно гоняли десяток шариков для пинг-понга, и все они бились о стенки моего черепа, путая мысли, и искажая восприятие. Боясь открыть глаза, я попытался приподнять голову, но тут же уронил подбородок на грудь.

– Никто тебя тут слушать не будет! – Недовольно начала старушка, явно не закончив предложение, будто её кто-то прервал.

– Что ты хотел сказать? – Полюбопытствовал старик.

Наверное, мне повезло. Я не знал, что пробудило в старике любопытство. Врожденная ли это черта, или выработанная чтением тяга к знаниям – его вопрос стал шансом спастись. «Спасибо тебе, Капитан Врунгель» – подумал я.

– Я не боец Криса… – с каждой секундой моя речь становилась более внятной и легкой. Я приходил в себя. – Я не боец Криса.

Распахнув глаза, я увидел обжигающий свет, в котором проступали вытянутые темные силуэты, принадлежавшие, похоже, старикам. Рядом с ними вытягивалась еще пара теней, напоминавших по размеру оружие. Прищурившись, и отвернувшись, я увидел стол рядом с дверью, усыпанным колюще-режущими предметами. Моим рассудком завладел ужас, и я понял, что сейчас нужно осторожно подбирать слова, если я не хочу, что бы на мне испытывали этот арсенал.

– Вы… – начал я, и проглотил слова, ощутив взгляд, который словно пытается просверлить меня.

– «Что ему сказать?» – Панически подумал я, надеясь, что Шон подскажет. – «Подкинь хоть что-то!»

– «Да я откуда знаю?!» – Шон кажется тоже отчетливо понимал, что нас ждет, если не поддержать разговор со стариком, и тут же не объяснить причину своего появления. – «Правду скажи ему!»

– «Да он!»…

… – Сынок, я задал тебе вопрос. Даже говорить тебе позволил, давай ты не будешь время наше тратить, а? – Вернув взгляд к свету, я смог увидеть силуэт старика более четко, и заметил, как он движется к столу с инструментами. – Я то, и так с тобой поболтать хотел, и надеялся, что обойдется без крайностей. – Он взял со стола увесистый нож, и демонстративно покрутил им передо мной.

Меня проняла дрожь, коленки подкосились, и стой я, то, наверное, повалился бы с ног. Зачем ему пытать меня? Что он хочет пытками из меня выведать? Что хотел узнать? Или может, просто решил потешиться? Отыграться на мне за то, что Крис видимо, ему устроил. «Нахрена тебе меня пытать, старик?! Я же ни в чем не виноват! Я случайно оказался в этом теле, и просто хочу позвать дракона! Мне лишь хочется вернуться домой, снова стать собой, увидеть отца и свою общину! Чего я плохого тебе сделал, кроме того, что вошел сюда без проса? Ну прости меня за это! Я же не собирался причинять тебе вред, и мне просто нужна была рация, что бы позвать и захватить дракона Криса! Что бы добраться до этого проклятого устройства, и переместить себя обратно в привычное тело!»

Глаза привыкли к свету, возвращая взору остроту. Я поднял взгляд на старика, и увидел, как он удивленно на меня уставился, вскинув брови. Его щеки налились кровью, он стал громко смеяться, брызгая слюной и схватившись за живот. Нож свалился на пол, и упал недалеко от моих ног. Страх и отчаяние сменились стыдом. Похоже, последнее, о чем я думал, начиная с «Нахрена тебе меня пытать, старик?!» стало мыслями вслух.

– Парень, похоже, еще более психованный, чем я… Ой, не могу! – Простонал он сквозь смех, избавляясь ладонью от стекавшей слезы. – Ладно… Ты, вот то что ты сейчас сказал, ты это серьезно, ну ты… Ты то сам в это веришь? – На последней фразе старик снова взорвался в приступе смеха.

Впервые меня высмеивали. Вот так, привязав к стулу, сделав заложником. Я выдал ему самое сокровенное, я открыл ему душу и поделился горем, поделился целью, и он лишь оплевал меня, высмеяв!

– Да, – отозвался я. – Верю.

Старик повернулся к своей спутнице, и покрутил пальцем у виска, мотая головой.

– Мабэнэ, – использовал он странное слово. – Его, похоже, и пытать не надо. Он уже пытанный… Вот они его, видимо, и вышвырнули. Где твоё оцепление, боец Криса? – Старик заискивающе глянул мне в лицо. – Ты говорил, что снаружи оседает твоя братва. Где она? На каких позициях?

– Да нет там…

Мои оправдания прервались грохотом взрыва. С потолка посыпалась бетонная крошка, сильно качнулась лампа, висящая на тонком проводе, и старик прикрыл голову рукой, переглянувшись с бабушкой. Развернувшись, она вышла из комнаты, взяв автомат, оставив дверь приоткрытой, и старик последовал за ней, нетерпеливо меня оглядев. Дробовик он так же забрал. Снаружи, похоже, действительно «оседает братва», как выразился старик. Но что произошло? Откуда взрыв?

До моих ушей донеслись крики старика. Несколько слов, произнесенных им, начинались необычно, и почему-то резали мне слух. Я совсем не хотел услышать такие вещи в свой адрес, хоть и не понимал, что они значат. Его монолог был заглушен грохотом дробовика, к которому вскоре стали примешиваться звуки автоматной дрели. Я слышал, как откалывались куски от бетонных стен, отрываемых пулями. Звуки стрельбы прекратились после того, как я услышал звук падающих тел, напомнивший грохот брошенных картофельных мешков.

– «Головы, похоже, отстрелили», – сделал Шон многозначительный вывод. – «Никто и не пискнул»

Чьи тела повалились на пол? Если, это конечно, были тела. Я представил мертвых стариков, но не испытывал облегчения, и питал надежду на то, что они были живы. Они сейчас менее страшный враг чем люди, которые сюда ворвались, а в данный момент кроме солдат Криса врываться некому. Старики хотя бы были готовы выслушать мои объяснения, а эти, стоит им сорвать противогаз с моего лица, либо сразу пристрелят, либо отправят к Крису, который меня точно не отпустит. Вид пыточных инструментов, и картинки, которые он вызывал, не умолял моей жалости к старикам, что возможно мертвы. Хоть бы они были живы, подумал я с надеждой. Приоткрытая дверь со скрипом распахнулась, стукнувшись о стену, и из-за стены бегло выглянул человек в противогазе. Его появление ответило на вопрос о том, кто остался жив после перестрелки. Похоже, старики не выдержали этой короткой осады, и пали, защищая свою крепость.

А что эти со мной сделают? Сердце пропустило пару ударов, и я увидел перед мысленным взором залившиеся огнем дула автоматов, отправивших в меня пули. Если со стариками был хоть какой-то шанс, то с этими уже ничего не выйдет. Крис определенно в курсе, что Шон сбежал, забрав оружие и форму сопровождавшего его охранника.

Наверняка команда «Найти и уничтожить» была отдана и теперь была обязательна в исполнении каждым солдатом, служившим у Криса. Без сомнений они проверяли каждого, кто хоть отдаленно напоминал беглеца. Мне конец. Смирившись, я закрыл глаза.

– Тут пленный! – Послышался глухой голос. – Нет больше никого, чисто всё!

Я набрался смелости, и поднял веки. Если уходить, то уходить достойно глядя в глаза палачу. В комнату шагнули два солдата в точно такой же, – как и у меня, – форме и, подойдя, стали спешно резать веревки и стягивать их с меня.

– Ты живой? – Спросил боец, потянув ладонь к моему противогазу, и я отбил её. Вздрогнув, он отвел руки. – Ладно-ладно! Живой значит!

Они обступили меня, и я отчетливо слышал стук собственного сердца. Приступ смелости кончился, и я зажмурил глаза. Я хочу жить! Услышав чей-то крик, я снова поднял веки.

– Веревки сняли?! Свяжите снова его! Откуда нам знать, что это не Криса контрабас?!

– В смысле?! – Опешил тот, который пытался снять с меня маску. – Он тут сидит, загибается может, а мы его бросить должны?! Да и какая разница, кто?! Видел он нас, можно подумать, в лицо знает! – Возразил он, покрутив ладонью перед маской. – Он никакой! И без оружия к тому-же! Да и нам народ надо, давай возьмем! Крысы Криса, – он усмехнулся, восхитившись собственной рифме, – поодиночке не ходят! Только стайками!

– Жратву ты ему из своего пайка будешь, и потащишь тоже на себе?! У нас нет на него не еды, не времени! Нам нужно чистить следующий бункер, и валить, пока Крис не спохватился, и не отправил за нами погоню! Давай или вали его, или нам валить надо, решай сам! Забираем всё ценное, стволы, и уходим!

Следующий бункер. Усмехнувшись, я вспомнил бункер Шона, и понял, что они расстроятся, когда туда придут. Кто-то до них уже обнес его. Видимо, это не солдаты Криса, а обычные дезертиры и мародеры, бегущие к чему-то своему. Горько выдохнув, человек, освободивший меня, взглянул на прощание мне в глаза.

Я не знал, что он решит сделать. Убить меня, или отпустить? Какой приговор вынесет его внутренний судья, и что скажет сделать? Господин судья, Господа присяжные, помилуйте! У меня еще куча дел, которые я не успел доделать и меня семья, которую я хочу увидеть! У меня жизнь, которую я толком не прожил. Тут же я представил себя на кладбище рядом с десятками тысяч других мертвых солдат и драконов, которые умерли в возрасте двадцати лет. Что они успели увидеть? Что они успели сделать до того, как политиканы отправили их подыхать за «Национальные интересы»? Я читал много военных дневников, и историй, – когда отец учил меня тактике, – где описывались опасные операции и моменты переживаний, доводящие меня до душевных слез. Папа учил меня человеческим тактикам ведения боя, и драконьему военному искусству, а я, вместо того, что бы учится этому большому мастерству, думал, чего хорошего даёт людям и драконам война? Со временем я пришел к выводу, что нихрена хорошего она не дает, по крайней мере, людям, и под фразой «Национальные интересы», чаще всего подразумевался актив, приносящий деньги (старое человеческое платежное средство) толстосумам или правительствам.

Да и защита мирного населения нередко была псевдопредлогом для деликатного и беспрепятственного введения войск. Но хуже мне становилось, когда я думал о людях, вернувшихся с войны, и прихвативших кошмары её с собой. Они приезжали домой, и становились совсем другими, чужими, как это произошло с моим отцом. Он обезумел после начала войны с людьми, он хотел смерти каждому из них, когда узнал, что Крис вытворяет с драконами в горах, и даже не планировал разбираться, кто прав, кто виноват.

Убить. Смерть. Пустить кровь. Враги народа. Угроза. Убийцы. Уничтожить. Вот что я видел в его глазах прежде, чем он улетел устраивать резню в город. Однажды мне пришлось читать дневник, где сын Русского спецназовца, прошедшего две Чеченских военных компании, описывал жизнь отца после войны. Он прошел войну, и его, как и сотни тысяч других людей, объявили героем, и отправили домой с голой задницей, сказав «Спасибо, парень, родина тебе благодарна».

С собой он привез не честь и славу, а только вредные привычки, курево, алкоголь (которым пытался утопить кошмары, что он видел воюя, и причем, топил каждый день) и уничтоженную психику. Тираду моих мыслей прервал щелчок автоматного затвора. Я терпеливо ждал, когда боец сделает своё дело, и гадал, что же будет после.

Да, нужно думать, что будет после, чтобы не позволять страху смерти затуманить рассудок. Так легче… Да ничего не будет, все эти религиозные припадки о загробной жизни драконья чушь! Я хочу жить! Я не хочу умирать! Я хочу жить! Мне страшно! Я люблю жизнь, даже такую жалкую и убогую, даже в человеческом теле! Я хочу жить! Жить!

Еще немного подержав меня на мушке, боец опустил ствол, громко выдохнув. Не знаю, что заставило его передумать, но для меня это было настоящим чудом. Случайность это, или божий промысел, для меня никакой роли не играло. Суть была в том, что я остался жив, и это так удивило меня, что дыхание перехватило.

– Ты не серчай парень, веревки мы тебе развязали, авось, доберешься куда сам… Бывай! Только не сердись на нас, ладно? Земля круглая, мы с тобой, ещё это, сочтемся, да! Бывай, пацан!

Они вскоре покинули бункер, погремев в других комнатах, и внутри остался только я, наедине с Шоном и окружившей нас тишиной. Попытавшись пошевелить руками и ногами, я ощутил, что каждое движение дается с трудом. Конечности сильно затекли. Шон всё это время ни разу ничего не произнес.

Вскоре кровь заполнила онемевшие конечностми, давая им возможность работать. Я встал. В висках тут же застучало, и голова закружилась, что чуть не выбило меня из равновесия. Кое-как сопротивляясь резкому перепаду давления, я остался на ногах. Раз уж мне так повезло, и мне удалось остаться в живых после возникновения сразу двух угроз оказаться на том свете, то грех не воспользоваться возможностью и довести дело до конца. Я не видел никаких предсмертных картин, и жизнь не летела у меня перед глазами. Да, страшно было, но видимо, организм понимал, что еще не время мне умирать. Чувствовал, что потенциальным убийцам меня трогать не интересно.

Разрыв цепочки событий, которая должна была привести меня к неминуемой гибели, можно было назвать чудом. После этого я осознал, насколько сильно люблю жизнь. Не первый раз мне угрожала опасность, но ценность жизни я понял именно в тот момент, когда в очередно раз чуть её не лишился.

Я через дверной проём, когда убедился, что бункер пуст. Мародёры шумели внутри недолго, точно нельзя сказать, сколько, но не больше пяти минут. Я обрадовался, думая, что снова окунусь в уютную атмосферу старого семейного гнездышка и, выйдя, увидел разбросанные вещи и сломанную мебель. В груди защемило, и я осторожно пошёл, огибая оставленный после грабежа хлам.

В прихожей тонул в луже собственной крови старик, его пустые глаза устремились на меня, и я почувствовал приступ рвоты. «Дурацкий противогаз!» – Больше не вынося тесноты резиновой маски, я сорвал её с лица, и стал хватать ртом воздух, чтобы сдержать рвотный позыв. Я испытывал смешанные чувства, не понимая, кого любить, а кого ненавидеть, будто бы внутренние программы, отвечающие за настроение, дали сбой. Меня спасли те, кто убил невинных людей, и убийцей теперь, себя ощущал почему-то я.

Мне казалось, что это случилось из-за меня. Стараясь не смотреть на мертвеца, я с ужасом оглядывал бункер, боясь наткнуться на тело бабушки. Где она была, можно было только догадываться. Проходя в комнату с телеграфом, я коротко столкнулся с безжизненным взглядом бабушки, которая мелькнула в дверном проёме, ведущем на кухню. Сердце заколотилось усерднее, и у меня возникло сильнейшее желание как можно быстрее отсюда уйти.

Я вошел в комнату с телеграфом, и она почти не изменилась. Кроме стола и телеграфа брать было нечего. Телеграф… Шон знал, как им пользоваться и, давая мне инструкции, направлял в действиях. Когда последняя процедура была выполнена, я нажал на рычажок, и машина даже не колыхнулась.

– Прекрасно! – Крикнул я, стукнув телеграф.

– «Разберемся», – Шон попытался меня успокоить. – «Пошли пороемся в их бумагах, наверняка там есть инструкции. Дальше того, что мы проделали уже, я ничего не знаю. Нужны подсказки».

Я послушал его, ведь больше делать было нечего. Где были другие бункеры, были ли они, есть ли в них устройства связи, я не знал, и если мы не разберемся с телеграфом здесь, то попадем в тупик. Конечно, можно было бы устроить засаду на патруль, и забрать у них рации, но это было более рискованным предприятием.

Я осторожно выглянул в гостинную, держась за дверную раму, будто бы боясь, что внутри ещё кто-то остался. Убедившись, что никого нет, и сказав себе, что призраков не бывает, я вошёл в гостинную. Пусть не было ничего из того, что угрожает явно, на душе всё равно было тревожно.

Первое, что я вспомнил, и первое, что казалось мне наиболее адекватным источником информации – стол с бумагами, где лежал дробовик. Я направился туда, и, подойдя к столу, обнаружил, что дробовика уже нет, и часть бумаг валяется на полу.

Поспешно собрав все страницы, я положил их обратно на стол, краем взгляда зацепив фотографии Анны. На них я увидел счастливую семью. Погибший старик на этой фотографии был более молодым. Они стояли среди ростков пщеницы, улыбались, и на вид были очень счастливыми. Старик держал Анну на шее, стоя рядом с симпатичной женщиной. Не верилось, что женщина сейчас лежит на кухне, и не дышит. Не верилось, что Анны может и не быть в живых.