Читать книгу Затяжной конфликт - Александр Венгер - Страница 9

* * *

Во избежание новых эксцессов, в очередной дозор Максим пошел сам, взяв в напарники Егор Егорыча – пожилого пропойцу с лицом, покрытым струпьями, как у безвинно наказанного Иова. Выбор Максима оказался удачным: россказни напарника помогали не заснуть, а от наблюдения не отвлекали, поскольку внимания к себе не требовали.

Рассказ Егор Егорыча

Я, может быть, последний русский интеллигент. Потому как все другие или не интеллигенты, или не русские. Вот, положим, Артур Артурович. Он, обязательно, очень культурный и образованный, только никакой он не Артур Артурович, а Арутюн Арамович. А мне фамилия завсегда была Поликарпов. И что я интеллигент, так это даже в моей трудовой книжке обозначено, что работал я в Главном Московском Университете. Профессора со мной за ручку прощались, а доценты говорили: «Здравствуйте, Егор Егорыч. Как поживаете, Егор Егорыч?». А я со всеми вежливо и даже, извините за выражение, с евреями. Но без пропуска никого не пускал, потому как я в коррупции не замешанный. Вот удивляюсь: всем взятки дают, а вахтеру не дают. Как будто он не человек и может прожить на свою, извините, зарплату.

И так вышло, что тамошний главный ректорат хотел пройти, а пропуск дома забыл. Или потерял. Или, может, украли у него. Так что я его, понятно, задержал, пока начальник смены не выписал бумагу с печатью, чтобы пропустить. А назавтра я уже уволился по собственному желанию как не справившийся с обязанностями и пьющий много водки на боевом посту. Но это вранье. Я водку не уважаю. Вот самогонка от Ильича – другое дело. Он ее на биополях настаивает, чтобы забористей была…

Лагерь спал. Максим представил себе, как похрапывает во сне Георгий Победоносец и дремлют стоя кони его эскадрона. Как вздрагивает Орлеанская Дева, когда ей снятся застенок и костер. Как покоятся на облаке серафимы, прикрыв верхней парой крыл глаза и уши, средней – бестелесное тело, а нижней – срамные места. Только дозорные бодрствовали, бдительно разглядывая в бинокль поле, слабо освещенное ущербной луной. В голове сложилась первая строфа стихотворения:

Стихотворение не желало сочиняться дальше, и он снова стал вполуха слушать треп Егор Егорыча.

Продолжение рассказа

Значит, нанялся я ночным сторожем в турфирму «Сириус». Не знаю уж, отправляли они туристов на Сириус или куда подальше, а дела у них шли неплохо. Мебель новенькая, на столах компьютеры с диагональю, а кресла здоровенные, как в зубоврачебном кабинете. И диванчик небольшой, но для спанья удобный. Ну и как-то ночью, смешно сказать, всё подчистую стибрили. Столы с креслами, компьютеры с диагоналями, сейф с деньгами – ежели, конечно, они там были – и даже диванчик. А меня, сволочи, на пол переложили.

Утром понабежали следователи, меня растолкали и объяснили, что это я грабил. А я им прямо говорю: «Я что, Шварценеггер, чтобы всё это унесть? И на кой мне столько мебели?». И напарник мой Женька подтвердил, что сам он на свадьбу к теще убыл, а меня оставил сторожить, находясь в полном беспамятстве с перепою. Так что директор устроил нам раздолбеж, а туристам рассказал, что их денежки – фьють, поэтому никакие Сириусы им не светят, и пущай сидят дома и смотрят «Клуб путешественников» по телевизору. А себе купил трехэтажную виллу и неслабый «Лексус» с наворотами и разными цацками.

Директор-то у нас был, вообще, неплохой, но довольно противный. У него было лицо кавказской национальности, а сам он был еврейской, поэтому когда-то проживал в Тбилиси. А наша бухгалтерша говорила, что он из мест не столь отдаленных и скоро туда вернется. Только мне сдается, что ему никуда возвращаться не хотелось. Но, может, она и права была, что всё от его тестя зависит. Вроде, когда тесть не поделится с кем нужно, тогда они обои поедут в Мордовию. Тесть-то у него раньше был простым бандитом, а теперь стал большим прокурором. Ну, да не об нем речь. А об том, что сторожить стало нечего, и остался я опять без работы и на радостях запил…

Егор Егорыч травил байки до конца смены, прерываясь только на закуривание новой сигареты. Никакой реакции слушателя не предполагалось, хотя время от времени звучало: «Не спишь? Ну так слушай дальше». Максим волей-неволей слушал.