Читать книгу Резервация блаженных - Александр Владимирович Беляков - Страница 6

Писатель чувствовал, что истекают последние минуты его жизни. А рукопись была не написала еще и наполовину. В глазах писателя темнело, текст расплывался перед глазами, и, теряя нить повествования, он часто останавливал свою работу, чтобы передохнуть. Над его головой летали ангелы и бесы, которых писатель пытался отгонять своей иссохшей рукой. Он чувствовал, что не успеет дописать свою рукопись, и от этого ему становилось так горько и больно, что грудь начинала болеть, и, мотор, называемый сердцем, едва качал холодную кровь. Писатель со злостью бросил ручку, которая покатилась, по столу. Он посмотрел на книжный шкаф, в котором стройными рядами стояли его изданные произведения. Они были его гордостью. Но новая повесть была самой желанной, и писатель собирал свои последние силы, чтобы ее закончить. Писать это произведение Игорь Александрович Столяров начинал еще в далекой юности. Но получалось так, что он несколько раз откладывал его в ящик, занимаясь написанием других произведений. Он писал рассказы, сценарии и даже пьесы. А повесть его жизни лежала в столе, собирая пыль. Слишком поздно он взялся за этот старый и одновременно новый материал. Силы оставляли Игоря Александровича. Ему было тяжело дышать. Он подошел к окну и распахнул его. Холодный воздух осени вместе с запахом прелых листьев ворвался в комнату. Писателю стало легче дышать. Но почему он все откладывал и не дописывал свое произведение? Может быть, надеялся прожить до ста лет. Почему он растратил свою жизнь на тот литературный хлам, который теперь стоял в виде пяти томов и пылился в книжном шкафу? Ответить на все эти вопросы было невозможно. Проще было ответить на такие вопросы: почему он женился, растил детей, схоронил жену? На эти вопросы он мог ответить, что все это – жизнь. А ту, самую лучшую свою книгу он не написал по глупости. И Игорь Александрович прекрасно понимал, что ему ее так и не написать. Он представил себе, что бы ему сказала жена, если бы была жива. «Ты должен, ты просто обязан закончить эту рукопись» ― сказала бы она. Ему вдруг показалось, что покойница сидит в кресле и на ней ее любимый японский халат.

– Нет, у меня на это нет сил, ― признался Игорь Александрович, сознавая, что говорит не с женой, а с самим собой.

«Каждая рукопись должна быть закончена», ― прозвучал в его голове ровный голос жены. С кем же он вел диалог? С покойницей?

– Ты ничего не понимаешь, Лариса, ― пробормотал он себе под нос, ― эту рукопись нельзя закончить.

Писатель, трясясь всем телом, поднялся и подошел к бару. Из всех дорогостоящих бутылок, которые там стояли, он выбрал обычную водку. Игорь Александрович пил ее жадно, не отрываясь, прямо из горла. Он почувствовал, как пьянеет, и как ослабевшие ноги начали подгибаться. От падения его спас стол, на который он оперся. Писатель подобрал ручку, которая не успела скатиться на пол, и плюхнулся на стул. Но фразы и предложения, которые он пытался составить из слов, словно мозаику, получались какими-то неровными, шероховатыми и необработанными. Игорь Александрович провел рукой по седым волосам, а затем тяжело поднялся из-за стола и подошел к зеркалу. Из зеркала на него смотрел морщинистый старик. Как хорошо себя не видеть! И кто придумал эти зеркала? В душе-то он оставался юным мальчиком. Наверное, душа меньше подвержена старению, чем остальные, материальные части тела. Писатель плюнул на свое отражение. Ему хотелось видеть себя молодым, а не стариком. Игорь Александрович покопался в шкафу и, наконец, нашел старый альбом. Стряхнув с него пыль, он раскрыл альбом. Старые фотографии еще больше расстроили его.

«Садись за стол и пиши! ― приказал призрак его жены, ― нечего терять даром время. Тебе осталось жить всего лишь полчаса. Ты не успеешь дописать свою рукопись».

– Успею, ― отмахнулся от совета призрака Игорь Александрович, ― всегда успевал и теперь успею. Уходи, откуда пришла.

Писатель перекрестился, и видение жены исчезло.

– Ну, слава богу, ― сказал он, ― наконец-то я от нее избавился.

Самая большая мука для писателя – выжимать из себя строчку за строчкой и ждать, когда придет вдохновение. А если оно не придет? Он подошел к книжному шкафу, открыл его и провел ладонью по корешкам своих книг. Все эти книги он написал без вдохновения. Игорь Александрович писал их ради денег и своего благополучия. И что он получил взамен? Игорь Александрович остался один в большой трехкомнатной квартире, стены которой давили на него. «Жаль, что я не успею дописать рукопись, ― подумал с грустью писатель, ― впервые ко мне пришло вдохновение, но я не смогу кому-то предложить или дать почитать ее». О том, чтобы ее издать не было и речи. Наверное, у него получится мертворожденное дитя. И, хотя Столяров считался успешным писателем, себя он считал неудачником. Где теперь его дети, где его жена? Дети выросли и оставили его без сожаления, а жена умерла. А он, беспомощный и слабый старик, остался в пустой трехкомнатной квартире. Ох, как же обидно! Игорь Александрович допил водку и сел за стол, намереваясь все-таки закончить эту проклятую рукопись. Но над его головой опять закружились демоны со страшными черными лицами. Но теперь писатель не обращал на них никакого внимания. Счет его жизни пошел на минуты. Сердце писателя сдавливало тисками. Игорь Александрович чувствовал, как оно лопается у него в груди, но продолжал писать. Буквы ложились на бумагу какими-то едва понятными закорючками, но писатель, желая успеть дописать рукопись своей жизни до конца, не обращал на это никакого внимания. И вот, наконец, он дописал свое произведение до последней главы. Но в это самое время, по его телу потек противный липкий пот, и, падая крупными каплями со лба, заливал бумагу.

«Не допишешь, не допишешь, ― шипел демон с лицом его жены, ― ты всегда был бездарностью. Все твои книги – это откровенная халтура. Приди же ко мне, муж мой! Брось это ни к чему не обязывающее тебя занятие. Я жду тебя!»

– Не приду, ― бормотал писатель, хватаясь за сердце, ― не приду.

В последний раз его сердце вытолкнуло кровь и остановилось. Рука еще что-то по инерции продолжала писать, а седая голова ударилась о стол. Но боль уже была не страшна писателю. И одна только мысль о недописанной рукописи, отравляла его угасающее сознание. Но, к сожалению, он уже не принадлежал к этому миру живых. Писатель оказался в другом мире. Проходя через ворота, которые раскрылись пред ним, Игорь Александрович дивился красоте этого мира. Он шел по зеленому лугу, залитому ярким солнцем, к своей жене, молодой и здоровый. И она ждала его.