Читать книгу Концепция институционально-организационных циклов – ключ к пониманию смысла и логики истории России - Александр Владимирович Семенков - Страница 5

«Летописание было любимым занятием наших древних книжников. Начав послушным подражанием внешним приёмам византийской хронографии, они скоро усвоили её дух и понятия, с течением времени выработали некоторые особенности летописного изложения, свой стиль, твёрдое и цельное историческое миросозерцание с однообразной оценкой исторических событий и иногда достигали замечательного искусства в своём деле». [Ключевский В.О.: Том 1, С. 86. История России, С. 20990].

Начиная с середины XIX века, исследователи не раз отмечали высокое литературное мастерство русских летописцев. Плодом исследовательской работы на этом этапе явились частные наблюдения над стилем летописей, порой довольно глубокие и справедливые. Следующий этап, начавшийся с середины XX века, характеризуется формированием целостных представлений о русском летописании, прежде всего, в трудах Д.С. Лихачева и И.П. Еремина. Так, И.П. Еремин в своей статье «Киевская летопись как памятник литературы» обращает внимание на различия литературной природы различных компонентов летописного текста: погодных записей, летописных рассказов и летописных повестей. В летописных повестях, по мнению исследователя, летописец прибегал к особой «агиографической», идеализирующей манере повествования. Д.С. Лихачев показал, что различие стилистических приемов, обнаруживаемых в летописи, объясняется, прежде всего, происхождением и спецификой летописного жанра. Эта специфика обусловлена тем, что в летописи статьи, созданные самим летописцем, повествующие о событиях современной ему общественной жизни, соседствуют с фрагментами из эпических преданий и легенд, обладающих своим особым стилем, особой манерой сюжетного повествования.

В свои исследования Д.С. Лихачев вводит такое понятие как «стиль эпохи» и рассматривает, какое влияние оказывало это явление на стилистические приемы летописца в тот или иной исторический период. Однако охарактеризовать «стиль эпохи», т. е. некоторые общие тенденции в мировоззрении, литературе, искусстве, нормах общественной жизни и т. д., чрезвычайно сложно. Поэтому Д.С. Лихачев сосредотачивает свое внимание на одном из проявлений «стиля эпохи» в литературном творчестве летописцев, каковым, по мнению ученого, выступало такое явление как «литературный этикет», которое достаточно основательно проявляет себя в литературе XI–XIII веков.

Литературный этикет – это и есть отражение и проявление особенностей мировоззрения и мирочувствия в литературном творчестве. Он определяет задачи литературы, принципы построения литературных сюжетов, и, наконец, сами изобразительные средства, выделяя круг наиболее предпочтительных речевых оборотов, образов, метафор. В основе понятия литературного этикета лежит представление о незыблемом и упорядоченном мире, где все деяния людей как бы заранее предопределены, где для каждого человека существует особый эталон его поведения. Литература же должна соответственно утверждать и демонстрировать этот «модельный», «нормативный» мир. На практике – это означает, что предметом литературных произведений преимущественно должно стать изображение «нормативных» ситуаций, неких социальных образцов поведения. В соответствии с требованиями литературного этикета в центре внимания летописного свода должно быть описание основных сюжетных линий, среди которых восшествие очередного князя на престол, описание воинских битв, одержанных побед и поражений, дипломатических акций. А также описание смерти и погребения князя; причем в этом случае подводится своеобразный итог его жизни, обобщенный в некрологической характеристике. Аналогично в житиях обязательно должно быть рассказано о детстве святого, о его пути к подвижничеству. О его «традиционных» (именно традиционных, едва ли не обязательных для каждого святого) добродетелях, о творимых им при жизни и посмертных чудесах и т. д. При этом каждая из названных сюжетных линий (в которой герой летописи или жития выступает в своем амплуа – князя или святого) должна была изображаться в стилистически единообразных, сходных, традиционных речевых оборотах. О родителях святого обязательно говорилось, что они благочестивы, о ребенке – будущем святом, что он чуждался игр со сверстниками, о битве повествовалось в традиционных формулах типа: «и бысть сеча зла», «иных посекоша, а иных поимаша» (т. е. одних изрубили мечами, других захватили в плен), и т. д.

Стиль монументального историзма. Летописный стиль, который наиболее соответствовал литературному этикету XI–XIII веков, Д.С. Лихачев назвал «стилем монументального историзма» Но при этом нельзя утверждать, что в этом стиле выдержано все летописное повествование. Если понимать стиль как общую характеристику отношения автора к предмету своего повествования, то можно говорить о всеобъемлющем характере этого стиля в летописи – летописец действительно отбирает для своего повествования только наиболее важные, государственного значения события и деяния. Если же требовать от стиля и непременного соблюдения неких языковых черт (т. е. собственно стилистических приемов), то окажется, что отражением стиля монументального историзма будет далеко не всякая строка летописи. Поэтому наиболее яркое проявление этого стиля можно обнаружить лишь в описании традиционных ситуаций: в изображении прихода князя «на стол», в описании битв, в некрологических характеристиках и т. д. В то же время значительное место в летописи занимают народные легенды и предания, во множестве входящие в состав «Повести временных лет». Если собственно летописные статьи являлись порождением своего времени, носили на себе печать «стиля эпохи», были выдержаны в традициях стиля монументального историзма, то вошедшие в состав летописи устные легенды отражали иную – эпическую традицию и, естественно, имели иной стилистический характер. Стиль народных преданий, включенных в летопись, Д.С. Лихачев определил как «эпический стиль». «Повесть временных лет», где рассказ о событиях, свидетелем которых был летописец, предваряется припоминаниями о деяниях славных князей прошлых времен – Олега Вещего, Игоря, Ольги, Святослава, Владимира, сочетает оба эти стиля.

В стиле монументального историзма излагаются, например, события времени Ярослава Мудрого и его сына – Всеволода. Достаточно напомнить описание битвы на Альте, принесшей Ярославу победу над «окаянным» Святополком, убийцей Бориса и Глеба. Изложение сюжетных линий и событий в «Повести временных лет» в стиле монументального историзма выполнено не столько в форме описания впечатлений очевидца о конкретном явлении, происшествии, сколько в виде традиционных формул, в которых описывались и другие подобные ему события. Например, при описании сражений в той же «Повести временных лет» и в последующих летописях: традиционен оборот «сеча зла», традиционна концовка, сообщающая, кто «одоле» и кто «бежа», обычно для летописного повествования указание на многочисленность войск, и даже формула «яко по удольемь крови тещи» встречается в описаниях других сражений. Словом, перед нами один из образцов «этикетного» изображения битвы.

Применение литературных формул, предписываемых стилем монументального историзма, придавало летописному тексту особый художественный колорит. Специфика этого колорита, сила его эстетического воздействия на читателя заключается в том, что он создает не эффект неожиданности, а, напротив, ожидание встречи со знакомым, привычным, выраженным в «отшлифованной», освященной традицией форме. Подобный прием хорошо знаком фольклору – вспомним традиционные сюжеты былин, троекратные повторы сюжетных ситуаций, постоянные эпитеты и тому подобные художественные средства. Стиль монументального историзма, таким образом, не свидетельство ограниченности художественных возможностей, а, напротив, свидетельство глубокого осознания роли поэтического слова. Но в то же время этот стиль, естественно, сковывал свободу сюжетного повествования, ибо стремился унифицировать, выразить в единообразных речевых формулах и сюжетных мотивах различные жизненные ситуации.

Для развития сюжетного повествования сыграли значительную роль закрепленные в летописном тексте устные народные предания, отличающиеся каждый раз необычностью и «занимательностью» сюжета. Широко известен рассказ о смерти Вещего Олега, рассказы о мести княгини Ольги древлянам и т. д. Именно, в подобных преданиях героями могли выступать не только князья, но и незначительные по своему социальному положению люди: старик, спасший белгородцев от гибели и печенежского плена, юноша-кожемяка, одолевший печенежского богатыря. В подобных летописных рассказах, в которых отражены устные исторические предания, летописец использует совершенно иной – сравнительно с рассказами, написанными в стиле монументального историзма, – метод изображения событий и характеристики персонажей. Если в рассказах, исполненных в манере монументального историзма, все известно читателю заранее, то в эпических преданиях рассказчик умело использует эффект неожиданности. Предсказание, данное Вещему Олегу, казалось бы, не сбылось (конь, от которого князь должен был умереть, уже погиб сам), но, тем не менее, череп этого коня, из которого выползает змея, выступает источником смерти Олега. Мудрая Ольга, как бы всерьез принимая сватовство древлянского князя Мала, втайне готовит его послам страшную смерть. На поединок с печенежским богатырем выходит не воин, а отрок-кожемяка, к тому же «середний телом», и печенежский богатырь – «превелик зело и страшен» – посмеивается над ним. И вопреки этой «экспозиции» одолевает именно отрок. Здесь мы можем увидеть отсыл к библейской истории: поединок Давида и Голиафа.

Литературное влияние «Повести временных лет» отчетливо ощущается на протяжении последующих веков: летописцы продолжили применять или варьировать те литературные формулы, которые были употреблены создателями «Повести временных лет». Использовались приемы подражания имеющимся в ней стилистическим формам и характеристикам. Осуществлялось прямое цитирование «Повести»: в текст более поздних летописей вводились фрагменты из этого памятника. Свое эстетическое обаяние «Повесть временных лет» сохранила и до нашего времени, красноречиво свидетельствуя о таланте и литературном мастерстве древнерусских летописцев. Русские летописи – это средоточие исторической мысли Древней Руси, ее идеологии, понимания ее места и роли в мировой истории – являются одним из важнейших памятников и письменности, и литературы, и истории, и культуры в целом.