Читать книгу Славянин. Синица в руках - Александр Владимирович Забусов - Страница 4

Отец с воинами утром уехал, а простившаяся с ним Славка уже к обеду затосковала. С тех пор, как она потеряла мать и обрела отца, тот никогда надолго не оставлял ее. Теперь же, как догадалась шестилетняя девочка, она надолго осталась хозяйкой удела. Как не хотелось верить, что папку она долго не увидит. Слезы сами по себе полились из глаз. В самой усадьбе стало непривычно тихо, людей осталось мало.

С подворья было слыхать как старый Беляй распоряжавшийся воинами, двумя молодыми и двумя перестарками, такими же, как сам, велел закрыть ворота и открывать их только тем, кого хорошо знают. Сам новоявленный воевода потемнел лицом от навалившихся забот и тяжелых дум. Силы у старых уже не те, что прежде. О чем думал хозяин, оставляя дите на него и няньку, на ум ничего не шло. Усадьба конечно крепкая, от татей отбиться можно, но если их окажется много, тогда только помирать и останется.

В это время над удельной землей боярина Лихого собирались тучи. Нет, не в прямом смысле слова. В подлеске примкнувшем к усадьбе с утра расположился воинский стан. Воев не много, всего-то два десятка, да пятеро соглядатаев, расставленных по периметру огороды. Близко не подойти. На четыре сотни шагов со всех сторон лес почищен, а все пространство в пеньках и кольях, конный не проскочит. Вот и коротали час в лесине, в духоте с присутствием полчищ комарья. Терпели неудобства.

Боярин Путимир окинул взглядом создавшийся бивак, покачал буйной головой. Ой, не по нраву ему наказ Вадима. Что само поручение гнильцой попахивает, что люди участвующие в нем, к достойным воям отношения не имеют. Одно на уме, серебра заработать мечом, да на фарт, имением курского боярина поживиться. Тьфу! Угораздило же связаться с безопасником. Дочку хозяина усадьбы, видишь ли умыкнуть потребно. И за каким лядом ему ребенок потребовался? А само объяснение не впечатлило. Криво лыбясь Вадим поделился с молодым пришлым боярином: «Чтоб сговорчивей был». Ну да! Куда денешься, ежели родную кровь прячут, да убить грозятся. Тут любой на что угодно согласие даст.

В Курске Путимир недавно обосновался, краем уха слышал о Лихом, но воочию видеть не пришлось. Затворником слыл боярин. А вот про минувшие его дела служилый люд порассказывал. Нда! Не приведи господи с таким что либо не поделить. Кажут, страшный человек. Ухо уловило посторонний, но не значимый шум. Вскоре Первак, один из десятников подвел к боярину смерда. Улыбчивый весельчак, по-другому трудно воспринять чужака, передал привет от боярина Вадима. Был такой уговор с боярином. Его личный послух назвался Твердом. Ну и с чем пожаловал?

–Я тут два дни уже как. К боярину Лихому в наймиты отдаваться пришел.

–Видел его?

–Как тебя, боярин.

–И каков он?

После воспоминаний рассказанных воями в кружале, охота была послушать вывод человека общавшегося с героем множества рассказов старожилов.

–Каков? Да обычный. Две руки, две ноги. Меня не распознал, видать спокойная жисть свое берет.

–Ясно. Так что скажешь по делу?

Улыбка озарила лицо Тверда. По всему выходило, что нравится ему сама работа, весь процесс службы в таком как у него качестве. Любит человек рисковать и умеет. А отсюда и удовольствие получает, вместе с немалым доходом в денежном эквиваленте.

–Ну, то что боярин с дружиной своей небольшой ускакал, ты и сам видел. Посыл на взмыленной лошади прискакал с вестью, когда солнце на заход дня перевалило зенит. Сказывает, скачут ходко по большаку в земли вятичей. Ежели б не послухи на маяках, так и вовсе не угнаться за ними.

–Жалко боярина! – посетовал Путимир.

Тверд скривился от услышанного, потом ухмыльнулся.

–Чего его жалеть? Сам виноват, головой думать нужно, а не седалищем. Ты дальше слушай. В усадьбе только смерды да баб маленько остались, дворня. Пятеро воев, из которых трое стариков немощных.

–Сама усадьба, я смотрю, укреплена.

–Не без того. Так и у тебя не три людина. Два десятка воев. Ночь настанет, осилишь. Сама усадьба…

–Погодь.

–Чего?

Боярин подозвал обоих десятников и Тверд уже всем троим объяснял расположение строений, все то, что удалось высмотреть при найме.

Потом снова потянулась патока времени. Боярин сам пошел к кромке леса, более детально поглядеть, не перемудрили ли они с планом захвата. Прошел по одной стороне, пригляделся. Если бы Лихой с дружиной был на месте, то такую крепостицу и двумя сотнями воев взять было проблематично. Это им повезло. Вот в этом месте нужно на стену «кошку» забросить и…

Перед самым закатом солнца, когда у огненного круга над лесом остался только отсвет золотой ауры, к Путимиру прибежал взмыленный Молчан, старший над доглядчиками. Ловя воздух открытым ртом, как рыба выброшенная на берег, громким шепотом доложил:

–Беда боярин!

–Чего?

–Моих двоих убили в стороже!

–Кто?

–Тати лесные.

–С чего так решил?

–Обобрали до нитки и в лес ушли.

–Следы…

–Да какие следы! Темень непроглядная, теперь только утром по следам пойти можно.

Не было печали. Расслабились, вот и результат. Так глядишь, и за ними наблюдают, ждут момента напасть.

–Десятникам! Поднять воев, осмотреться, быть готовым к броску через стены усадьбы.

Ночь вступила в свои права, накрыла темным покрывалом землю. Большая, красная луна, видимо к завтрашней ветреной погоде, встала на небосвод, а звезды драгоценными камнями испускали переливчатые лучики. Усадьба затихла, будто терем и все подворье при нем, огороженное частоколом заборолы, погрузилось в ночную сонную одурь. Только дворовые псы, выпущенные из загородки, может предчувствуя беду, метались по всему сторожевому пространству. Во всем этом мареве отчетливо проглядывалась тень сторожа на вышке перед створой. Перед оградой сплошной пустырь уходящий в туманную дымку остывающей земли, ни зги не видно.

Белослава проснулась, открыла глаза, прислушалась к легкому шуму, доносимому в опочивальню из помещений первого этажа. Простоволосая, в одной рубахе до пят, выскочив из своих покоев, сбежала по крутому всходу вниз и тут же попала в широкие объятья отца.

–Папка!…

Слезы, теперь уже радости, потоком хлынули из глаз.

–Ну-ну-ну! Испугалась, Славушка? Не бойся, я с тобой. А что уезжал не кори своего папку, так нужно было. Пойдем, спать тебя уложу. Ночь на дворе. Горазд, двор проверь и деда успокой. Остальным готовность полная. Все постройки под замки. Людей в терем. И чтоб тихо как мыши…

При полной луне окрестности усадьбы просматривались отлично. Успокоившийся Беляй, поставленный с дедами к бойницам на теремном чердаке блаженно потянулся, отгоняя сон. Как же добре сладилось с приходом хозяина. Ох и умный же боярин у них. Все рассчитал, предвидел. Голова! Теперь дай срок, любого вражину осилят. Зевнул не от усталости, а от снявшегося напряжения.

–Беляй, ты дивись, с моей стороны вроде как люди из леса на очищенное место выходят.

Старый прошел к бойнице Куща. Точно, пяток татей есть. Может и больше, по-над лесом туман хоть и развеялся, но его клочковатые латки еще витали в воздухе, не увидеть.

–С моей стороны тоже, – подал голос Вареник.

Ты смотри, углядел. Как углядел-то. Трое всего.

–Кущ, иди, сходи к боярину. Скажи прав он. Началось.

–Ага!

Темновато в лунном мареве, но видел глаз, на подступах к усадьбе обозначившихся пеших воинов в привычном снаряжении с круглыми щитами. Луна незамутненная облаками, издали дала разглядеть и кольчужное плетение на телах врагов подобравшихся поближе остальных. Передвигаются тихо, не шумят, не гремят, знать бывалые. В руках мечи и топоры боевые. Не дожидаясь прихода Лихого, дед подал команду напарнику:

–Бей, Вареник.

Сам наложив стрелу, натянув тетиву, прицелился в очертания семенившей фигуры. Стрела сорвалась с разогнувшегося лука, ушла в свободный полет, а вскорости, нашла первую жертву. Вой поймал ее своей грудью, подавшись назад, выронил не пригодившийся щит. Он будто оступившись, припал к земле.

–Ото добре! – озвучил первую победу Беляй.

–И у меня! – откликнулся напарник.

Снова стрелы легли на изгибы луков. Со стороны пустыря послышались выкрики подбадривающих команд.

–Куда? Сучьи дети! Вперед! Их там всего пятеро! Щитами прикрывайсь. Пошли-и!

О чем тут говорить? Умело прикрываясь щитами, чужаки напрягаясь и увеличивая скорость, рванули к забору. Там мертвая зона, туда стрелы не достанут. Дробный стук по окованному дереву говорил сам за себя. Чей-то выкрик боли, превратившийся в стон, поведал о том, что не все стрелы пущены зря. Тут и в ответку у самой бойницы впечаталась вестница смерти. Беляй отпрянул за стену, и вовремя. Следующая стрела пролетела в темноту провала и застряла в бревне потолочной балки.

–Глянь Вареник, огрызаются.

Оглянулся посмотреть, чего молчит напарник. Вареник лежал у бойницы, в темноте не разобрать мертв или ранен. На ум пришла мысль, что слышал ведь звук падения и может быть стон, да впопыхах не придал значения.

–Вареник!

Молчание.

–Что ж так-то?

Подбежал, наклонился. Старый соратник не дышал. Из темноты явно просматривались белки неподвижных очей, а еще древко оперенной стрелы, торчало из груди. Темной плямой расплылось пятно на выбеленном полотне рубахи.

–Боярин велел…

Показавшаяся из ляды тень головы и заткнувшийся на полуслове голос Куща, встряхнули Беля.

–Бесова душа!…

–Бери лук, становись Кущ до бойницы. Стрель в кого попасть можешь. Чего там боярин?

–Велел самим здесь управляться, а он на подворье покуражится.

–Один вон уже покуражился…

Вот и долгожданные гости пожаловали. По веревкам взбирались на забор и страхуя один другого, стали прыгать внутрь двора. Четверо точно не по своей воле спустились вниз, Вольрад умело ссадил их стрелами. Так и других за глаза хватало.

Лиходеев наблюдал за полукругом изгороди, заходящей на угол. Самое удобное место для перелаза. Во всяком случае, сам бы он выбрал именно его. Извне слышны были разговоры, ругань и спор. Чего они там?

Враг не заставил себя ожидать. С хеканьем и нелицеприятным высказыванием, скорее всего в адрес своего десятника, над обрезом заборолы возник силуэт. Зацепившись снаряжением за торчавшие пики, так долго изгалялся наверху, что появился второй ночной гость. Тот оказался шустрым, опершись руками на собрата по налету, использовал его в качестве скамейки. Перескочил прутья, а чтоб было сподручней, предварительно сбросил щит внутрь двора. Егор наведя метку самострела, луком пользоваться так и не сподобился, нажал рычаг. Болт вошел в нарушителя суверенного права на имущество в процессе приземления, опрокинул того навзничь. Вот неумеха, тот да-а, не торопился, тот в это время справившись с перелазом, повис на руках, уцепившись за кромку струганных бревен. Так как лицом был повернут к стене, не очень задавался вопросом, куда его товарищ направился. Его ругань вплелась в общий шум преодоления препятствия и исследования чужой территории. Лиходеев скользящим шагом двинулся к жертве. Видно и вправду есть у многих понятие опасности в пятой точке организма. Почувствовал. До татя осталось всего метров пять, когда тот приземлился. Услышал-таки и резко повернулся. Егор всадил боевой нож между подбородком, благо густая растительность на нем отсутствовала и краем кольчуги. Уже считай покойник, успел хлопнуть глазами, при этом даже не вскрикнул, не простонал, лишь ловил ртом воздух.

Лихой оттолкнул тело от себя, не стал делать правку, сам дойдет до кондиции. Задержался только для того, чтоб зарядить арбалет новым болтом и поставить на боевой взвод. Вообще-то весь этот штурм напоминал плохой спектакль, где мало репетировали артисты и сам режиссер был дилетантом. Все как-то ни шатко, ни валко. Медленно, с неохотой, с оглядкой на других. Создавалось впечатление, что все эти люди были набраны вчера-позавчера, и использованы должны быть на одну акцию. Сброд одним словом.

Увидел как Вольрад с Гораздом и еще с двумя молодыми воями из дворни, у конюшни образовав подобие стенки, прикрываясь щитами, напирали на скудную толпу вооруженных людей. Шаг за шагом оттесняли ее к воротам, а Ждан из-за их спин то и дело умело втыкал в человеческое мясо рогатину. На лицах у парней дикий задор присутствует. Значит нормально все, помощь не требуется, справятся. Ор и крики заполняли звуками все подворье. Именно к месту драчки стекались налетчики. Под ногами бойцов уже валялись тела мертвецов, а раненые пытались отползти в укромное место. Ворота распахнуты. У створы заметил хорошо экипированного воя в широкой епанче, рядом с которым уже известного ему персонажа, теперь уже наймита Ослябю, что-то говорившего и жестикулирующего руками, пальцем тыкавшего на крыльцо терема. Вот ты и проявил себя, северный олень!

Вдоль стены, чуть пригнувшись, стараясь держаться тени, Лиходеев поспешил к ним. Отруби змее голову, тело загнется, так и тут, убери лидеров, остальная команда рассыплется. Шумевшая толпа вооруженных людей в снаряжении, потерявшая добрую половину численности, удерживала взгляд и будоражила любопытство. Именно Ослябя его заметил первым, но это произошло, когда Лихой был уже рядом и от всей души, долбанул кулаком в лоб шустрому парняге. Звук оплеухи походил на хруст черепной коробки, после чего самого Ослябю снесло за ворота. Главный всех этих клоунов, даже не успел понять, что происходит. Сам он судя по тому, что щит при нем отсутствовал, вообще не собирался физически участвовать в бою. Ведь противостоять его банде должны были пятеро неполноценных бойцов, о которых ему донесли. Вышел, так сказать на прогулку и для контроля за качеством исполнения порученного. Рука потянулась к рукояти меча, покоившегося в ножнах. Лиходеев вставший напротив, сделав шаг, с правой ноги врезал лицу начальствующему в промежность.

Бой закончился. Те немногие, кто сумел выскочить с подворья, не смогли добежать до спасительной полоски леса. Два дедка закидали стрелами с чердачного помещения, не дали пробежать трех сотен метров по открытой местности. После ночного бедлама тишину нарушали только тихие стоны, да стрекот кузнечиков на пустыре за забором. Лихой вошедший в ворота не сразу въехал в реалии усадьбы. Горячки боя для него не случилось, поэтому он спеленав атаманов, пробежался с наружной стороны усадебной огороды. Луна совершившая свой проход над землей, скрылась за крышей терема, совсем перестала освещать двор. Его воинство все цело, хоть и изрядно потрепано. Молодняку досталось, но для первого раза терпимо.

Ждан сетуя и ругаясь, ходил от одной темной кучи к другой, нагибаясь, что-то отделял, оттаскивал. Присмотревшись понял, складывал в отдельную кучу дворовых псов, каковые все как один погибли защищая хозяйское добро. Жаль конечно. Опять же еще одна статья расходов наметилась. Горазд с Вольрадом в паре шли по двору, закрепляя на стеновых светцах заранее заготовленные факелы. При их свете увидел молодого Прыша, подпиравшего спиной ступени лестницы. Чумной с белеющей тряпкой на голове, тот пытался сам проследить за появившимся боярином. Колонтарь порван, из под него тряпье торчит. Шишак с бармицей рядом со щитом валяется. Не хило приложили. Лиходеев окликнул взглядом другого молодого бойца, стоявшего рядом с раненым. Этот цел.

«Хорошо, что у этих мерзавцев луков не было, – подумал он, – а то утыкали бы стрелами в один момент. Бронь и щиты, конечно, спасли бы торс, но вот ноги и руки… Одной стрелы в ногу достаточно, чтобы обездвижить, а там числом задавить могли».

–Олег, – позвал он, – стукни там дворне, скажи, что все уже закончилось. Пускай выходят, оружие соберут, снаряжение! Пусть не вздумают раненых дорезать, если рана не смертельная.

А ночь-то на исход пошла. Утро скоро. Рассвет.

Вот и пригодился сараюшка, не в тереме ведь допрос вести. Слишком много чести.

–Горазд, заводи по одному! С павлина начнем.

Ощипанного от снаряжения и лишней одежды молодого красавца, Горазд за руки привязал к верхней перекладине добротного строения. Сидевший на пустом стеллаже Лиходеев потреблял с ножа принесенный кусок холодного вареного мяса, с аппетитом поглощая еду после тяжелой ночки. Глянув на пленника, заметил в глазах беспросветную тоску. Чует человек, чем все закончиться может. Но что поделать? Сам виноват.

–Ну, что, голубь сизый, говорить будем?

Молчание в ответ, только лицо пленник отвел в сторону.

–По хорошему, значит не хочешь? Ну-ну! – хмыкнул в усы. – Я отойду Горазд. Приспичило. Ты сам с ним пока побеседуй. Может тебе чего скажет?

Вышел за дверь. Хорошо-то как! Утро. Солнце летнее собирает с травы ночную влагу. Ветерок едва-едва шелохнет листву. И нет никаких забот и хлопот, как в детстве…

–Батька!

На подворье, наклонившись под перекладиной, на мухортой кобыле въезжал Ждан. Лицо радостное, упитанные щеки, покрытые щетинистой бородой, раздуваются в упоенье предстоящей вести.

–Батька! Разыскали-таки лошадей в лесу, а еще телегу с провизией.

–Добро, друже!

Вот тебе и как в детстве. Ни забот, ни хлопот! Щаз-з! Аж два раза. Поспешать нужно. Зашел в сарай. Горазд как раз закончил обработку товарища, приготовил оного к плодотворной беседе с боярином. Молодец, лицо не портил, все как учил. Пленник отдуваясь, ловил ртом воздух, одновременно подвывая и пуская слезу. Рот заткнут кляпом, чтоб не будоражил дворню своими проблемами.

–Вытащи. – велел подчиненному.

Расшатав в зубах, Горазд выдернул плотный кусок материи изо рта лишенца. Лиходеев приблизил лицо к самому носу парня, глаза в глаза. Проникновенно сказал, не повышая голос:

–Значит так, мне нужно знать, кто, когда, зачем.

–Я…

–Не торопись, подумай.

Пленник задышал загнанной лошадью, отдуваясь и работая мыслью.

Следующим на допрос привели Ослябю. Теперь его улыбка не так открыто располагала к себе. Да и как может расположить лицом синюшного цвета и вздутое от сплошного фингала. Опухло так, словно лошадь копытом приложилась.

–Эк тебя угораздило, Ослябь! – посочувствовал Лиходеев.

–Так ты ж сам…

–Темно было, не разобрался. И как тебя в эту компанию занесло?

Пока Егор начав беседу расположился на верстаке, Горазд молчком привязав наймита, мазнув глазом по лицу батьки, вышел за дверь.

Ослябя на контакт пошел охотно, заливался соловьем. Рассказал как его сирого, бездомного и бедного отловили тати, велев идти именно в усадьбу. Грозились повесить на первом же суку, если тот не скажет, как устроено подворье внутри, не сообщит число дворни. Убежать пытался. Куда там! Отловили. Чуть жизни не лишили

–Били небось? – с жалью в голосе осведомился Егор.

–Били… – вырвалось из уст смерда.

Запнулся, будто поводом на всем скаку потянули. Глаза забегали. Прокол. Ай, молодость, ай негодяйка. Так и до старости дожить, можно не успеть. Лиходеев покачал головой.

–Негодяи какие. А чего это их именно мой дом заинтересовал?

–Дак кто скажет? Видать на богатство твое позарились. Ты прости меня боярин! Не по своей воли так…

–Понимаю… А скажи, зачем Вадиму моя дочь понадобилась?

Ступор.

–К-какому Вадиму? Не знаю Вадима.

–Не знаешь… Ну повиси пока, подумай.

Вышел на воздух. Время жмет. Проходя к крыльцу, окликнул ближников.

–Пошли в дом.

Расселись в трапезной.

–Вот так, друзья мои. Пора нам уходить и чем быстрей, тем лучше. Горазд, седлай коней, забирай Славку и дуй что есть духу к деду Дергачу. Пусть боярин приютит вас на время. Затихаритесь и ждете моего приезда. Случись что, за дочь мне головой ответишь.

–Понятно, батька. Будем сидеть там тихо как мыши.

–Лихой, – спросил Вольрад, – а зачем к Дергачу? Может у того же Смеяна пересидят? Вряд ли…

–Нет, друже. Я рисковать не хочу. А Дергач по отношению к десятку не засвечен. Живет на отшибе, из-за возраста дел с курскими боярами давно никаких не имеет. Только к нему. Горазд, иди собирайся и Славку с нянькой поторопи.

–Няньку тоже брать?

–Конечно. Теперь дальше. Расклад такой. Вадим знал, что княгиня Ростовская меня на службу покликала. Догадывался, что не откажу. Посему привлек к налету стороннего боярина, у которого в стольном граде ни родни, ни имения нет. Наобещал с три короба, где нужно нажал, погрозил и отправил усадьбу разорить, а Славку похитить. Зачем? Он толком сам не знает. Ему это поручение самому не по нраву было. В темную молодого, зеленого использовали, но виновен он все равно. Согласился. Пусть Беляй оставшись на хозяйстве его в порубе держит до нашего возвращения. Планы у меня на него имеются. Ну это потом. Ждан, сходишь проследишь, чтоб ночной сброд прикопали без следов. Дворне объяснишь, что никакого нападения и в помине не было. Пускай слух распустят, мол дочку с собой увез, куда не сказал.

–Сделаю.

Лиходеев налил в кружку кваса, от долгого сказа запершило в горле. Выпил. В раздумье постукивал пальцами по столешнице.

–Ты чего, Лихой? – с интересом спросил Вольрад. – О чем дума обуяла?

–Да вот не знаю, что со вторым гавриком делать. Хитрожопый, как триста китайцев.

–Как кто?

–Не бери в голову, Ждан.

–Так это, батька! Там Липеня с утра в усадьбу приперлась, кажет постоялец ейный пропал…

–О! Ждан, самое то! А я уж думал его под нож пускать. Зови сюда эту достойную женщину. Ай как же вовремя. Да! Беляя тоже сюда зови. Нужен.

Первым вошел дед Беляй, а сразу за ним появилась и возрастная молодуха, бившая поклоны наверное от самого теремного крыльца. Хоть фигура у нее по сему времени была стандартная, так лик подкачал. Тут тебе и рябая не в меру. Будто лицо обсыпали крупными родинками. Челюсть слегка выдавалась вперед, а глаза подвержены базедовой болезнью. Ну не повезло, что называется.

–Здрав будь, боярин-батюшка!

О! Еще и голос… Лиходеев, прикладывавшийся к кружке, чуть поперхнулся, закашлялся.

–И тебе не хворать, молодица. Чего просить хочешь?

–Дак, постояльца определил, а он возьми вчерась и пропади. И чего мне теперя?

Вот и на слезу пробило. Можно хоть одно доброе дело человеку сделать.

–Понравился постоялец?

–Дюже!

Ты гля зарделась как. Сиротина, одним словом. Будем исправлять положение.

–Понимаешь, Липеня, сбечь хотел мой новый наймит, да вот только не смог. Поймали.

Смотри, как пригорюнилась? Да не дрейфь! Устроим все к твоей пользе. Лиходеев пряча улыбку в усах, сделал лицо озабоченным.

–Вот теперь и думаю, как с ним поступить. Может тебе его в аренду сдать лет эдак на пять?

–Как?

–Ну, люб ли он тебе?

–Люб, батюшка! Ой, как люб!

–Ну вот, тогда поступим так. Согласия мы у него спрашивать не станем, позовем кузнеца и тот посадит молодца на цепь приковав к твоей кровати в избе.

–Так рази ж так можно, боярин-батюшка?

–А кто запретит? Оступился, нехай теперь повинность отрабатывает. А как у тебя дите родится и будет ликом схоже с ним, то сама и решай. Отпустить или пусть еще на благо общества постарается. Только и тебе урок предстоит нелегкий. Кормить такого оглоеда придется и навоз из-под этого хряка выносить. Согласна? Иначе прикажу, зарежут негодяя и дело с концом.

Потупилась. Извергла из уст долгожданное слово:

–Согласная я.

–Вот и договорились. Только смотри, никому стороннему о нем знать не нужно. Договорились?

–Да.

–И кузнец помалкивать будет. Беляй, все слышал?

–Да, батька.

–Ты тут в пустой усадьбе за старшего остаешься. Начни с того, что возьмешь кузнеца, Прыша и вместе с ними сотворите все то, что я тут сказал. Каждую неделю у Липени интересуйся, хорошо ли мой наймит свой долг исполняет. Ежели ленится, то плетьми его поучишь. Понял?

–Зробим.

–Все, исполнять.

Ф-фух! Еще одной проблемой меньше.

Разговор с наймитом все же состоялся и проходил он с глазу на глаз. Предварительно расставив все точки над «И», Лиходеев перешел к сути, объяснив, что значит оказаться в положении провалившего задание разведчика, ну и последствия.

–Земля вятичей стала предметом дележа князей. Тот же Святослав Черниговский недовольный тем, что Светлый князь Ростова наградил малолетнего сына уделом и не хотел делиться. Кому такое по нраву? Как поведал Злоба, ты тут уже два года безвылазно засел и окромя своей усадьбы ничем не интересуешься. И тебя бы никто не потревожил, так нет же, неймется княгине Ростовской, позвала. Тут как на грех и я с оказией в Курске оказался, напрягли. Теперь сам не рад, что во все это ввязался.

–Если ты на Злобу работаешь, каким боком Вадим на тебя влияние оказал?

–Э-хэх-хэ! – вздохнул провалившийся разведчик Чернигова. – Сам догадаться не можешь? Князья создают союзы, это надеюсь тебе понятно?

–Естественно.

–Вот и некоторые безопасники свою политику строят, не всегда совпадающую с политикой суверенов. Работают на свой род, племя, мошну, клан. Иные считают, что именно так лучше для государства. Я сам в это не вникаю. Простой исполнитель. А Злоба с Вадимом давние приятели, вступили в тесный союз.

–Говоришь, простой исполнитель?

–Ну может не совсем простой, но и не фигура в индейской игре.

–Индийской… – в раздумье исподволь поправил собеседника.

–Отпустишь?

–А ростовчанина кто завалил? – не обратив внимание на вопрос, Лиходеев задал свой.

–Я тут не причем!

–А кто, причем? Говори, что знаешь, а то из тебя все клещами приходится тащить. Рассержусь, худо будет.

–Всеволод две зимы подряд в поход ходил на вятичей. Все примучить норовил их не к дани, а именно к покорству. Вот князья родовые и обиделись, а подослать убийцу, дело плевое. Тем более у них самих, не в пример нашим умельцы имеются. Так-то!

–Они и младшего похитили?

–Не знаю. Про то даже не слыхал. Видать клювом прощелкал. Бывает. Не ведаю кто, но кто-то из ближников посетил верхушку кланов с тайным посольством. Там созвали старейшин и им доходчиво объяснили, что Всеволод вятичей не любит и разоряет. Тут еще и слушок прошел, что мол, князь Святослав не устыдившись, всенародно объявил в землях вятичей, чтобы жители старались умертвить Всеволода Ростовского и что убийцы будут награждены его имением.

–Это как?

–Чего непонятного? Вятичи родовым строем живут, вот после кончины врага, какой из городков и отойдет под руку племенному князьку, а значит и всей общине родовой. Но по мне, так в сем деле подвох имеется. Я ведь тоже не вчера родился, и по отдельным сведениям смог сложить головоломку с вятскими князьями. Там над ними кто-то повыше стоит и твердой рукой нагибает. Вот кто, это не узнать. Табу!

–Понятно.

–Отпустишь?

–Нет. Уж слишком ты скользкий, Тверд. Но и жизни лишать не хотелось бы, поэтому… – Лиходеев повернул голову в сторону двери, громко позвал. – Беляй!

Появившемуся седому старику в колонтаре и при мече на поясе, односложно бросил приказ:

–Он твой, забирай.

–Слухаюсь батька!

Уходя, попрощался с пленником:

–Прощай! Еще свидимся.

–Всенепременно, боярин.