Читать книгу Перерожденный - Александр Зуев - Страница 5

Лишь чуть позже Никита понял, что ему несказанно повезло, и Костян появился в виде посланника благосклонных сил. Как выяснилось, Костян отбыл срок «за хулиганку» в колонии – поселении, в недавнем прошлом он был собутыльником и названным другом Репы-Никиты. Костян представлял собой молодого мужчину, высокого, костлявого, одетого в новый джинсовый костюм. У него было необычное лицо – молодые глаза обрамлялись тяжелыми веками, грубая обветренная кожа светло-шоколадного цвета на лбу, висках, щеках была покрыта сетью морщинок. Семь лет назад Костян окончил философский факультет университета, хорошо проявил себя в журналистике, но не угодил местным олигархам. В результате несложной комбинации его «подставили» под 213 статью УК. В результате отбыл полных два года в колонии-поселении .

Свое явление к Никите он сопроводил радостными словами и жестами:

– Здорово братуха! Слышал – ты чуть Богу душу не отдал. Сегодня же найду того урода, который тебе лицо подпортил. Вот пришел навестить. – Костян привычным жестом вытащил из карманов куртки две чекушки водки и широко улыбнулся, отчего мгновенно образовавшаяся сеть морщинок превратила его в древнего старика.

Никита приобнял Костяна:

– Здорово, Костян, проходи, сама судьба тебя послала… Видишь ли, прежнего Репы больше нет. Моя память куда-то испарилась. Не помню никого и ничего. Тебя вот тоже не помню. Прошу, брат, помочь мне все восстановить, вспомнить. Потом, нужно где-то денег заработать, еды купить, одежду. На водку смотреть не могу, знаю – помру от одного лишь глотка. Так что ты меня, брат, пожалей, водку убери.

Никита пропустил момент, когда женская рука смахнула со стола обе бутылки, понял: Нина побежала прятать спиртное в свой тайник.

Костян сопроводил Нину жалостным взглядом и вытянул длинные ноги:

– Отчего ж не помочь. Давай завтра же и пойдем на рынок. Ты там уже пару раз побывал со мной в прошлом году и успел лажануться. Ну да ладно, теперь, вижу, все по-другому.

– Костян, ты видишь, я как младенец: ничего не помню, ничего не знаю. Расскажи о рынке. – Никита и представить себе не мог всей эрудиции Костяна, окончившего философский факультет Саратовского госуниверситета и защитившего диплом на «отлично». Костян заговорил – и сразу с него слетела личина пьющего хулиганистого типа:

– Рынок – это государство в государстве, в котором к тому же варится, бурлит крутой бульон, насыщенный молекулами жизни. Как и во всякой жизни, на рынке рождаются и умирают люди, мысли, идеи, привязанности, страсти – только рождение и смерть лишь частично отражают, что все процессы инициируют люди. Но иногда происходит и наоборот: невидимые силы рынка превращают человека в марионетку. Только ниточки, которыми кукловод заставляет куклу-человека двигаться и гримасничать совсем невидимы, но они намного прочнее, чем в кукольном театре.

На первый взгляд рынок кажется простым механизмом где формула: покупаем-продаем отражает всю суть происходящих процессов.

На самом деле это глубоко ошибочная точка зрения.

На рынке есть свои законы, и как говорят юристы – своя правоприменительная практика.

– Рынок есть средоточие всех жизненных процессов, – Костян нравоучительно поднял указательный палец, – На рынке мы не только занимаемся куплей-продажей, там мы учимся, радуемся и разочаровываемся. Рынок разрушает и созидает. Рынок учит подлостям и предательствам; там же продаются лекарства против этих болезней, порою за излечение приходится платить неимоверно дорого. Рыночные уроки позволяют выводить определенные жизненные формулы, такие, как например: «Чужое не бери, свое не отдавай».

Костян разочарованно посмотрел на засиженный мухами потолок и поднялся, громко хрустнув коленными суставами:

– Давай, завтра к семи утра подходи. Мне будет интересно поглядеть на тебя в делах со стороны. Похоже, ты и в самом деле теперь – перерожденный-переделанный, язык у тебя другой, взгляд чужой. Ладно, бывай, не опаздывай, рынок этого не любит.

На следующий день, ровно в семь утра началась новая трудовая жизнь Репы-Никиты.

Костян, работавший грузчиком на рынке Красноармейского района уже много лет, с перерывом на отбывание двухгодичного срока в колонии-поселении, начал своеобразное обучение, превратив Никиту на какое-то время в мальчика на побегушках. И бегать по обширной рыночной территории приходилось, перетаскивая разные товары со складов и обратно, зато деньги, хоть и небольшие, появились в первый же день. Надо признать, этот заработок обеспечил ему великодушный Костян, махнув рукой в сторону рядов, где торговали одеждой:

– Репа, давай дуй к Вагифу. Он привез партию дубленок и курток, надо все аккуратно перенести.

Никита быстро нашел «Бычок» с ослепительно белым кузовом кубической формы, стоявший под разгрузкой у проема раздвижных ворот. Вагиф – крепкий, коренастый мужчина с тускло поблескивающими золотом передними зубами, мимолетно, строго оценивающе осмотрел его и властно приказал:

– Несешь вон в тот ангар. Не останавливайся, не кури, не болтай. Заплачу. Не обижу. А могу и наказать – Костян, твой дружок, знает. Давай, бегом!

Никита и в самом деле увидел, что люди разгружали грузовичок в хорошем темпе, без пауз и перекуров. Все дубленки были особым образом упакованы в толстостенные пластиковые мешки, внутри упаковок – специальные пакетики от моли и всякой живности. Когда один из продавцов зацепился концом упаковки за ушко под висячий контрольный замок, Никита услышал такой рев, который мог оглушить и свалить с ног любого. Хорошо, что виновный оказался племянником хозяина. Вагиф просто отпустил короткий жесткий подзатыльник. Занес ногу, чтобы дать пинка, потом передумал и зло пнул створку, которая натужно завибрировала, словно стараясь выпрыгнуть из мощных тяжелых навесов.

– Сколько же сил внутри этого человека, и как они рвутся наружу. А что будет, когда и если прорвутся? – Подумал Никита и постарался сконцентрироваться, собраться в единый комок нервов и мышц в этом рыночном мире, не знающем пощады и не прощающем небрежности, понял: рынок дает ему первый урок и сбавил шаг. Заставил себя ступать твердо, сосредоточившись, понимая, что первая же ошибка может оказаться крушением его «рыночной» карьеры.

Когда заканчивали разгрузку, перед глазами у уставшего Никиты возникла радужная пленка, в которой плавали оранжевые пятна, расцвечивая мир в новом незнакомом цвете.

Ощутив в руке несколько сторублевых бумажек, Никита понял: первое испытание он прошел. Почти успешно. Законы рынка начал улавливать бездумно, надеясь на авось.

В первые дни Костян пристроил Никиту на подвоз овощей и фруктов. Для этой цели пришлось вначале поискать какую-нибудь тележку. Она нашлась в небольшом сарайчике за мусорными баками и представляла собой сварную раму, на которой был закреплен на болтах лист металла, покрытый забоинами и ржавчиной. Сзади была небрежно приварена 32-х миллиметровая толстостенная труба. Тележка, помимо ржавчины, была заляпана каким-то тягучим налетом из копоти и грязи. Костян раздобыл тряпок, бутылку солярки, наждачной бумаги и они вдвоем быстро привели тележку в порядок. Точнее – в весьма условное рабочее состояние. Сварка в двух местах лопнула, поручень уродливо выпячивался в левую сторону, подшипник переднего колеса вызывающе скрежетал и временами притормаживал, но Костян успокоил: и так сойдет. Промучившись пару дней, Никита подошел к сварщику, работавшему на соседнем участке. Тот нехотя, небрежно сварил отвалившийся поручень, заварил и трещину на раме. В этот же день Никите удалось заменить переднее колесо с подшипником. А еще через день выпросил у одного из ларечников серую нитроэмаль в покореженной во время транспортировки банке. В этот же день он присверлил к днищу несколько кронштейнов и закрепил к ним трехмиллиметровую стальную полосу – теперь сетки и ящики не сползали с тележки.

Так что на пятый день работы Никита, гордый своими достижениями, с повышенной осторожностью выводил из сарайчика блестящую новой краской тележку.

Теперь его услуги были нарасхват. И главным фактором была не его новая тележка. Никита разговаривал со всеми на «вы», не позволял женщинам поднимать тяжелые сетки и ящики, все заносил аккуратно на прилавки, укладывал рядком в стеллажи.