Читать книгу Мой личный драмтеатр - Александра Макарова - Страница 9

Язык, подчеркивающий в слове «страсть» его родство со страданием, прав, хотя в повседневном употреблении, говоря «страсть», мы подразумеваем скорее судорожный порыв, удивляющий нас, и забываем, что речь идет о душевном страдании…

Альбер Камю

Он позвонил. Меня прошиб холодный пот. Дрожащими руками я ответила:

– Да.

– Нужно решить оставшиеся вопросы с документами. В пятницу сможешь?

Не такой беседы я ожидала. Ни «Здравствуй», ни «как ты?». Ну ок.

– Смогу.

– В десять утра у нотариуса на Пискунова.

– Хорошо.

Еще два часа я сжимала телефонную трубку в руке, сидя на ледяном полу в коридоре, и ревела. Мое сердце разрывалось на миллиард микрочастиц. Теперь это точно конец. Пути назад больше не будет. Последняя ниточка, которая нас связывала, разорвется. Надпись на двери «HOME» издевательски смотрела прямо на меня, крича о разбитых мечтах. Это больше не уютное семейное гнездышко. Это пустая съемная квартира матери-одиночки.

Впервые в жизни я так тщательно готовилась к встрече с нотариусом. Говоря откровенно, я знала, что смогу сломать бетонную стену, которую мой несостоявшийся герой волевым усилием между нами воздвиг. Ему наверняка так же больно, как и мне, к тому же, я единственная женщина, которую он хочет, в этом не было сомнений.

Под предлогом забытых носков, после всех дел, я позвала его домой. Потом предложила кофе. Молчали. Я подошла, без лишних слов провела языком по шее, почувствовав его дрожь, запустила руку под футболку, и тут он сорвался с цепи.

Целовал мои плечи, жадно вдыхая запах тела, ведь мы оба думали, что это в последний раз. По спине бежали мурашки. Он горел, сердце неистово стучало, готовое вот-вот вырваться из груди. В его глазах я видела все. Всепоглощающую, безумную любовь ко мне, жажду обладания, роковую страсть и безграничную нежность…

– Я только твой. Запомни это.

5:57 на часах.

И снова разговоры. Как же я от них устала. Нет бы, ограничиться потрясающим сексом, но опять выяснения отношений, которые в очередной раз разрушают ту хрупкую связь между нами. Пытаясь добиться истины, он не понимал, что ее не существует, что у каждого своя правда и есть вещи, о которых мы не можем друг другу честно сказать. Я не смогла себя заставить вывернуть наизнанку все то, что сидело во мне долгие годы, хотя это и было причиной моих неудач в личной жизни. Время не лечит. Оно медленно зашивает раны толстыми нитками, завязывает узлы покрепче, в некоторых случаях накладывает гипс. И, кажется, что все прошло, да и было ли вообще? Давай сделаем вид, что не было. Что это просто страшный сон. Так легче. Только когда гипс дает трещину, происходит катастрофа. У меня не было сил на очередную катастрофу, поэтому я просто молчала. Почему-то мне казалось, что он должен все понять по моим глазам, но он не понял, никогда не понимал.

К семи утра животный страх сковал все внутренности. Я начала задыхаться. А в голове пульсировало: «Не уходи, пожалуйста, не уходи. Услышь мой безмолвный крик. Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь, ты не можешь дать мне то, в чем я так нуждаюсь, но не уходи. Нужно, наверное, все объяснить, ответить на все вопросы, но я не могу, я парализована страхом. Я не могу сказать тебе правду. Я не могу лгать. Поэтому просто смотрю, как ты надеваешь ботинки и медленно завязываешь шнурки. Нарочито медленно. Ты ждешь».

– Я тебя ненавижу. Никогда мне больше не звони и не пиши. Я пытался доказать тебе свою любовь, хотел поддерживать тебя во всем, теперь все чувства к тебе задушу собственными руками.

Хлопнула входная дверь. Я хотела тебя остановить, но не смогла. Полный паралич.