Читать книгу Клин пролетающих птиц - Александра Михневич - Страница 4

Однажды баба с внучкой поехали на родину деда.

В гости к его родственникам. Они уже давно звали-приглашали.

Отправились вдвоём, старая да малая, дед почему-то не ездил.

Долетели на самолёте до Перми, потом на поезде доехали до нужной станции.

Оттуда на рейсовом автобусе поехали в малюсенький городок, даже ещё меньше их маленького заводского Чапаевска: Кудымкар.

Это столица Коми-Пермяцкого округа, объяснила баба.

Внучке в этом названии чудилась и какая-то далёкая дымка, и Кудыкина гора, куда Макар телят не гонял.

Что-то неизведанное, куда люди обычно не забираются.

И она стала ждать чудес.

Из Кудымкара на другом автобусе, который ходит два раза в неделю, они добрались до одной деревни.

Потом на перекладных до другой деревни.

И дорога закончилась: дальше никакой транспорт не ходил.

Они переночевали в чьей-то избе, родственники заранее договорились.

А назавтра за ними зашёл бородатый человек: им предстояло лететь на вертолёте с геологической партией.

Сперва трёхлетняя внучка немного робела в компании незнакомых крепких бородачей. Но потом, когда они угостили её шоколадкой, решила, что бояться их нечего. Дяденьки как дяденьки, подумаешь.

У её папы тоже борода есть, только поменьше.

Она впервые летела на вертолёте.

На самолёте уже сколько угодно, но ведь там же ничего не рассмотреть. Одни облака, разве только при снижении – лоскутное одеяло полей да кубики домов.

А тут – тайга, зеленым-зелено, и земли меж деревьев не видно, так их много. Только верхушки мелькают.

Насмотревшись в иллюминатор, она покосилась на большие серебристые ящики геологов. И решила задать вопрос. Просто напомнить, может, они забыли:

– А когда же будет эскимо?

Геологи захохотали, баба смущённо засмеялась и сказала, что это волшебник прилетает на вертолёте и сразу угощает целой коробкой эскимо.

А вообще-то мороженое будет, когда вернутся домой.

И объяснила, что и так спасибо, что взяли их с собой, ведь они же им посторонние. Геологи на работу летят, они всякие полезные ископаемые в земле ищут, например, золото.

– Ух, ты, вы клад ищете? – поняла внучка.

– Да, и клад тоже, – засмеялись геологи.

Они летели уже довольно долго.

Неожиданно вокруг потемнело, вертолёт тряхнуло, внучка завертела головой.

– В грозу входим, – высунулся из кабины пилот.

Их опять тряхнуло.

В иллюминаторы стало совсем ничего не видать.

Вокруг зашуршало, зашумело. Вертолёт начало кидать из стороны в сторону, он затрясся и задребезжал ещё сильнее.

Сверху закапала вода.

Вскоре вода потекла внутри ручейками по обшивке, на полу образовались лужи.

Геологи перенесли оборудование – серебристые ящики, алюминиевые и металлические – поближе к хвосту: в самое сухое место во всём салоне, где только немножко капало с потолка; накрыли брезентовыми плащами.

И посадили на ящики бабушку с внучкой – их тоже накрыли сверху плащом.

А сами для равновесия уселись в противоположной стороне.

Теперь плащей на всех не хватало, и они так и сидели.

Кто-то спокойно играл в карты, иногда стряхивая с них капли, светя себе фонариком, как ни в чем не бывало.

Вертолёт швыряло в кромешной мгле.

Он трясся так, будто прямо сейчас собрался развалиться.

Справа и слева сверкали вспышки.

Совсем рядом что-то оглушительно грохотнуло, и снова грохотнуло.

Раза два, когда вертолёт словно ухал в бездну, внучка уже думала, что они падают. Но они всё летели и летели вперёд.

– Половина пути уже есть! – решил их подбодрить кто-то из геологов.

Только половина!

Внучка уже очень хотела приземлиться, хоть куда-нибудь, только чтобы не было так страшно.

Так страшно, что она сейчас даже не надоедала бабе капризами, сидела молча. Только иногда сбоку взглядывала на неё. И, поймав её ласковую улыбку, чуть более напряжённую, чем обычно, опять вцеплялась в бабу.

Она уже давно в неё вцепилась, но временами забывалась и ослабляла хватку.

Когда они сели, уже опустился вечер.

За бабой с внучкой кто-то приезжал.

Но не дождался, решив, что из-за сильной грозы вертолёт не вылетел.

И геологи разместили их ещё и на ночлег.

Внучка сразу провалилась в сон.

Когда проснулась, стояло свежее умытое солнечное утро.

Оказалось, что их с раннего утра кто-то дожидается.

От обилия новых впечатлений внучка слегка ошалела.

Всю дорогу она пыталась запомнить мудрёное название «коми-пермяки». И что её дед тоже коми-пермяк. Она спрашивала у бабы, какие они.

Баба улыбалась и отвечала:

– Такие же, как мы с тобой.

– Ну, да, наверное, и вправду такие же, – рассуждала внучка, – ведь её деда же такой, как и она, и как баба, и как все люди вокруг.

Но, с другой стороны, если люди живут так далеко, в тайге, а в самом этом слове есть какая-то тайна – то, значит, и люди эти не совсем обычные?

Во всяком случае, после вчерашнего перелёта она б уже не слишком удивилась, если бы их встречал сам Змей Горыныч.

И когда увидела встречающего, разочаровалась его обыкновенностью.

Возле заляпанного свежей грязью «УАЗика» стоял мужчина среднего возраста, среднего телосложения, в резиновых сапогах по колено, заправленных в сапоги брюках, клетчатой рубашке и серой куртке, и кепке на пепельных волосах.

Увидев бабу с внучкой, он со спокойной улыбкой пошёл навстречу.

Перенёс в машину их вещи – сумки и чемоданы с кучей подарков. Они уселись – баба на переднем сиденье, внучка сзади, вместе с вещами – и поехали.

По дороге родственник – внучкин дядя по дедовской линии – с такой же спокойной улыбкой расспрашивал бабу.

А внучка от любопытства приклеилась бы к окну, если бы их не встряхивало. И она не боялась стукнуться лбом о стекло.

Они ехали по просеке, а вокруг была тайга.

Самая настоящая тайга.

На много-много километров – никакого человеческого жилья.

Не считая, конечно, редко разбросанных – где-то очень далеко – хуторов да стоянок геологов.

Огромные ели, лиственницы. А потом вдруг лес светлел – и за окном проезжали назад то сосны, то ещё какие-то деревья.

Внучка вертела головой, изредка задавая вопросы.

Оказывается, те громадные деревья, мимо которых они едут, это кедры.

– Ой, заяц! – закричала она, приникнув к окошку.

Баба повернулась в ту сторону: заяц скакал параллельно просеке, поскакал немножко – и свернул куда-то.

– Здесь их знаешь сколько! – засмеявшись и даже не взглянув туда, ответил дядя.

Тут же, откуда ни возьмись, выпрыгнул другой заяц и тоже поскакал вдоль просеки.

Ещё один заяц перебежал дорогу перед машиной и отправился по своим делам.

Внучка стала глядеть во все глаза: вдруг ещё кого-нибудь увидит! Медведя…

Меж деревьев показался олень. Посмотрел на них внимательно и убежал прочь.

– Олень волшебный? – внучка, скорее, уточнила, чем спросила – уверенная, что всё здесь волшебное.

Взрослые рассмеялись и ничего не ответили.

Вскоре им повстречалась лиса. Проводила их внимательным взглядом, а уж потом скрылась – вроде неторопливо, но как-то разом исчезла. Не оправдав внучкиных ожиданий. Она же совсем не такая, как на картинке! Нарисованные лисы яркие, рыжие и упитанные, а этот зверёк худенький и к тому же тёмно-серый.

– Чернобурка, – пояснил дядя.

Внучка не поняла, что это значит, но переспросить не решилась.

Они ехали час или два.

Наконец, выехали на широкую поляну, где стояла деревня.

Их поселили в чисто вымытой избе с домоткаными половиками, вышитыми скатёрками и полотенцами в бело-красных узорах.

Бабу пригласили ночевать в горнице с хозяйкой, а внучку – в комнате с огромной белёной печью, почти во всю комнату: прямо на печке.

Двое детишек – светленький мальчуган поменьше и девочка постарше года на три – не хотели пускать постороннюю в свой мирок. Она тут же слезла, уверенная, что теперь сможет ночевать вместе с бабой. Но взрослые приструнили маленьких хозяев печки, они повиновались, и внучка опять нехотя залезла к ним.

На печи, на самом верху, под потолком, оказалось много места.

Трое маленьких детей спокойно умещались, и в ширину и сидя, и даже могли брыкаться. А у стены грела кости седенькая прабабка.

Взобравшись на тёплую печку по широким приступкам, внучка сразу погружалась в мягкую перину, укрывалась стёгаными одеялами из ярких лоскутов.

И сладкая дрёма сама обволакивала и убаюкивала.

Перед сном их напоили особым душистым чаем из ягод и листьев. И пахучий тягучий мёд, со своей пасеки возле деревни, можно черпать деревянной ложкой прямо из горшочка. Бабу угостили и рюмочкой самодельного ароматного чего покрепче – за приезд.

Сладко проспав всю ночь на постели с подогревом, внучка проснулась поутру с какими-то новыми жизненными ощущениями.

Вечером, освоившись за день и нагулявшись вокруг домов, она из любопытства напросилась со встречавшим их дядей по воду.

Стемнело. На мягкую траву-мураву опустилась вечерняя таёжная прохлада. Рядом свернулись калачами несколько серых собак с умными мордами и закрученными пушистыми хвостами.

– Это лайки, зимой они белеют, – объяснил дядя.

Пока он набирал воду из колодца, гремя цепью о ведра, внучка стояла рядом и наблюдала. Вдруг что-то тёплое щекотно ткнулось сзади в ногу.

Она обернулась и ойкнула: незнакомый зверь обнюхивал подол её платьица. Вокруг бродили ещё такие же и побольше.

– Не бойся, это ягнёнок, дай ему палец, – сказал дядя и поднёс свой палец к его носу, тот понюхал.

Она с опаской протянула ягнёнку свой палец, тот начал его сосать.

– Кусается! – воскликнула она.

Дядя засмеялся:

– Да он совсем ещё маленький, вот такой как ты, он не умеет кусаться.

Но она отодвинулась, на всякий случай. А когда дядя набрал полные ведра, посмотрела в колодец: где-то внизу плещется холодная прозрачная вода, а сам колодец бездонный. А потом задрала голову в небо и обомлела: больше нигде она не видела таких огромных и ярких звёзд!

И ей почудилось, что такую волшебную картинку – она запомнит на всю жизнь.

Она стоит у колодца, на зелёной-зелёной поляне. Бродят ягнята, отдыхают лайки. Поодаль – несколько деревянных избушек с ярко-жёлтыми окошками. Белёсый дымок улетает в высокое-высокое синее небо – где переливаются огромные золотые звёзды.

А вокруг сплошной высоченной стеной поднимается тайга.

А весь остальной мир… Он – где-то там, совсем далеко.

Да и кто его знает, где он, этот остальной мир.

Да и есть ли он вообще…

Далеко в тайгу её с собой не брали. По грибы-ягоды взрослые ходили сами, а её оставляли на попечение детям. Старшая девочка зорко следила за ней и не отходила ни на шаг, рассудительно объяснив, что в тайге маленьким детям делать нечего.

Когда взрослые возвращались, дети забирались на тёплую печку – на своё место – и лакомились прохладной влажной морошкой, обильно посыпая желтоватым сахарным песком. Внучке до того понравились яркие жёлтые и оранжевые ягоды, с виду похожие на малину, что она уписывала по трёхлитровой банке в день.

– Да пусть ест, – смеясь, говорили родственники бабе, призывавшей внучку быть скромнее. – Ей в диковинку! И полезно. А в тайге – немерено…

Накануне отъезда, в последний вечер, все родственники собрались за столом. Конечно, только взрослые: попировать и пообщаться перед отъездом. Когда ещё увидятся! Да и увидятся ли когда-нибудь… В такую-то даль часто в гости не ездят.

И у внучки этот вечер тоже решал всё.

Они уезжают, а она так и не была в тайге и не видала чудес. А если и есть на земле место, где медведи в лесу сами строят избушки, едят пирожки, сидя на пеньках, и разговаривают по-человечьи – так это оно.

Она потихоньку слезла с печки. Но вылазка в ночную тайгу не удалась. Взрослые поймали её перед выходом, посадили на печку и плотно закрыли дверь. И снова сели пировать.

Детям тоже не спалось. Забравшись под все одеяла, они рассказывали напоследок друг дружке разные истории, подслушивали взрослых и хихикали.

Ночью им снились разные миры. Таёжные дети гуляли по удивительным городам, в которых никогда не бывали. А внучку медведи угощали чаем с мёдом.

А потом волшебный олень умчал её в собственную сказку.